Девушка улыбнулась и посмотрела на Миллера. Поднесла коробочку ближе к глазам, прищурилась и, как будто, прочитала:

– Первое средство при порезах и ушибах.

– Я имел в виду, нам не обойтись без антисептиков. Презервативы, вероятно, шли в подарок ко всему остальному.

– Я поняла.

Андрей обошёл журнальный столик и опустился на диван. Вытряхнул из пакета пузырьки, тюбики и несколько упаковок с бинтами и повязками. Александра молча наблюдала за ним.

– Я – хирург. Окончил Мед в Калгари, но практики получилось всего несколько лет. Больше занимался исследовательской работой. Потом совсем ушёл в бизнес. Хочешь, расскажу, почему? Иди сюда.

Так Андрей обычно заговаривал зубы маленькой племяннице, перед тем, как сделать болезненный укол.

Александра осторожно села рядом с ним на диван.

– Кроме того, что мне видно, есть глубокие порезы? – спросил он, разрывая пакетик с ватой.

– На правом бедре и плече.

– Показывай.

Она замешкалась.

– Мы с тобой не на свидании, не надо меня стесняться. Быстро повязки наложу и пойдём уже завтракать.

Саша нехотя повернулась к Миллеру спиной и приспустила халат.

Андрей, затаив дыхание, собрал каштановые пряди и откинул с её обнаженного плеча, заодно освобождая шею. На том месте, где у Али должен был бы быть шрам, виднелась свежая ссадина – несколько сантиметров содранной о речные камни кожи.

А на хрупком маленьком плечике расползлось бурое пятно, посередине которого пролегал довольно глубокий порез с запёкшейся кровью по краям. Андрей смочил тампон перекисью и стал осторожно промывать.

Девушка шумно вздыхала при каждом его касании, но вытерпела все манипуляции молча. Заговорила только, когда он закончил накладывать повязки.

– Ну и почему?

– Что?

– Почему вы оставили хирургическую практику?

Ухо резануло это её "вы". Намеренно держит дистанцию или и вправду считает его слишком старым? Ей чуть больше двадцати, значит разница в возрасте у них примерно лет семь-восемь.

– С детства занимался хоккеем. Сначала здесь, в России. Потом и в Канаде, когда родители развелись и мы с мамой переехали в Калгари. Частые травмы мешали работе и едва не поставили на ней крест, когда я получил серьёзный перелом кисти.

Она обернулась и сочувственно взглянула на него через плечо.

– Нужно было от чего-то отказаться. Либо хирургия, либо спорт. К тому времени исследовательская деятельность начала приносить плоды, бизнес пошёл в гору… Выбрать оказалось не сложно.

– Так вы здесь по делам? На этой конференции?

– Да. А по её окончании планирую еще на пару месяцев задержаться в России, навестить родных в Москве. Показывай второй.

Девушка нехотя облокотилась на подушки и развела в стороны полы халата, обнажая бедро. Круглое, на вид упругое и наверное, очень нежное.

Миллер не смог сдержать вздоха. Да что за чертовщина? Как подросток, в самом деле!

Он как можно скорее повторил те же действия, что и ранее с плечом. Аккуратно наложил стерильную повязку и разровнял клейкий слой ладонью.

Схватить бы её сейчас, сорвать дурацкий халат и вжать животом в спинку дивана…

– Спасибо, Андрей.

Александра поправила халат, туже затянула пояс на талии и встала.

– А ты? Чем занимаешься?

– Я окончила лингвистический в прошлом году. Работать на Белова начала ещё на втором курсе. Сначала как офис-менеджер. Со временем вникла в специфику бизнеса, и уже полтора года занимаюсь маркетингом.

– И часто он тебя с собой по командировкам таскает?

– С собой – нечасто. Сейчас я тут скорее, как переводчик. Последние пол года много езжу на Алтай, у нас там офис и один из производственных комплексов.

– Пол года?

– Да. Была там, наверное, больше времени, чем дома.

Андрей отвернулся, чтобы не выдать смятения. В феврале, когда Аля умирала у него на руках в московской клинике, Саша была на Алтае.

