– Демоном тоже не пахнет, – добавил Ард.

В громадных, шарообразных глазах капитана вспыхнул огонек надежды.

– Ну, может…

– Отойди, – перебил Ардан и сделал шаг назад. – Она прячется.

Милар аккуратно отошел за спину напарника. Невидимый порог, отделявший прихожую от холла они так и не переступили.

– Что-то мне не нравится твоя интонация.

– Я должен был догадаться, – выдохнул Ардан, не сводя взгляда с широкой, “крылатой” лестницы, ведущей на второй этаж “замка”. – Старьевщик ведь коллекционирует предметы старины, так?

– Все верно.

– Значит у Плакальщицы действительно есть физическое тело, просто… – Ардан вздохнул и ненадолго прикрыл глаза, собирая те остатки сил и воли, что у него остались после того, как он сам себя выдернул из иллюзии демона.

– Просто… что, господин маг? – немного нервничал Милар. – Не томи.

– Просто не такое, как я предполагал, – закончил мысль Ардан.

Он достал из-за пояса серебренный жезл. По длине его руки, диаметром с футляр для очков, он слегка мерцал в свете Лей-огней орнаментом в виде крылатых птиц, ловящих когтями змей.

– Честно, Ард, в какой-нибудь момент, когда у меня совсем нервы сдадут, а ты забудешь о своей невыносимой привычке говорить односложными фразами – я тебе просто колено прострелю, – чуть ли не сквозь сжатые зубы, процедил Милар. – И меня, скорее всего, оправдает любой суд присяжных.

Ардан, не говоря ни слова, занес жезл над головой и, размахнувшись, со всей силы вонзил тот в пол. Паркет под ударом металла треснул и раскололся, позволяя жезлу пройти насквозь, а затем с гулким эхом удариться о бетонный пол. Пыль от каменной крошки взлетела плотным облачком, мелкие осколки разлетелись в разные стороны, а сам жезл погрузился в бетон на несколько миллиметров. Достаточно, чтобы не выпасть.

– Да, именно прострелю. Сам рисковать не буду, – прозвучало из-за спины. – Потому что дури в тебе, даже когда от тебя только кожа и кости, все еще предостаточно. Вечные Ангелы… ты бы знал, господин маг, как часто я забываю, что ты не человек.

Ардан посмотрел на ладонь и чуть нахмурился. Он прекрасно помнил, что в степи, вдали от Алькады, его физические возможности лишь немногим превышали человеческие. А теперь… теперь они, как будто, возросли. И вряд ли дело в бодрящих отварах. Скорее те, наоборот, должны были лишь усугубить ситуацию, а никак не улучшить.

Впрочем – мысли завтрашнего дня.

– Демон вселился в некий объект, – немного отстраненно произнес Арди, изредка поглядывающий на собственную ладонь. – Какая-то вещь, которая заменяет ему тело.

– Любая? – Милар покосился на забытые дочерью, женой или любовницей Ле’мрити алые туфли на высоком каблуке.

– Нет. Любая не подойдет, – Ардан сжал и разжал кулак, после чего вернулся обратно к жезлу, торчащему из пола. – Мы все еще не знаем, что именно такое – Фае, ну и, как результат, демоны. Они существуют одновременно и как объекты физического мира и как Лей-частицы.

– Лей-частицы? Вечные Ангелы, это вообще как?

– Сложно объяснить, – ответил Арди и, чувствуя, как за спиной у него тяжело и нервно дышит капитан, тут же продолжил. – Честно, Милар, я и сам плохо понимаю эту тему. Представь, что демоны одновременно обладают физическим телом и… нет. Как… как… отражение в зеркале. Ты, вроде, его видишь, но его там нет. А если…

– А если разбить зеркало, то отражение расколется, – подхватил Милар. – Значит, нам нужно сломать предмет, в котором заключен демон и тот уберется обратно в ад?

– Да, только зеркало должно быть особым, – Ардан открыл гримуар и пролистал свои записи. Он искренне надеялся, что не зря провел несколько часов за исследованием в библиотеке, штудируя литературу, касающуюся так называемых – Охотников на Монстров. – У демонов есть некий… заряд. И у предмета, в который они могут… если так будет проще – вселиться, тоже должен иметься заряд. Так что мы ищем Лей-артефакт, а не просто предмет.

