Ольга Ярошинская: На пересдачу, Кэсси Рок! Четвертая попытка

Глава 1. Осталось три дня

Я отшатнулась от колеса времени, вцепилась в шершавый край колодца, едва устояв на ногах. Жадно втянула прохладный воздух подвала, а потом прижала руку к груди.

– Еле успели, – сказала Мелани, разглядывая меня с укоризной. – Гроув болван, конечно, как и все мужчины, но сообразил. Минутой позже и…

Она покачала головой.

Я была жива и абсолютно невредима. Даже блузка цела, а на чулках – ни затяжки. Волосы забраны в хвост, и в них ни сухих листьев, ни пыли. Я снова перенеслась на три дня назад в то утро, когда сохранилась на артефакте времени.

Я не умерла!

Всхлипнув, я бросилась вон из подвала.

– Эй, ты куда? – выкрикнула мне в спину Мелани. – Кэсси, хватит этих попыток! Просто живи! Радуйся!

Стражи некроса, о которых я вовсе забыла, кинулись на меня и, подхватив, выставили прочь из хранилища, наподдав напоследок под зад. Унизительно, но я столько раз обходила их защиту, что, наверное, заслужила.

На перекрестке дорог не задержалась ни на миг и со всех ног побежала к крутому холму, изгибающему лохматую зеленую спину у озера. Солнце едва вставало, и небо расцветилось нежным розовым всплеском. Ласковый теплый свет согрел мои щеки, но воспоминание о холоде, охватывающем тело ледяной скорлупой, не проходило.

Три ступеньки крыльца, та самая дверь, в прошлый раз Жозефина нашла ее по запаху – и не ошиблась. Обычно после колеса я шла домой, завтракала, гуляла с собакой и приходила в академию к началу рабочего дня, но сейчас не могла ждать.

Я постучала в дверь, подергала ручку, загрохотала кулаком.

– Иду! – донеслось недовольное.

Дверь открылась, и я кинулась на шею мастеру Гроуву.

Я обняла его, дрожа от волнения и прижимаясь всем телом, и он рефлекторно попятился, дверь за мной хлопнула, закрываясь.

– Кэсси, ты в порядке?

Я помотала головой, а после кивнула. Да, теперь я в порядке. Я жива, и он тоже. Жизнь казалась бесценным подарком сейчас, для нас обоих. Я пыталась подобрать слова, но из моего горла вырывались только сдавленные рыдания.

– Тебя кто-то обидел? – ровно спросил Гроув, но его взгляд заледенел. – Кто?

Он, наверное, только недавно вышел из душа. Голый торс с капельками воды на плечах, наспех надетые брюки, запах мяты и гладко выбритый подбородок. Я запустила пальцы в еще влажные волосы и, притянув Гроува к себе, поцеловала. Вот так еще лучше. Пусть он целует меня и обнимает, а не зажимает смертельные раны на моем теле. Я взяла его руку и положила себе на грудь.

– Кэсси, – хрипло выдохнул он. – Ты что это…

Мелани посоветовала жить и радоваться, и этим я и собиралась заняться. В конце концов, я обещала Гроуву награду, если он останется жив.

Никогда раньше я не отдавалась ощущениям так самозабвенно, полностью растворяясь в поцелуях и ласках. Я гладила широкие крепкие плечи, прижималась к сильному мужскому телу, легонько царапала грудь, покрытую жесткими волосками, и сердце под моими ладонями билось все быстрее. Я куснула гладко выбритый подбородок, лизнула шею, провела руками вниз, пересчитав кубики твердого пресса, к поясу брюк, которые он даже не успел застегнуть, и Чес, наконец, дрогнул. Он поцеловал меня сам, глубоко проникая в мой рот языком, и я запрокинула голову, задыхаясь от удовольствия.

Его губы на моих губах, уверенные ладони, скользящие по моему телу – так хорошо, так жизненно необходимо. Я нетерпеливо расстегивала пуговки на блузке, и Чес накрыл мои руки своими, задержал их на миг, но следующую пуговку расстегнул сам, и следующую, до конца. Отвел края блузки в стороны и, посмотрев на меня, втянул воздух сквозь зубы.

Увы, на мне был обычный хлопковый лифчик, да и в салон красоты я не успела заехать, но Гроуву, похоже, и так все нравилось. Он подхватил меня под бедра, усадил на узкий стол в коридоре. Что-то грохнулось и разбилось, и Чес прошептал:

– На счастье.

