Понимаю, что я не прочь продолжить знакомство. Собираюсь сделать ещё пару фотографий, но открывается дверь и в студию ураганом врывается мужчина.

– Какого чёрта? – ругается тот глубоким грудным голосом.

Обалдев, делаю шаг назад, чтобы осмотреть гостя. Высокий, хоть и ниже Кости, блондин с густой короткой бородкой, в голубом костюме-тройке, кажется, не по размеру. Ощущение, что пиджак при следующем движении хозяина просто расползётся от напряжения. А взгляд…

– Здравствуйте, – улыбаюсь, не дав больше мужчине ругаться. – Вы к кому?

– Это Станислав Игоревич, – подрывается с места Костя.

– Что за ерунда? – продолжает на повышенных тонах начальник, указывая на своё лицо.

Замечаю, что цвет кожи на руке и лице сильно отличается. Тот делает пару шагов внутрь, присматриваюсь и понимаю – он только от визажиста, а тот неправильно подобрал тон, сделав мужчину похожим на морковку.

Сдерживаю улыбку. А вот Костя позволяет себе смешок.

– Не ржи, – огрызается начальник.

Какой невоспитанный!

– Оксан, ты сможешь что-то с этим сделать? – обращается ко мне помощник.

Оба вперивают свои взгляды в меня.

– Вы могли бы переобуться? – несмело спрашиваю у Станислава Игоревича.

Он вызывает странное чувство. Перечить такому не хочется. Выглядит злобно. Ему лет тридцать, может, чуть больше, а глаза серые и холодные, как сталь. Они, кстати, совсем не глубоко посажены, разве что нависающее веко. Попутно оцениваю внешность и думаю, какой свет лучше поставить.

Уже поняла, что прошлый фотограф допустил пару ошибок, изуродовав мужчину. На самом деле этот Станислав очень симпатичный. Я бы сказала, а-ля Крис Хемсворт. Так что сложностей, чтобы показать его с лучшей стороны не возникнет. Можно выдохнуть.

Станислав недолго хмурится, а потом показывает подошву туфель:

– Уже переобулся, – рычит, – недостилист на вашем этаже обитает, – ругается и проходит к Косте, который неприкрыто улыбается, разглядывая начальника.

Чуть не ахаю, когда лицо Стаса попадает под свет. Чем его накрасили? Мало жёлтого оттенка на его собственный холодный цвет кожи, так ещё и сияет, как новогодняя ёлка. Да как прикажете его фотографировать? Замучаюсь править это убожество, хоть чёрно-белый портрет снимай…

Мужчины шёпотом перекидываются парой фраз, а я летаю в абстракции, пытаясь придумать, как исправить положение.

– Так, – успокаиваюсь, – давайте, познакомимся. Расскажите о себе и какой результат вы хотите получить по итогу?

Станислав оборачивается с изогнутой бровью:

– Для начала хочу исправить эту тыкву, – снова тычет в своё лицо.

– Предлагаю смыть косметику, – мнусь, – правда, можем не успеть всё отснять, у меня ещё одна съёмка. Могу исправить в редакторе, – улыбаюсь. Просто фото вы получите позже, чем мы оговаривали.

– Плевать, – обречённо отмахивается Станислав и садится в кресло, где сидел Костя.

Так-с, а большой босс выглядит в нём нелепо. Оно будто сковывает его. Оглядываю студию, в поисках замены реквизита.

– Давайте вместо кресла этот стул возьмём, – торопливо выдвигаю светлый, барный, без спинки и с подножкой. – Вам больше подойдёт, – улыбаюсь.

Станислав скептически смотрит на меня и на стул, но соглашается. Определённо, теперь мужчина выглядит куда интереснее. Пристрелочный кадр – меняю свет. Хочется равномерного освещения без резких переходов, но с глубокими тенями, чтобы отразить мужественность черт лица.

Показываю, как встать. Предлагаю опереться на стул, а одну ногу поставить на подножку. Но пока разглагольствую, студию оглашает громкий звук мелодичной иностранной песни – не знаю такую.

Станислав быстро наклоняется и распахивает пиджак, проходясь щекой по ткани, достаёт телефон и отвечает. Сжимаю кулаки, потому что мужчина испачкал ворот рубашки этим кошмарным тональником. Переглядываемся с Костей, а Стас начинает грозно тараторить на… испанский?

