– Ты дала обещание, Эльза. Так сдержи его, черт возьми.

– Если ты не сдерживаешь свои обещания, с чего бы вдруг это делать мне? – Мой голос бесконечно спокоен.

Я не оборачиваюсь, не смотрю ему в лицо.

Он сделал выбор. Выбрал поговорить со мной в таком месте, где моя спина – единственное, что он сможет увидеть.

– А я и не даю обещаний, которых не сдерживаю. Это ты делаешь так снова и снова. Я же тебе говорил, что любить меня – это как дорога с односторонним движением. Я говорил тебе не произносить этих чертовых слов, если ты не придаешь им значения.

Бросаю на него взгляд из-за плеча.

– Я придавала значение тем словам. Я люблю тебя, Эйден, но и себя я люблю достаточно, чтобы уйти.

И затем направляюсь внутрь.

Нестерпимое желание разрыдаться настигает меня, словно стихийное бедствие. Но все же я не плачу. Я не буду проливать по нему слез. Не стану жертвой, которой он хочет меня сделать.

Боль сжимается где-то в центре груди. Она глубокая и проникает в каждую клетку моего сердца.

Я думала, что если снова признаюсь ему в любви, то боль уменьшится.

Я ошибалась.

Так будет всегда? Хаотично и болезненно? Мне придется просчитывать каждый шаг?

Однажды я приду на один из таких вечеров и увижу, как Эйден плавно войдет в зал с Сильвер, которая повиснет на его руке в роли законной жены.

Чертовой жены.

К горлу резко поступает тошнота, и кончик языка прилипает к небу.

Я не переживу этого. Не смогу.

Мысли снова лишают меня воздуха. Останавливаюсь возле одного из столов с едой, чтобы восстановить дыхание. Справа есть еще один небольшой дворик. Кто-нибудь заметит, если я спрячусь там до конца вечера?

Замечаю кое-что периферическим зрением.

В углу внутреннего двора окутанные тьмой мужчина и женщина говорят приглушенными голосами. Мне их не расслышать из-за музыки и общего гула.

Так и появляется план спрятаться там.

Я уже собираюсь обернуться, как мое внимание привлекает кое-что еще.

Мужчина говорит таким низким голосом, что он звучит почти как угроза. Девушка откинулась на каменные перила. Слабый свет падает на ее… зеленые волосы?

Я выбегаю на улицу.

– Ким?

Мужчина – это оказался Ксандер – медленно отодвигается, но сначала окидывает ее строгим взглядом.

– Не испытывай на хрен мое терпение.

И уходит в дом.

Грудь Ким поднимается и опускается так быстро, что я опасаюсь, как бы у нее не случился сердечный приступ. Зрачки расширены, словно она под кайфом.

Я бегу к ней и беру за руки – трясущиеся и потные.

– Что случилось? Ты как? Что он сделал?

– Все нормально. – Ким притворно улыбается.

Ей не стоит так улыбаться, потому что у нее это паршиво получается.

– Ким! – возмущаюсь я. – Какого черта? Ты на грани нервного срыва.

– Просто Ксандер ведет себя как Ксандер. – Она отмахивается и поправляет подол темно-зеленого платья. – Я скучала по тебе.

Подруга обнимает меня. Хотя я не хочу, чтобы она меняла тему, но не отстраняюсь.

Ким судорожно вздыхает, и я понимаю, как сильно ей нужно было это объятье. Она одиночка, и я почти единственная ее подруга. Не считая Кира, члены ее семьи не привыкли проявлять чувства. Мне кажется, она нуждается в человеческом контакте больше всех на свете. Просто не умеет попросить.

– Я всегда рядом, Ким. Ты знаешь об этом?

Она кивает, уткнувшись мне в шею и не говоря ни слова.

Когда подруга наконец отступает, то на ее лице появляется робкая улыбка.

– Ну а ты-то как? Все хорошо?

Я звонила Ким по видеосвязи и рассказывала ей о помолвке Эйдена и Сильвер, о моем отце, о Ноксе и Тил.

Каждый раз, когда она пыталась спросить меня, что я чувствую в связи с помолвкой Эйдена, я замолкала и завершала разговор.

Я знала, что Ким вернется к обсуждению, когда мы встретимся лично.