Утром он еще допускал вероятность того, что она его просто не узнала… Он же постоянно был в медицинской маске, а она мало что различала без своих очков. Но теперь всё встало на свои места – она не та, за кого он её принял.

Можно обрадоваться и начать знакомство с Александрой с чистого листа. Пригласить на прогулку, позвать на свидание… Почему же тогда он так разочарован? Надеялся, что судьба подбросила ему второй шанс?

С Алей у них всё равно ничего бы не вышло. Он особенно чётко это вдруг осознал.

Встреть она его сейчас – даже руки ему, наверное, не подала бы. После всего того, что он с ней сделал тогда…

Набросился на слабую, беззащитную девочку, словно обезумевший, голодный зверь. А когда пришёл в себя, было уже поздно.

Всякий раз, невольно вспоминая её испуганные глаза, тонкие руки и маленькие ладошки, упирающиеся в его грудь, тот её первый, пробравший до мурашек крик, – он испытывал сильнейшее отвращение к себе.

Приближаться к Але с того дня, когда всё вскрылось, было нельзя. Таким было главное условие её матери, помимо прочих. Иначе все пошли бы под суд.

За свои действия Миллер готов был отвечать. Но вся загвоздка заключалась в том, что отвечать пришлось бы не ему одному. К ответу привлекли бы всех – и Никиту, который точно лишился бы медицинской лицензии, и половину его сотрудников. А все они, по сути, были непричастны…

И всё, что он мог после этого – это звонить Никите и выслушивать короткий сухой отчёт. Она в порядке, кровь в норме, организм быстро восстанавливается…

– Андрей Матвеевич, я к себе.

Красивый женский голос вывел Миллера из раздумий.

Голос.

Какой на самом деле у Али голос, он так и не успел узнать – распухшие лимфоузлы сдавливали связки, и девушка едва могла говорить.

Александра наклонилась, подхватила свои мокрые кеды, которые оставили на светлом ворсе ковра грязные следы, и босиком направилась к лифту.

Андрей последовал за ней.

– Если кто-то пойдёт искать наши вещи, дайте мне, пожалуйста, знать? Я бы вам свой номер оставила, но не помню его наизусть.

– Я позвоню Роману, – ответил Андрей чуть охрипшим голосом.

– Ещё раз – извините за беспокойство, – она нажала на кнопку.

Вот он – подходящий момент для того, чтобы пригласить её куда-нибудь вечером. Но у Миллера будто язык прирос к нёбу.

Двери лифта раздвинулись, она сделала было шаг внутрь. Андрей выбросил руку вперед, схватил девушку за талию и втянул назад в апартаменты.

Глава 8

Александра

– Мы с тобой не на свидании, не надо меня стесняться.

Я медленно повернулась к мужчине спиной. Хотелось прокричать этому слепцу:

"Я тебя не стесняюсь. Я боюсь, что ты увидишь шрам на шее и, наконец, поймешь, кто я. "

Уж лучше продолжать обманываться и убеждать себя, что он так поступил со мной не по своей воле. Не потому, что я стала ему неинтересна и он просто вернулся в свою обычную жизнь, быстро забыв обо мне.

Я чувствовала себя униженной из-за того, что он меня бросил. И из-за того, что сегодня даже не узнал. Хотелось убежать от него как можно дальше и больше никогда не вспоминать, не мечтать, не жалеть ни о чём…

Я сидела перед Андреем молча, прокручивая в голове этот монолог. Его руки прошлись по ушибленному плечу и коснулись шеи. Кожу тут же защипало.

Следующие несколько минут он обрабатывал мои порезы и накладывал повязки. Я с трудом выносила его прикосновения. Всё ещё слишком хорошо помню его руки на своём теле в нашу первую и единственную ночь.

Немного отвлекал разговор. Андрей рассказывал о себе, и я внимательно слушала. И удивлялась – как вообще я могла его принять за обычного врача? Да от него же так и веет силой и властью.

Простой хирург не решился бы на то, на что пошёл ради моего спасения Андрей. Наша система здравоохранения мигом перемолола бы его и выплюнула. Но Миллер, очевидно, был ей не по зубам.

Оказывается, он – канадец. Конференция закончится через две недели, и он снова уедет из страны.

