Современные психологические исследования подтверждают проницательность Далай-ламы. В своей книге «Давать и брать» г-н Грант пишет, что в профессиональном контексте люди, которые щедро делятся своим временем, но также думают о своих собственных интересах, часто являются самыми успешными людьми в организации. Это отчасти потому, что щедрость делает вас более любимыми вашими коллегами, а отчасти потому, что она делает вас счастливее и энергичнее. Это добродетельная спираль: быть добрым к другим делает вас счастливее, что делает вас добрее, что делает вас еще счастливее.

Так что, если вы хотите лучше справляться с эгоизмом, работайте над развитием сострадательного мышления. Исследования показывают, что такие способности, как сострадание и альтруизм, не являются неизменными заводскими настройками, а навыками, которые нужно развивать.

Наука говорит нам, что щедрость приносит пользу как получателю, так и дарителю. МРТ-сканирование показывает, что щедрость активирует те же части мозга, что и десерт. Это называется «кайфом помощника». И этот жест не обязательно должен быть грандиозным. Вам не нужно спешить в горящее здание. Это может быть так же просто, как придержать дверь для кого-то, сделать комплимент или написать сообщение тому, у кого трудные времена.

Изменение может быть медленным процессом. Наша обусловленность индивидуализмом и материализмом глубоко укоренилась, поэтому пора уже вспомнить о мудром эгоизме. Нет ничего плохого в том, чтобы получать удовольствие от эгоистичного удовлетворения, особенно когда это подпитывает работу, ориентированную на других.

Мы неправильно поняли ценность эгоизма. Это не так уж удивительно, учитывая, что большинство основных религий всегда считали его пороком, а доброту почти всегда представляли, как несомненное благо. Но чрезмерное подчеркивание главенства доброты может заставить нас чувствовать, что мы никогда не сможем поставить себя на первое место, даже когда нам это действительно нужно.

Мы не можем быть только эгоистичными – это плохо кончится – но никогда не ставить себя на первое место почти так же плохо. Не говорить, чего мы хотим, означает, что мы никогда не получим того, в чем нуждаемся, а в худшем случае мы создаем кипящий котел обиды, готовый выплеснуться наружу в самый неподходящий момент. Мы думаем, что бескорыстны – и пытаемся быть хорошими – но на самом деле мы истощаем себя до дна. В какой-то момент у нас не остается ничего, что можно было бы дать – и в результате мы срываемся на свои семьи или выгораем на работе.

На самом деле, быть тем, что гуманистический психолог Скотт Барри Кауфман называет «здоровым эгоизмом» – в отличие от «нездорового эгоизма» – действительно полезно для нас. Здоровый эгоизм исходит из места любви к себе, где мы ставим себя в приоритет.

Уметь сказать «нет» так, чтобы не обидеть, но и быть довольным, если это произошло, – если вы способны на это, то у вас есть навык на всю жизнь.

Здоровый эгоизм предполагает наличие здоровых границ и самоуважения, а также нежелание позволять другим использовать нас в своих интересах; забота о себе; наличие позитивной формы эгоизма (например, физических упражнений), которая не причиняет вреда другим; разрешение себе наслаждаться жизнью, даже если это напрямую не приносит пользы другим; и расстановка приоритетов между личными проектами и требованиями других.

Когда Кауфман изучал, как выглядит жизнь людей, для которых некоторые или все из этих утверждений были правдой, он обнаружил, что они в значительной степени предсказывали благополучие, удовлетворенность жизнью и психологическую адаптивность, а также делали депрессию гораздо менее вероятной. Люди, которые были более здоровыми эгоистами, были сострадательны к себе и гордились своими достижениями, и они также были менее склонны, как он выразился: «агрессивно доминировать над другими». Они также были более склонны помогать другим людям, даже когда не было никакой очевидной личной или социальной выгоды.

Как говорит подкастер и писатель о счастье Дэн Харрис: «Тепло и сострадание всенаправлены».

Границы между тем, что мы считаем эгоизмом, эгоцентризмом, бескорыстием и альтруизмом, размыты. Они не находятся в оппозиции, они находятся на континууме. Быть достаточно эгоистичным, чтобы заботиться о себе, плавно переходит в версию альтруизма, если это означает, что вы можете заботиться о других.

Об эгоизме и теории общественного договора

Эгоист известен своим большим эго. Он эгоцентричен и мало заботится о других. Если вы введете в Google фразу «эгоист», почти все всплывающие веб-страницы научат вас, как с ними обращаться, если вам не повезло столкнуться с одним из них. Учитывая такие негативные коннотации, вы можете удивиться, узнав, что некоторые философы, которых называют «этическими эгоистами», утверждают, что действовать нравственно – значит максимизировать свои личные интересы. Мораль требует от нас держать обещания, относиться к другим справедливо и помогать нуждающимся. Она требует, чтобы мы действовали не в своих личных интересах, даже если мы можем получить преимущества, нарушая обещания, относясь к другим несправедливо или не помогая нуждающимся. Почему же тогда мы должны следовать этическим нормам, которые ограничивают наш выбор? Какова именно связь между этикой и личными интересами?

Психологический эгоизм

Психологические эгоисты утверждают, что все, что мы делаем, служит нашим интересам, даже если мы думаем, что это не так. Самопожертвенное поведение, например, использование себя в качестве живого щита для защиты других во время массового расстрела, не может опровергнуть психологический эгоизм, потому что люди, которые жертвуют собой, не мотивированы альтруистическими соображениями. Скорее, они просто делают то, что им больше всего хочется сделать. Пожертвовать своей жизнью – это то, что больше всего хотелось сделать в этих обстоятельствах. Учитывая, что делать то, что больше всего хочется сделать, в собственных интересах, «самопожертвенное» поведение человека снова эгоистично. Альтруизм – это не что иное, как иллюзия.

