– Боюсь, нам придётся-таки менять лошадей, – проворчал Стеклов. – Иначе мы или проиграем битву, или будем воевать десятилетиями.

– Полностью согласен.

– Мы формируем тихую группу безукоризненно незаметных и прекрасно подготовленных людей, не допускающих сбоя и эффективно добивающихся результатов. А вы подходите по всем статьям.

– Кроме роста, – иронически проговорила Стефания.

Стеклов не обратил внимания на реплику.

– Мало того, вам предлагается командование группой «Оскол».

– Оскол? – удивилась Стефания. – Это же, по-моему, название населённого пункта.

– В названии прячется аббревиатура слов «осиновый кол».

Стефания фыркнула:

– Оригинально!

– А её база действительно находится в Старом Осколе.

Стефания засмеялась:

– Это напоминает мне старый советский фильм «Операция „Ы“». Один из героев предлагает назвать операцию по краже буквой «Ы», а на вопрос: почему «Ы»? – отвечает: чтоб никто не догадался.

– «Оскол» не «Ы», – почему-то обиделся Стеклов, и Иннокентий понял, что название группе придумал полковник.

– Да я не возражаю, – пожала плечами женщина. – И чем будет заниматься ваш «осиновый кол»? Ликвидацией ведьм? Или шпионов?

– Для ликвидации шпионов существует контрразведка.

– Предателей?

– А для ликвидации предателей достаточно контрразведки Надзора безопасности. Нет, «Оскол» предназначен для переформатирования стратегии управления государством системой искусственного интеллекта и недопущения цифрофашизма. А для этого необходима колоссальная секретность всех наших действий от контроля всё той же «ИИмперии».

– Первый раз слышу этот термин, – призналась Стефания, – цифрофашизм.

– Расшифрую, – сказал Даник Фетисович. – Де-факто капитализм как экстенсивная система выживания умер, исчерпав свои возможности, или почти умер, а ему на смену грядёт другая социальная система, опирающаяся на глобальное применение искусственного интеллекта. Если рабовладение – это отчуждение у человека тела, возможности распоряжаться им, феодализм – отчуждение земли, капитализм построен на отчуждении вещественных факторов труда, то идущий ему на смену посткапитализм, то есть машинофашизм, в качестве объекта присвоения использует невещественные факторы.

– Какие? – живо встрепенулся Курипка.

– Это потребности человека: образование, медицина, наука, развлечения, знания вообще и даже личная собственность как необходимость свободы! По сути, это контроль над духовными факторами производства и жизни, понимаете? Вот чем страшна идея приватфри, находящая всё больше сторонников среди власть имущих и эксистов.

– Среди кого?

– Эксисты – производное от английского access – владельцы информационных и социальных платформ типа «Амазон», «Фейсбук» и так далее. Эти ребята замахнулись даже на биологическую природу человека, не понимая, что искусственный интеллект сбросит и их вместе с человеческой цивилизацией. Особенно если они помогут той же «ИИмперии» взять над нами глобальный контроль.

– Круто! – пробормотал шокированный секретарь мэра.

– И как же вы рассчитываете бороться с этим цифрофашизмом? – скептически поинтересовалась Стефания.

– Уничтожать «ИИмперию» и «Баталера» и в самом деле нельзя, тут вы правы, а перепрограммировать можно. Я в курсе, что вы разрабатываете некий вирус-кодер для изменения программ «Баталера», и мы готовы поддержать вас.

– Кто это – мы? – спросил Иннокентий.

– Кроме того, что Даник Фетисович является советником президента, – сказал Стеклов, – он ещё и директор АСИБ.

Иннокентий и Стефания переглянулись.

– АСИБ – Агентство стратегической информационной безопасности, – добавил полковник ворчливо, – доктор политологии.

Иннокентий кивнул. Он слышал о существовании Агентства в недрах Службы безопасности президента, но никогда с ним не сталкивался.

– Это подразделение «ИИмперии»? – спросила Стефания.

– Нет, АСИБ не курируется ни одной из цифровых платформ «ИИмперии» и не зависит от неё.

