– Ну что вы, право… Это приведет только к тому, что аварий станет еще больше, и на этом все кончится. Я и сам понимаю, что человек я неуклюжий, и у меня нет ни одного положительного качества… – Вздохнув, Судзуки продолжил: – Впрочем, у меня есть одно качество, в котором я давно не сомневаюсь: у меня бывает мистическое озарение. И я, может быть, смогу предвидеть какой-нибудь инцидент и заранее сообщить вам об этом.

Он что, все еще пьян? Тодороки вновь посмотрел на Судзуки. Румянца на его щеках нет, речь не производит впечатление сбивчивой. Напротив, он выглядит настолько трезвым, что даже начинаешь сомневаться: правда ли, что он устроил пьяный дебош? Язвительная улыбка исчезла с лица Тодороки.

– Ты что-то знаешь? Где-то услышал о планируемой краже или о сделках с наркотой?

– Да ну что вы, откуда мне знать такое? У меня и мужества-то нет иметь связи с этим страшным миром криминала… А я всю жизнь, с самого своего рождения, был жалким и малодушным человеком. Впрочем… Который сейчас час?

– Десять часов. Будет через пять минут.

– Вот как? Хм, мне кажется, у меня может быть озарение… Что бы это могло быть? Чувствую, произойдет инцидент. И где же он случится?.. Кажется, в районе Акихабары. Думаю, впрочем, что это не будет что-то уж очень ужасное.

– Слушай, что ты такое болтаешь?

– Ровно в десять часов в районе Акихабары, наверное, что-то произойдет.

– Иди к черту! На шутку это не тянет.

– Но ведь, господин сыщик, вы же не одолжите мне сто тысяч иен?

– Легко тебе говорить… У меня тоже зарплата маленькая!

– А у меня долгое время вообще никакой зарплаты нет. – Судзуки пожал плечами. – Я вообще, можно сказать, мертвец…

– Слушай, ты! – Тодороки впервые посмотрел прямо в лицо дебоширу. – Как тебя зовут на самом деле?

– Я же говорю: Тагосаку. Тагосаку, от которого нет никакой пользы…

Тодороки почувствовал доносящийся гул – как от сотрясения земли. «Конечно, – подумал он, – это всего лишь иллюзия». И все же предчувствие его не оставляло. Тодороки обернулся и посмотрел в сторону Исэ. Как только их взгляды встретились, тот быстрым шагом вышел из следственной комнаты.

Тодороки вновь повернулся в сторону Судзуки. На лице у того блуждала легкая улыбка. «Выражение лица у него на редкость тупое. Омерзительная физиономия…» Впрочем, Судзуки уже не выглядел пьяным.

– Во сколько начался бейсбол?

– В два часа, – тут же ответил Судзуки.

– Сколько банок тюхая ты выпил?

– Три.

– А во сколько матч закончился?

– В пять часов.

– Неужели тебе трех банок хватило?

– У меня ж денег мало. На удивление мало, – ответил Судзуки, как будто даже с гордостью выпятив грудь.

– И при этом ты пошел покупать «добротное спиртное»?

– Это потому, что я был пьян.

– Выпил какие-то три банки и, так и не протрезвев после этого, отправился в магазин?

– В последнее время в круглосуточных магазинах продают забористый алкоголь.

– Вызов в полицию поступил после восьми часов. После того, как матч закончился, прошло три часа.

На лице Судзуки сияла улыбка. Прямо как у безобидного синтоистского божества Дайкоку.

– Слушай, ты, что ты тут затеял?

Дверь открылась. В комнату резко ворвался ветер – и одновременно влетел Исэ. Лицо его было перекошено. Энергично жестикулируя, он громко прошептал на ухо Тодороки: «На Акихабаре взрыв. Подробности неизвестны».

– Господин сыщик, – произнес Судзуки. Все с той же улыбкой на лице он продолжил: – Вы мне понравились. Я не хочу разговаривать ни с кем, кроме вас. И еще – мое мистическое озарение подсказывает, что взрывы будут еще три раза; следующий – через час.

* * *

Отпечатки пальцев Судзуки в базе данных преступников-рецидивистов не нашлись. Из вещей – только пустой кошелек. Это не значит, что у него нет денег, просто кошелек действительно был пуст.

