Влада Ольховская: Макабр. Книга 1

Серия: «Сектор Фобос», книга 2

© Влада Ольховская, 2025

Часть 1
Семья

Каждый, кто попадает в Сектор Фобос, умирает сразу – он просто не знает об этом. Исчезает тело, а с ним теряется и возможность вернуться домой. Только перепуганная душа несется через вечную пустоту, проходит один кошмар за другим, даже не догадываясь, что всё это – плата за былые грехи. Грехов ведь у каждого хватает, просто большинству удобно не признавать их за собой, то не веря в них, то оправдывая чем-то вроде «У меня не было выбора» или «Все так делают». Ну а оказавшись в Чистилище, души пытаются понять, почему же их самоназначенной праведности не хватило на иную судьбу.

Сабир Марсад прекрасно понимал, что это в высшей степени ненаучные мысли, поэтому и держал их при себе, не делился таким ни с братом, ни с невестой. Возможно, они и поддержали бы его – им ведь тоже приходилось выживать в Секторе Фобос. Но рисковать Сабир не хотел: с тех пор, как стало известно про астрофобию, многие начинали коситься друг на друга с подозрением при первой же странности. В мире странностей, вот ведь ирония…

Зато думать Сабир был волен о чем угодно, даже о том, что наверняка насмешило бы его до начала этого путешествия. О начале он вообще старался не вспоминать, слишком тяжело становилось от мысли, что не нужно было соглашаться на эту проклятую миссию – и что он не мог не согласиться, даже если бы знал, какой ад его ожидает.

Сейчас можно было отвлечься от собственной судьбы. Сабир стоял перед обзорным иллюминатором в техническом отделе и наблюдал за потоком астероидов, пролетающим впереди величественной рекой. В Секторе Фобос они были особенно прекрасны: между каменными глыбами то и дело мелькали разноцветные вспышки света, определить происхождение которых пока не удавалось. Когда их становилось больше, казалось, что в стороне раскинулась грандиозная лента северного сияния, привет с далекой и, пожалуй, навсегда потерянной Земли…

Как и любая красота в Секторе Фобос, поток был смертельно опасен, однако он относился к предсказуемой опасности. Станции достаточно было замедлиться перед ним, не остановиться даже, просто переждать. Такие потоки не были постоянными, они иногда попадались на пути, их можно было пропустить и двигаться дальше. Ну а в долгие часы ожидания – смотреть на них, брать у этого мира лучшее, что он способен дать, и стараться не верить в то, что сияющие астероиды – на самом деле души тех, кто наивно прибыл сюда первым.

– Эх, перехватить бы хоть один, – с тоской заметил Демир.

Он тоже остался в техническом отделе. Они оба знали, что лучший обзор сейчас на смотровых площадках. Проблема в том, что знали об этом не только они, там сейчас наверняка не протолкнуться, а давка, духота и неизменно связанная с этим агрессия окружающих восхищению красотой не способствуют. Сабиру даже больше нравилось смотреть через иллюминатор, а не через стеклянный купол, он держался за иллюзию, будто что-то способно защитить его от Сектора Фобос.

Его коллега воспринимал все иначе. Демир Хафиз был из добровольцев, из тех, кто рвался попасть в Сектор, даже зная, что это проклятая дыра, пожирающая души. Хотя вряд ли Дем воспринимал это так. Он предпочитал более восхищенные формулировки – вроде «неведомых территорий» и «новых горизонтов». Сабир считал это банальным до тошноты, но помалкивал, его мистический взгляд на мир тоже никому не близок.

– Молись, чтобы хоть один из них не перехватил нас, – проворчал Сабир.

– Знаешь, что сейчас делает твой внутренний ученый? – поинтересовался Дем. – Порицает тебя! За трусость.

– Благодарит за возможность выжить.

– Да тут риск минимальный! Их движение давно просчитано, станция в безопасности. Так почему бы не попробовать перехватить их дроном?

– Дрона потеряем.

– Ради такой цели можно рискнуть! – не унимался Дем.