– Что ты тут делаешь? – пытаюсь я отвлечь ее внимание.

– Папа привел меня. Он обожает благотворительные вечера. – Она останавливается и прищуривается. – Ты не собьешь меня с темы.

Отлично. Начинается.

– Кинг не видит в Сильвер женщину. Готова поклясться чем угодно. – Ким кладет руку себе на грудь. – Я бы поклялась даже жизнью Кира, а ты знаешь, что я бы не поступила так, не будь уверена.

– Да они, блин, помолвлены, Ким. Скоро свадьба.

Каждый день я просыпаюсь и надеюсь, что откровения прошлой недели – не больше, чем неприятный кошмар, но очень скоро возвращаюсь к реальности. Падать больно, это факт. Это как разбиваться на части и сгорать одновременно, и выхода нет.

– Может, так решили за них родители. – Ким почесывает подбородок, как детектив. – Джонатан Кинг и Себастьян Куинс дружат с детства и были партнерами столько, сколько я их помню.

– Эйден не похож на человека, которого можно заставить что-то делать против воли.

– Наверняка это произошло еще до того, как ты появилась, Элли. Кинг из тех, кто мыслит логически, и если бы считал, что женитьба на Сильвер обеспечит его будущее и его отношения с семьей Куинс, то согласился бы на это.

– Тогда почему он держал меня в неведении?

– Не знаю. Только он может ответить. – Она гладит меня по руке. – Все, что я знаю, – Эйден не заинтересован в Сильвер, и, честно говоря, я думаю, что и она ничего к нему не испытывает.

Я поднимаю бровь.

– То есть теперь ты эксперт по чувствам Сильвер?

– Мы росли вместе, помнишь? Сильвер и я когда-то были подругами.

– Стой. Что?

– Это было до того, как я впала в немилость. – Ким отмахивается. – В любом случае, она сучка, но не думаю, что Эйден ее – конечная цель. Сильвер из тех людей, кто прячет своих настоящих фаворитов, чтобы никто их не увел. Когда мы играли вместе, она выносила мне всех кукол кроме любимой, Анастасии. Она прятала ее так, чтобы я не могла найти. Она меня бесит, но стоит подумать логически: если бы она правда любила Эйдена, то не заявляла бы на него свои права так открыто. Она бы играла втемную.

Слова Ким заставляют меня вспомнить, что мне говорила когда-то Тара. Она сказала, что Сильвер не заинтересована в Эйдене, но делает все, чтобы люди думали, будто он принадлежит ей.

Тара также упоминала сплетни, что Сильвер тайно встречается с каким-то парнем и не показывает его, используя Эйдена как прикрытие.

Если это так, то Сильвер куда глубже, чем я думала. Кого же она любит по-настоящему?

Не то чтобы мне было сильно интересно.

Меня волнует не Сильвер. А то, что Эйден скрыл помолвку, прекрасно зная, как история их отношений меня беспокоила.

– Не хотелось бы этого делать, конечно, но хочешь, я поговорю с ней? – осторожно спрашивает Ким.

– Спасибо, не надо. – Я тяну ее за руку. – Пойдем лучше поищем Нокса.

– И Тил! – пищит она. – Ужасно хочется познакомиться с близняшкой Нокса. Уверена, она такая же забавная.

С тех пор, как я рассказала Ким, что у Нокса есть сестра-близнец, она сгорает от желания с ней пообщаться.

– Она особенная, да, но на него совсем не похожа, – говорю я.

Мы тратим несколько минут, пробираясь между столиками.

Классическая музыка останавливается. Тристан Роудз стучит вилкой по бокалу шампанского, привлекая внимание всех собравшихся.

Болтовня постепенно затихает.

Мы с Ким застываем на месте. Нокс подходит к нам, набивая рот булочками.

Он предлагает нам одну и хитро улыбается, когда мы отказываемся.

– А где папа? – спрашиваю я.

Нокс показывает вперед. Действительно, папа стоит в первом ряду, но не один.

Рядом с ним стоят Джонатан и Эйден.

Что?..

Меня охватывает желание подойти и встать рядом. Я должна стоять рядом с моим отцом, как Эйден со своим.

Я успокаиваюсь, когда Тил подходит поближе к папе. Чувствую ее решимость даже на расстоянии.

Вперед, Тил.

