– Настолько далеко, что нужно ехать?

– Это для быстроты передвижения.

– Уговорили.

Медведев взял электронный ключ, представляя, как сейчас один в бунгало он примет душ, выйдет голым на крыльцо и вдохнет свежего воздуха элитной базы «Сосновый Берег». И ему никто не будет мешать, и никто не будет трещать над ухом, а потом он вздремнет тридцать минут, как Штирлиц, и отправится на собрание.

Глава 8

– Нам кажется, что наша жизнь убегает от нас, от нашего контроля. Из-за быстрого темпа жизни мы перестали слышать себя. Мы не можем остановиться и подумать, осознать, что для нас важно и ценно. Мы постоянно спешим, бежим, боимся опоздать, не успеть что-то сделать или делаем – и совершаем ошибки! Чтоб перезагрузиться, переосмыслить, мы и выбираем ретрит. Наша практика мягкая: погружение в свое сознание, отрешение от всего, что нас окружает. Нужно слушать свой внутренний голос, и мы обязательно услышим ответ.

Та самая милая девушка, которую Элина видела в новостях, сейчас, сидя в позе лотоса на коврике для йоги на фоне высоких сосен в начинающих сгущаться сумерках, говорила о самопознании, о спокойствии, об умении отключаться и слышать себя.

Кроме Элины было еще шесть человек, все сидели вокруг своего учителя в той же позе, на лицах читалось воодушевление, но было и немного непонимания. В основном это были женщины за пятьдесят, но выглядели они хорошо, можно было каждой скинуть по десять лет. Были две молодые девицы, непонятно что здесь забывшие, и один мужчина.

Девушка больше разглядывала собравшихся, но и слушала учителя, говорила она складно и красиво. Место было хорошее, ей понравилось, а еще лучше, что не пришлось ждать до вечера, свободное место в группе было, и Элине не терпелось уже начать что-то менять в своей жизни.

Вообще, Саранцева ко всему подходила основательно, может быть, и возникало ощущение, что Элина была девушкой ветреной, но нет, это было не так. Если уж она за что-то бралась, то практически всегда доводила дело до конца, это было и в личном плане, если уж она портила кому-то жизнь, то делала это основательно.

Училась хорошо, знания давались легко, но вот характер был взрывной, недолюбленная и избалованная дочь отца-одиночки могла позволить себе все и немного больше. Она получала всегда то, что хотела, но вот зимой случился жизненный, моральный, душевный и сердечный коллапс.

Элина влюбилась.

С этим надо было что-то делать.

Уже давно.

За пять месяцев вытравливания наглого хирурга Элина пробовала много что, хотя татуировка была не на тему «забыть любимого», скорее наоборот. Были путешествия, танцы до утра, гонки на тачках, была работа, водка со шпротами и Всеволод Стравинский.

Всеволод затесался в эту компанию случайно.

Они познакомились три месяца назад на открытии чего-то, чего – Элина не помнит, и это было все с подачи отца. Он пришел со своей очередной малолеткой, на которые он был падок последние пять лет, а Элину атаковал Всеволод.

Он был забавным, но так считала только Элина, все остальные девушки, женщины и все, кто имеет причастность к женскому, считали иначе. В самом расцвете сил и энергии, с престижным английским образованием и, кстати, говорят, что теми же корнями. Привлекательный, богатый, с обворожительной улыбкой голубоглазый блондин, словно сошедший с Олимпа.

Он не мог быть забавным, он был богом.

Тогда Элина подумала: «Почему бы и нет?»

Может быть, действительно клин вышибают клином, и она забудет свой неожиданный зимний роман с бородатым хирургом?

Всеволод был диаметральной противоположностью Медведева, они были из разных миров, с разных планет, они были во всем разные, и на это Элина не могла не обращать внимания. И это ей казалось лучшим вариантом, потому что ничего не будет напоминать бывшего любовника в нынешнем.

Вот сегодня он ее достал своим вниманием, цветами и ласками. Снова эти немыслимые букеты, не пойми каким флористом-неформалом созданные. Что вообще на него нашло приехать с утра, да еще после вчерашнего? Она, конечно, может, и зря выпила, но это не его дело, да и соседки, те, что сидели рядом, ее поддержали, мило так поболтали.

