– А теперь посчитайте. Муж мой вдруг на тот свет отправился. Здоровый, сильный человек был. Сын молодой почти следом за отцом отправился, затем мамочка моя. Да, она была на пенсии, но ее активности юные позавидовать могли. Ну как так? Меня череда смертей из колеи выбила. Но дурного не заподозрила, просто руки опустились – для кого жить теперь?.. Невестка сама не своя, приходила ко мне вечером, плакала: «Мама, ну почему мы с Илюшей ребеночка не завели?» Я ее утешала, советовала: «Обратись к психологу», – а самой-то еще хуже морально. А потом вдруг Света пропала, три дня не забегала, не звонила. А я не волновалась. Почему? Девочка в пятницу мне сказала: «Ты права. Записалась на прием к психотерапевту, он посоветовал переменить обстановку. На недельку поеду в санаторий, должно стать лучше». Пансионат она нашла далеко, сутки до него на поезде, интернет там плохой. Когда семидневка прошла, позвонила ей на мобильный, тот вне зоны действия сети. Ну, думаю, в поезде трясется! Через сутки попыталась снова связаться со Светусей. Опять нет ответа. Вот тут кошки на душе заскребли, руки заледенели, ноги задрожали. Начала себя успокаивать: со дня кончины Илюши время прошло, может, ей мужчина встретился, любовь случилась, голову девочка потеряла… И тут соседка ее по этажу звонит, Ольга, вот прямо как по заказу, интересуется: «Варвара Михайловна, вы не в курсе, где Света?» У меня сердце в желудок провалилось, в голове молоточки застучали. Но сумела спокойно спросить в ответ: «А почему спрашиваешь?» Ольга помолчала, потом объяснила: «Не видела ее давно. Обычно по утрам пересекаемся, обе в семь на работу спешим, а тут нет Светы. И запах из ее квартиры несется плохой».

Посетительница взяла стакан, залпом осушила его и зашептала:

– Не стану рассказывать, что мы увидели, когда полиция двери вскрыла. Светусю в закрытом гробу хоронили. Это уже четвертая смерть в моем окружении, поэтому я и пришла к вам. Правда, сначала побывала в полиции, в районном отделе. Там меня культурно лесом отправили. Дескать, сочувствуем вам, от всей души примите соболезнования, но в смерти ваших близких криминала нет. Муж от инфаркта ушел, сына инсульт унес, мама была пожилая, тромб у нее оторвался, а невестка с собой покончила, на столе нашли стакан и упаковку от таблеток. Вежливенько, нежно отправили восвояси. Пришла я домой, настроение сами понимаете какое, решила выпить травяного чаю, он меня всегда успокаивает. Заварила его…

Глава четвертая

Варвара неожиданно улыбнулась.

– Я ведь мамой-татаркой воспитана. Та мне с пеленок внушала, что главное – семья! Муж, дети, все накормлены, обласканы, чистые, аккуратные. Еда на столе свежая, вкусная. Денег нет? Научись из одной картошки тридцать блюд готовить. Никогда скандалы из дома на улицу не вытряхивай. Поругалась с супругом? Поплачь в ванной. Ни в коем случае ни подругам, ни коллегам, вообще никому не сообщай, что у вас с Игорем происходит. И каждой вещи в квартире место определи.

Посетительница рассмеялась.

– Выдрессировала мамуля меня. Я сразу после свадьбы стараться на ниве домашнего хозяйства принялась. Потом Илюша родился, кормила его до года. А когда от груди отняла, мама велела: «Выходи на работу. У тебя хорошее высшее образование». Я было заикнулась: «Мальчик еще маленький, жаль его в ясли отдавать…» Ох как мамуля рассвирепела! «Ясли? Детское учреждение? Да никогда! А я на что? Тебя до ума довела и Илюшку воспитаю!»

Варвара потянулась к бутылке с водой.