– Пока мы просто треплемся, напарник, а не ищем что-то, – Милар все беспокойней и беспокойней озирался по сторонам. Держал в левой руке револьвер, а в правой – обнаженную саблю. – Причем непосредственно в логове твари.

– Здесь мы в безопасности.

– Чего?

Арди указал себе за спину на стену. Там, в замаскированном под ключницу ящике, сверкал узел жужжащих искорок Лей-энергии.

– Сюда приходят кабели питания Лей, – пояснил юноша, заканчивая нужные подсчеты. – Центральный узел распределения нагрузки по… замку. Слишком сильное излучение. Оно экранирует нас от демона.

– Поэтому здесь на полу пыль? – Милар отряхнул свои казенные брюки.

– Именно, – кивнул Ард. – А теперь дай мне минуту, пожалуйста.

Капитан замолчал, а Ард сосредоточился на записях. Если он все правильно рассчитал и понял, то…

Ардан выпрямился и, сделав шаг назад, протянул посох, дотронувшись навершием до жезла. Сосредоточившись на своей алой Звезде, юноша заставил вспыхнуть три луча и направил их внутрь серебренного стержня.

– Проклятье… красиво… – раздался завороженный выдох Милара.

Арди наблюдал за тем, как алые искры зажглись где-то у него в груди, а затем, оставив позади себя призрачные, туманные алые дорожки, пронеслись по руке и влились внутрь посоха, где оформились тучными каплями и, более не пытаясь слиться или поглотить друг друга, четким строем, почти армейским порядком исчезли внутри артефакта.

Сперва ничего не происходило, а затем уже внутри самого серебренного стержня вспыхнул белоснежный огонек. Встрепенувшись и, будто юным птенцом озираясь по сторонам, огонек вытянулся длинными нитями и коснулся тех мест, где снаружи на орнаменте застыли птицы.

Не прошло и мгновения, как птицы засияли туманным светом, а затем распахнули широкие крылья. Десятки прозрачных, мерцающих силуэтов, внутри которых сияли созвездия Лей-огней, отделялись от жезла и, оставляя за собой едва заметную нить связи с серебром, разлетались по холлу.

Они опускались на подоконники и ступени лестницы, касались когтями и клювами стекла, под которым хранились, будто в музее, несколько обломков мечей, копий и, даже, латная перчатка доспеха – вот и все элементы старины, которые Ле’мрити выставил в холле.

Коснувшись предмета, птицы разлетались все дальше и дальше. Вот первая из них исчезла на лестнице, затем вторая, третья и вскоре Ардан с Миларом остались на первом этаже в одиночестве.

И если бы не Лей-очки на их лице, то вряд ли бы они увидели призрачные нити, связывавшие столь же призрачных птиц с жезлом, воткнутым в землю.

– Это что такое?

– Коготь, – коротко ответил Ардан и, не дожидаясь, чтобы к его затылку приставили револьвер (а Милар, кажется, был уже готов это сделать), пояснил. – Артефакт аналогичный тем, что создавали в эпоху Рождения Империи. Он использовался, чтобы поймать слабых Фае. Жезл способен заточить внутри себя небольшого духа. Довольно сложная конструкция Звездной Магии, которая…

– Погоди, – перебил Милар, громадными глазами разглядывая движение нитей. – Ты сказал – слабого и небольшого духа. Так как нам тогда поможет эта штуковина?!

– Милар, – вздохнул Арди и сделал почтительный шаг назад – поближе к узлу Лей-кабелей. – Плакальщица… Белая Женщина, то есть. Это и есть слабый дух. По современной классификации – два луча Красной Звезды. А если бы здесь находилось нечто посильнее, то… боюсь мы бы с тобой сюда не ехали.

– Почему?

– Потому что здания уже попросту не существовало бы, – поежился Арди. – Милар, ты не сталкивался прежде с демонами и Фае, потому что им невероятно сложно находиться среди металла и Лей-кабелей. Но, вот в чем парадокс, чем сущность слабее, тем дольше она может пребывать среди всех этих помех.

Капитан что-то едва слышное проворчал, после чего щелкнул пальцами по посоху Арди.