– Вы не ответили на вопрос, чем мы с майором Иванчай будем заниматься в Агентстве, – сказал Иннокентий.

– Практически тем же, чем занимались в инфоцентре Министерства обороны, – ответил Даник Фетисович. – Расчётом потенциальных угроз нашей системе.

– И разведкой, – добавил Стеклов.

– И разведкой, хотя подразумевается не оперативная работа в полевых условиях и в тылу врага, а отслеживание информационных потоков, которыми обменивается «ИИмперия» с другими ИИ-системами за рубежом и внутри России. Легко обвинить ИИ в увлечении играми, связями с олигархатом и другими тайными замыслами, труднее доказать и ещё труднее остановить.

– Но я не айтишник и не хакер, – сказала Стефания, – я разведчик именно фронтового формата. Чем я могу быть вам полезна?

– АСИБ имеет собственную службу безопасности и службу охраны важнейших звеньев.

– Не слишком ли много в стране служб безопасности, защищающих одна другую? – скептически подняла брови Стефания. – ФСБ, служба собственной безопасности ФСБ, служба собственной безопасности службы собственной безопасности…

Даник Фетисович мягко рассмеялся.

– Приходится перестраховываться, майор, и обходиться где только возможно без применения ИИ-техники, которую могут применять наши враги. Слишком много воли в своё время политики дали искусственным интеллектам, не позаботившись о коррекции законов роботехники. А вам достанется борьба со средствами слежки, фейс-контроля, распознавания намерений, внедрения дипфейковых систем во все сферы жизни, а также перехвата навигаций всех видов транспорта. Ну и плюс охрана наших руководителей, в том числе капитана Лобова.

Стефания сдвинула брови, посмотрела на Иннокентия, помолчала.

– А с индивидорами АСИБ может справиться? За капитаном Лобовым охотится умная пуля.

– Мы боремся, – кивнул Стеклов. – Нам с трудом, но удалось протащить через Совбез закон о запрете использования умных пуль в общественных местах. Эти системы передаются в войска, как дополнение к снайперским подразделениям армии. Надзор не имеет права использовать индивидоры в городах и вообще на территории страны.

– Когда был принят закон?

– Неделю назад.

– То-то я удивляюсь, что умные пули за нами перестали гоняться.

– Гласно – нет, но при необходимости «ИИмперия» всегда может легко объяснить применение ликвидаторов, заявив о таинственных террористах, и расслабляться вам рано.

Иннокентий вспомнил о «братьях», которым тоже могли поступить предложения от организаций подобных АСИБ. Ветви Мультиверсума отделялись полностью запутанными с предыдущими, за исключением нюансов, ставших причинами ветвления, и судьбы Лобовых, в общем-то, тоже были «запутаны» каким-то образом. Интересно узнать, что предложили Итану и Тарасу защитные силы страны в их реальностях.

– Мы готовы присоединиться, – сказал он наконец. – Но только после решения главной проблемы – отбоя преследования «Баталером» и его боссом «ИИмперией».

– Эту проблему будем решать вместе.

– Надеюсь, нас не вычислят ищейки «Баталера», – усмехнулась Стефания. – А они повсюду.

– Война, – огорчённо развёл руками Курипка, – применение сторожевых беспилотных систем более чем оправдано.

– Поэтому наши возможности и ограничены.

– По нашему заказу бывшая лаборатория капитана изготавливает новые охранные гаджеты, позволяющие скрывать истинные биопараметры человека, – сказал Даник Фетисович, – и вы скоро получите возможность появляться в общественных местах без риска быть обнаруженными существующими системами распознавания лиц, мимики и жестов. Хотя стопроцентной гарантии от слежки, наверно, не существует.

– Моя лаборатория? – удивился Иннокентий. – Разве её ещё не расформировали?

– Переподчинили АСИБ.

– Здорово!

– Да, заканчивают расчёт характеристик системы.

– Голография?

– Нет, программируемая плазма.

Иннокентий снова подумал о «братьях». Новую систему биомаскировки личности человека можно было применить и в других реалах. Это весьма помогло бы Итану уберечься от преследования Старухи.

