Я регулярно просматривала посты, но ни у кого они интереса не вызвали, разве только предлагали пару раз выкупить примечательную игрушку. А теперь, вот, звонит кто-то.

Я перевела взгляд на Льва – не спит. И не похоже, что только что проснулся, слишком смотрит внимательно. На меня. И тоже слушает трели.

– Мы возьмём трубку? – спросила я у Льва.

Тот в ответ рассерженно дёрнул пяткой, явно обвиняя меня в трусости. Телефон замолк, я даже обрадовалась, но он зазвонил снова.

– Алло? – робко спросила я.

Эти дни с чужим, почти краденным ребёнком, научили меня смелости и принимать решения, но бояться мне это не мешало.

– Лев у вас?

Голос женский. Холодный. Спокойный и равнодушный. От него мороз по коже и чёткое предчувствие беды. Наверное, она очень красива, эта женщина.

– Кто?

– Мой сын.

Я перестала дышать. То есть, я понимала, что дышать надо, хотя бы потому, что эта страшная квартира не лучшее место для упокоения, но вдохнуть никак не получалось. Я потянула руку к малышу и он крепко обхватил мой палец своими крошечными пальчиками. Отлегло. Дышу.

– Да, – почти спокойно ответила я.

– Говорите адрес.

Она даже не спросила, как у него дела. Не болеет ли – а он всю ночь плакал. Наверное, зубы, хотя не рано ли? Гугл мне сказал, что рано. По нему же я высчитала, что Льву около трех месяцев.

Нужно сказать адрес. Она приедет и заберёт ребёнка. И для меня все закончится. Я выйду на работу, которую терпеть не могу. В обеденный перерыв буду пить чай с шоколадкой по акции, из супермаркета по соседству. Но во мне будет пусто, я знаю. После Льва… Чтобы эту пустоту заполнить, я помирюсь с Виталиком. Рожу ребёнка. Не Льва, другого. Зато, своего…

Но останавливает меня не мрачность перспектив. Меня тормозит равнодушие в голосе этой женщины, которую язык не повернётся назвать мамой. А ещё то, что лесной бандит попросил никому не верить.

– Я вам не верю.

– Это самый красивый ребёнок из всех возможных. На левой пятке у него родимое пятно, оно передаётся в роду моего мужа из поколение в поколение.

Черт. Родинка была. Маленькая, круглая. Я сначала думала, что грязь, оттереть пыталась. Она точно знает, о чем говорит. Но я обещала его отцу дать ему ещё день, пусть он об этом и не знает…

– С мальчиком все хорошо, – торопливо затараторила я. – Я о нем забочусь. Только…я не могу его отдать. Я обещала его папе.

– Дура, – сказала незнакомка. – Тебя найдут.

А потом…рассмеялась. И звонок сбросила. У меня от её смеха мурашки. В комнате полумрак. Лев лежит глазенки таращит. Вскочила, побежала двигать шкаф к двери. Чтобы если найдут, не вошли так сразу, я успею вызвать полицию. Телефон выключила, чтобы не отследили, как в сериалах.

Успокоилась я только через час. Осмелилась телефон взять в руки. Номер телефона незнакомки был скрыт. Она явно не очень озабочена тем, что происходит с ребёнком. Я все делаю верно. А из квартиры придётся уйти, как только наступит утро.

Телефон зазвонил сразу же, как я решилась его снова выключить. В этот раз номер не скрыт. И брать не хочется… Но если уж начала, надо идти до конца.

– Катя?

Голос мужской. Приятный, бархатный. Знает, как меня зовут, гад. Но от одного лишь того, что это не та женщина, мне уже становится легче. Только бы она больше не звонила.

– Да?

– Катя, вас ввели в заблуждение. Пожалуйста, выслушайте меня до конца. Лев это мой сын. Его похитили, похититель сумел скрыться. А теперь я узнаю, что он у вас… Я вам заплачу. Много. Сколько угодно. Скажите мне пожалуйста, что сейчас с ним все в порядке!

Он говорит так горячо, что мне хочется ему верить. Его голос так красив и убедителен. В нем – страдание. Он так хочет взять своего сына на руки. Прижаться щекой к младенческим пушистым волосам. Вдохнуть сладковатый молочный запах…

Никому не верить, да? Почему никто не сказал, что это будет так непросто? Здравый смысл шепчет – а почему ты веришь бандиту? Ты не видела ни одного документа на ребёнка! Может, он и правда, его украл!

