Нова почувствовала, как её сердце забилось сильнее. Она натянула капюшон и побежала в тени стены, стараясь быть незаметной.

Если бы только папа мог её видеть! Сегодня она собиралась обыскать подвал в доме на Милл-лейн. Похоже, её отец хотел именно этого. Последнее послание, которое она получила от папы, было на внутренней стороне упаковки от шоколадного батончика, оставленного кем-то у входной двери дома ужасной приёмной матери в день отъезда Новы:

«Теперь всё наладится.

Милл-лейн, восемнадцать. В самом низу».

У Новы было хорошее предчувствие.

Тауэр был одним из старейших зданий Лондона, и, живя там, Нова часто забывала, что вообще-то находится в огромном городе. Покинув средневековые стены, она повсюду видела современные высотки, яркие огни которых воодушевлённо мерцали. В небе Нова насчитала целых четыре самолёта.

Она уверенно свернула на улицу с рядом одинаковых домов из коричневого кирпича с прямоугольными высокими окнами. Друг от друга они отличались только разноцветными дверьми: синими, красными и коричневыми.

За Новой бежала серая полосатая кошка. В последнее время у неё всегда была компания. Однако не всегда за ней следила именно эта. Были и другие, иногда даже две или три. Нова любила кошек и была рада, что в школе Горацио их было так много.

В первый же день она поделилась с Генри предположением, что это всё неслучайно. Кошек можно было найти в каждом углу замка, они даже попали в брошюру об интернате! Едва ли можно было спуститься по каменным ступеням, ведущим из башни, или пересечь небольшой сад, не наткнувшись на кошку. Они лежали, подставив животы солнцу, или точили когти о деревянные блоки, разбросанные повсюду. Когда приёмная мать Новы изучала брошюру, она язвительно заметила, что школа-интернат Горацио, скорее всего, контролируется не школьным советом, а управлением по защите животных.

Но Генри бы с ней поспорил. Его бабушка настаивала, что обучение в присутствии животных – замечательная вещь, и директор школы, который заботится не только о своих учениках, но и о множестве кошек, наверняка умный и искренний человек.

Кошка, которая сопровождала Нову сегодня вечером, показалась ей какой-то обеспокоенной. Она словно чего-то боялась, но была вынуждена бежать за девочкой. Когда Нова останавливалась, кошка садилась на задние лапы в нескольких метрах от неё и пристально смотрела. Нова зажмурила глаза. Неужели на светлой лапке кошки отметина в виде короны?

Нова покачала головой и повернулась. У неё были дела поважнее.

– Следующая улица чуть левее, – пробормотала она и свернула в маленький переулок. По обеим сторонам улицы стояли мусорные баки. Дома здесь были всё те же, но размером меньше – с крошечным палисадником, лестницей у входа и чёрным железным забором.

– Милл-лейн, 18, – пробормотала Нова. – Должно быть, это здесь.

Она резко остановилась. Где-то ударил колокол. Полночь.

Нова вытащила фонарик, чья гравировка выдавала, что он принадлежал её отцу, – Марк Локси. Его свечение было настолько слабым, что издалека вряд ли кто-нибудь бы заметил, но для Новы его было достаточно. Она перелезла через железную ограду и нащупала на земле перед домом железное кольцо, прибитое к деревянным доскам, – точь-в-точь как на папиной карте. Это должен быть вход в подвал!

Нова наклонилась и схватилась за холодный металл. Она изо всех сил потянула за кольцо, но ничего не сдвинулось с места.

Девочка вздрогнула, услышав за собой шорох. Та же серая полосатая кошка. Теперь она стояла вплотную к Нове. Её чёрные глаза были огромными, и она выглядела уже не просто взволнованной, а страшно напуганной. В этот момент Нова услышала другие посторонние звуки: шипение и свист становились всё сильнее и сильнее.

Она почувствовала странный сквозняк, струящийся по земле и сопровождаемый резким, незнакомым ей запахом.

Нова вспомнила, чему её учил отец, и, вскочив, она прижалась к стене рядом с лестницей, ведущей к входной двери жилого дома, которую скрывала тень. Девочка замерла.

