– Разве Ливингстон не твой хороший друг? – Возмутилась Нина. – Может, ты лучше у него спросишь, почему он ведет себя так? Или ты правда считаешь, что я за него в ответе? Я вроде в няньки не нанималась никому.

– Миссис Ливингстон хороший человек и не заслуживает подобных издевательств. Нина, послушай…

– Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать твои оскорбления. – Сухо ответила Нина. – Вместо того, чтобы пулять насмешливые взгляды, давно бы просто взял то, что хочешь.

Сказав это, Нина так стремительно развернулась и зашагала к выходу, что он не успел ответить ни слова. Она открыла входную дверь и оказалась в гардеробной, ведущей на улицу. Там Нина схватила свое пальто и накинула на плечи, а затем отвернулась от курток и плечиков, чтобы уйти с корпоратива, как вдруг ахнула: прямо перед ней стоял Дональд.

Он больше не ухмылялся, лицо его стало темным и зловещим, пугающе зловещим. По спине Нины пробежал холодок, она уже не чувствовала себя такой смелой, какой была всего минуту назад.

– Что… что ты здесь делаешь? – Промолвила она.

– То, что ты сказала мне сделать. Беру то, что хочу.

То, что случилось дальше, Нина потом тысячи раз прокручивала в памяти, стараясь запомнить каждую деталь, каждый миг, настолько все это было восхитительно, романтично, страстно и необычно.

Дональд обхватил ее талию и спину и прижал к себе, губы его впились в ее губы, и она застонала от боли. Он как будто хотел расцарапать ей губы, оставить на них синяки. Она не терпела, пыталась сопротивляться, даже стучала кулаками ему по груди, но все было без толку: он сковал ее движения своими грубыми объятиями.

Наконец он отпустил ее, но только с тем, чтобы схватить за плечо и потащить к выходу.

– Куда ты меня тащишь? – Воскликнула она и попыталась вырвать руку, но ничего не вышло.

Лишь только он вытолкал ее на улицу, как Нина перестала кричать: там курили сотрудники их компании, и меньше всего ей хотелось устраивать сцену у них на глазах. Мало того, что ей все кости перемоют из-за Ливингстона, так еще и дать всем узнать о ее странной романтической связи с Дональдом!

– Пусти меня, – прошептала она, лишь только они ушли подальше от сотрудников.

– Помолчи.

Пикнула сигнализация автомобиля, у которого они оказались, Дональд открыл дверцу и силой впихнул Нину внутрь на заднее сиденье. Она съежилась от страха и перестала дышать: неужели Дональд изнасилует ее, да еще и в машине? Хуже этого ничего не могло быть! Он двинулся было на нее, она вскрикнула и инстинктивно накрыла лицо руками, словно не желала видеть того, что сейчас произойдет. Сердце бешено стучало, в голове все потемнело, она перестала дышать…

Визг шин вывел ее из оцепенения: Дональд уже сел в кресло водителя и пустил машину на большой скорости куда-то прочь от корпоратива.

– Куда ты везешь меня? – Воскликнула Нина.

– Ты знаешь, куда.

– Отвези меня домой. – Взмолилась она на заднем сиденье. – Пожалуйста.

– Не сегодня, малыш. Сегодня я беру то, что хочу. Ты сама так сказала.

– Я не понимала, что несу. Я не это имела в виду… Пожалуйста, Дональд!

Но никакие мольбы не действовали на него, а поездка была столь напряженной, что им обоим показалось, будто они всего за минуту домчались до его дома. Это был неплохой таунхаус с высокими туями перед крыльцом. Дональд вытолкнул Нину из автомобиля и потащил к дому.

Все соседи уже спали, но они могли проснуться и вызвать полицию, если Нина закричит – она знала это. Так отчего же не кричала, не молила, не звала на помощь? Почему губы ее онемели, а язык одеревенел? Сумасшедшая! Неужели она позволит ему сделать это? Нина сама себя боялась, боялась своих инстинктов. Но сделать ничего не могла.

Дональд втолкнул ее в свою гостиную, стащил с нее пальто, а затем подтолкнул к дивану. Нина послушно села, но не облокотилась о спинку, а села прямо, выдавая свое напряжение и страх. Глаза ее были расширены от ужаса.