– Но… – пытаюсь робко возразить я.

– Стоит вам только увидеть меня и вы все поймёте. Лев – моя копия. Я буду один, Катя. Я все ради него отдам. Я умру ради него…

А я начинаю думать – может встреча это то, что и правда нужно. Только необходимо, как следует, подстраховаться. Когда на старый телефон покойной бабушки Виталика приходит смс, в котором фотография ещё одного красивого незнакомца – да сколько можно? – со Львом на руках, а это точно он, я уже почти решилась.

Давид

Не стоило сюда приходить. Я нутром это чувствовал, но остановить себя не сумел. Она знала, точно много знала, женщина, которая родила мне сына. Которая пьянила своей красотой и страстью. И то и другое было липовым – но Лев был. Он самое настоящее, что есть в моей жизни.

Особняк был огромен. Казалось – тих и пуст. Но даже если той, что была моей женой здесь нет, он полон жизни. Бродит садочник, тихо под нос бормочет. Дробно стучит на кухне нож – в руках очень дорогого повара. Натирает до блеска мебель горничная. Я сам за все это платил, мне ли не знать.

Я мог бы войти. Никто и слова бы мне не сказал. Я хозяин. Пройти в комнату. Моя жена, может, сидит у огромного зеркала в пеньюаре, тонкая бретелька сползает с гладкого плеча. И ничего во мне не шевелится при этой мысли.

– Брось, Дава, – засмеялась бы она, и смех её выверен до последней нотки. – Ты всегда был параноиком. Всё нормально. Верни нашего сына домой. Все хорошо.

И сбросила бы с себя одежду. А я…я бы ближе подошёл к ней. Она была уверена в том, что её гладкое тело имеет надо мной власть, как и над любым другим мужчиной. Что она всего может им добиться. Я бы протянул руку. Коснулся её горла. И…сжал.

Этого хотелось так сильно, что я поневоле стиснул челюсти – терпеть. Рано. Нельзя. Сначала нужно во всем разобраться.

В дом я все же вошёл. Со Львом на руках не рискнул бы, он теперь он был далеко, возможно, в безопасности. Главное, что не здесь, со своей матерью.

Я отлично знал систему безопасности дома. Все её слабые места. Обошёл ограду, набрал код на неприметной, запасной калитке. Вошёл. Прошёл ко входу в большой, на несколько машин гараж. С тоской посмотрел на свой чёрный джип класса люкс – тоже не время.

Игоря я нашёл в подсобке. Он мастер на все руки и незаменимый человек. Пенсионер, бывший военный, на фронте бывал – Чечня, Афганистан. Ходил, тяжело прихрамывая на раненую ногу, что раздражало мою жену. Но увольнять людей по одной лишь прихоти не в моих правилах.

– Хозяин? – спросил он. – Я знал, что придёте, эта стерва…

– Не стоит, – мягко сказал я. – Я скоро уйду.

– Маленький хозяин? Он жив?

Игорь, у которого не было семьи, всегда смотрел на Льва с глубоко спрятанной от самого себя нежностью. Он бы жизнь за него отдал. Но так близко я спрятать ребёнка не мог.

– С ним все хорошо. Говори.

– Он приехал… Ночью. Я не уехал, специально ждал. Да и на вас надеялся, что появитесь, три камеры сломал на участке. Злой был. Орал. Звонили они, да. Сначала жена ваша, потом он… Я не слышал, о чем они говорили.

Я кивнул. Всё это ожидаемо. Они создали идеальный план, моя жена и её любовник. Помешало им только одно – я жив. И льва у них нет. Но у того, которого я считал своим братом очень много приспешников.

– Оружие, – пробормотал Игорь. – Я вынес вам из сейфа, простите уж. Документы взял, все какие были, не дожидаясь, как только услышал, что в вас стреляли. Наличка.

Я приобнял его, похлопав по ссутуленной спине, поморщившись от боли – права была фея, мне лежать бы, да бульоны жрать. Только вот, некогда.

– Парни мои что?

– Прислугу почти разогнала. И меня бы, да я затихарился… офис закрыт.

В принципе, я не мог верить и своим людям – после того, что произошло. Предательство было слишком глубоким. Но верить хотелось. Хоть кому то. Например, Кате. Острые коленки. Ключицы. И вся она острая, словно из углов сделанная, и все равно глаз не оторвать. Я не умираю. Я буду жить. Её нужно найти.