Задираю брови. Мои познания этого языка заканчиваются на сериале «Дикий ангел», который смотрела старшая сестра, когда я была мелкой.

Поглядываю на часы, понимаю – мало, что клиент задержался, так ещё и отвлекается, а время поджимает, у меня следующая съёмка.

– А, – обращаюсь к Косте, – мы можем на пару минут прервать разговор? У меня скоро клиент…

– Станислав Игоревич, – улыбается молодой человек, – может, чуть позже решите свои личные вопросы?

«Личные?» – как интересно…

Начальник рявкает что-то на том же испанском.

– Несколько минут, и он освободится, – неловко улыбается Костя.

– Есть запасная рубашка?

– Нет, – мотает головой парень.

«Чёрт, – ругаюсь. – Что делать-то? Может, застирать и высушить утюгом?»

Станислав сбрасывает вызов, а глаза его пышут яростью. Да уж, где тут сделать хороший портрет?

– Продолжим, – рыкает и протягивает телефон Косте.

– Вы, – мямлю, – рубашку испачкали.

– Где? – наклоняется, чтобы посмотреть и опять задевает ворот.

Почти скулю.

– Вот, – хватаю с тумбы зеркальце и подхожу к Станиславу.

Утробно рычит, смотрит исподлобья и возвращает зеркало:

– Что делать? Это можно исправить в фотошопе или как? – сдержанно спрашивает.

– Да, но лучше бы оттереть, чтобы никаких пятен при печати журнала не вылезло. У меня не так много опыта в исправлении одежды, – нехотя признаюсь.

– Вперёд, – всплёскивает руками. – Говорите, что делать.

– Могу застирать и подсушить феном или утюгом, – пожимаю плечами.

– Может, мою наденешь? – встревает Костя.

Осматриваю его рубашку, тоже белая, хоть и молодёжная, но вполне подойдёт, да и жилетка перекроет большую её часть.

– Давай, – выдыхает Станислав и скидывает с себя одежду.

Опускаю глаза, лишь изредка поглядывая на мужчину. Притворяюсь, что у меня дела появились, и отшагиваю. Похоже, ни одного, ни второго не смущает моё присутствие. Они спокойно обнажают свои торсы.

Чувствую, слюнки-то текут. За спиной скрипит дверь, и слышу громкий женский вздох. Оборачиваюсь, та что-то кидает про бесстыжих и разврат и хлопает дверью. Лицо моё сползает. Это клиентка была?

Пулей вылетаю следом и пытаюсь объясниться. Но женщина не желает меня слышать. Клиентка пожилая, наверное, подумала чего не того – двое мужиков полуголых и я…

Поникшая, возвращаюсь. Закрываю дверь на ключ. У меня только что образовались дополнительные полчаса.

– Что случилось? – участливо интересуется Костя, сверкая своим идеальным телом, даже пиджак не надевает.

– Клиентка ушла, – поджимаю губы.

– Я оплачу, – небрежно кидает Стас, привлекая моё внимание.

Подхожу к нему, беру фотоаппарат, наматываю ремень на запястье, и замираю. Боже! Что за ужас?! Куцая рубашка вот-вот лопнет на его плечах. Выглядит, словно на шарик натянули резинки и пытаются надуть его ещё…

– Это никуда не годится! Рубашка вам не подходит. Простите, но давайте, я вашу отстираю, раз время есть. Я не хочу делать заведомо плохой кадр. А оплачивать ничего не надо, – задираю нос, – вы не виноваты, что женщина сбежала.

Хватаю рубашку со стула и, не дав мужчинам и рта раскрыть, пулей вылетаю из студии, прихватив хозяйственное мыло. Нужная вещь, постоянно что-то пачкается, а оно отстирывает всё.

В туалете приступаю к приведению в порядок одежды. Осторожно, чтобы не размазать крем ещё больше. Попутно пускаю слезу по своей несчастной работе. Точно закроюсь.

Возвращаюсь в студию, включаю утюг и под пристальным взглядом Кости и Станислава просушиваю воротник с обратной стороны, чтобы не испортить внешний вид изделия. Чувствую потрясающий древесно-цитрусовый аромат от рубашки. Дурманит.

– Так-то лучше! – отдаю. – Можете переодеваться.

Станислав, не дожидаясь, когда я отойду, расстёгивает рубашку Кости, а я втыкаю взгляд в пол.

– Можно смыть этот ужасный грим? – спрашивает мужчина.