– Пожалуйста, отвези меня домой.

– Что ты будешь пить? Есть вино и шампанское. А, еще виски.

Дональд уже был у барной стойки и разливал спиртное. Не дождавшись ее ответа, он налил ей и себе виски, а затем сел рядом на диван. Нина почувствовала, что у нее немного стучат зубы. И зачем только она сказала те проклятые слова Дональду? Зачем раззадорила его? Кто только дернул ее за язык?

Теперь она была у него дома. У него дома. На языке отношений это означало, что она не выйдет отсюда, пока не займется с ним любовью. Но она вроде бы попала сюда не добровольно. Или… добровольно? Разве не этого она столько месяцев ждала от Дональда? Но почему он был так груб с ней? Он совсем не любил ее? Или разлюбил из-за того, что она строила сегодня глазки Ливингстону?

С другой стороны, странная мысль пульсировала где-то в висках: если он не сделает это, если сейчас отступит, смалодушничает – она просто не будет уважать его как мужчину. Ведь она молчала все это время, только один раз попыталась обратить все вспять: когда он подтолкнул ее к дивану. Последующие напряженные минуты она молчала. Значит, согласилась быть с ним. Значит, хотела быть с ним. Ничего внутри нее не хотело сопротивляться ему. Разве истинная страсть не должна была быть такой: внезапной, непредсказуемой, оглушительной и сметающей доводы разумы и условности?

Глоток виски унял дрожь в коленях и стук зубов. Опрокинув стакан, она не успела ничего с ним сделать – Дональд сам выхватил его и поставил на пол как ненужную помеху. И вдруг он набросился на нее, повалил на спину, завел руки над головой, а затем проник языком ей так глубоко в рот, словно ничего больше им делать было нельзя.

Когда он отпрянул от ее лица, то Нина вдруг поняла: он смотрел на нее не просто как мужчина, вожделевший женщину, в его взгляде было столько нежности и… столько любви. Она прикрыла веки. Осознавать последнее открытие было верхом блаженства. Он обожал ее, а она упивалась его обожанием.

Вдруг он спустился ниже, задрал ее красное облегающее платье наверх, застонал, увидев ее плоский спортивный живот.

– Ты само совершенство! – Простонал он так, как будто ее красота была нестерпима для него.

Если это был сон, то Нина никогда не хотела бы просыпаться. Он стянул с нее и платье, и трусы, а затем наконец взял то, что так давно хотел.

Глава четвертая

Китай встретил их духотой и влажностью, нависшей над городом, как покров. Нина не в первый раз была здесь, однако нужно было вести себя так, будто она была здесь впервые. Дональд летел в первом классе, а остальным членом группы, даже Мюррею, пришлось лететь в эконом классе, что опять-таки было непривычно и не совсем приятно для Нины. Утешала ее лишь мысль о том, что Дональд обломает об нее зубы, и тогда она компенсирует эти неудобства с лихвой.

– Мы в Китае всегда стараемся обедать в знакомых нам сетях. – Говорил зачем-то Мюррей Нине, когда они заселялись в гостиницу – огромное здание с великолепными классическими интерьерами и сверкающими люстрами. – Старбакс – наше спасение.

– А местную китайскую пищу не пробуете? – Спросила Нина без особого интереса, только чтобы поддержать беседу, ведь все это она знала и без него. Это была далеко не первая ее поездка в Китай.

– Нет, ни в коем случае. Она специфическая. Ты поймешь это. Это, мягко говоря, не то же самое, что готовят китайские повара в китайских ресторанах в Англии.

– Да ты что. Не знала.

– Но здесь мы пойдем на ужины с нашими поставщиками в элитные места – вот там будет тот уровень, к которому мы привыкли в наших китайских ресторанах.

– Заманчиво. – Односложно ответила Нина, всеми силами сдерживая улыбку.

Как ей хотелось начать насмехаться над толстым маленьким боссом Софи, с умным видом поучавшим ее на каждом шагу. Но это было бы странно для Софи, поэтому Нина изо всех сил заставляла себя большую часть времени молчать, чтобы не попасть впросак. Честно говоря, она не думала, что это будет столь легко. И все же пока она справлялась.