– Дамы и господа. – Голос Тристана разносится по всему залу. – Для нас большая честь видеть вас здесь. Ваши пожертвования в фонд помощи сиротам помогают спасать жизни и дают надежду потерявшим ее людям.

Он продолжает говорить о фонде и количестве детей, которым они помогают. Я украдкой смотрю на Эйдена, но он, кажется, поглощен речью. На его лице полностью отсутствуют эмоции, а поведение возмутительно спокойно.

Я так тоже могу. Притворяться, что ничего не происходит.

Тристан поднимает бокал за собранные сегодня средства и продолжает:

– Пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить всех, кто принимал участие в развитии «Роудз Конгломерейт». У нас огромные планы на будущее. Для этого мы заключили договор о потенциальном сотрудничестве с двумя лучшими компаниями.

Тристан указывает рукой с бокалом на папу и Джонатана.

– Мистер Кинг, мистер Стил. Пусть выиграет сильнейший.

Все, включая их, поднимают бокалы.

Их взгляды означают лишь одно: «Игра началась».

Эйден разворачивается, и его пасмурный взгляд встречается с моим. Ему не пришлось меня искать, словно он точно знал, где я стою. Хотя его выражение лица невозможно прочитать, Эйден почти уверен: наши мысли совпадают.

Развернулась настоящая война.

Глава десятая
Эйден

Прошлое

Я меряю шагами подвал, насколько это позволяют мне цепи.

Они гремят позади, а их тяжелый лязг – единственный звук, который меня окружает в надвигающейся тьме.

Не знаю, день сейчас или ночь. Дома я связывал темноту с ночью, но в этом месте я потерял счет времени.

Женщина в красном не объявлялась.

Не знаю точно, обнимет ли она меня или ударит по лицу, веля привести домой ее сына.

Еще тут есть девочка, похожая на куклу, – Эльза. Она давно не заходила.

Время здесь не определить. Мне кажется, что я в западне уже где-то пару месяцев.

Может, и меньше. Но может, и больше.

Мама говорила, что когда ты свободен, время пролетает быстро, но если ты взаперти, то оно удлиняется. Тогда я ее не понимал, но теперь мне стало ясно. Время странное в этом смысле. Оно бесконечно и вместе с тем так быстротечно.

Дверь медленно со скрипом открывается. Я останавливаюсь, цепи медленно утихают.

Девочка.

Женщина в красном не открывает дверь так медленно, она вламывается, порой прерывая мой сон.

Маленькие шаги Эльзы эхом отражаются в пустом подвале. Она принесла с собой свет – и это не только благодаря фонарику.

Весь ее вид говорит об этом. Тапки с заячьими ушками и ночнушка. От нее пахнет зефиром, медом и началом весны. Если у света есть запах, то он и есть Эльза. Аромат тепла, как у мамы.

Иногда я думаю, не говорю ли с воображаемыми людьми, как мама. Вдруг я вспомнил кукол Сильвер и Кимберли и оживил их в своем воображении, чтобы сохранять спокойствие.

Папа всегда велит сохранять спокойствие. Эмоции могут погубить меня. Прямо как мою маму. Он говорит, что у нее переизбыток чувств, поэтому она так много плачет.

Думаю, она так часто плачет, потому что ей недостает его чувств.

Эльза подходит на цыпочках и накидывает мне на плечи плед. Поскольку я выше, ей приходится вытянуться, и от усердия она выдыхает, сдувая золотые пряди волос.

Мои губы дрожат, когда я нагибаюсь, чтобы помочь ей. Девочка победно улыбается и бросает мешок на пол. Сегодня в нем сэндвич и бутылка сока.

– Стянула их с кухни втайне от дяди Агнуса. – Она прикладывает палец к губам. – Не говори ему.

Я сажусь на холодный пол и откусываю сэндвич. В начинке бекон, ветчина и сыр разных сортов.

Эльза везде любит класть сыр. Мне он не очень нравится, но я все равно его съедаю.

Женщина в красном приносит мне только воду. Если бы не Эльза, я бы умер от голода.

– Спасибо. – Глотаю первый огромный кусок.

– Если хочешь отблагодарить меня, то назови свое имя.

Она приседает передо мной, скрестив руки на коленях и положив голову на руку.

У нее уже вошло в привычку вот так смотреть на меня.