В душе образовалась пустота, а сердце закровоточило еще сильнее.

Не знаю даже, зачем я соврала ему про Алтай. Если он не узнал меня стазу, еще там, у реки… Значит, просто не запомнил.

Оставаться наедине становилось сложнее с каждой минутой. Воспользовавшись его задумчивостью, я встала и быстро вышла в холл. Подхватила свои кеды…

Миллер всё же вышел провожать. Стоял и молча наблюдал за мной. А я едва не подпрыгивала от нетерпения в ожидании лифта.

Двери, наконец, открылись, и я шагнула внутрь. Но крепкая рука обхватила сзади мой живот и втащила назад.

Боже мой… что он делает?

Разворачивает к себе лицом, прижимая еще теснее. И я замираю, не зная, как себя вести.

– Останься…

Он говорит это своим обволакивающим, низким голосом так, что не остается сомнений – для чего именно просит меня остаться.

Его пылающее смесью не вполне понятных мне чувств лицо приближается к моему. Слышал, как меня выворачивало в его ванной, и всё равно собирается целовать?

Я увернулась от поцелуя, и его мягкие горячие губы полоснули по щеке. Ладони сжали талию до боли, и я охнула в голос.

Совсем как тогда… Мне было страшно переходить черту. И я отталкивала его, боясь довериться и пойти до конца. Но уже через несколько мгновений исступлённо задыхалась от наслаждения в его сильных руках… Боже, нет.. только не вспоминать!

Большая мужская ладонь обхватила моё лицо. Каменное, годами тренированное тело вжало меня в прохладную стену. Мы, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.

Почувствовав его ширинку, твёрдо и нагло вдавленную в мой живот, я упёрлась в широкую грудь ладонями. Мы оба тяжело и шумно дышали.

Хотелось отвернуться, но Андрей не позволил. Тогда я выдала единственную реакцию, на которую оказалась способна в своём положении – зажмурилась.

Зачем он это делает? Привык получать любую женщину по щелчку пальцев? Но я – не любая. Я уже знаю, как ЭТО может быть с ним. И как тошно потом будет вновь остаться одной.

Предательская слезинка скатилась по щеке. Обида на этого мужчину грозилась вот вот пролиться водопадом слёз.

Андрей поймал солёную каплю губами, и хрипло проговорил:

– Прости, Саш. Я забылся.

И наконец, отпустил меня, отступая на шаг.

А я торопливо нажала кнопку снова. На этот раз, двери открылись быстро. Я молча вошла в лифт, нажала кнопку своего этажа и закрыла глаза, только бы не встретиться с ним взглядом в зеркале.

Оказавшись, наконец, в своём номере, я дала выход эмоциям. Ревела несколько минут, не в силах взять себя в руки.

Ну почему всё так сложно?

Признаться Миллеру, что я – та самая Аля? Ну так она ему не нужна. Иначе хотя бы позвонил.

Делать и дальше вид, что мы не встречались до сегодняшнего дня? Но рано или поздно он всё поймёт. Я себя чем-нибудь выдам. Или Юлька проговориться. И какой тогда дурой я буду выглядеть в его глазах?

А главное – всё это ради чего? Ради секса на одну ночь? Или, если в этот раз он также внезапно не исчезнет, – будет роман на целых две недели?

В любом случае, Миллер скучать тут не собирался – пачка презервативов красноречиво намекала о его планах.

Ревность захлестнула с головой, вызывая новый всплеск рыданий. Этот мужчина делает меня слабой. Превращает в безмозглую истеричку.

Нужно бежать с этой чёртовой конференции как можно дальше от соблазна. Только вот шеф такой подставы не сможет понять и простить. А интересную, высокооплачиваемую работу терять не хочется.

Что же делать? Как выкрутиться с наименьшими потерями?

Раз уж начала косить под незнакомку, нужно подстраховаться как следует. Прежде всего – предупредить друзей о том, что Миллеру знать не положено. Эх, телефона, жалко нет. Ничего, забегу к ним перед тем, как предстать перед шефом.

Наскоро перекусив, оделась потеплее и уже собралась выйти, как дверь номера широко распахнулась.

– Александра!