– Вот не хотелось в работу впрягаться, дома сидеть лучше. Да мамуля была огонь с перцем, она почти силой меня выпихнула в бухгалтерию, начала объяснять: «Когда без дела дома время проводишь…» Я ее перебила: «Мамуля! Да в квартире столько каждый день работы!» И прочитала мама мне лекцию, основной тезис которой: если только по хозяйству крутишься, своих денег не имеешь, следовательно, начинаешь у супруга просить на маникюр, парикмахера, чулочки. Муж сначала с улыбкой даст, потом вздыхать начнет и в конце концов упреками осыплет, уважать перестанет. Да еще, когда жена безработная, она за собой плохо следит, растрепанная ходит, толстеет, разговоры у нее только на бытовые темы. И что потом? Появляется у сильной половины пары любовница. А когда ты работаешь, свои деньги тратишь на то, что считаешь нужным. «Сумму, которую Игорь на расходы дает, в тетрадку записывай, каждый расход фиксируй. Разозлится супруг: «Куда у нас деньги деваются?» А ты ему в ответ. «Приобрела тебе ботинки, оплатила коммуналку, на бензин ты вот столько потратил, продукты я закупила. А на личные нужды сама себе зарабатываю». И нет скандала!»

Варвара взяла стакан с водой.

– Мамочка все правильно говорила. А к чему я об этом вспомнила? У нас в доме у каждой, даже мелкой вещицы свое место! Если кто-то что-то переставлял, я вмиг замечала. И вот решила я травяного чайку выпить.

Рассказчица нахмурилась.

– Гляжу – банка с заваркой на другой полке! Сама никогда туда ее не ставлю. Держу жестянку в руках, размышляю. Дома никого, одна я, из-за этого и впала в плохое настроение. Прийти из членов семьи никто не мог, все умерли. В привидения не верю. Скорее всего, так здорово понервничала, что сама порядок нарушила и не заметила. Я же не робот, а человек. Успокоилась. Беру чайник. Он стоит на столешнице, она чуть пониже подоконника – кухня на заказ делалась. И тут примечаю…

Варвара вздрогнула.

– Лет десять назад Игорь подарил мне на Восьмое марта набор «Три веселых поросенка-поваренка». Свинки из керамики, в белых фартуках и разноцветных колпаках шеф-повара. В спинках – отверстия. Я в них держу метелки для миксера и лопатки. Хрюшки всегда стоят так: справа – в голубом колпачке, слева – в красном, посередине – в зеленом. Но сейчас все было перепутано! Я определенно так их не ставила, потому что после похорон Светы у меня аппетит намертво пропал, съедала яблоко, и на весь день хватало. Нерадостно для себя одной готовить. Вопрос: кто переставил фигурки? Посторонний человек сумел войти в мой дом? Что он тут делал? Пошла осматривать квартиру. Никаких изменений. Только в «поросятах-поварятах» порядок не тот!

Посетительница перешла на шепот.

– Начала сама с собой беседовать. Приму как данность, что некто влез в мой дом. А смысл? Ничего не пропало. Украшения в коробке, деньги, которые в спальне в шкафу лежат, в том же количестве остаются, продукты целы. Получается, ко мне непрошеный гость заглянул, чтобы лопатки переставить? Смотрю на поросят… и тут как молния в голове! Вижу ложку небольшую, серебряную, с длинной ручкой. Я ее использую как мерную для чая. Мне лично одной хватает, Илюше две насыпала, Света очень крепкий чай любила, ей три, а маме половинку. И все разный напиток любили. Игорь – цейлонский, простой, Илюша – «Эрл Грей», Света и мама – фруктовый, а я – исключительно тот, от которого все носы воротили, – обычный, индийский, в России его фасуют. Мои чаеманы его называли веником пареным.

Варвара полезла в сумку, вытащила коробочку, поставила ее на стол и продолжила:

– Подумала: что, если всех заваркой отравили? Засунула свой нос во все коробочки, а там… пусто! Но помню, что до моей госпитализации заварка везде была. А вот моего индийского много. И – гляньте!.. Можно бумагу попросить?

Я быстро подала Носовой листок. Женщина высыпала на него малую толику содержимого банки.

– Видите? Основная масса черная, но в ней есть частички посветлее. Никогда раньше не изучала чаинки с лупой в руке, возможно, это обычное дело для этого сорта, но можете отдать пакетик в лабораторию? Если в нем все хорошо, то простите меня. Конечно, оплачу все анализы, я материальных трудностей не испытываю.

– Значит, вещи на месте, деньги не взяли, ювелирные изделия не тронули? – уточнил Костин.

– Именно так, – подтвердила Варвара.

– Следов пребывания постороннего не заметили?

– Нет, – после небольшой паузы ответила Варвара, – хотя…

Носова замолчала.

– Если что-то вспомнили, то скажите, – попросил Володя.