– Ты что, даже не смог выяснить его адрес?

– У него на все один ответ: «Забыл».

Слова Тодороки заставили примчавшегося из дома начальника отдела Цуруку скрежетать зубами. Вечер его выходного дня был испорчен. Сжимая в руке электронную сигарету, Цуруку постоянно открывал-закрывал крышку, словно хотел дать выход своему стрессу.

– Забыл, говоришь? Действительно думаешь, что такое нытье прокатит?

– Прокатит или нет, что можно поделать, если сам человек не колется?

– На то ты и следак, чтобы раскалывать таких!

Тодороки сложил руки за поясом и скосился на своего светлокожего босса. Редко встретишь мужчину, которому бы так шло бить кулаком по столу и визжать.

– Что там в Акихабаре?

– Их ответственные сотрудники сейчас направляются сюда.

– И, наверное, не только из Мансэй, но и из Главного полицейского управления ^[6], – с раздражением выдохнул Цуруку.

Кивая, Тодороки рылся в памяти – знает ли он кого-нибудь в отделении полиции Мансэйбаси, в чьем ведении находится Акихабара, но вспомнить не мог. Ближайшая станция к отделению полиции Ногата, где находятся Тодороки и его коллеги, – это «Накано» на линии Джей-Ар Собу. Расстояние от этого места до Акихабары, если двигаться с запада на восток через кольцевую линию Яманотэ, примерно десять километров.

Характер происшествия пока трудно было определить. Взрыв произошел в здании, расположенном на отдалении от оживленной торговой части района, в комнате на третьем этаже, выходящей на проезжую часть. Меры безопасности в пустующем здании, откуда съехали арендаторы, были совершенно несерьезными, преодолеть их не стоило больших трудов.

Тип взрывного устройства неизвестен. В этих обстоятельствах вряд ли можно рассматривать этот инцидент как случайное происшествие. Предположительно, было использовано что-то с часовым механизмом. Эксперты предполагают, что это могла быть самодельная газовая бомба.

Точное время взрыва – двадцать седьмое сентября, двадцать два часа одна минута. Одновременно с грохотом разом разбились окна третьего этажа, их осколки посыпались на улицу. Хоть и вдали от центра, но это воскресная Акихабара! Невезучую пару, проходившую рядом со зданием, взрывной волной бросило на землю и вдобавок осыпало изрядной порцией стекольных осколков. Еще один молодой человек, проезжавший на велосипеде, потерял сознание на обочине дороги. От колоссального грохота эти молодые люди на время потеряли представление о происходящем. К счастью, угрозы чьей бы то ни было жизни, включая пару, порезанную стеклом, похоже, нет.

Свидетельских показаний о присутствии подозрительных лиц вблизи места происшествия не поступало. Находящиеся рядом камеры наблюдения в процессе проверки. Никто не назвал виновного и не взял на себя ответственность. Пресса пока что сообщает об инциденте как о несчастном случае, но если произойдет следующий взрыв, все пойдет прахом и пресса начнет говорить совсем другие вещи.

Единственная на данный момент зацепка – это то, что доставленный сюда, в полицейское отделение Ногата, по подозрению в причинении телесных повреждений пьяница, именующий себя Тагосаку Судзуки, во время допроса ни с того ни с сего предсказал этот взрыв… Рост – около одного метра семидесяти сантиметров, вес – чуть больше восьмидесяти килограммов. Мужчина средних лет, говорящий по-японски.

– Иными словами, ничего непонятно? Так мне и сказать, склонив голову, ребятам из Мансэя и столичного управления?

– Буду стараться. Стараться не запятнать вашу репутацию.

Тодороки почувствовал, что Цуруку смотрит на него как на кровного врага. «Было бы можно, сменил бы тебя на более понятливого подчиненного» – вот, наверное, истинные чувства Цуруку. «Да я и сам за то, чтобы меня поменяли…» Тодороки захотелось вздохнуть. Однако, ввиду желания подозреваемого говорить только с Тодороки, и его отстранение, и самоотвод несли одинаковый риск.