– У тебя же две звезды, да? И лучей, кажется, прилично. Так чего ты не пойдешь и не разберешься с ней?

– Потому что классификация демонов приведена под нормативы аномалий… волшебных зверей, если выражаться бытовым языком, – Ардан посмотрел в сторону лестницы. – И это настолько условное приведение, насколько что-либо вообще может быть условным. Кроме госпожи Талии в Империи никто демонов, во всяком случае – открыто, не изучал. Так что…

– Так что уже объясни мне, наконец, пожалуйста – мы в полной заднице или пока балансируем около дырки между ягодицами?

Ардан поперхнулся от такого оборота речи. Да, все же, у всех Плащей имелась некая общая черта и особенная любовь к крепким выражениям. Как, кстати, и у Аркара. Может грубость языка в принципе объединяла тех, кто постоянно танцевал со смертью, попутно уворачиваясь от её попыток уронить партнера на землю.

– Мне не нравится твое молчание, господин маг. Я начинаю…

– Тише, – прошипел Ард и, достав флкаон с “духами”, заложил тот за спину. – И, пожалуйста, не стреляй ни во что. И не слушай её.

– Её? Кого…

Милар не договорил. В следующее мгновение на втором этаже раздался пронзительный, тонкий птичий крик, после чего жезл задрожал и вспыхнул серебренным огнем. Нити, связывающие стержень с призрачными птицами, рвались одна за другой, а вместе с ними – истончался и сам артефакт, медленно растекаясь по полу. Сжигая паркет, задымляя прихожую, он не справлялся с той энергией, что противостояла его сути.

Арди, уж точно не собираясь в очередной раз лезть в логово Бездомных или демона с пустыми руками, вообще не надеялся, что такой артефакт обнаружится у Дагдага. В конечном счете Звездные артефакты, в отличии от артефактов, созданных Эан’Хане не слишком-то долго сохраняли свои функции.

И все же…

И все же, оставалось надеяться, что часть своих функций он выполнил. Потому что, когда по обожженному, дымящемуся полу разливалась металлическая лужа, то впереди, в холле, творилось нечто.

Дым стелился над ковром и узором паркетной елочки. Прижимался соскучившимися псом, лишь изредка вспениваясь кипящим, густым молоком. И в этой пене, в лопающихся пузырях, появлялись силуэты.

Тонкие, женские руки тянулись вверх. С их костей облезала плоть, сливаясь воедино с обрывками изорванной одежды. Длинные, желтые ногти скреблись о пол, оставляя за собой длинные царапины и буквально вытягивая, выдергивая из небытия силуэты дев. Те будто хватались за пол, чтобы выбраться наружу.

Их лица, обезображенные гримасами боли, сверкали желтыми глазами. Рты, открытые в неестественных формах, были полны вязкой, липкой слюны, капающей вниз.

Кап-кап.

Кап-кап.

Зубы, кривые, желтые и зеленоватые, сломанные и спиленные, торчали в разные стороны. Так же, как торчали в разные стороны и сами девы. При каждом шаге изломанных ног, те дергались подобно тому, как дергаются марионетки под властью неопытного кукловода.

И их ступни клацали по паркету.

Клац-клац.

Клац-клац.

Десятки изломанных дев. Они выли и стонали. Так, как воют и стонут умирающие, из последних сил цепляющиеся за остатки света, все еще теплящегося в их засыпающих разумах. Как воют дети, стоя на свежей могиле родителей. Как воют матери, держа в руках похоронку, пришедшую с фронта.

Как воет голодный, замерзший котенок, прячущийся под тонкой полоской картона, спасаясь от проливного дождя. Как воет обманутая и преданная женщина. Как воет мужчина, потерявший смысл жизни.

И они пахли.

Пахли не нашедшей справедливости болью, незаслуженной обидой, расставанием и разбитым сердцем.

Пахли гнилыми цветами. Пахли протухшей водой. Пахли горелой плотью.

– В-вечные Анг-гелы, – заикаясь, Милар, человек далеко не робкого десятка, осенил себя знаменем Светлоликого. – Ты ведь говорил, что призраков не существует!

Ардан резко вытянул перед собой руку с зажатым флаконом.

– Их и не существует, – произнес он, сжимая подушечку распылителя.