– Всё хорошо будет, – обещал я, сам в это веря. – Я пойду.

Красивый дом остался позади. Гараж, полный дорогих машин. Меня ждал автомобиль, сиденья которого полным пыли. Дверь открывается, если её пнуть. Но все это такие мелочи, если вспомнить о том, что я все же жив. А все моё останется моим.

Передо мной был целый город. Наверное, наступило время собирать долги. Тех, кто мне был должен очень много. Кто-то должен целую жизнь. Но я еду в спальный район. Туда, где бродила Катя с моим ребёнком в руках. Куда она ушла? Где её сейчас искать? Заказываю мясо и ем через силу – просто потому, что нужно. Жую, не чувствуя вкуса. Ищу глазами уже знакомую официантку.

– А где та, с которой я вчера говорил? – не выдержал я.

В моем состоянии все мне казалось странным. За каждым поступком скрывалось намерение. И отсутствие милой девочки тоже наводило на подозрения. Кажется, даже в воздухе напряжение, или это лишь мои фантазии?

Официантка, которая подошла пыталась быть недовольной. Вздохнула. Потом на меня посмотрела и не выдержала – улыбнулась. Ни одна женщина не могла мне отказать, даже в такой малости, как вопрос.

– К ней подруга пришла, с ребёнком, – пожала плечами она. – Отпросилась, меня одну бросила.

Я мог бы спросить, как выглядел ребёнок. Та самая подруга. Но – не стал. Положил на стол купюру, торопливо уточнил, в какую сторону они пошли.

В парк. В парк, блин. Во мне зрело очень нехорошее предчувствие. Вспомнилась жена – уж она была на многое способна. Я надел очки, словно это могло бы как то спрятать – ерунда. Двинулся к парку. Шагаю торопливо, почти бегу, машину бросил – наперерез быстрее будет. Что может произойти в парке? Точно произойдёт. Не там ли романтичные барышни любят назначать свидания? Не только их. Встречи. Кажется, я уже все понял. Главное, не опоздать.

Наверное, выходной. Я перестал следить за тем, какой день после того, как едва не погиб, прикрывая своим телом ребёнка. Очень много людей. Погода солнечная, деревья горят оранжевым. Смеются. Дети. Какой то ребёнок врезается в мои ноги, останавливаюсь перевести дыхание.

Черт, как искать её в такой толпе? Дышу, словно могу унюхать её след в воздухе. Но нет. Пахнет попкорном и сладкой ватой, что продают с лотков. Пахнет застоявшейся водой из фонтана. Чьим то страхом пахнет. Напряжением.

В стороне от основных потоков людей были рампы и старые аттракционы, которые собирались, видимо, снести – обязали лентами аварийками. Я перешагнул черёд ленту, шагнул в бетонный лабиринт старой рампы.

Я искал её, но она нашла меня сама. Я даже подумал на мгновение – может, так и задумывалось? Но нет, судьба не может быть настолько изощренной и предприимчивой.

– Стой, – сказала она в мою спину. – Сейчас же стой!

Остановился. Перевёл дыхание. Она. Катя. Голос дрожит, напугана, но истерики я в нем не слышу. Медленно поворачиваюсь к ней.

Волосы собраны в пучок. Он достаточно крив и лохмат, словно у женщины, которой ребёнок не оставляет времени на себя. Такой могла бы быть моя жена, если бы не отдала ребёнка сразу няням. Футболка. Локти торчат. Ключицы. Тепло, поэтому мвтер повязан вокруг талии. На джинсовой коленке пятно, словно она падала. Дышит тяжело, прерывисто, грудь стонет ходуном. Перевожу взгляд на лицо. Глаза круглые. Зрачки так расширены, что кажутся совершенно чёрными.

– Где Лев?

– Стой я сказала! – голос срывается на фальцет.

Испугана. Ах, чуть не забыл сказать – у неё пистолет в руках. На меня направлен. Трясётся и пистолет, и руки. Но палец держит на спусковом крючке. И да, смотрит на меня недобро.

– Где мой сын?

В боку резко колет, словно моё тело хочет напомнить – не время для новых ран, старые бы заживить. Я чувствую влагу поверх наклейки пластыря, видимо, выступила кровь, когда бежал.