Карен глубоко вздохнула и повернула ключ в замке зажигания.

– Ничего себе семейное воссоединение, а? Прости. Думаю, теперь ты понимаешь, почему я отговаривала тебя от этой поездки. Он очень редко бывает таким, и мне жаль, что вам пришлось встретиться в столь неудачный день.

– Он всегда говорит такое? Когда… возбужден?

– Нет. Я и раньше слышала от него подобный бред, но каждый раз он произносит что-то другое. Просто он уже зашел так далеко в своем слабоумии, что в его словах редко можно найти какой-то смысл.

– Он принял меня за маму. Называл меня Элизабет.

Карен окинула встревоженным взглядом мое лицо, а потом и мои руки. Она явно хотела что-то сказать, но вместо этого закусила губу. Мы возвращались домой в напряженном молчании.

Мне никогда не доводилось общаться с психически нездоровым человеком, и теперь, имея за плечами такой опыт, я могла сказать, что не хотела бы пережить его заново. Я слышала, как друзья рассказывали о бабушках и дедушках или двоюродных бабушках с болезнью Альцгеймера и деменцией, но поведение моего деда совсем не походило на то, что они описывали. В его словах и странных речах угадывалась подлинная настойчивость, подлинная целеустремленность, хотя в них было так же мало смысла, как в бреднях любого маразматика. Но я почему-то не могла убедить себя в том, что он просто теряет рассудок в естественном процессе старения. Я знала, что уже никогда не забуду, как старик смотрел мне в глаза, и чувствовала себя неуютно оттого, что не пришла ему на помощь, когда он умолял об этом.

Глава 3
Что говорят карты

Утро моего переезда в колледж Святого Матфея выдалось душным и жарким. После погрузки вещей в машину Ной выглядел так, словно пробежал марафон, и ему пришлось еще раз принять душ и переодеться, прежде чем мы смогли отправиться в путь.

– Ты уверена, что не хочешь тоже переодеться, Джессика? – спросил Ной как-то слишком небрежно.

Я изобразила самую милую улыбку.

– Нет, спасибо, Ной, мне и так комфортно.

В то утро я оделась настолько готично, насколько позволял мой гардероб. Мне нравилось видеть в этом сочетание прощального жеста и среднего пальца.

По счастью, во внедорожнике имелся кондиционер, чего не было в нашей древней машине, как и в нью-йоркской квартире. Поездка длиною всего в час пролетела незаметно, но чем ближе мы подъезжали, тем больше я нервничала. К тому времени как мы свернули с автострады и в поле зрения показался кампус, я обгрызла половину ногтей на пальцах.

Колледж Святого Матфея казался ожившей рекламной брошюрой для абитуриентов. Массивные богато украшенные ворота из кованого железа вели на огороженную территорию кампуса. Здания с увитыми плющом каменными и кирпичными фасадами выглядели внушительно. Уилтшир-Холл, самое большое и впечатляющее сооружение, по-королевски увенчанное огромной башней с часами, выходило окнами в четырехугольный двор. Лужайки и растения были идеально подстрижены, а исполинские дубы стояли вокруг как часовые, укрывая под своими лиственными навесами праздно шатающихся студентов. Те уже чувствовали себя как дома – читали, раскинувшись на подстилках, играли во фрисби^[17], болтали по мобильным телефонам, прогуливаясь по мощеным тротуарам.

Мы остановились перед выстроившимися в ряд общежитиями для первокурсников. Десятки студентов в одинаковых ярко-оранжевых футболках помогали новичкам перетаскивать пожитки. Они грузили в гигантские корзины для белья на колесиках и тележки-каталки всякий скарб, от подушек и настольных ламп до диванчиков и компьютерных столиков, сновали туда и обратно, неутомимыми пчелами роились вокруг.

Мы вышли из машины, и к нам тут же устремились трое студентов в униформе грузчиков.

– Привет, добро пожаловать в колледж Святого Матфея! Как тебя зовут? – выпалила девушка, подоспевшая первой, сверяясь с блокнотом.

– О, привет. Я Джесс Баллард.

– Я Кэти. – Она без надобности указала на бейджик с именем, написанным пузырьковыми буквами. – Давайте посмотрим… – пробормотала она, пробегаясь пальцем по списку. – А, вот, вижу, Джессика Баллард. Здесь отмечено, что твоя комната номер 312, Доннелли-Холл. В твоих документах так записано?