И вот теперь такой скачок – от алкоголизма до ретрита, Элина сама себе удивлялась, а еще гордилась. Она должна очистить свой мозг, сознание и все остальное от того, что ей мешает жить. Девушка сидела в позе лотоса, положив руки на колени, открыв ладони, спина прямая, дыхание размеренное.

– Да, давайте почувствуем природу, что нас окружает, погрузимся в это, откроем себя, выпустим все лишнее, то, что нам мешает быть счастливыми и жить в гармонии.

Наставница говорила, все ее слушали, Элина гнала от себя посторонние мысли, прислушивалась к шелесту листвы на деревьях, к щебету птиц, к жужжанию шмеля, который сел рядом на цветок. Их группа расположилась достаточно далеко от главных корпусов, домов не было видно, и действительно было ощущение, что они находятся где-то далеко от внешнего мира.

Даже начало что-то получаться, пока неподалеку, позади, за кустами, не раздался раскатистый бас, да с трехэтажным матом, выражающим восхищение местностью.

– Как же хорошо, еб… твою мать… Да просто заеб…ь!

Все резко открыли глаза и замерли, наставница, которую звали Александра, даже побледнела. Находящиеся рядом молодые девицы вытянули шеи и посмотрели за спину Элины и еще двух женщин.

Было действительно хорошо, но можно было не озвучивать это на весь лес. Девицы захихикали, еще больше вытянули шеи.

– Эй, мужчина, вы нам мешаете!

– Ого, так он голый!

– Да ладно?

– Да точно!

Элина только хотела обернуться, но виновник срыва погружения в сознание уже исчез – оказывается, за кустами был домик, и отречение от мира не удалось.

– Что за люди? Ни стыда ни совести. Так, но мы не отвлекаемся, мы продолжаем.

Элина снова выпрямила спину, закрыла глаза, пытаясь поймать те ощущения, что только что были. Голос показался знакомым, но нет, не надо на этом зацикливаться, этот голос не может быть в этом месте, это всего лишь ее фантазии. И вот именно от них девушка и приехала сюда избавиться, работать над собой и стать эмоционально независимой от кого-либо.

Но Элина думала, что убегает от судьбы, что путает, как лиса, в темном и дремучем лесу следы, а, оказывается, она сама шла, точнее, уже пришла, сама того не зная, к дикому зверю.

Глава 9

– Можно не так шумно? Вы как слон в посудной лавке. Вообще-то здесь люди делом заняты.

– Извините.

– Ай! Вы мне на ногу наступили.

– Простите.

– Мужчина!

– Мои дикие извинения.

Медведев пробирался к своему месту, наступая на ноги и напирая на сидящих в конференц-зале собравшихся на конгресс людей. Они ругались шепотом, Тимофей извинялся, шипя, как змея, проклиная себя за то, что вообще поехал на это культурное сборище, что не сел с краю, а поперся в середину, откуда ему указала на его место Варвара Назарова.

И все потому, что он проспал.

Да, вот так просто – проспал, уморившись с дороги, после того как наконец нашел свой домик на окраине большой территории, которую занимала база «Сосновый берег». При чем здесь берег, Тимофей не понял, хотя кто знает, может быть, здесь за поворотом озеро есть, но не суть.

Тимофей Михайлович проспал начало конференции, куда надо было явиться при полном параде, занять свое место и с умным видом слушать выступающих. Но Медведев что-то расслабился после душа, упал на очень большую и удобную кровать и наверняка захрапел от удовольствия.

Проснулся от щебетания птичек за окном, было так сладко и так хорошо, а еще снилось что-то эротическое, возбуждающее, да такое, что член стоял колом как надо. Во сне была снова рыжая бестия Лисичка, она извивалась всем телом, плавно двигаясь на нем сверху.

