Тем временем с пронзительным воплем, выхватывая из-за пояса одноручный топор и нож, на «рыжего медведя» отчаянно бросился Тишило. А за ним следом с дикими криками помчали и оставшиеся восемь разбойников, похоже, не раз уже тяпнувшие с утреца медовой браги, оттого не в меру осмелевшие. Бой выдался коротким и жёстким. Ратибор без малейшей жалости покрошил на кровавые ошмётки остатки Ночного Братства, снося лиходеям бошки, выпуская кишки да разваливая пополам. Двуручный булатный меч в умелых руках рыжебородого витязя залихватски исполнил свою очередную смертоносную песнь.

Первым из нападавших «зажмурился» бездумно ринувшийся на Ратибора Тишило; ему великолепный клинок вонзился точно в сердце. Следующий мастерский удар, и второй противник лишился косматой макушки. Третьему головорезу дюжий ратник полоснул по горлу, четвёртому – выпустил кишки, а с пятым громилой, предварительно отбив палашом бросок его ножа, чемпион Кузгара разобрался в своеобразном стиле, швырнув в любителя метать тесаки одну из стоявших рядом лавок. Хоть обшарпанных и неказистых, но вполне себе массивных. Прилетевший в разбойника столь необычный снаряд, пущенный с немыслимой силой, с лёгкостью снёс замешкавшегося негодяя с ног. Чем-то это напомнило мощный порывистый ветер, нагло срывающий соломенную шляпку с головушки нерасторопной хозяюшки.

Между тем шестой и седьмой душегубы полегли опять от Ярика; обоим Ратибор всадил меч в телеса чуть ли не по гарду: одному в солнечное сплетение, другому чуть выше – в грудину. Ну и последним отправился к праотцам местный повар. Тот самый мясистый лиходей, что терпеливо корпел над коптящимся кабанчиком. Кинувшись на дюжего ратника с писклявым визгом напоровшегося на гвоздь поросёнка, бородатый бандит только и успел, что обеими руками вскинуть для атаки свой здоровенный полутесак-полутопор. И в тот же миг Ратибор стремительным взмахом палаша отсёк горе-бойцу обе кисти, а следующим ударом – разрубил нерадивого головореза от тыковки до бёдер, тем самым прервав его было раздавшийся истошный болезненный вопль.

– Похоже, с ночными осликами покончено. По крайней мере, на ентом клочке суши, – удовлетворённо пробурчал себе под нос рыжегривый берсерк, хмуро оглядывая поле брани. – Странно: из этих никто не удрал, никак, пережрали уже с утречка медовухи, смельчаки, – Ратибор совершенно верно распознал причину неожиданной храбрости, накатившей на лесных разбойников.

Далее мирградский витязь последовал к угловой хижине, на которую указал Годогост, то бишь к той самой, из коей подал голос наследник Пчелиного княжества. Довольно хлипковатая дверь на ржавых петлях была закрыта на весьма крепкий дощатый засов. Ратибор могучим усилием выдрал оный с корнем, а затем ещё и дверку с петель сорвал, мощно дёрнув её на себя. После чего дюжий ратник заглянул в образовавшийся дверной проём. Глаза его, быстро привыкшие к царившему в хибарке полумраку, шустро обежали убогое убранство захудалой лачуги. Кроме обшарпанного узкого топчана, кривого табурета да замызганной деревянной лохани средних размеров с характерными для нужников ароматами, никакой мебели аль полезной утвари в несуразном домишке не имелось. На кроватке, в самом дальнем углу, обхватив свои тощие колени ещё более тонюсенькими ручонками, восседал грязноватый, худенький белобрысый мальчик лет девяти-десяти на вид. Его большие карие очи одновременно с надеждой и страхом уставились на рыжебородую физиономию Ратибора, бесспорно, оценив по достоинству не до конца ещё видимые, но явно очень внушительные габариты своего нежданного спасителя.

– Ты в порядке, малец? – огнегривый богатырь дождался утвердительного кивка мальчишки, после чего смурно проворчал себе под нос: – Что-то не заметно. Не кормили, что ль, твари?..

– Кормили, – жалостно всхлипнул Воисвет. – Когда не забывали обо мне в состоянии очередного пьяного угара!..

– Годогост, пёсий выкормыш, ведь молвил мне, что содержат тебя как подобает! Вот брехун! Да чтоб ему в царствие мрака козьими шариками регулярно пасть набивали! Повезло облезлому: сдох уже, вошь куриная! Иначе я бы ей… тьфу, ему, сначала все тяпки перекурочил, а уж только опосля кочан свернул! – зло гаркнул рыжебородый великан, заставив своим гневным рыком княжьего сынка испуганно вжать голову в плечи. – Не боись меня, малёк. Не обижу, – уже как можно мягче произнёс Ратибор. – Выползай на свет белый! Ты свободен!