Шипение и свист стали громче, и Нова увидела, кто издаёт звуки – кошки, снующие по земле. По подсчётам Новы, их было не меньше десяти. Они все были похожи друг на друга из-за подтянутых и атлетичных тел. Казалось, что они шли строем: впереди кралась главная кошка, а за ней – ещё три, идущие вплотную друг к другу. На шее у каждой из них была лента с подвеской, которую Нова не могла толком разглядеть в темноте. Успела заметить только то, что она была в форме треугольника. Как странно!

Нова затаила дыхание, когда животные проходили мимо входа дома напротив. Но вдруг они остановились. Шипение стало громче и внезапно прервалось жалобным мяуканьем. Нова выглянула из тени и сдвинула капюшон на затылок, чтобы лучше видеть.

Что произошло? Кошачий строй всё теснее окружал серую полосатую кошку. Пойманная в засаду, она тихо мяукнула, а затем смиренно опустила голову.

Они снова сбились в единое целое, с той лишь разницей, что теперь в центре была серая.

Нова вышла из сумрака. Кошки отпрянули и побежали мимо неё, толкая пойманную жертву вперёд. Она подняла голову и посмотрела Нове прямо в глаза. И снова замяукала.

Потом всё закрутилось очень быстро. Стая сжалась в плотный клубок, который начал набирать скорость. Нова едва могла уследить за ними. Вскоре кошки добежали до конца улицы и свернули на следующую улицу.

Мяуканье пойманной кошки не прекратилось, но стало тише и жалобнее. Нова побежала вдогонку вдоль стены, сновав натянув капюшон на голову. Но было уже слишком поздно. Кошек больше не было видно, и их мяуканье доносилось лишь слабым эхом откуда-то далеко. В голове Новы оно превращалось в слова. Они были тихими, но Нова отчётливо различала их: «Помоги, помоги!»

3

Весь следующий день Нова горела желанием рассказать Генри о своей вылазке, но они никак не могли остаться наедине. По утрам Горацио то и дело посылал их с поручениями по школе, потому что забывал где-нибудь в башне книги, печенье с тунцом для кота Гектора или свои очки.

Во время обеденного перерыва к ним присоединилась Риа, которая не могла перестать говорить о бесхвостом коте с тремя лапами. Несмотря на это, он, как молния, взлетел по лестнице башни. Эд то и дело прерывал её, задавая уточняющие вопросы. Он с удивительной скоростью листал толстый фолиант, в котором были описаны все породы кошек в мире. Мальчик не только помнил, как выглядели все кошки, но и знал особенности их темперамента и характера.

Наконец он поднял глаза и торжествующе провел рукой по рыжему «ёжику» на голове.

– Совершенно очевидно, что это мэнская кошка! – воскликнул он. – Они родом с острова Мэн, умеют быстро бегать и рождаются без хвоста!

Нова смогла спокойно поговорить с Генри о странных событиях прошлой ночи только ближе к вечеру. Снаружи щебетали птицы. Летом лондонский воздух часто был душным, но Нова заметила, что он пахнет приключениями. Ей было интересно, чувствует ли Генри то же самое. Они сидели на диване перед окном Новы, положив ноги на подоконник.

– Что касается вчерашнего вечера… – начала Нова.

– Ты снова была снаружи, – прервал её Генри. – Твои волосы всё ещё пахнут той пекарней с улицы, где целыми днями жарят оладьи со шпинатом.

Нова провела рукой по волосам, взяла одну из каштановых прядок и поднесла к носу.

– Милл-лейн, – сказала она. – Там стоит дом, где, я уверена, мой папа скоро будет ждать меня. Номер восемнадцать.

– Конечно, – сказал Генри, но по его голосу было понятно, что он ей не верил.

Нова не могла на него обижаться. Большинство людей не считали Марка Локсли надёжным человеком, ведь в их глазах он был не только мастером по побегам из тюрем, но и профессиональным вором.

Конечно, они не знали, что на самом деле ему не место за решёткой.