Трудно представить себе, чтобы предсказание Судзуки сбылось по чистой случайности. Ничего не остается, кроме как полагать, что вторая и третья бомбы тоже существуют. Исходя из этого, самый быстрый способ предотвратить эти дурацкие теракты – заручиться сотрудничеством преступника, который сам пришел в полицейское отделение. С другой стороны, если настроение у него испортится и он решит уйти в несознанку, ничего хорошего тоже не будет. Если где-то что-то в результате взорвется и кто-то погибнет, тогда из полиции просто сделают отбивную.

«И первым, кто получит по морде, буду, наверное, я…»

Тодороки развернулся и проследовал обратно в следственную комнату. Времени-то уже двадцать два часа пятнадцать минут. До второго предсказанного Судзуки взрыва осталось меньше сорока пяти минут.

2

Когда Тодороки вернулся, Судзуки безучастно смотрел на матовое стекло окна следственной комнаты. Исэ, оставленный присматривать за Судзуки, хмуро глянул в сторону Тодороки и слегка покачал головой. В отсутствие детектива ему было приказано получить хоть какую-то информацию от Судзуки, но все его попытки, похоже, оказались тщетными.

– Господин Су-дзу-ки, да, взрыв произошел.

Судзуки посмотрел перед собой. Тодороки откинулся в своем трубчатом кресле и сделал преувеличенно беспомощное лицо.

– Оправдалось твое мистическое озарение. Но что толку, если ты сказал об этом в самый последний момент? После взрыва никакого смысла от таких рекомендаций нет.

– Вот как?.. Да уж, так и есть. Наверное.

Тодороки посмотрел на сконфуженно смеющегося над собой Судзуки и объявил:

– От взрыва пострадали и получили тяжелые ранения три человека. Говорят, один из них скоро умрет.

Судзуки наморщил лоб: «Вот как?» Впрочем, никаких признаков волнения он не проявлял.

Тодороки положил руки на стол и начал говорить так, будто просто хотел поболтать о жизни:

– Вот тоже, пара девушек… Вроде бы они взяли отпуск в одно и то же время и приехали из провинции поразвлечься. И по дороге в гостиницу с ними случилось это происшествие. Говорят, у одной осколки разбитого оконного стекла застряли в правом глазу и в горле.

– Сочувствую им, – произнес Судзуки.

Надо было видеть, как он исполнил это свое «сочувствие». Голосом и лицом он имитировал скорбь, а его ссутуленная фигура, прямо как для учебника, выражала дешевую жалость.

– Нет уж, не смогу я одолжить тебе сто тысяч иен.

– Это почему?

– Человеку я еще мог бы дать в долг, но вот чудовищу не хочу давать даже одного сэна ^[7]. Чудовище ведь потом мне денег не вернет, правда?

– Хоть у меня такое тело и метаболический синдром, я самый что ни на есть настоящий человек.

– Ой ли? Не назовешь человеком того, кто со спокойным лицом калечит людей.

– Это про меня? Прекратите, пожалуйста. Я не устраивал этот взрыв. У меня просто сработало мистическое озарение.

– Неважно, бомбист ты, который убивает девушек и при этом улыбается, или экстрасенс, предсказывающий преступления благодаря своему мистическому озарению. В любом случае тебя невозможно назвать нормальным человеком.

– Нормальным человеком, говорите?

– Да. Есть люди, которых ты можешь не знать по имени или в лицо, но с которыми вместе составляешь человеческое общество. Неважно, кто эти люди – неприветливые молодые ребята-курьеры или дяденьки, подкармливающие голубей в парке.

– И преступники тоже?

Тодороки скрестил руки на груди, подавляя нахлынувшие эмоции.

– Для вас, господин сыщик, я еще ниже, чем они?

– В настоящий момент – да.

– А как я могу войти в число этих нормальных людей?

– Для начала ты должен рассказать, где будет следующий взрыв.

– И что, этого будет достаточно?

– Для начала – да.

Судзуки подался вперед, раскрыв свои круглые глаза.

– Может быть, и хорошо, если взрыв произойдет?

– Что ты сказал?

– Если где-то что-то взорвется и кто-то умрет, тогда, наверное, какие-то другие люди будут об этом скорбеть… Но ведь эти люди не одолжат мне сто тысяч иен. Умри я – они обо мне не пожалеют, и пытаться предотвратить мою смерть тоже не будут. Наверняка.