– По-моему, они и так ближе, чем надо… Они должны быть так близко?

Дем всегда был эмоциональней, чем Сабир. Когда затевался спор, пусть даже ничтожный, он обязательно смотрел на собеседника, он и сейчас отвлекся от иллюминатора. А вот Сабир продолжил наблюдать за тем, что происходило снаружи, поэтому он первым заметил, как сияние полыхнуло ближе, да и рассмотреть внушительные каменные глыбы, кажется, стало легче.

Но Сабир в расчетах маршрута астероидов не участвовал, он не знал, на какое расстояние они могут подлететь до того, как станут угрозой. А вот Дем как раз таким занимался, он резко повернулся к иллюминатору, разве что не подскочив на ходу.

Он не ответил, но нахмурился, и уже это было плохо. Дальше стало только хуже, ведь Сектор Фобос явил очередную странность, будто желая доказать лично Сабиру: да, это действительно преисподняя, не Чистилище даже, и надеяться больше не на что.

Астероиды изменили направление полета. Они не могли – конечно, не могли, это ведь просто булыжники, по сути, увлекаемые вперед не собственной волей, а силой, воздействующей на них! Именно поэтому потоки считались одной из меньших угроз, с ними проявляли осторожность, но их давно уже не боялись по-настоящему.

Сегодня все сложилось иначе. Если бы развернулся весь поток, это было бы дико, однако хоть сколько-то объяснимо. Сектор Фобос же решил, что ему претит предсказуемость. От общего потока отделилась небольшая и все равно впечатляющая группа астероидов, направившаяся прямо на станцию.

Они напоминали Сабиру живых существ, как и многое на этой территории. Весь поток – это стая зверей, мигрирующая непонятно куда и зачем. А эта группа – хищники, которым внезапно захотелось крови, и они как раз увидели подходящую добычу…

– Так не может быть… – пораженно прошептал Дем. – Так не должно быть, они не могут отклониться, это неправильно!

Он был парализован открывшимся перед ним зрелищем, потому что он оставался человеком науки и знал, что наука такое объяснить не могла. А вот Сабиру как раз помогала недавно обретенная вера в мистику. Он не отрицал, что научное объяснение все равно найдется, просто позже. А сейчас он, в отличие от Дема, понимал, что нужно не спорить с реальностью, нужно поверить в демонов и спасаться от них.

Поэтому он перехватил напарника за руку и потащил за собой – подальше от иллюминатора, поближе к защищенным, хорошо укрепленным тоннелям технического отдела. Идеально было бы вернуться в жилую зону, предупредить всех… Лейса и Шукрию предупредить! Но Сабир уже знал, что не успеет.

Чуть легче стало, когда взвыла тревога. Да, она должна была испугать, ведь она подтверждала, что опасность вполне реальна. Но она же успокоила, потому что она была призвана отпугнуть людей подальше от уязвимых иллюминаторов и уж тем более наблюдательных площадок. Она давала шанс, что спасутся все – и его родные спасутся!

Сабир бежал в полумрак коридоров, но думал он сейчас не о них. Воображение рисовало то, что происходило снаружи. Гигантская металлическая туша станции казалась неуязвимой, только когда плыла через пустоту в одиночестве. Однако теперь появились хищники, и многое изменилось. Они сейчас набросятся, вгрызутся в открытый бок, раздробят стекло, порвут металл, уничтожат… всё уничтожат!

Сабир надеялся ошибиться до последнего, убеждал себя, что поддался суевериям, заигрался с верой в потустороннее. Станция справится, должна, все будет хорошо, они ведь уже научились выживать в Секторе Фобос!

Но, похоже, именно это Сектор Фобос им не простил. Он будто почувствовал, что они начали привыкать к нему, и ударил в полную силу. Где-то бесконечно далеко и одновременно пугающе близко громыхнули взрывы. Сирена взвыла так, что предупреждением это быть точно не могло. Станция дернулась, резко, сильно, как игрушка, которую забавы ради встряхнул гигант. Удержаться на ногах было почти нереально, а Сабир и Дем в этот момент еще и бежали… Ничем хорошим это закончиться не могло.