Папа никогда не говорил о том, кто на самом деле тогда украл сокровище из музея. Полиция всё равно бы ему не поверила, потому что вскоре после этого в их доме было найдено похищенное кольцо. Папа поклялся Нове, что он не вор, и она ему поверила. И поскольку его подставили, он изо всех сил старался не оставаться взаперти надолго.

Он был гением! Его побеги были легендарными. Однажды университет даже пригласил его на лекцию.

Но это были вещи, которые Нова не хотела обсуждать даже с Генри.

– Со мной была та кошка, – начала она.

– Одна из кошек Горацио? – спросил Генри.

Нова неуверенно покачала головой. Даже спустя несколько недель она, по-видимому, познакомилась ещё не со всеми пушистыми обитателями башни. Горацио не нравилось, когда их называли «его кошками», он предпочитал вариант «гостями».

– Нет, она не из гостей Горацио, ну, по крайней мере, не из тех, кого знаю я. Кошки, которые следят за мной на улице, выглядят по-другому. У них гордый, почти высокомерный вид. У вчерашней на лапе даже была отметина, похожая на корону, – объяснила Нова.

– Тогда тебе обязательно стоит спросить Горацио! – сказал Генри. – Если там была корона, возможно, всё это как-то связано с королевскими кошками, о которых он постоянно говорит. Если он, конечно, всё это не выдумал. Я, например, в восторге от его рассказа о коте, который съел так много, что больше не мог подниматься по дворцовым лестницам, и его всегда приходилось таскать на носилках. Если Гектор не будет за собой следить, то рискует попасть в такую же ситуацию.

Генри повернул голову к Нове и надул щёки, отчего его веснушки стали ещё заметнее, чем обычно.

Нова не смогла сдержать смеха, но быстро взяла себя в руки.

– Знаешь, что самое безумное? – спросила она.

Генри внимательно посмотрел на неё.

– Из ниоткуда появились странные кошки с лентами вместо ошейников. Они забрали кошку с короной. Она явно была против, но не могла сопротивляться. И мне кажется… – Нова запнулась. Мысль казалась слишком безумной, чтобы произносить её вслух.

– Что? – спросил Генри.

– Мне кажется, она звала на помощь.

– Громким мяуканьем? – поинтересовался Генри, имитируя душераздирающий кошачий крик.

Нова ткнула его в бок.

– Так тоже. Но я поняла это «мяу»! Оно звучало как призыв о помощи.

Генри расхохотался.

– Да, конечно, – сказал он. – Мы теперь не только живём в кошачьем приюте, где постоянно слушаем истории о королевских кошках, но и начинаем с ними разговаривать.

– Насчёт последнего ты ошибаешься, мой мальчик, – послышался вдруг мягкий голос с подоконника. – Это не вы, ребята, начинаете разговаривать с кошками. Это кошки решают заговорить с вами. Если сочтут нужным. И, по моему мнению, для этого ещё слишком рано! Но сейчас у меня нет другого выбора.

Нова и Генри уставились на подоконник. Прямо у их ног сидел чёрный как смоль кот с растрёпанной шерстью и облизывал правую переднюю лапу – единственное белое пятно на его теле. Испуганные Нова и Генри опустили ноги.

– Да ладно вам, – кот скучающе посмотрел на них бирюзово-голубыми глазами. – Разве Горацио не говорил вам, что вы ходите в школу для детей, которые умеют разговаривать с кошками? Ой… – сделал он небольшую паузу. – Видимо, я случайно раскрыл секрет… Позвольте представиться, меня зовут Эдисон.

4

Кот сидел перед ними неподвижно, тяжёлая бирюзово-голубая бархатная штора на окне Новы соответствовала цвету его глаз. Рот Генри был раскрыт так широко, что туда в любой момент мог приземлиться самолёт.

Нова первой вспомнила как говорить.

– Привет, – всё ещё удивлённо сказала она. – Я Нова, а это Генри.

– Очень приятно, – кот на мгновение поднял лапу в знак приветствия, но быстро опустил её. – Но не время отвлекаться на подобные незначительные мелочи. Я знаю, кто вы такие. Среди нас, кошек, быстро расходятся новости о том, кого Горацио приютил в этот раз. Будь то человек или животное. Его забота обо всех живых существах – поистине трогательное зрелище!