Перевернулась на спину, прислушиваясь к своим ощущениям, теперь разглядывая замысловатую люстру под высоким потолком. Хрусталь, да, это он, почти прозрачные лепестки и стебли переплетались между собой, а глубоко в бутонах находились лампочки.

Игнат, Игнат, Игнат. Кто же ты такой?

Во рту сухо, медленно села, оглядываясь по сторонам, на мне была больничная пижама, пригладила руками растрепанные волосы, начала рассматривать комнату. Это спальня, дизайн в приглушенных тонах, на окнах тяжелые портьеры и легкая вуаль; насыщенного темно-зеленого цвета, как бутылочное стекло, ковер на полу и картина с какими-то абстрактными фигурами на стене в тон ковру.

Зеленый, песочный и молочный. Мне нравилось это сочетание. В огромном зеркале встроенного шкафа отразилась сидящая на кровати девушка. Это была я.

Прижала пальцы к губам, широко раскрыла глаза от удивления, поражаясь тому, насколько я страшная, замученная и лохматая. Ужас. Это был ужасный ужас. Надо было срочно привести себя в порядок.

Я не могла выглядеть как попало – даже после десятидневного пребывания в больнице, после перенесенной травмы – перед таким мужчиной, как Игнат. Это сработало чисто на подсознании, на инстинктах – желание выглядеть хорошо. Я всегда выглядела хорошо, где бы ни была, это я точно знала.

Мне надо умыться, принять душ, переодеться и хоть как-то выглядеть девушкой, а не чучелом. Потрогала затылок, волосы в том месте, куда пришелся удар, слиплись и покрылись коркой.

Медленно поднялась, стараясь не делать резких движений, понимая, что голова может закружиться, на тумбочке лежали пакет из аптеки и несколько листков, исписанных мелким почерком, наверное, это мои лекарства. Надо будет потом почитать и принять, что там нужно принимать, чтобы прийти быстрее в норму.

Зайдя в ванную, тоже огляделась по сторонам, светлый кафель, белые полотенца. Скорее всего, эта комната – одна из гостевых спален в огромном доме: полотенца, халат, тапочки. Игнат мужчина не бедный, гостевая спальня шикарная.

Сбросила с себя больничную одежду, включила душ, встала под теплый поток воды, зажмурилась от удовольствия. Как же мало в определенный момент человеку нужно для счастья. На полках нашла несколько тюбиков: шампунь, гель для душа, бальзам для волос, мыло – все это пригодилось, и я не торопилась выходить.

В животе заурчало от голода, я обернулась полотенцем, ладонью протерла запотевшее зеркало, посмотрела на себя. Да, так немного лучше, но все равно я не та, что была раньше.

– Алена, меня зовут Алена, – повторила это вслух, улыбнулась через силу, коснулась припухших губ. – Знать бы еще твою фамилию, Алена, а лучше сразу адрес и номер телефона того, кто бы мог тебя забрать домой.

Кожа бледная, под глазами синяки, если бы была косметика, можно было бы нанести легкий макияж, а если найти фен, то можно высушить и уложить прилично волосы.

Поняла, что в прошлой жизни я любила это делать. Мне нравилось быть привлекательной, и я была далеко не простушка. А еще, наверное, вредная и капризная, как все блондинки, но сейчас я точно не могу сказать, какая я.

Надев тапочки и переодевшись в халат, который был мне на несколько размеров больше, медленно вышла из комнаты. Коридор, темный пол, светлые стены, несколько дверей, тишина. Скорее всего, кухня на первом этаже, там можно найти что-то из еды.

Спустилась по лестнице, прислушиваясь, из глубины дома доносились мужские голоса. Не хотела выдавать свое присутствие раньше времени, ступая на носочках, кралась в ту сторону.

– Не понимаю, зачем ты привез ее в свой дом? Пусть бы лежала в больничке, там уход. Ну волнуешься ты так за нее – охрану поставь.

– Марат, тебе какое было дано задание? Давать мне советы или успокоить не в меру активную докторшу?

Голос Игната прозвучал громко, отдаваясь эхом по дому, я даже вздрогнула, прижалась плечом к стене.

– С докторшей все под контролем, лекарства куплены, она расписала, как их принимать.

– И на этом спасибо.

