Элвин Тоффлер: Шок будущего

© Alvin Toffler, 1970

© Перевод. А. Анваер, 2025

© Издание на русском языке AST Publishers, 2025

* * *

Посвящается Сэму, Роуз, Хайди и Карен, моим самым близким в жизни людям…

Введение

Это книга о том, что происходит с людьми, когда их потрясают перемены. О способах, какими мы адаптируемся – или не адаптируемся – к будущему. О будущем было написано очень много. Но книги о нем буквально издают холодный металлический скрежет. Книга же, которую вы сейчас держите в руках, наоборот, посвящена «мягкой», или человеческой, стороне завтрашнего дня. Это скромное сочинение описывает шаги, и мы с помощью них, вероятно, достигнем этого «завтра». Они включают в себя самые обыденные повседневные дела и вещи – продукты, которые мы покупаем и выбрасываем, ускоряющееся мелькание проходящих через нашу жизнь людей. В книге детально рассматриваются дружба и семейная жизнь. Исследуются странные новые субкультуры и стили жизни вместе с целым сонмом других тем: от политики и спорта до прыжков с парашютом и секса.

Все эти вещи – и в книге, и в жизни – связывает одно: бурный поток перемен, ставший сегодня настолько мощным, что он опрокидывает учреждения, меняет человеческие ценности и засушивает наши корни. Перемены – это процесс, в ходе которого будущее вторгается в нашу жизнь, и к ним следует внимательно приглядеться, и не с дальней исторической перспективы, но и с точки зрения того, как живет и дышит человек, их переживающий.

Ускорение изменений в наше время – стихийная сила. Оно порождает как личностные и психологические, так и социологические следствия. На следующих страницах автор впервые попытается систематически исследовать эти эффекты ускорения. Уверен, что если человек быстро не научится управлять скоростью изменений в своих личных и общественных делах, то мы обречены на масштабный адаптационный провал.

В 1965 году в статье, опубликованной в Horizon, я впервые употребил термин «шок будущего» для описания сокрушительного потрясения и дезориентации, какие мы порождаем в индивидах, подвергая их мощным изменениям в течение слишком короткого времени. Под влиянием этого термина я провел следующие пять лет посещая десятки университетов, центров, лабораторий и государственных ведомств; я прочитал множество статей и докладов; побеседовал буквально с сотнями экспертов по различным аспектам изменений, по адаптивному поведению и футурологии. Своей озабоченностью изменениями, тревогами по поводу адаптации и страхами в связи с будущим со мной делились нобелевские лауреаты, хиппи, психиатры, врачи, бизнесмены, профессиональные футурологи, философы и педагоги. Набравшись опыта, я проникся двумя тревожными убеждениями.

Во-первых, шок будущего перестал быть отдаленной потенциальной опасностью, нет – это реальная болезнь, которой уже страдает неуклонно возрастающее число людей. Такое психобиологическое страдание можно описать медицинскими и психиатрическими терминами. Это болезнь перемен.

Во-вторых, я постепенно осознал, как мало на самом деле знают о способности к адаптации и те, кто призывает к великим переменам, и те, кто якобы готовит нас к навыкам справляться с ними. Серьезные интеллектуалы храбро толкуют об «обучении переменам» или о «подготовке людей к будущему». Но мы практически ничего не знаем о том, как это делается. В ситуации стремительных перемен, равных которым человечество прежде не переживало, мы остаемся весьма невежественными в вопросе о том, как приспосабливается к переменам животное, называемое человеком.

Наши психологи и политики явно озадачены иррациональным сопротивлением, каким встречают перемены определенные индивиды и группы. Глава корпорации, желающий реорганизовать свой отдел, педагог, мечтающий внедрить новый метод преподавания, мэр, стремящийся добиться расового примирения в городе, – все они в тот или иной момент сталкиваются с этим слепым сопротивлением. Но мы мало знаем о его источниках. Иными словами, почему одни люди стремятся к переменам, делая все, что в их силах, для этого, а другие бегут от новшеств, как от чумы? Я не нашел готовых ответов на эти вопросы, но обнаружил, что у нас даже нет адекватной теории адаптации, а без нее мы едва ли сможем когда-либо найти ответы.

Таким образом, цель этой книги заключается в том, чтобы помочь нам наладить отношения с будущим, то есть более эффективно справляться с личными и социальными изменениями за счет углубления нашего понимания того, как люди на них реагируют. Для достижения поставленной цели необходимо создание новой обобщающей теории адаптации.

Это также заставляет обратить внимание на важное, однако часто недооцениваемое различение. Исследование воздействия перемен сосредоточено на цели, к какой они направлены, а не на скорость движения к ней. В этой книге я постарался показать, что скорость изменений имеет иное, а подчас и более важное значение, нежели их направление. Не увенчается успехом ни одна попытка осознать природу адаптивности, пока не будет понят и принят этот факт. Любой способ определить «содержание» изменения должен включать влияние его темпа, как части содержания.

Уильям Огборн в своей знаменитой теории культурного лага показал, как социальные стрессы возникают из-за разной скорости изменения в секторах общества. Концепция шока будущего – и производная от нее теория адаптации – позволяет с вероятностью предполагать, что баланс должен существовать не просто между скоростями изменений в разных слоях общества, но и между высокой скоростью внешних изменений и ограниченной скоростью человеческой реакции на них, поскольку дело в том, что шок будущего вырастает из увеличения лага между этими двумя скоростями.