– Я не сумасшедшая, – неожиданно сказала женщина. – Просто аккуратная. У входной двери лежит коврик. Паркет в квартире красивый – светлый фон, на нем выложены темным деревом квадраты. Вошла в прихожую, начала снимать обувь, и показалось, что у одного квадрата щербинка. Наклонилась, а это оказался комочек высохшей земли. Сначала ни о чем плохом не подумала, просто аккуратно взяла его, в унитаз бросила, пол помыла. А когда с чаем такая петрушка случилась, мысль возникла: откуда земля? Собаки нет, на лапах ее принести животное не могло. Я уличную обувь снимаю только на коврике, несу ее в ванную, мою подошву и лишь потом ставлю на место. Когда уходила, в прихожей было чисто. Но и прийти в мое отсутствие никто не мог!

– Апартаменты на пульте? – задал новый вопрос Володя. – Включаете охрану, когда покидаете помещение?

– Нет. Не доверяю полиции, там много нечестных людей. Они за деньги грабителям двери откроют. В интернете об этом пишут, – вздохнула Варвара. – И консьержа в подъезде нет. Никто к нам в последнее время не идет – народ верит в плохую примету.

– В какую? – удивился Костин.

– Раньше сидели Мария Васильевна и Елена Петровна, – стала объяснять Носова. – Они много лет проработали. Хорошие были женщины. Потом одна от старости скончалась, а другая уехала к дочери жить. Примерно года два назад это было. Появилась… э… Анна… отчество не помню. Месяц просидела, заболела. И после нее никто долго не задерживался. Одна упала вроде как, ногу сломала, у другой кошка умерла, третья в больницу угодила. И слух пошел, что у нашего подъезда черная аура. Но я в глупости не верю, у меня высшее образование и умение логично мыслить.

– На каком этаже живете?

– На четвертом. Дом кирпичный, несовременный, был построен в шестидесятых годах двадцатого века, – охотно сообщила Носова. – На лестничной площадке всего три квартиры.

Глава пятая

– Не смей при мне даже имя его упоминать! – взвилась Гортензия. – Не желаю слышать ничего про мужика! День рождения, конечно, отпраздную, со всеми родными. Двадцать седьмого сбор гостей, адрес сообщу позднее. Ты где находишься?

– В фитнес приехала, – ответила я.

– Зачем? – изумилась Горти.

Хороший вопрос!

– Решила физкультурой заняться, – честно сообщила я, паркуясь во дворе спорткомплекса.

– Это быстро пройдет, – хихикнула Гортензия. – Меня хватило на два раза. Вечером забегу, узнаю, как успехи у будущей олимпийской чемпионки.

Я вошла в здание, приблизилась к ресепшену и сказала администратору:

– Записалась сегодня на пробное занятие. Меня зовут Евлампия Романова.

Стройная девушка в спортивном костюме улыбнулась и принялась стучать по клавиатуре. Я покорно дождалась, когда она завершит действие, и в конце концов услышала:

– Вас нет.

– Проверьте еще раз, – попросила я, – я лично беседовала с дежурной.

– Романова есть, – кивнула блондинка. – Но имя другое.

– Какое?

– Импатия.

Ну так меня еще не обзывали! Сдерживая хихиканье, я кивнула.

– Верно, Евлампия-Импатия перед вами.

Красавица начала извиняться:

– Простите, у вас красивое, но необычное имя… А вот и Саша, тренер!

Я повернула голову и увидела здоровенного дядьку с темными волосами, стянутыми в хвост. На нем красовались шорты, из которых высовывались две ноги, смахивающие на гигантские батоны колбасы, перехваченные в разных местах резинками. На верхней части тела у него сидела обтягивающая майка-«алкоголичка». Руки были полностью обнажены. Мне сначала показалось, что у Александра четыре ноги, две внизу и две по бокам. Но потом поняла, что на верхних конечностях есть длинные пальцы с кольцами, следовательно, это не ноги.

– Знакомьтесь! Сашенька – чемпион, – затараторила администратор, – наша гордость. А это Имвлампатия, твоя новая подопечная.

– Евлампия, – уточнила я.

Тренер окинул меня оценивающим взглядом, потом пробасил:

– Переодевайтесь, поднимайтесь на второй этаж в зал.

Через десять минут я оказалась в помещении с тренажерами и бодро спросила:

– С чего начнем?