Феликс метнул в сторону Эльзы опасливый взгляд, вдруг испугавшись, что она может прочитать его мысли или почувствовать, что он замышляет что-то недоброе (у нее была какая-то феноменальная интуиция), однако ее взгляд бесцельно блуждал по лицам собравшихся за столом: вероятно, ее увлекли их разговоры. Пользуясь тем, что она на него не смотрит, Феликс пару секунд разглядывал ее, мысленно отмечая недостатки: овал лица уже поплыл, несмотря на все лифтинги и вживление под кожу каких-то нитей с мудреным названием, кожа покрылась росчерками морщин, пока еще не глубоких, но частых, в волосах засеребрилась седина, не поддающаяся окраске. Однако сильнее всего Эльзу портили даже не признаки старения, а перманентный макияж. Феликса ужасно раздражали эти ее татуированные брови и губы, особенно неуместно они смотрелись при ярком освещении, придавая ее лицу карикатурный вид.

Когда Феликс вновь сосредоточил свое внимание на Зое, после Эльзы она показалась ему еще прекраснее, даже грусть в глазах ее не портила. Но как же ему хотелось увидеть Зою жизнерадостной! Он бы все сделал для этого: осыпал бы ее подарками и цветами, купал бы в ванне с лепестками роз (исключительно красных, как он видел в каком-то фильме), наряжал бы как куклу и никогда бы не позволял ей надевать этот жуткий свитер, провонявший другим мужчиной.

Фантазии Феликса прервал звон посуды, и на брюки ему потекло что-то теплое. Он едва удержался от ругательства, увидев светло-коричневую жидкость, вытекающую из опрокинутой кружки. Сидевший рядом с ним шаман (Бабай, или как там его звали) методично размазывал чайную лужицу салфеткой по столу и сконфуженно хихикал. На протяжении всего обеда у Бабая то и дело что-нибудь падало – то вилка, то нож, то ломоть хлеба, а иногда он задевал локтями чужие тарелки. «Из какой тундры он взялся?!» – мысленно возмутился Феликс и раздраженно цыкнул. Шаман заметил пятно на его брюках и потянулся к нему с салфеткой, но Феликс остановил его протестующим жестом, не позволив к себе прикоснуться. Тот принялся извиняться:

– Прости, прости, друг!

«Вот только тебя в качестве друга мне и не хватало! С такими друзьями и врагов не надо!» – мрачно подумал Феликс, а вслух холодно процедил:

– Не волнуйся, ничего страшного!

Заметив, что долговязый блогер снимает все происходящее на камеру, Феликс еще больше разозлился и с трудом сдержал недовольную реплику, подумав, что не стоит портить отношения с попутчиками в самом начале путешествия. К тому же его разозлило не то, что блогер заснял момент с опрокинутой чашкой. Феликсу не нравилось само присутствие на яхте блогера, который наверняка будет шастать повсюду со своей камерой и снимать все подряд, тем самым значительно осложнив ему выполнение намеченного плана. Конечно, Феликс мог попросить блогера, чтобы тот не снимал его, но он не вправе был запретить ему пользоваться камерой, а значит, это не решило бы проблему. Для того чтобы воплотить в реальность свой замысел, Феликсу необходимо было улучить момент, чтобы остаться с Эльзой на палубе наедине, а при наличии вездесущего блогера сделать это будет непросто. И если кто-то внезапно появится поблизости и увидит то, что Феликс хотел бы скрыть, тут еще можно будет выкрутиться, но видео, снятое блогером на камеру, – это уже улика, подлежащая изучению криминальных экспертов.

Вскоре Феликс узнал, что у блогера имеется еще и дрон, с помощью которого тот снимает видео с высоты, и настроение у него окончательно испортилось. Выяснилось это в тот момент, когда Борис Федорович, капитан яхты, объявил, что отплытие состоится завтра в семь часов утра, и блогер, которого его девушка называла смешным прозвищем Винни, поинтересовался у капитана, можно ли ему будет запустить с палубы дрон после того, как яхта выйдет в открытое море. Скрипнув зубами, Феликс подумал, что ему придется что-нибудь предпринять для того, чтобы вывести из строя летающее «всевидящее око», а заодно сломать и видеокамеру блогера. Как это сделать, чтобы поломки выглядели естественно и подозрение не пало на него, он пока не знал, но надеялся, что способ найдется.