– Игнат, я все равно не понимаю, зачем она тебе и зачем было везти ее в свой дом. Думаешь, она в чем-то замешана?

– Не знаю, но пусть лучше будет под присмотром и на глазах. И можешь уже выходить, нечего прятаться.

Это было адресовано мне, я поморщилась, пригладила еще влажные волосы, прикусила губу, вышла из своего укрытия. Мужчины сидели за столом, на котором был накрыт завтрак, пахло кофе, выпечкой, я сглотнула, понимая, что жутко голодна.

– Доброе утро, Аленушка.

– Можно просто Алена. Доброе утро, мужчины. Нас не представили. – Это я обратилась к другу Игната.

– Разрешите представить вам, Алена, Марата Каримовича, моего помощника. Марат Каримович, это Аленушка, можно сказать, я нашел ее в лесу, отбил у серых волков, вот приютил.

– Очень смешно. Так вы благородный принц? Хотя нет, на принца вы не тянете, Александр, по возрасту не подходите. Или лучше Игнат?

Тон, которым мужчина говорил, мне не понравился, в нем было столько снисходительности, что я не могла не ответить, добавив язвительности в свой голос. И откуда только это все взялось у меня?

Марат Каримович крякнул в кулак, сдерживая улыбку, поерзал на стуле, он мне нравился, хоть и выглядел грозно в черной рубашке, с короткой стрижкой и шрамом на подбородке. А вот Игнат не оценил шутку, да я на это и не рассчитывала. Мужчина, взяв чашку, отпил из нее, не сводя с меня своих пронзительных глаз.

– Да что же вы девочку держите на ногах? Давай, милая, садись за стол, кушать будем, в кой-то век этот дом заполнился людьми. Иди, не бойся, сейчас каши принесу с курагой и с изюмом. Ты любишь кашу?

К появлению женщины в белом фартуке на черном платье и с собранными косынкой волосами я была не готова. Полная, улыбчивая, она заполнила собой все пространство, начала много говорить – про кашу и курагу, про оладушки и блинчики.

– Я Алевтина Даниловна, экономка, так сказать, а ты…

– Аленушка она. Ты, Даниловна, сильно не корми ее, а то заворот кишок может быть, худая слишком, точно ничего не ест, худеет, наверное.

Это была ответочка на мое замечание о возрасте хозяина дома. Ну ничего, я еще отыграюсь. А сейчас есть хотелось ужасно, а больше всего – настоящего, натурального кофе.

– Ой, не говори глупости, на девочке и так лица нет.

– А еще у меня нет одежды. Мне ходить в халате или без него?

Марат Каримович чуть не подавился, но на лице Игната не дрогнула ни одна мышца. Непробиваемый. Железный. Нет, бесчувственный. Чурбан. А еще хам. Скорее всего, я иду на поправку, если начинаю дерзить.

Глава 12. Игнатов

Барби оказалась с острыми зубками и ядовитым язычком. И на что она намекала, на мой возраст? Что, мол, я не гожусь уже в принцы?

Вот же язва. А такая милая с виду, беззащитная, трогательная.

Молчу, наблюдаю, как Алевтина Даниловна суетится, подает девушке чашку кофе, кашу с той самой чертовой курагой и изюмом, кстати, это моя любимая.

– Тебе не вредно так сразу пить кофе? Доктор что говорил?

Алена словно не слышит меня, делает глоток, зажмуривается от удовольствия, как кошечка на солнце. Вот же дьявол, какие у меня ассоциации с ней. Кошечка. Ресницы дрожат, кожа бледная, так что венки видны, медленно облизывает губы, смотрит на меня, а я зависаю.

Что, блять, происходит?

Она соблазняет меня или это моя самая дикая из всех диких фантазий – Лолита?

– Я не успела поговорить с доктором, вы меня похитили.

– Я не похищал.

– А как это называется?

– Мне плевать как, в машине я все объяснил. С виду ты умная девушка, так что начни думать.

– Я не знаю.

– Что не знаешь?

– Умная ли я.

Марат рядом глушит смех, а вот Алена говорит это без шутки. Нет, она не дура, но может ею прикидываться под обликом беззащитной блондинки. И здесь еще вопрос, кто жертва – она или те два сгоревших неудачника. Загадок становится все больше, но главная из них – эта кошечка.