С этими словами чемпион Кузгара развернулся и потопал к очагу, на котором всё так же коптился молодой аппетитный кабанчик, уже вполне себе зарумянившийся. Недолго думая, могучий витязь снял вертел с поросём да водрузил на ближайший стол. Там как раз поджидал своего часа здоровенный поднос, явно заранее приготовленный под свинку нынче уж покойным кулинаром.

– Иди сюда, скелетик, – Ратибор приглашающе махнул только что отломанной от тушки кабана доброй голяшкой показавшемуся на входе исхудалому Воисвету, с непривычки щурящемуся от яркого солнца. – Давай пожрём хоть от души перед дорогой домой. Не пропадать же нашему поджаристому вепрю.

– Ента ты чего, в одну ряху их всех уложил?! – огорошенно промямлил мальчик, изумлённо озираясь по сторонам. Дюжина мёртвых головорезов, беспорядочно разбросанных недалече, явно сильно впечатлила светловолосого юнца.

– Вроде того, – невнятно промычал Ратибор, не отрываясь от трапезы.

– Могуч! Но это не все ночные братишки! – звонко пискнул встревоженный Воисвет. – Надо тика́ть отсюдова! Ведь у них ещё дружки имеются! Десятка два с гаком! На разбойничий промысел учапали! На Хвойный тракт! Скоро воротятся!..

– Не-а, – Ратибор на секунду отвлёкся от поглощения вкуснейшей голени и, нехорошо усмехнувшись, промолвил: – Не воротятся. Ни дружки, ни подружки. Уж не будем уточнять, кто тутова кем и кому приходился.

– Да с чего ты взял?! – взволнованно прокудахтал мальчонка. – Ты кто такой, чтоб заявлять об этом со столь непоколебимой уверенностью?!

– Ты чавось, окромя моего рёва, когда я тебя позвал по имени, более ничего не слышал? – рыжебородый богатырь вопросительно вскинул левую бровь.

– Нет, лишь отрывки, – несколько смущённо пробубнил Воисвет, подходя к столу. Сглотнув подступившую к горлу слюну, он жадно уставился на копчёного порося. – Понял только одно: что-то случилось, но вот что именно, не разобрал… Ай, да какая разница?! Говорю же тебе, не время сейчас трапезничать! Бо́льшая часть ватаги не в селении! И они могут вернуться в любое мгновение…

– Повторяю для тугоумных мальков, – резко перебив Воисвета, недовольно прошелестел «рыжий медведь». – Они – не вернутся! Ента говорю тебе я, Ратибор! Заодно ты получил сейчас ответ на свой третий вопрос. Ну, кто я такой. Будем считать, что познакомились.

– Ратибор?! – глаза княжеского сына удивлённо округлились. – Из Мирграда?!

– Угусь…

– Я слышал о тебе! И не раз! Говорят, ты ворогов складываешь, аки хвороста вязанки! – поражённо прострекотал паренёк. – Так ты чаво, их всех уже того… убил?!

– Не всех, парочка-другая охламонов драпанули, да и пёс с ними! Ходу им к людям нет, так что нехай шарятся по этим дебрям до скончания века, собаки сутулые. Рано или поздно всё равно сгинут, – Ратибор мрачно посмотрел на Воисвета, отчего у того сердце ушло в пятки. – Я тебе последний раз гутарю: не бойся ночных шакалят более! И садись уже, заморыш, откушай чем Сварог послал. Больше предлагать не буду! Я тебе не нянька.

Долго уговаривать поесть парнишку не пришлось. Позаимствовав у одного из покойников нож, Воисвет впопыхах отрезал себе добрый жирный кусок от поросячьей шеи и тут же с жадностью накинулся на копчёное мясо, порой проглатывая его целыми кусками.

– Не спеши так. Этот кабанчик от тебя никуда не убежит. Так что жуй тщательно, не торопись, – назидательно проурчал Ратибор. – В желудке зубов нет.

– Ты хоть ведаешь, кого спас?! – на секунду-другую отвлёкшись от трапезы, суетливо проворковал Воисвет. – Мой батька – сам князь! Он тебя озолотит!

– Ну-ну, – хмыкнул Ратибор. – Позыркаем. Правда, ежели мне от него и нужно что-то, то явно не деньги. Злато я и так себе добуду. Кстати, о нём, родимом. Где эти обормоты свою казну держали? Поди, в лачуге главаря? Часом, не вон в той ли, самой большой? – дюжий ратник кивнул в сторону одной из халуп.