– Да, – киваю.

– Замечательно, – бурчит и отдаёт одежду помощнику. – Тогда смывайте, а оденусь я потом.

Садится на стул, а я в изумлении поднимаю взгляд и утыкаюсь в мощную, покрытую короткими волосами грудь.

Глава 2

Я не ослышалась? Он сказал: «СМЫВАЙТЕ»? Я, что ли, должна его умывать?

– Эм, – протягиваю. – Сейчас принесу жидкость для демакияжа и ватные диски…

Костя оделся, пока я в ступоре была. Иду за ширму. Хватаю бутылёк и диски, беру зеркальце и возвращаюсь к Станиславу.

– Вот, – протягиваю, а у самой глаза так и облизывают его формы.

– Я не умею, – кривит губы. – Вы можете сами смыть этот ужас?

– Д-да, – чуть не заикаюсь.

Костя располагается на диванчике и залипает в смартфон.

Я дрожащими и похолодевшими руками, начинаю стирать косметику с лица Станислава Игоревича. Неловко это. Не привыкла к такому. Максимум причёску поправляю, кожу стараюсь не трогать. Во-первых, не гигиенично. Во-вторых, люди не любят этого. А судя по лицу Станислава, он тоже не в восторге – сидит, глаза закрыл и стиснул челюсти так, что даже под бородкой вижу напряжённые желваки.

С каждым потраченным диском мужчина становится куда естественнее и симпатичнее. Удивительно, как может визажист испортить внешний вид человека неумелым макияжем.

Не успеваю закончить, раздаётся знакомый рингтон.

– Камила, – глухо отзывается Костя.

– Дай сюда, – рявкает Стас.

Берёт телефон и пускается в громкий спор на испанском языке. Мне и без того неловко, а теперь ещё трубка мешает. Начинаю закипать. Ну неужели нельзя посидеть спокойно?! Я всё понимаю, но через пять минут ко мне придут другие клиенты, а мы всё ещё не начали съёмку!

Что-то Станислав кипит не меньше моего, лицо его меняется и становится устрашающим. Отдёргиваю руку с ватным диском и замираю. А он резко хватает меня за талию, прижимает к себе и встаёт со стула, отрывая от пола. Собираюсь выругаться, но мужчина отставляет меня и уходит со съёмочной площадки к окну, где опирается на подоконник и продолжает громкую беседу.

Стою как пришибленная. Что это было? Какого он себе позволяет? Нельзя попросить отойти? Злобно хватаю разбросанные грязные диски, выкидываю в мусорку и наливаю кофе, разбавляя холодной водой. Хочу расслабиться за любимым вкусом дешёвого суррогатного кофе три в одном.

Стук в дверь. Перевожу взгляд на часы.

– Константин, – обращаюсь к нему, потому что Станислав Игоревич точно не услышит, – у меня следующие клиенты.

Вдруг становится тихо. Станислав смотрит на меня, часы, дверь, в которую снова стучат.

– Разберись, – кидает Косте.

– Я улажу, – улыбается помощник.

– Что? – вздёргиваю брови.

Ответа не получаю, тот скрывается за дверью, я стартую следом:

– Простите за неудобства, ещё раз спасибо за понимание, – слышу от Кости, а ребята с улыбкой уходят.

– Что произошло? – поздно я выбежала, меня лишили ещё одного клиента.

Они же не вернутся! Так студия точно загнётся. А если отзыв плохой напишут? На что я жить буду? Я и так держусь из последних сил и берусь за любую работу! Даже дни рождения снимать начала, хоть ненавижу их!

– Всё хорошо, Оксана, – улыбается Костя и прячет руки в карманы. – Они согласились перенести съёмку на другой день.

– Но…

– Не волнуйтесь, Станислав Игоревич оплатит потраченное время.

Захожу в студию и падаю на стул. Беру кофе, пью, поглядывая на полуобнажённого мужчину, наворачивающего круги по студии. М-да…

Через несколько минут разговор прекращается, и Стас надевает рубашку.

– Есть влажные салфетки? – смотрится в зеркальце.

– Да, – протягиваю упаковку.

Берёт её и начинает злобно стирать остатки косметики. Хочу сказать, что он делает только хуже, но поздно. Лицо его становится красным. Теперь Стас не морковка, он – помидор!

Делаю глубокий вдох и беру фотоаппарат, оборачиваю ремень вокруг запястья поплотнее, ощутимо так.