Я проверила.

– Да.

– Отлично. А это, должно быть, твои родители?

– Вообще-то мои тетя и дядя.

– Здорово! Что ж, приятно со всеми вами познакомиться. Джесс, вот твой бейджик.

Она протянула мне бирку с именем, набранным тем же пузырьковым шрифтом. К сожалению, оно значилось как Джессика. Не желая показаться невежливой, я сорвала наклейку с липкой подложки и неохотно прикрепила ее к своей черной майке.

Мы начали складывать багаж в свободную корзину для белья. Большая часть моего имущества была доставлена из Нью-Йорка, так что вещей оказалось не так много, как у некоторых потеющих студентов вокруг нас. Рыжеволосый веснушчатый парень, засучив рукава, втащил нашу тележку в лифт. Мы последовали за ним по коридору на третий этаж, где, наткнувшись на небольшую белую доску, убедились в том, что попали по адресу. «Джессика Баллард и Тиа Везга, класс 2017» – гласила надпись фиолетовыми буквами, сделанная девичьим почерком. Я быстро провела по доске большим пальцем, стирая ненавистное «ика» и оставляя свое уменьшительное имя. Дверь в комнату была уже открыта.

Первое впечатление повергло меня в некоторое уныние; налицо было визуальное сходство моей новой обители со стандартной тюремной камерой. Но я твердо сказала себе, что пора завязывать с хандрой. Комната представляла собой символическую противоположность тюремной камере, знаменовала свежий старт, новое начало. Я остановилась на метафоре, более соответствующей моему темпераменту художника: чистый холст.

Ну, почти чистый холст. На одной из кроватей уже громоздилась большая груда коробок и пакетов; похоже, моя соседка меня опередила.

Распаковка вещей затянулась до обеда. Карен настояла на том, чтобы остаться и помочь; Ной и веснушчатый парнишка приволокли со склада мой багаж, доставленный ранее, а затем Ной извинился и ушел, пожелав осмотреть кампус. Мы с Карен как раз закончили перекусывать сэндвичами, когда появилась моя соседка по комнате.

– О, как хорошо, что ты здесь! – взвизгнула она, швыряя пластиковый пакет с покупками на свою кровать и бросаясь мне навстречу.

Тиа Везга оказалась очень симпатичной девушкой с лицом в форме сердечка и длинными блестящими черными волосами, густой завесой ниспадающими на спину. Когда она улыбалась, в уголках темно-карих глаз, обрамленных густыми ресницами, проступали морщинки.

– Я так рада познакомиться с тобой! Надеюсь, ты не возражаешь, но тебя еще не было, поэтому я выбрала кровать справа.

– Нет, я совсем не против и тоже рада знакомству. – Я почти сразу заметила полное отсутствие у нее реакции на мой прикид; она не выказывала ни настороженности, ни разочарования – хороший знак. – Это моя тетя, Карен Хант, – добавила я, надеясь избежать очередного вопроса: «Это твоя мама?»

– Приятно познакомиться, мисс Хант.

– Мне тоже, Тиа. – Карен выглядела очень довольной тем, что моя соседка по комнате оказалась такой дружелюбной.

Тиа повернулась ко мне.

– Я бы познакомила тебя со своими родителями, но они все еще торчат в книжном магазине. Думаю, пытаются скупить все, что можно. – Она закатила глаза. – Что ж, Джесс, откуда ты родом?

– Вообще-то из разных мест, но в последнее время жила в Нью-Йорке.

– О, круто! Я никогда не была в Нью-Йорке! Моя семья из Сент-Луиса.

– Ну а я никогда не бывала в Сент-Луисе.

Не то чтобы я когда-либо хотела туда попасть, но упоминать об этом не было необходимости.

– Да, это не самая захватывающая столица мира, не так ли? – Тиа словно прочитала мои мысли. – Эй, да ты, как я посмотрю, почти все распаковала!

– Да, я здесь уже несколько часов.

Тиа слегка удрученно посмотрела на груду своих коробок и чемоданов.

– Я еще даже не начинала.

– Я помогу тебе, – предложила я. – Только позволь мне проводить Карен.