– Агась, в ней наверняка, – светлокудрый паренёк согласно хрюкнул с набитым ртом. – Хата Годогоста. Он, окромя себя, никому более не доверял.

– Хорошо, – Ратибор громко икнул.

– А что тебе нужно от моего отца, коли не мешок с ценными кругляшками? – Воисвет в некотором замешательстве вопросительно уставился на Ратибора.

– Ента я твоему батяне при встрече поведаю, – нехотя прорычал тот в ответ. – Ты же, белобрысый сорванец, ещё не дорос до таких взрослых разговоров.

– Ой-ёй-ёй! Не хочешь, не говори… Всё равно ведь узнаю! Чего выёживаться-то?! – Воисвет слегка надулся. Впрочем, ненадолго. – Понимаю, дела государственной важности, да? Ладно, не отвечай. Получишь, что попросишь! Благодарность моего тятьки границ знать не будет.

– Скоро посмотрим, есть ли у благодарности Пчелиного князя границы аль нет, – лишь бросил на это Ратибор, ещё пуще налегая на аппетитного порося.

На несколько минут за столом наступила тишина, прерываемая только интенсивной работой двух челюстей да периодическими отрыжками.

– Ладно, сиди пока тут, трапезничай, а я пойду поскребу в закромах у покойного атамана, – наконец, проворчал Ратибор, вставая и направляясь к хижине главаря. – Мертвякам ценные кругляши уже ни к чему. А мне сгодятся. Что за время такое: сейчас ведь без денег ни туды и ни сюды. Прикупить новые портки с рубахой, сальца шмат, кувшинчик кваса, оплатить нужник городской. И кто, любопытно, придумал ещё и за енто дело плату взимать? Ну, за нужник! Башку бы оторвал тому сметливому проходимцу! Вместе с руками и ногами. Однако, когдась нужда припрёт, и мешок со златом выложишь, только бы пустили к городской проруби. У-у-у, прохвосты ушлые, лишь бы нажиться на людских слабостях! Я так разумею, дерьмо не пахнет, коли башлять за него звонкой монеткой.

Ратибор, забавно, по-стариковски брюзжа себе в бороду, проследовал тем часом к жилищу Годогоста. Выбив мощным ударом ноги запертую на замок массивную дверь, могучий русич зашёл внутрь. Домик у бывшего вожака был не в пример попросторнее да куда лучше обставлен, чем хибарка, в которой держали Воисвета. Но рыжебородого витязя мало интересовало убранство хором атамана. Обежав цепким взором округлой формы, довольно вместительное помещение, Ратибор заглянул под крепкую резную кровать, но кроме пары стоптанных до дыр заморских сапог, явно когда-то снятых с мертвеца, ничего там не обнаружил. Тогда чемпион Кузгара залез в имевшуюся в избушке прикроватную тумбочку, затем под стол, пошарил в матрасе из гусиного пуха, но безрезультатно: ни цацек, ни золота обнаружить не удалось.

– Он ведь никому не доверял, – вспомнил дюжий ратник слова княжеского отпрыска. – А значит, на видном месте хранить свои побрякушки не стал бы… Хм!..

Ратибор ещё раз внимательно осмотрелся, после чего нагнулся и сорвал с пола старую соломенную подстилку, прилично выбивавшуюся своим неприглядным дешёвым внешним видом из общего облика безвкусно, но отнюдь не бедно обставленной хижины.

«Дощатый пол неоднороден. Вот енти три деревяшки явно недавно обновлялись», – подумал про себя могучий витязь, а потом опустился на одно колено и постучал костяшками пальцев по выделявшимся дощечкам. Те отозвались гулкой пустотой.

– Ха! Похоже, тайничок! – Ратибор тщательно ощупал занятные половицы, далее нажал на одну, заставив её выскочить из деревянного настила. Тот же самый нехитрый фокус он проделал и с двумя оставшимися досками, а после заглянул в образовавшийся пролом. Спустя секунду рыжебородый богатырь уже извлекал из тайника пару внушительных холщовых мешков. Один был килограмм на семь-восемь, второй – кило на три потяжелее. Шустро развязав бечеву, крепко затягивавшую горловину у первого куля, «рыжий медведь» раскрыл объёмистую калиту и хмуро воззрился на сверкнувшие в ответ тусклым переливом золотые монеты да всевозможные ювелирные украшения, явно принадлежавшие всем тем несчастным, коим не повезло встретить на своём пути Годогоста и его шайку. Вторая котомка, в которой Ратибор не преминул также пошарить, была практически доверху наполнена серебром.