***

Наверное, если бы Винни скрутили и засунули в чемодан, он чувствовал бы себя немногим хуже, чем сейчас: ему не хватало воздуха, а стены каюты, расположенные слишком близко, давили на него со всех сторон. Он постоянно пригибался и все равно несколько раз приложился затылком об потолок. Единственное место, где он время от времени переводил дух, находилось в передней части каюты; там был потолочный иллюминатор, и, встав под ним, Винни выпрямлялся в полный рост, чтобы дать отдых затекшей шее, а заодно освежить голову под влажным морским ветром, задувавшим в узкую щель в приоткрытой раме.

Кровати в двухместной каюте располагались одна над другой. На верхней полке вытянулась Снежана – не потому, что устала и прилегла отдохнуть, а чтобы не мешать Винни возиться с аппаратурой для видеосъемки: вдвоем внизу было слишком тесно. Винни настраивал дрон. Он хотел подготовить его сегодня, чтобы завтра ранним утром заснять момент отплытия с высоты.

Закинув ногу на ногу и с пристрастием разглядывая ногти на руках, Снежана со вздохом произнесла:

– Целых три недели без маникюра! Мои ногти как чужие!

Перед поездкой она сходила в салон красоты и сняла акриловый панцирь с ногтей, опасаясь, что те слишком сильно отрастут и будут выглядеть ужасно.

– Мне б твои проблемы! – усмехнулся Винни, глянув на нее исподлобья: в согбенной позе сделать это по-другому не получалось.

– Ты даже не представляешь себе, как ногти без маникюра могут отравлять жизнь! – посетовала она.

– Да уж, наверняка это куда страшнее, чем растяжение связок на ноге! – усмехнулся Винни, распутывая шнур зарядного устройства, чтобы поставить аккумуляторы дрона заряжаться.

– Ох, Винни, прости! Я совсем забыла о твоей травме! Все еще болит?

– Уже не так сильно, спасибо.

– Ты обещал рассказать, что особенного увидел в бумагах, выпавших из портфеля того американца. – Она свесила голову вниз и заискивающе заглянула ему в лицо.

– Расскажу после отплытия! – отрезал он, догадываясь, что так просто она от него не отвяжется, и не ошибся.

– Ну почему ты такой вредный?! Я же умираю от любопытства!

– А когда все узнаешь, будешь умирать от страха! Скажи спасибо, что я берегу твои нервы! – пошутил Винни, притворяясь серьезным. На самом деле он не думал, что американец может быть опасным типом, хотя и не исключал этого. Слова американца о том, что он подписан на канал «Созерцатели», несколько развеяли опасения Винни: это в какой-то мере объясняло, откуда у него в портфеле такие бумаги.

Когда Винни собирал их, разлетевшиеся по набережной, ему вначале показалось, что это что-то вроде отчета о слежке за людьми, составленного частным детективом или полицейским: помимо текста на английском языке страницы содержали фотографии, сделанные в общественных местах – в супермаркете, на парковке, на оживленной городской улице. Лица некоторых людей, как правило, одного или двух человек, были обведены красным маркером. И вдруг Винни словно током прошибло: в глаза ему бросилась табличка с адресом на стене одного из домов, запечатленных на снимке, – это был адрес гостиницы в Москве, в которой они со Снежаной останавливались перед тем, как вылетели в Ушуайю! А потом Винни разглядел и отмеченные на снимках лица: они принадлежали ему и Снежане! Это означало, что за ними следили – либо сам американец (что было маловероятно, учитывая его болезненный вид), либо нанятый им сыщик. В тот момент Винни решил, что слежку за ними установили с целью похищения, причем не ради получения выкупа, само собой, ведь они со Снежаной пока не разбогатели настолько, чтобы вызвать интерес охотников за чужим состоянием. Но тогда зачем? На ум ему пришли мысли о маньяках, «черных» трансплантологах и торговцах людьми. Винни понимал, что благоразумнее всего было бы немедленно обратиться в полицию, но все же отказался от этой идеи, рассудив, что к тому времени, когда полиция приедет, американца и его помощника уже и след простынет, а путешествие в Антарктиду может сорваться, если он и Снежана надолго застрянут в полицейском участке, давая там показания: вдруг этот процесс займет больше времени, чем осталось до отплытия яхты. Рисковать выпавшим на его долю шансом посетить Антарктиду Винни не мог, поэтому и Снежане не стал ничего говорить, опасаясь, что она запаникует.