– Хорошая новость.

Даник Фетисович встал:

– Прошу прощения, нам пора. Вам позвонят.

Поднялись и остальные гости.

Иннокентий и Стефания проводили их до машины – бронированного «Аурус-Титана» глубокого чёрного цвета, выдерживающего выстрел из гранатомёта, – и троица высокопоставленных персон, служащих России, как говорится, не за страх, а за совесть, уехала в ночь.

Пара вернулась в дом.

– Рада? – спросил математик, разглядывая расслабленное лицо женщины.

Стефания улыбнулась:

– Чему?

– Что скоро наши мучения кончатся.

– Не очень-то мы и мучаемся, капитан. Да и разве можно назвать мучениями службу стране? Хорошо, что мы можем сделать для неё больше, чем другие.

– Ну, хотя бы избавимся от умных пуль.

– Слышал, что сказал директор Агентства? Стопроцентной защиты от искинов не существует.

– Но ведь и мы не лыком шиты, как непременно сказал бы лейтенант Штопор.

Лицо Стефании разгладилось.

– Штопор… хорошие бойцы у Тараса, я уже скучаю по ним.

– Предлагаю посетить двадцать третий реал.

– Прямо сейчас? – озадаченно спросила разведчица.

– Если устала – в другой раз.

Стефания отстранилась, взвешивая «за» и «против».

– А что, в самом деле? Поехали. Узнаем об их проблемах, да и к Итану заглянем, узнаем, доработали они с Лавинией «ультра-троян» или нет.

– Если бы разработали, уже сами сообщили бы.

– Всё равно надо встретиться. Пойдём в спецухе? – Стефания имела в виду боевые костюмы.

– Наденем полевую, не воевать едем.

– Предлагаю первым посетить Итана, к нему ближе спускаться.

– Не возражаю.

В половине первого ночи пара вышла во двор, и Иннокентий инициировал «волшебное заклинание» кюаркода.

Но Итана они не нашли.

Россия-23. Николаев
15 августа

Начальник ГРУ фронта генерал Чащин вернулся из Москвы в Николаев в шесть часов утра и сразу позвонил начальнику диверсионно-разведывательной группы полковнику Шелесту: информация, полученная в Главштабе, была такой, что требовала немедленного реагирования, и думать об отдыхе, ни своём собственном, ни подчинённых, не приходилось.

Полковник ответил через пять секунд, и голос у него был, как всегда, сдержанный и спокойный, будто он давно встал.

– Слушаю, товарищ генерал.

– Мне нужен твой Лобов! – проговорил Чащин. – И ты, естественно.

Шелест помолчал.

– Он в Окулово, на запасном КП.

– Что он там делает?

– Готовится к началу ЛОГ.

– К началу чего? – не сразу сообразил генерал.

– Работы летающей огневой группы. – Шелест ещё помолчал и добавил со смешком: – «Бесогон» возвращается.

– Он должен быть готов к работе сегодня же!

– Что случилось, Глеб Борисович?

– Ты где?

– В Николаеве.

– Подскакивай через час, обсудим новые вводные. Захвати Утолина и Матоличева.

– Оба на ЗКП… понял, будем.

Связь прервалась.

Шелест, спавший на деле всего три часа, причём не в самом городе, а в казарме ГРУ, разбудил командира группы РОВ и командира фронтовой контрразведки ФСБ, вызвал дежурного по штабу, приказал подготовить машину, встал, умылся, собрался в течение десяти минут и выехал к временному штабу разведки, расположенному на улице Никольского на территории бывшего цирка. Сам цирк после всех боестолкновений был разрушен, но подсобный флигель остался цел.

В семь часов он уже был на месте. Дождался прибытия обоих полковников и вместе с ними вошёл в охраняемый от беспилотников системами РЭБ флигель.

Чащин пил кофе в своём бункере, оборудованном в подвале флигеля, и смотрел на экран компьютера, показывавший какую-то ТВ-передачу. Он был бледен, но выбрит, свеж и подтянут, хотя не спал уже почти сутки.