Когда они заселились, был вечер, и ужин уже был не предусмотрен, но Дональд позвал всех в бар, чтобы обсудить планы на неделю. На этот раз он надел стильные джинсы с потертостями, кеды и белоснежную рубашку.

И это был первый раз, когда Нина увидела его спустя несколько лет: в аэропорту и самолете он не пересекался с подчиненными. Странно, но отчего-то что-то екнуло в груди. Он не выглядел подавленным, разбитым жизнью, их расставанием, скорее наоборот: казалось, разрыв их отношений пошел ему только на пользу. Он выглядел необыкновенно молодым и полным сил.

Но что-то в нем изменилось, что-то все же сделало его старше… Нина задумалась, разглядывая его, пока он что-то читал в телефоне, не удостаивая никого из них даже взглядом. Вот оно что! Прежняя добродушная насмешливость, из-за которой она когда-то влюбилась в него по уши, превратилась в надменность, даже высокомерие. Да, Дональд не улыбался, хотя он и не выглядел злым или сердитым.

Сама Нина пришла в легком коротком платье из хлопка, и теперь сидела в кресле, сложив нога на ногу. В Китае можно было воспользоваться случаем и оставить все офисные вещи в прошлом – здесь разрешалось носить все в стиле casual. На ногах у Нины были шлепки с небольшими сверкающими камнями, в ушах тоже аккуратные серьги, она даже волосы успела помыть и уложить так, чтобы теперь выглядеть сногсшибательно: если и добиться победы над Грейвудом, то победа должна быть безоговорочной – так она рассуждала, внутренне посмеиваясь над несчастным Дональдом.

– Кого мы ждем? – Спросил друг Мюррея, по совместительству его подхалим, Александр Немой.

– Когда Кай Йю приедет. – Ответил Мюррей и бросил снисходительный взгляд на Нину, полагая, видимо, что она не знает, кто это.

– Глава нашего китайского офиса тоже будет на встрече? – Сказала как можно равнодушнее Нина. – Буду рада с ней познакомиться.

Мюррей слегка приподнял брови, Александр открыл рот от изумления, а Вероника и Бэт переглянулись между собой: их дурочка оказалась не такой дурочкой. Никто не вводил ее в курс дела по китайскому офису и сотрудниках в нем, но Софи уже сама каким-то образом все узнала.

Между тем Нина спросила себя: зачем она так хотела поиздеваться над Дональдом? Ведь он и так от нее пострадал когда-то. Да все просто! Потому что он посмел мучить ее бедную сестру Софи. Видимо, сама того не осознавая, она готова была порвать любого за Софи, пусть он даже был по-своему прав. Нет, она не даст сестру-близнеца в обиду. Обижать малышку Софи могла только она, Нина – так у них с детства повелось. И теперь она словно снова была маленькой бойкой девочкой, раздававшей тумаки и девчонкам, и мальчишкам, обидевшим сестру.

Наконец Дональд оторвал глаза от телефона и окинул взглядом всех собравшихся. Нине показалось, что глаза его на мгновение задержались на ее ногах, и она улыбнулась про себя: ее задумка удалась. В этот самый момент наконец приехала Кай Йю – маленькая китаянка с очень широкими скулами. Она была одета в черный свитер и черные брюки – в такую жару! Черный цвет совершенно не шел ей, но Кай Йю почему-то вбила себе в голову, что, напротив, он был ей к лицу, оттого всегда носила все этого оттенка.

– Расскажите о своих целях на завтрашний день. – Сказал Дональд и вдруг смерил Нину презрительным взглядом. – Софи, ты первая.

Нина нисколько не смутилась оттого, что он так свысока посмотрел на нее, еще и выбрал ее первой, словно надеялся застать ее врасплох. Она отрапортовала так, как будто делала это каждый день, и никто, даже Мюррей не смог придраться к ее словам.

Когда все остальные сделали то же самое, Дональд задал несколько уточняющих вопросов Веронике и Бэт, а затем Мюррей предложил Кай Йю рассказать о том, как обстоят дела в офисе.

– Подождите, – перебил его Дональд и бросил злой взгляд в сторону Нины. – Пусть Софи все выяснит. Софи, задай вопросы Кай Йю.