Такие сны уже стали частью жизни Тимофея, поначалу они его бесили, раздражали, потом мужчина к ним привык и даже скучал, когда их не было. Но после них приходилось удовлетворять себя самому, если было время, и весь день ходить злым. Но сегодняшний дневной сон после долгой поездки был каким-то особенным, что ли. Тимофей не мог понять чем именно, но чувствовал это.

За окном было еще светло, в комнате бесшумно работал кондиционер, было свежо, Медведев встал, потянулся, подошел к окну, отдернул шторы. Двери и окна были от потолка до пола, панорамные, выходящие на веранду и небольшую лужайку.

Тимофей открыл двери, вышел, как был, голым, снова потянулся.

– Как же хорошо, еб… твою мать… Да просто заебись!

Было действительно хорошо и заебись, Медведев любил природу, сама его фамилия говорила о том, что жить ему нужно в берлоге в дремучем лесу и спать по полгода.

– Эй, мужчина, вы нам мешаете! – из-за кустов послышался девичий голос.

Тимофей напрягся, но с места не сдвинулся, решил, что ему это кажется.

– Ого, так он голый!

– Да ладно?

– Да точно!

Нет, не послышалось, там, где-то впереди, были люди, и их было больше двух точно. Мужчина прикрыл пах рукой – стояк опал, – почесал бороду, начал приглядываться, но дальше веранды не пошел.

– Что за люди? Ни стыда ни совести. Так, но мы не отвлекаемся, мы продолжаем.

Да, неловко вышло, Тимофей не стал мешать кому бы там ни было, зашел в дом и, когда посмотрел на часы, с ужасом понял, что опаздывает, точнее, уже почти опоздал. Кинулся умываться, искать свежую рубашку, пиджак, хорошо, что все это выложил из сумки.

Схватил документы, телефон, выбежал из домика и побежал по дорожке, которая вела в глубь базы. Дорогу он, конечно, запомнил плохо, но наверняка заблудиться здесь было трудно и все тропинки вели к главному корпусу.

Но Медведев заблудился.

Минут двадцать плутал, спросить было не у кого, как назло, все куда-то пропали. Потом решил срезать путь, ломанулся через кусты, залез в клумбу, испачкал туфли. Короче, жизнь била ключом, и все по голове.

Когда наконец добрался до конференц-зала, все уже началось, а его новая знакомая Варвара Назарова заняла ему место в самой середине зала. Поэтому пришлось пробираться через собравшихся коллег, топтаться по их ногам и извиняться.

– Чего так долго? – Варвара громко прошептала, морщась и придирчиво разглядывая Медведева.

– От волков уходил, следы путал.

– Что?

– А чего в середине места, а не в первых рядах? – Тимофей пошутил.

– Там занято, там профессора сидят, вот когда мы станем такими же, то тоже там будем.

– Не дай бог.

Варвара не стала отвечать, поправила прическу, этот новый странный и большой мужчина ей нравился. Как раз как она и любила: высокий, широкоплечий, бородатый, почти как ее первый муж-паразит. Но подружка и коллега Алла говорит, что ей нужна противоположность бывшему – интеллигентный, утонченный, воспитанный.

Но где же такого взять?

Пациентов, конечно, хватает разных в ее городе, но все не то и не те. То предлагают пошлости, то женатые. Да и интеллигентные и утонченные не ломают руки в драках на Новый год, а вот таких драчунов как раз в сезон полно.

Варвара покосилась на Медведева, поморщилась снова, прогоняя мысли и следуя советам подруги Аллы. Надо было переключить свое внимание на кого-то другого, мужчин в зале было полно, с кафедры говорил очень импозантный мужчина в очках и сером костюме, и Назарова все пыталась со своего места разглядеть, есть ли на его безымянном пальце обручальное кольцо или нет.

– Это скоро закончится?

– Еще два оратора.

– А ужин был?

– Для нас нет, после открытия банкет.

Живот заурчал, Медведев посмотрел на часы, скрестил руки на груди и начал вникать в то, что говорит оратор. Но вот в памяти возник момент его выхода голым на веранду, и Тимофей зуб готов дать за то, что там, за кустами, откуда доносились возмущенные голоса по поводу его наготы, мелькнуло что-то рыжее.