Сабир не видел, что стало с его напарником, не до того было. Он почувствовал, как невидимая сила подхватила его, сжала удушающей хваткой, сделала так, чтобы мир вокруг него закружился. Сабир пытался изменить хоть что-то, но не мог, от него уже ничего не зависело, он даже не понимал, где верх, где низ, откуда веет жаром, что можно сделать… Потом была металлическая стена тоннеля, приблизившаяся слишком быстро, будто из пустоты вынырнувшая, удар, вспышка боли – и тишина.

Он не думал, что очнется. Да он вообще ни о чем подумать не успел, даже о том, что исчезнет! И все же на этот раз Сектор Фобос сжалился над ним, не добил, отпустил. Когда сознание начало проясняться, Сабир почти сразу вспомнил, что произошло. Хотел тут же вскочить на ноги, бежать, помочь, но тело оказалось резко против. Какой уж там бег, если даже глаза открыть не получается: веки опухли, скорее всего, без сотрясения мозга не обошлось.

Но он все равно был жив и даже не ранен серьезно – по крайней мере, контроль над телом он сохранил, да и боль пульсировала лишь в голове. Сабир заставил себя не спешить, даже если спешить очень уж хотелось. Беспокойство гнало вперед, первыми пришли мысли о Лейсе: этот придурок малолетний мог и не спастись, он всегда был неорганизованным! Сабир понимал, что помогать ему, возможно, уже поздно, и все равно должен был хотя бы попытаться.

Второй в памяти мелькнула Шукрия, однако за нее Сабир по-настоящему не беспокоился. Она наверняка выжила, она умная и осторожная. Она не отмахнулась бы от сигнала тревоги, она за пять минут нашла бы себе лучшее убежище из возможных! Поэтому сначала нужно было отыскать Лейса, потом только выяснить, что случилось с Шукрией.

А до всего этого – как-то отскрести себя от пола, что тоже было непросто.

– Эй, – прозвучал совсем близко знакомый голос. – Ты как? Живой?

Сабир все-таки заставил себя открыть глаза, хотя головная боль от этого усилилась. Хорошо еще, что свет в коридоре стал совсем тусклым, иначе можно было снова потерять сознание. Уже этот тусклый свет говорил о многом: похоже, станция получила серьезные повреждения, и теперь центральный компьютер бросил основные ресурсы на поддержание жизнеобеспечения, а не комфорта.

Зрение постепенно адаптировалось к сумраку, и Сабир смог рассмотреть, что рядом с ним по-прежнему находится один лишь Дем. Напарнику досталось меньше: ссадина на лбу, кровь заливает лицо, но на этом – все, взгляд спокойный, движения уверенные. Судя по всему, Дем пришел в себя уже давно, ему не требовалась долгая пауза, чтобы просто не развалиться на части.

– Паршиво, – тихо отозвался Сабир. Губы болели: то ли потрескались от жара, то ли были рассечены во время падения. – А со станцией что?

– Тоже паршиво. Рация работает, так что я успел связаться с нашими. Есть одна хорошая новость и много плохих.

– Начни с хорошей.

– Ну да, так быстрее будет. Хорошая новость в том, что погибших очень мало. Только те, кто совсем уж неудачно упал или задохнулся в дыму – были пожары, их потушили. Мы пока не всех посчитали, но уже можно сказать, что случаев массовой гибели нет.

Это не означало, что Лейс и Шукрия выжили – но Сабир предпочел думать, что означает.

– Давай плохие, – позволил он.

– Было прямое попадание… Значительная часть тех глыб, которые мы с тобой видели, врезалась прямиком в станцию. Система защиты раздробила их, что-то отклонила, но не всё.

– И?

– Есть повреждения… Серьезные. Система жизнеобеспечения задействовала резерв, но пока держит. А вот двигатели… Есть подозрение, что нашим двигателям по большей части каюк. Если не случится чудо, может оказаться, что мы застряли здесь… надолго.