Чтобы не быть обвиненным в корысти мотивов, эгоисту нужно избегать интерпретации психологического эгоизма как утверждения, что любое действие, которое человек намеревается совершить, всегда корыстно по определению. Возможно, лучшей стратегией для психологического эгоиста будет подчеркнуть, что он всегда совершает действие X для продвижения своих собственных интересов. Мы действуем только ради продвижения своих собственных наилучших интересов.

Многие философы сходятся во мнении, что конечная цель действий человека – содействовать достижению своих наилучших интересов; в чем они расходятся, так это в том, как понимать идею «своих наилучших интересов». Например, Аристотель (384-322 до н. э.) утверждает, что эвдемония (его термин для «счастья», которое возникает из полностью реализованной жизни) – это конечная цель рационального человека. Стоики, с другой стороны, выступают за добродетельные или превосходные действия без удовольствия. Другие же, как Барух Спиноза (1632-1677), утверждают, что конечная цель действий человека – реализовать себя или развить себя. Чтобы сделать эту идею привлекательной, эгоист должен конкретизировать идею самореализации или саморазвития, что, в свою очередь, включает в себя указание того, что является идеальным для достижения.

Одно из главных возражений против психологического эгоизма заключается в том, что это пример нефальсифицируемой теории. Очень маловероятно, что кто-то может знать наверняка, насколько его собственная мотивация эгоистична или альтруистична. Эта трудность связана с тем фактом, что человек едва ли может знать наверняка о своей собственной глубинной мотивации. Это может работать в обоих направлениях. С одной стороны, это дает психологическим эгоистам возможность утверждать, что даже человек, который подчеркивает, что он занимается благотворительностью из альтруистических побуждений, может в глубине души обманывать себя. С другой стороны, именно потому, что трудно быть уверенным в своей собственной глубинной мотивации, предположение психологических эгоистов о том, что в глубине души мы все корыстны, кажется необоснованным. Недавнее эмпирическое исследование даже ставит под сомнение дихотомию эгоизма и альтруизма, показывая, что люди, способные проявлять крайний альтруизм, считаются людьми с высоким уровнем нарциссизма.

Основные выводы: психологические эгоисты пытаются убедить нас, что мы никогда не сможем быть по-настоящему альтруистичными, и, следовательно, по-настоящему реалистичное описание человеческого поведения не будет иметь места для чего-либо, даже отдаленно напоминающего этику, если «этика» требует от нас хотя бы иногда, не преследовать свои собственные интересы. Но учитывая, что мы вряд ли можем знать наверняка наши собственные глубинные мотивы, мы все равно можем быть альтруистами. Этический эгоизм, с другой стороны, утверждает, что даже если мы можем, то не должны быть альтруистами.

Этический эгоизм

В то время как психологический эгоизм утверждает, что конечной целью действий человека является его собственный интерес, этический эгоизм утверждает, что человек должен преследовать свои собственные наилучшие интересы. Основная идея этического эгоизма заключается в следующем: продвижение собственных наилучших интересов согласуется с моралью. В своей самой сильной форме этический эгоизм утверждает, что человек действует нравственно, если и только если он продвигает свои собственные наилучшие интересы.

Адам Смит (1723-1790) утверждает, что эгоизм является практическим идеалом в экономике: каждый бизнесмен, продвигающий свои наилучшие интересы, будет наиболее эффективно продвигать общее благо, учитывая, что «невидимая рука» (т.е. свободный рынок) будет координировать индивидуальную экономическую деятельность. Другими словами, если и покупатели, и продавцы будут преследовать только наилучшую сделку для себя, возникнет беспроигрышная ситуация. Еще одним примером из повседневной жизни того, как этичный эгоизм приносит социально оптимальный результат, являются соревновательные виды спорта. Тот факт, что каждая команда стремится победить, дает оптимальный результат: если бы игроки играли, не ведя счет или если бы более слабая команда получала одинаковые награды, игру было бы скучно смотреть, и игроки не раскрыли бы весь свой потенциал. Другими словами, только когда каждый игрок продвигает свои наилучшие интересы (т.е. играет, чтобы победить), наступит наилучший результат (т.е. мы будем получать удовольствие от просмотра игры, а игроки раскроют свой потенциал).

Каждый человек, без сомнения, по своей природе в первую очередь и главным образом призван заботиться о себе самом; и поскольку он более способен заботиться о себе, чем о ком-либо другом, то вполне уместно и правильно, чтобы так и было.

Хотя Смит считает, что человек должен в первую очередь преследовать собственные интересы, он не призывает быть эгоистичным, хладнокровным человеком. Вместо этого он утверждает, что взаимная доброта необходима для счастья. Начиная с нашего естественного стремления попытаться как можно ближе разделить чувства других, мы подстраиваем свои чувства под чувства людей, с которыми мы общаемся, и в этом процессе мы в конечном итоге развиваем добродетели. Из двух главных добродетелей, справедливости и благодеяния, проявление благодеяния «заслуживает наивысшей награды». Вот грубая картина: учитывая наши естественные стремления и наше социальное положение, мы находимся на пути развития добродетелей, наиболее важной из которых является благодеяние. Однако, учитывая, что взаимная доброта необходима для счастья, мы можем сказать, что проявление доброты необходимо для наших собственных наилучших интересов. Принося пользу другому человеку, человек все равно преследует свои собственные интересы.