Теперь же, узнав, что американец и его помощник тоже отправляются в экспедицию в Антарктиду на этой же яхте, да еще подписаны на их канал, Винни с облегчением выдохнул: бывает ведь, что подписчики становятся фанатами тех, на кого подписаны, и начинают следить за каждым шагом своих кумиров, такое случается сплошь и рядом. Конечно, Винни сомневался в том, что способен стать чьим-то кумиром, но вот Снежа вполне годилась на эту роль: канал стал стремительно набирать популярность как раз с ее появлением.

Винни готов был поделиться с ней своими размышлениями насчет бумаг американца, но сейчас ему было не до этого: он уже разместил на канале анонс видеоролика о том, как проходит их со Снежаной первый день на яхте, и спешил приступить к видеосъемке. «Ничего страшного, если Снежинка еще немного помучается от любопытства», – подумал он, втыкая вилку зарядного устройства в розетку.

Снежана тем временем продолжала злопыхать:

– Интриган! Теперь я понимаю, почему твои видео набирают такое огромное количество просмотров! Ты дразнишь всех подписчиков намеками на сенсацию!

– При чем тут я? Рейтинги видео взлетели благодаря тебе.

– Интриган, еще и льстец вдобавок! Выкладывай, что ты видел в бумагах! Немедленно!

– Снежа, отстань! Пойдем лучше снимем ролик, подписчики ждут. После отплытия начнется качка, а я и сейчас тут с трудом передвигаюсь. Капитан предупредил, что в проливе Дрейка всегда штормит.

– А ты уже закончил с дроном?

– Пока стоит на зарядке. К утру будет готов.

Они вышли из каюты, прикрыв за собой дверь, которая почему-то не запиралась снаружи: замков не было, а изнутри ее можно было заблокировать с помощью стопора.

– Надеюсь, у нас ничего не пропадет… – с некоторым сомнением произнесла Снежа, оглядываясь на дверь, и добавила после паузы: – Все-таки дрон стоит кучу денег!

– Ну ты и насмешила! Откуда здесь воры? С виду все порядочные люди!

– Ну да, особенно седой американец с таинственными бумагами в портфеле!

– Вот он уж точно ничего не будет у нас красть, поверь!

– Почему ты так уверен?

– Думаю, у него какие-то другие цели.

– И какие же?

– Если бы я знал! Время покажет.

– Винни, немедленно расскажи мне все, что тебе известно! – снова потребовала Снежана, но он отмахнулся от нее и вручил ей штатив с закрепленной на нем камерой:

– Держи, будешь снимать! Мне понадобятся свободные руки, чтобы открывать двери и заглядывать всюду, куда только получится. Ты можешь не справиться с этой задачей. Комментировать тоже буду я, раз уж мне придется мелькать в кадре. Хотя надо признать, комментатор из тебя куда лучше, чем из меня, поэтому все красоты Антарктиды придется расписывать тебе, когда мы туда доберемся. Ну что, готова? Тогда включай камеру, и погнали!

Съемку начали с камбуза-кухни, совмещенного с кают-компанией, где они обедали. Привычным движением Снежана нажала на «старт». Винни приосанился, выдал в камеру дежурное приветствие и стал комментировать: