Пока что никакой полезной для себя информации я не раздобыла, но не теряю надежды. Конечно, было бы круто прийти и в первый же день узнать всю подноготную семьи Громовых, а уже завтра выпустить разгромную статью.

Но так не бывает. Зато бывает так, как сегодня.

Куча работы, вагон новой информации и Александр, от которого волоски на теле встают дыбом.

Он сказал называть его только по имени. Говорит, все подчиненные так делают. Но он соврал. Так делают только PR-менеджер Данила и Лариса Евгеньевна. Все остальные ходят на цыпочках и обращаются к Громову по имени отчеству.

Полагаю, мне оказали высокую честь, позволив обращаться к кандидату в мэры только по имени. Я расцениваю это как шажок в направлении выполнения своего обещания.

– Что ж, все вопросы решили, – говорит Лариса Евгеньевна, – пойду раздавать задания.

– Я возвращаюсь в офис, – отзывается Данила.

– Мы с Ксенией – тоже, – говорит Александр, а я непроизвольно бросаю взгляд на часы.

Время уже три часа дня, а у меня еще ни крошки во рту не было. Сглатываю, но молча киваю и встаю. Передаю планшет Ларисе Евгеньевне, и мы с Громовым покидаем предвыборный штаб.

Когда выходим на улицу, к нам присоединяются два громилы. Александр кладет руку мне на поясницу, отчего я вздрагиваю, а он хмыкает.

– Не бойся. Ни парней, которые нас будут периодически сопровождать, ни меня. Я не кусаюсь. Только если женщина сама попросит, – добавляет он, заставляя меня опять впасть в ступор.

Все шутки Громова на грани фола. Их можно расценить как намек на что-то… пошлое. И в то же время их можно повернуть так, что они кажутся безобидными и очень остроумными. Как, например, эта про укусы. Вроде и есть намек на секс, а вроде и ничего такого он не сказал.

Вздыхаю, понимая, что мне постоянно придется расшифровывать этого мужчину.

– Поедим, Ксюша? – спрашивает Александр, когда мы подходим к тонированному черному джипу.

Перевожу взгляд на своего босса, а он с интересом всматривается в мое лицо.

Об образе жизни Громова ходят легенды. Он… скажем, любит женщин. Всех женщин. Вообще всех.

Самое интересное, что его фотографий с девушками разных мастей по всей сети сотни, но ни с одной из них он не состоял в официальных отношениях. Я, конечно, понимаю, что это значит. И, откровенно говоря, меня коробит от мысли, что, возможно, мне придется попасть в эту вереницу красавиц, чтобы выудить из Громова всю нужную информацию. Может быть, даже познакомиться с его семьей, чего мне бы не хотелось. Хотя, подозреваю, придется.

– Так что насчет еды? – напоминает о себе Александр. – Я накормлю. Вообще с этих пор угощаю только я.

– Я согласна.

– На обед?

– Ну да, – хмурюсь. – А вы разве еще что-то предлагали?

– Ой, Ксюша, – вздыхает он и распахивает заднюю дверцу. – Садись.

Я озадаченно хмурюсь, но залезаю в огромную машину и устраиваюсь на кожаном сиденье. Здороваюсь с водителем и жду, пока Громов займет место рядом со мной. До сих пор не могу понять, где я пропустила намек. А он точно был, иначе Александр не дал бы мне понять, что я его прощелкала.

Машина трогается с места. Я всю дорогу смотрю в окно, а Александр отвлекается на пару звонков, один из которых, насколько я поняла, от кого-то из его семьи. Слишком личными фразами бросался Громов. Ничего особенно не значащими, но я все равно запоминаю и мотаю на ус.

Разумеется, мы приезжаем в самый крутой ресторан города. И он – что неудивительно – принадлежит семье Громовых. Я чувствую себя в таких местах очень уж неуютно. При этом мне надо как-то изображать крутышку, для которой все это не ново. Только вот правда в том, что ново. Я еще никогда не обедала в таких заведениях.

– Расслабься, Ксюш, – говорит Александр, усевшись напротив меня в кресле. – Здесь не будет пятнадцати вилок и претенциозного персонала, обещаю. Да, экзотические блюда подают, но мы приехали поесть, а не впечатлиться, правда? – Я киваю. – Поэтому предлагаю заказать по стейку с пюрешкой и салату. А десерт уже выберешь какой захочешь. Как тебе идея?

– Да, хорошо, – киваю.

– Фил, – обращается к подоспевшему официанту. – Попроси шефа приготовить нам стейки средней прожарки, пюрешку и греческий салат. А пока ждем, принеси холодный чай.

– Будет сделано, – кивает официант и испаряется.

Александр подается вперед и понижает голос:

– Здесь не готовят стейки, – делится со мной “страшной” тайной.

– А как же…

– У меня есть некие привилегии, – самодовольно отзывается он и подмигивает. Опять откидывается в кресле. – Ну что, Ксюша, готова попасть ко мне в рабство?

Он так произносит этот вопрос, что в нем сквозит не то что намек, а, кажется, прямой призыв стать его настоящей рабыней. От этой мысли по телу прокатывается волна дрожи. Неприятной такой, от которой хочется потереть плечи и поежиться. И это совсем не возбуждает, кстати.

– Не готова в рабство, но готова на работу.

Александр хмыкает и переводит взгляд на официанта, который разливает по нашим бокалам холодный чай и отходит от столика. Я тут же беру свой напиток и цежу, стреляя взглядом по сторонам. Не могу встретить прямой взгляд Александра. Слишком уж неловко я себя чувствую, когда тону в этих ярко-голубых омутах.

– А что, если я скажу, что за рабство я плачу больше? – тоном соблазнителя произносит Громов, а я давлюсь своим напитком.

Глава 6

Ксения

Господи, только первый день рядом с Громовым, а я уже рискую умереть или… попасть к нему в постель.

Как бы ни отрицала, приходится признать, что соблазнять Александр умеет. Эти полутона во взгляде, словах, тоне голоса… Все это складывается в картинку, от которой сжимаются внутренности.

Всего на секунду позволяю себе представить, каков Громов в постели, и низ живота неожиданно обдает горячей волной. Уверена, он умеет трахаться. Не просто умеет, а любит это дело и наверняка подходит к нему со всей присущей ему обстоятельностью.

Почему-то кажется, что он не просто берет женское тело. Он пирует на нем. Наслаждается. Вкушает, как самый сладкий десерт. И это… отвратительная новость. Для меня, по крайней мере. Потому что у меня ни черта нет опыта в сексе. А я уже даже настроилась на то, что мне придется спать с Громовым. Только вот как? Наверняка он привык к раскованным женщинам, которые знают, что делать в постели. Я же пока способна только на какие-то нелепые движения, которые его скорее насмешат, чем спровоцируют возбуждение.

И как же тяжело общаться с ним! Особенно когда он бросается такими неоднозначными фразами и смотрит так, что я прямо ощущаю, как на трусиках появляется мокрое пятнышко.

Черт подери! Он ведь даже не в моем вкусе!

Мне нравятся милые домашние парни, а не такие альфа-самцы, которые сразу после знакомства готовы уложить девушку в постель.

Но надо признать, в искусстве соблазнения Громов хорош. Это все исходит от него настолько естественным образом, что я не удивлюсь, если девушки сами просятся в его спальню, даже если он не предлагает.

Только вот когда он выдает эту шутку про рабство… А, может, это не шутка вовсе? Или как в каждой в шутке в ней юмора только доля?

В общем, я давлюсь своим чаем и начинаю совершенно неэлегантно кашлять.

Александр, нисколько не смутившись, поднимает руки и начинает мне аплодировать. Когда я таращу на него глаза, он поясняет что-то там про высокочастотные звуки и что его этому научила прабабка. Но я его едва ли слушаю. Мой взгляд тормозит на его губах, и в ушах начинает шуметь.

Господи, как же собраться в кучу и перестать плыть от Громова?

– Ты как? – спрашивает он, а я киваю и неспешно делаю еще пару глотков чая.

– Прости, если ты поперхнулась из-за меня.

– Вы такое не говорите, когда у меня занят рот, – прошу, а потом понимаю, как неоднозначно это прозвучало. Губы Александра искривляются в дьявольской улыбке, а глаза загораются. Мои же становятся еще больше. – В смысле, когда я ем или пью, – поясняю, но, понятное дело, эффект от сказанного уже не тот.

– Что ж, Ксюша, – тянет он таким тоном, будто разливает горячую карамель. – Когда у тебя будет занят рот, я постараюсь тебя не отвлекать, – произносит этот дьявол и подмигивает. Я сглатываю. Интересно, это только у меня сейчас пошли совсем неправильные ассоциации? – Кстати, когда мы наедине, обращайся ко мне на “ты”. Не люблю официоз. По крайней мере, не с красивыми девушками.

– Это будет мешать работе, – выдавливаю из себя хриплым голосом.

– Да и черт с ней, – отзывается легко.

– Вы так не говорите. Мне эта работа нужна как воздух.

– А что так? Семеро по лавкам, а муж за хлебом вышел?

– Я никогда не была замужем, – отвечаю.

– Это хорошо, – кивает. – А дети есть?

– Пока нет.

– Пока? – его брови слегка подскакивают. – Надеюсь, ты не беременна.

– Конечно, нет. Кто ж устраивается личным помощником, будучи в интересном положении?

– Вам, женщинам, присуща самоотверженность. Так что я не удивился бы, если бы ко мне пришла работать беременная дамочка, которая скрыла бы от меня свое положение. Все ради того, чтобы заработать на пропитание своему будущему ребенку.

– Похоже, вы хорошо знаете женщин.

Наконец мне выпадает возможность немного ступить на личную территорию Громова. Но не в сторону его спальни. А прощупать его взгляды и, возможно, получить доступ за кулисы безупречной жизни этой семьи.

– У меня много сестер. Есть мама, тетки, бабушка. До прошлого года еще и прабабушка. Мировая была тетка. Тебе бы она понравилась.

– Почему вы так решили?

– Ты, Ксюша, – говорит он нарочито строго.

– Что – я?

– Просто напоминаю, что в личной беседе мы перешли на “ты”.

– А я напоминаю, что в работе панибратство мне только мешает.

– Ох, как интересно нам с тобой будет, – говорит он и проезжается по нижней губе зубами.

– Так с чего вы взяли, что мне бы понравилась ваша прабабка? – повторяю вопрос, потому что коварный Громов то и дело сворачивает в сторону постели, а этого я как раз хочу избежать.

– Она всем нравилась. Душевная была. Добрая. Светлый такой человек, который любил весь мир.

– Тогда точно понравилась бы.

– А вот и наша еда.

Мы замолкаем на то время, пока перед нами расставляют наши блюда. Желаем друг другу приятного аппетита и приступаем к еде. Первые несколько минут едим молча. Похоже, не только я проголодалась.

Но все же я успеваю исподтишка наблюдать за Громовым.

Как-то я вычитала о том, что по тому, как мужчина ест, можно сделать вывод, как он занимается сексом. Очередное бредовое исследование каких-нибудь британских ученых, помещенное под глянцевую обложку женского журнала.

Так вот Громов ест… В принципе, как я и предполагала. С аппетитом. Наслаждается вкусом. А еще, когда ему что-то нравится, он слегка прищуривается. Интересно, это срабатывает только с едой или он ко всему, что нравится, так относится?

Наблюдая за ним, я даже зависаю на несколько секунд. А когда он резко поднимает на меня взгляд, из моего рта вырывается тихий стон, который я не смогла сдержать просто по какой-то дурацкой причине.

Громов облизывает губы и коварно улыбается.

– Ксюш, а давай добавим в перечень твоих обязанностей еще одну, – предлагает он. – Очень-очень приятную.

Глава 7

Ксения

Когда он озвучивает это предложение, моя челюсть отвисает. Какую такую обязанность Громов собрался добавлять? Немного пообщавшись с этим мужчиной, я уже могу сказать, что ничего приличного он мне не предложит. И все же задаю логичный вопрос:

– Какую?

– Расслабление, – произносит он и складывает приборы на своей тарелке. Я повторяю его жест.

– Что… что это значит? – спрашиваю, озадаченно хмурясь.

– Ты напряжена. Очень напряжена. Поэтому я считаю, что тебе стоит расслабиться.

– Каким образом? – уточняю, прищурившись.