Я была с ним согласна. Обхватив его бедра ногами, прижалась теснее, и от соприкосновения самых интимных частей наших тел стало так жарко, что воспоминания о смертельном холоде вмиг потускнели.

– Кэсси… – Чес оторвался от моих губ, выдохнул. – Если это ради зачета…

Я обняла его за шею и посмотрела в глаза.

– Просто молчи, – попросила я.

К счастью, Чес не стал спорить. Он поднял меня на руки и понес в спальню, и дальше все закружилось в калейдоскопе наслаждений из поцелуев, сладких вздохов и бесстыдных ласк. Я вынырнула из этого омута удовольствий лишь на короткий миг боли, а Чес замер и посмотрел на меня с растерянным изумлением.

– Только не останавливайся, – попросила я.

Он и не собирался. Плавный ритм подхватил меня и понес. Жар внизу живота разгорался, требуя больше, еще. Я вцепилась в плечи Чеса, подаваясь навстречу его движениям, все быстрее, но он перехватил мои запястья и завел их над головой, впечатав в подушку.

– Не спеши, – сказал он.

И только когда я извивалась и вскрикивала от нестерпимого удовольствия, сорвался на быстрый и жадный ритм, от которого меня опрокинуло куда-то в невыносимо сладкую бездну, разорвавшуюся вспышкой удовольствия, а потом еще и еще…

***

Не было ни стыда, ни горечи, ни сожалений. Я лежала в постели мастера Гроува, его рука медленно скользила по моей голой спине, а мне хотелось мурлыкать, как сытой кошке.

– Кэсси, я не хочу, чтобы ты шла на боевку, – сказал Чес.

Я бы закатила глаза, но мне было лень.

– Не спорю, у тебя могло бы получиться, – продолжал он. – Но я просто не смогу! Как мне смотреть, как тебя бьют? А это неизбежно на тренировках! Потом еще подвергать опасности с умертвиями… Знала бы ты, сколько я искал того несчастного зомбяка для твоей предзачетной практики! При жизни она держала сиротский приют, очень добрая была женщина, сохранила миролюбивость и после смерти.

А вот это уже что-то новенькое. В глубине души я очень собой гордилась, упокоив того мертвяка на практических занятиях. А теперь, выходит, он был каким-то калеченым?!

– Ты не для этого создана, – сказал Гроув, а его ладонь спустилась ниже и погладила мою попу.

– А для чего я создана? – поинтересовалась я, приподнимаясь на локтях и отбрасывая разметавшиеся волосы.

– Для любви, – сообщил он без всяких раздумий и, склонившись ко мне, поцеловал.

– В академии нет такого факультета, – улыбнулась я и перевернулась на спину, сладко потянувшись.

Рука Гроува тут же легла на мою грудь.

– Почему ты пришла ко мне, Кэсси? – тихо спросил он, а его большой палец медленно заскользил по кругу.

Я вздохнула. Так не хочется снова все объяснять.

– И почему не сказала, что у тебя это в первый раз? – его голос стал строже.

– Это бы что-то изменило? – полюбопытствовала я.

– Да, – кивнул Чес. – Я бы сделал все по-другому.

– Как?

Он перекатился на меня, прижав сверху, и в моем теле тут же зазвенели отголоски прошлого удовольствия.

– Я бы поцеловал тебя вот так, – прошептал Чес, и его губы накрыли мои, касаясь ласково и осторожно.

– Мне нравится, – одобрила я. – А дальше?

– Раздевал бы тебя не спеша, – пробормотал он, целуя мою шею. – Но этот этап мы пропустим. Не одеваться же, в самом деле.

Я покосилась на чулок, висящий на люстре и согласно кивнула.

– Потом я бы ласкал твою грудь… Кэсси Рок, у тебя потрясающая грудь!

– Спасибо, – вежливо ответила я.

А он занялся именно тем, чем обещал, и вскоре нам опять стало не до разговоров.

– Вот примерно так бы я сделал, – выдохнул Чес, опрокинувшись на спину, пока я хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя.

Солнце давно встало, и воробьи весело прыгали по ветке дерева за окном. Время уходит! Но как объясняться, когда в голове праздничный звон и солнечные зайчики.