Карен подняла взгляд от пустых коробок. Она выискивала какие-то мелочи, чтобы занять себя, в течение последних пятнадцати минут или около того, но теперь все лежало на своих местах. Она как будто неохотно последовала за мной к двери.

– Я тоже могу остаться и помочь Тиа.

– Нет, Карен, вам с Ноем лучше поехать домой – такая жара, ты сегодня уже достаточно потрудилась.

– А как же твои учебники? Хочешь, я пойду с тобой и куплю…

– Нет, правда, я справлюсь. А вы возвращайтесь к кондиционеру.

Карен покорно кивнула.

– Тогда ладно. Ты уверена, что у тебя имеется все необходимое? Позвонишь, если… – Ее голос прервался, как будто она не могла придумать, что еще сказать.

– Конечно.

– Ладно. Я ухожу, ухожу. Хорошей учебы.

Я помахала ей на прощание, провожая вниз по лестнице, изо всех сил стараясь выглядеть независимой, взрослой или какой угодно, лишь бы стереть с ее лица беспокойство.

Когда я возвращалась, мне встретилась девушка в коротком сарафане.

– О боже, ты живешь здесь? – спросила она, указывая на мою комнату.

Девушка была очень высокой и стройной, с обесцвеченными волосами, тщательно выпрямленными утюжком, и цветом лица, которого можно достичь, только если каждую ночь проводить в солярии. У расшитого блестками сарафана был такой глубокий вырез, что казалось, будто ее сиськи прямо-таки пялятся на меня. Кто, черт возьми, таскает коробки в таком откровенном прикиде?

– Э-э-э, да.

– О, потрясающе, мы соседи! Меня зовут Габби Тейлор. Я живу прямо напротив, в комнате 311. Приятно познакомиться! – выпалила она.

Ее взгляд скользнул по моим волосам, лицу и одежде. На мгновение мне показалось, что ее черты исказило торжествующее выражение, но оно исчезло так же внезапно, как и появилось.

– Привет, я Джесс Баллард, – сказала я, когда Тиа высунулась из нашей комнаты, швыряя пустую картонную коробку в стену. – А это моя соседка по комнате, Тиа Везга.

– Привет, Тиа. – Габби провела ту же быструю инвентаризацию внешности.

На этот раз она выглядела разочарованной и пожала руку Тиа с чуть меньшим энтузиазмом.

Тиа, казалось, ничего этого не заметила.

– Приятно познакомиться, Габби. Ты откуда?

– О, из Коннектикута. Я училась в старшей школе для девочек, так что теперь в восторге от того, что наконец-то попала в студенческую среду. А вот мой парень расстроен. Мы расставались раз пять с тех пор как меня сюда приняли. Он такой ревнивый! – Она закатила глаза.

– О, э-э-э… сочувствую, – пробормотала Тиа.

– Да ничего страшного, мы всегда миримся. И в любом случае, даже если мы расстанемся навсегда, это не значит, что я не смогу найти здесь кого-нибудь еще, – прошептала Габби, поглядывая на старшекурсника, который, закатав рукава футболки, тащил по коридору матрас. – Даже не верится, что здесь такие парни, а? – Она кокетливо подмигнула.

Тиа просто разинула рот. Казалось, она не находила слов.

– Что ж, я загляну к вам, когда все распакую. Увидимся, девочки! – Габби исчезла в своей комнате.

Тиа недоуменно посмотрела на меня, и я улыбнулась ей.

– Хочешь забить на распаковку и отправиться на поиски парней? – спросила я, хлопая ресницами.

Она рассмеялась, и мы вернулись в свою комнату.

– Ну, она… милая, – сказала Тиа.

У меня сложилось впечатление, что Тиа всегда видит в людях лучшее, даже когда они проявляют себя далеко не с лучшей стороны.

– Конечно, – согласилась я. – Но будь осторожна.

– Осторожна?

– Она оценивающе смотрела на нас, разве ты не заметила?

– Оценивала… что?

– Думаю, Габби не терпит соперничества. – Я развернула голубое стеганое одеяло в тонкую полоску и бросила его на кровать Тиа. – Она увидела, что ты симпатичная, и ей это не понравилось.

До Тиа наконец-то дошло. На ее оливковых щеках проступил румянец.