Однако в этой книге я намерен сделать нечто большее, нежели просто представить новую теорию. Я хочу продемонстрировать и метод. Прежде люди изучали прошлое, надеясь пролить свет на настоящее. Я развернул временное зеркало, будучи убежденным в том, что связный образ будущего тоже сможет пролить свет бесценного прозрения на наше настоящее. Нам будет невероятно трудно постичь наши личные и общественные проблемы без использования будущего как полезного инструмента. На следующих страницах я обдуманно и целенаправленно буду использовать этот инструмент, чтобы показать, на что он способен.

И последнее, однако не менее важное: эта книга должна изменить и читателя, пусть в малозаметном, но весьма важном смысле. По причинам, которые станут понятными в ходе дальнейшего изложения, умение успешно справляться со стремительными изменениями потребует от большинства из нас усвоения иного отношения к будущему, нового, способного к адекватной оценке осознания роли, какую будущее играет уже сегодня, в настоящем. Эта книга задумана как средство усиления осознания читателем надвигающегося будущего. Степень, в какой читатель после прочтения книги задумается о нем, попытается его предвидеть и предвосхитить, станет одним из аспектов ее полезности.

Покончив с этими положениями, я хочу перейти к оговоркам. Нам всегда приходится иметь дело с вероятностью факта. Каждый репортер со стажем имеет опыт работы со стремительно делающими крутые повороты сюжетами, которые меняют форму и смысл, прежде чем первое слово ложится на бумагу. Сейчас весь мир представляет собой быстро меняющийся сюжет. Разумеется, в книге, процесс написания которой длился несколько лет, кое-какие факты могли устареть и потерять актуальность за период, прошедший между подготовкой и написанием и выходом книги в свет. Профессора университета А за это время перешли в университет Б. Политики, придерживавшиеся позиции X, стали придерживаться позиции Y.

При всех добросовестных усилиях, предпринятых в период написания книги ради ее актуальности, некоторые факты, приведенные в «Шоке будущего», безнадежно устарели и должны быть оставлены. (Конечно, это характерно для многих книг, хотя их авторы не любят об этом упоминать.) Устаревание данных имеет, однако, особое значение, поскольку само по себе подтверждает отстаиваемый в книге тезис о быстроте изменений. Авторам становится труднее идти в ногу с реальностью. Мы пока не научились задумывать, исследовать, писать и публиковать написанное в режиме «реального времени». Таким образом, читателям следует сосредоточиться на главной теме, а не на мелких деталях.

Надо сделать еще одну оговорку относительно глагола «будет». Ни один серьезный футуролог никогда не опускается до «предсказаний». Их оставляют телевизионным «оракулам» и газетным астрологам. Ни один человек, имеющий хотя бы отдаленное представление о сложностях предсказания, не станет претендовать на обладание абсолютным знанием завтрашнего дня. Говорят, что на эту тему есть изысканно-ироничная китайская пословица: «Пророчествовать трудно – особенно в отношении будущего».

Это означает, что каждое высказывание о нем должно быть, по справедливости, оснащено гирляндой спецификаторов, таких как «если», «и», «но» и «с другой стороны». Однако для того, чтобы добиться соответствующего качества в книге такого рода, автору придется «затопить» читателя лавиной всяческих «может быть». Я избрал иную тактику, я выражаюсь твердо, без колебаний, полагаясь на стилистическое чутье умного читателя. Слово «будет» надо всегда читать так, словно ему предшествует невидимое слово «вероятно» или выражение «по моему мнению». Точно так же, все данные, приложенные к будущим событиям, следует воспринимать с известной долей критики.

Неспособность точно и определенно рассуждать о будущем не является, однако, оправданием молчания. Там, где доступны «железные данные», их, конечно, необходимо брать в расчет. Но там, где их нет, ответственный автор, будь он даже ученым, имеет право и обязанность полагаться и на другие виды доказательств, включая привлечение данных впечатлений и описания отдельных случаев, а также использовать мнения хорошо информированных людей. Я поступаю так на протяжении всей книги и не прошу за это извинений.

Имея дело с будущим, по крайней мере в контексте целей этой книги, важнее проявлять воображение и интуицию, нежели стараться всегда быть на сто процентов «правым». Теориям необязательно быть «правыми» для того, чтобы стать полезными. Пользу можно отыскать даже в ошибках. Карты мира, рисованные средневековыми картографами, были совсем неточными, переполненными такими фактическими ошибками, что сегодня, когда на них нанесена практически вся поверхность земного шара, могут вызвать лишь снисходительную улыбку. Но без этих карт великие мореплаватели никогда не открыли бы Новый Свет. Сегодняшние, улучшенные карты не были бы составлены, если бы люди, работавшие с ограниченными, доступными им данными, не дерзнули нанести на бумагу свои смелые представления о мирах, которых они не видели.

Те, кто исследует будущее, во многом похожи на этих древних составителей географических карт, и именно в их духе в этой книге представлена концепция шока будущего и теории диапазона адаптации – не как окончательная картина мира, а как первое приближение к новым реальностям, исполненным опасностей и обещаний, реальностям, созданным неустанно действующим ускоряющим толчком.

Часть первая
Смерть стабильности

Глава 1
Восьмисотое поколение

Через три десятилетия, отделяющих нас от двадцать первого века, миллионы обычных, психически здоровых людей внезапно столкнутся лицом к лицу с будущим. Граждане богатейших и технологически наиболее развитых стран в большинстве своем ощутят нарастающую болезненность необходимости идти в ногу с переменами, что является характерной чертой нашего времени. Для таких людей будущее наступит слишком скоро.