– Кэсси, мне надо кое-что тебе рассказать, – вздохнул Гроув, запустив пятерню во взъерошенные волосы, и я испытала собственническое удовольствие от того, что вижу его таким – растрепанным, голым и даже слегка поцарапанным.

– Мне тоже, – призналась я. – Только сперва в душ.

– Не против, если я с тобой? – спросил он.

Я не возражала.

И лишь ближе к обеду, когда, проголодавшись, мы выбрались на кухню, и я сидела за столом, с наслаждением поглощая пышный омлет с ветчиной и запивая его сладким кофе, пришло время для объяснений.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказал Гроув, с несчастным видом помешивая кофе. – И уж тем более как ты это воспримешь. Кэсси, – решился он, – у меня есть одна проблема, которая ставит жирный крест на будущем. Если только я ее не решу. И пока я ее не решу, быть со мною опасно.

Я подцепила кусок омлета, положила его в рот и зажмурилась.

– Мастер Гроув, я впечатлена, – промурлыкала я. – Не против, если я буду иногда приходить к вам на завтрак.

– Я был бы просто счастлив, переедь ты ко мне насовсем, – откровенно выпалил он. – Кэсси Рок, ты такая…

Я сидела, поджав ногу, лохматая, исцелованная, в трусах и одной из рубашек мастера Гроува, но в лучах его жаркого взгляда чувствовала себя великолепной.

– Не знаю, что ты подумаешь, потому хочу сказать сразу: я не женат, у меня нет детей и другой женщины тоже. Но эта проблема может повлечь на тебя неприятности. Потому лучше тебе держаться…

– Стоп, – перебила я. А то эта фраза изрядно мне надоела. – Я знаю, что ты вервольф.

Челюсть Гроува клацнула.

– Давай лучше я тебе кое-что расскажу, только сперва доем.

– Ладно.

Сегодня мастер Гроув был покладистым как никогда. А еще он оказался таким нежным и чутким, и упоительно страстным, и внимательным, и заботливым, и вторая потеря девственности не шла ни в какое сравнение с первой!

– Я тоже, – тихо пробормотала я ответ на признание, которое услышала, умирая у колодца.

Оно крутилось у меня на языке и вот наконец сорвалось, но Чес, положив передо мной шоколадку, посмотрел вопросительно.

– Тоже люблю шоколад, – быстро пояснила я. – Так вот. Я запустила колесо времени…

Глава 2. Похоже на план

– Ты мне изменяешь! – горестно подвывала Жозефина. – От тебя пахнет другой собакой!

– Ты все не так поняла…

Я едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться прямо в лохматую морду, а Жозефина не давала мне и слова сказать.

– Тебя не было с самого утра! – страдала она. – Ты ушла на рассвете! Мне пришлось идти на прогулку самой, как бездомной дворняжке, а ты в это время обнималась с другим псом? Чесала его за ушком? Гладила животик? Кто он? Я чую, тот еще кобель!

– Он не кобель…

– Гусь, – выдохнула собака. – Вот к чему мне сегодня приснился гусь с горелым пирогом. Ты забыла обо мне, и наша дружба сгорела.

– Да с мужчиной я была! – не выдержала я.

– Вот как? – удивилась Жозефина и склонила голову набок. – И у него нет собаки?

– Нет.

– Он волосат?

– Есть немного, – ответила я, а после, спохватившись, возмутилась: – Что за допрос? Я взрослая женщина, в конце концов, и не обязана перед тобой отчитываться.

Жозефина прищурила глаза, глядя на меня с подозрением.

– А сейчас мы пойдем к доктору, – сказала я. – Не за прививкой, не бойся, но мне надо с ним поговорить.

– Пожалуй, не помешает, – согласилась Жозефина, все еще строя из себя оскорбленную невинность. – И твоему кобелю тоже провериться бы. Запах у него странный для человека. И что, ты даже обо мне не подумала? Не волновалась, как я тут без тебя?

Она ворчала про бедную брошенную собаченьку всю дорогу до доктора Шменге, но мое настроение ничего не могло испортить. Солнце сияло совсем по-летнему, я жива и здорова, и любима, и люблю… А в нашем с Гроувом деле наметился небывалый прогресс!

– А тут пахнет еще хуже, – недовольно сообщила Жозефина, когда мы вошли в лечебницу.

Доктор Шменге выглянул в коридор и, улыбнувшись, просвистел:

– А кто это к нам пришел? Да еще и с с-собачкой.