Я отчетливо помню, как она сидела в баре, как волновалась, кого-то ждала, это подтвердили и бармен, и видео с камер, пересмотренные мною несколько раз. И ее сопротивление двум парням было вполне естественным, в глазах страх, непонимание.

Нет, не может быть она в чем-то замешана, но в этом еще предстоит разобраться. Как и с мэром, и с Ванечкой, его сыном, и неким Ржавым, всем этим дерьмом уже занимаются мои люди. Вообще не понимая, куда лезу и что хочу откопать.

– Что с вещами?

Не сразу понял, что Алена обращается ко мне. Даже не знаю, настоящее это ее имя или нет, но оно ей очень идет. Все это время я думал и смотрел на нее.

– В чем мне ходить?

– Разберемся.

– Хорошо.

Девушка пожала хрупкими плечами, снова отпила кофе, принялась есть кашу, делая это красиво, не торопясь, элегантно вытирая губы салфеткой.

Да, любопытно, сколько о человеке могут сказать его повадки и привычки. Алена явно знакома с манерами, знает, как себя вести за столом.

– Может быть, после завтрака Марат Каримович отвезет меня в магазин и я выберу себе одежду? Не думаю, что тому, кому вы поручите купить мне нижнее белье, будет удобно это делать, я имею в виду мужчину.

Марат кашлянул, перспектива выбирать с молодой блондинкой в банном халате трусы его не вдохновляла. А вот сейчас пришла очередь смеяться мне.

– Я не могу, у меня дела, у меня доктор и губернатор, Игнат, ты сам сказал заняться вплотную.

– Доктор? Вы про Любовь Эдуардовну? – Алена напряглась, нахмурила брови. – Не обижайте ее, она хорошая, и скажите, что со мной все в порядке.

– Марат, ты слышал, никого не обижать и передать привет.

– Я никогда не обижаю женщин, я люблю их.

– Значит, иди, а еще позвони новому заместителю губернатора и передай, что я хочу с ним поговорить, пусть свяжется.

Как же я не люблю менять людей, притираться к ним, подстраиваться, объяснять правила. Старый заместитель не оправдал надежд, начал свою игру, потом там вышла та еще грязная история, не буду вспоминать. А вот сейчас надо бы проконтролировать и проверить, чем живет новый заместитель и сам господин губернатор.

Как говорится, держи друзей близко, а врагов еще ближе. Друзей у меня нет, ну, разве что из прошлого, те, на кого я могу положиться, помочь в любой момент и к кому могу обратиться сам, а вот врагов достаточно.

Марат ушел, Алевтина Даниловна возилась на кухне, а мы с моей гостьей наблюдали друг за другом. Взгляд она отвела не сразу от моего, более пристального, прикусила нижнюю губу, а я почувствовал себя зверем, который не чувствует сострадания, так нельзя, все-таки девчонка натерпелась, да еще память потеряла.

Вот я бы так шарахнулся головой, а проснувшись, ничего бы не помнил, даже имени своего. Страшное дело.

– Вам очень идет.

– Что?

– Рубашка. Это «Кромби», да? Марка в основном выпускает пальто, но есть и несколько моделей рубашек, их можно узнать по перламутровым пуговицам.

Алена отложила ложку, с испугом посмотрела.

– Ты что-то вспомнила?

– Не знаю, нет, ничего.

– А про рубашку откуда узнала?

– Не знаю, посмотрела и поняла.

Рубашка действительно была того бренда, что назвала девушка, и у меня действительно есть еще пальто, и не одно, от «Кромби». Значит, делаем первые выводы: девочка ой какая непростая, и то, что я привез ее в свой дом,правильное решение.

– Тебе плохо, Алена?

– Нет… Нормально вроде, просто, когда я начинаю пытаться вспомнить прошлое, кто я, начинает болеть голова. А вот посмотрела на вас, и как-то само собой вылетело про рубашку и бренд.

– Мы договорились на «ты», можно просто Игнат.

– Хорошо.

Как так у нее получается быть милой, трогательной и беззащитной? Вот я прямо готов закрыть ее своей грудью от пули и любого, кто посмеет обидеть. Но совсем недавно она была настроена иначе, говорила с вызовом и даже дерзила взрослым дяденькам.