– Я люблю, когда девка передо мной раздевается, демонстрируя себя. Войду, сяду в кресло – ты снимешь медленно с себя все тряпки и встанешь на колени… Будешь покорной и хорошей кисулей, отымею сам и отпущу. Никто к тебе больше не прикоснется. А начнешь выебываться, – он хмыкнул и кивнул головой в сторону окна, которое выходило не на улицу, а на гараж вторым светом. Внизу продолжало сновать кучу людей. Намек был красноречив и понятен.

Дергаюсь и дрожу.

Этот урод и правда пустит меня по кругу…

Анзор отступает так же стремительно, как и схватил. Не оглядываясь, выходит наружу и хлопает дверью, ключ в которой предусмотрительно поворачивается.

А я остаюсь запертой внутри… Совершенно разбитая, раздавленная, понимающая неизбежное, но совершенно его не принимающая…

Самое ужасное, что у меня еще не было мужчины… Этот беспринципный беспредельщик с жестоким черным взглядом станет моим первым… В каком-то паршивом гараже…

Он поимеет меня, а потом мне все равно придется столкнуться глаза в глаза с десятком таких же абреков, не уважающих никого, кроме себя… И даже если он меня им не отдаст, они точно будут знать, что он со мной сделал…

Господи, разве это то, о чем я мечтала два месяца назад, когда исполнилась заветная мечта моей жизни – и я стала студенткой самого престижного вуза страны?! А ведь как все сказочно начиналось…

Глава 2

Два месяца назад

Мне просто не верится. Я, простая девочка из Иваново, стала студенткой Института международных отношений! Даже произносить страшно… Это ведь даже звучит как-то недосягаемо!

Сколько раз слышала: «Хватит парить в облаках! Выбери что-то по твоим возможностям! Надо реально оценивать свой потенциал»… Конечно, речь шла далеко не об умственном потенциале. Я не просто была лучшей ученицей в нашем городке и должна была получить золотую медаль. В последние два года я брала первые места во всероссийских олимпиадах по литературе, истории и английскому.

– Дело не в том, что ты не сможешь, Радушка, – говорила моя классная руководительница, когда я торжественно сообщила ей, что подала документы в самый престижный вуз страны, – просто ты ведь знаешь, какая там публика… Там все чьи-то сынки и дочурки, все с золотыми ложками во рту…

А меня только раздражали эти разговоры. Для того чтобы принести документы в институт, мне не нужно сдавать кровь на подтверждение своей аристократичности или предъявлять выписку с долларового счета с шестью нулями.

Меня поддерживала только мама, посвятившая свою жизнь мне. Отец оставил нас, когда мне было десять, и больше я о нем ничего не слышала. Мама, работавшая главным бухгалтером на ткацком заводе, жила только мной, и все свои деньги тоже тратила только на меня и мою учебу.

Когда в середине июня из приемной комиссии сообщили, что мои баллы позволяют поступить на бюджет, прыгала от радости до потолка. Чувство гордости и счастья – абсолютное, всеобъемлющее – впервые объяло каждую клеточку тела. Мы плакали и смеялись с мамой, как умалишенные. А еще хотелось кричать всем и каждому: «Я смогла! Верьте в себя! У вас тоже получится! Не слушайте окружающих!».

Два месяца до первого сентября прошли в режиме интенсивной подготовки к жизни в столице. Мама выпотрошила все свои заначки, готовя доченьку к жизни в большом городе. Мне были куплены действительно очень красивые вещи, ультрамодные туфли, потрясная сумочка. Может быть, до элитных брендов эти вещи не дотягивали, но уж точно были качественными и стильными.

Я помню то свое первое сентября… Волнение буквально паром валило из ушей. Модные туфли цокают по серому мрамору пола, джинсовка развивается на легком сентябрьском ветру. Довольно короткая юбка комплектом к куртке могла бы показаться кому-то вызывающей, если бы не плотные темные колготки, зрительно еще больше удлиняющие ноги. В этом осеннем сезоне это был главный тренд, и я с гордостью его несла. Мне ж нужно соответствовать!

Первое знакомство с сокурсниками прошло очень ярко и эмоционально. Потом мы долго толпились у деканата, списывая расписание и делясь впечатлениями от распределения по языковым группам, а после дружно понеслись в библиотеку, чтобы завести читательские билеты и забрать стопки книг, приготовленные для нас в рамках основной программы.

Вот с этими самыми книжками, длинный столбец которых упирался мне в шею, я и вышла, окрыленная первыми впечатлениями. Не терпелось быстрее прийти в свою комнату в общаге, которая располагалась прямо на территории университетского кампуса, позвонить мамочке, все ей рассказать, всем поделиться… Столько всего яркого в моей жизни за один день.

Не иду, почти порхаю. Подхожу к переходу, быстро посмотрев по сторонам, бегу через дорогу. Дикий визг тормозов обжигает перепонки. Я на инстинктах дергаюсь, когда вижу боковым взглядом тормозящий автомобиль, по форме скорее напоминающий космический корабль. Его футуристичная морда в буквальном смысле останавливается в миллиметре от моих коленок в плотном капроне.

От того, что я так резко дергаюсь, книжки рассыпаются по дороге. Только прошел дождь, и потому в ярости морщусь, видя, как белые страницы ныряют в темные лужи на асфальте.

– Урод! – громко кричу, от раздражения, пережитого стресса и досады топая ногой. – Слепой, что ли?! Это вообще-то переход!

– Слышишь, ты, овца дерзкая с длинным языком! – громкий, не менее раздраженный бас в ответ. – Вообще-то он под светофором! У тебя красный!

Растерянно поднимаю глаза. И правда вижу, что пешеходная дорожка регулируется светофором. А потом перевожу глаза на водилу, опустившего окно и прожигающего меня ненавистно-раздраженным взглядом…

Вмиг становлюсь маленькой-маленькой, почти микроскопической. Разом обостряются все инстинкты. Особенно те, что связаны с инстинктом самосохранения…

За рулем космолета сидит брутальный кавказец. С легкой щетиной, мускулистый и пугающий одним своим видом. Про таких обычно говорят, что на них лишний раз даже смотреть не стоит – себе дороже… От таких точно нужно держаться как можно подальше и желательно даже дорогу не переходить на той улице, где они ездят… А я, идиотка, умудрилась не только почти попасть ему под колеса, так еще и обозвать его…

– Вы все равно за рулем, должны смотреть по сторонам! Если Вы меня бы сбили, осознаете, какими бы были последствия?!

Зачем… Вот зачем я продолжаю обострять? Вечно последнее слово должно остаться за мной!

Наверное, потому что на дороге уже скопилась настоящая пробка, а я ползаю в грязи и собираю испачканные библиотечные книжки. И как я буду за них отчитываться? Примут ли их обратно вообще? Нам сегодня вообще-то говорили, что за порчу имущества института, в том числе библиотечного, полагается штраф, и немаленький… Или придется покупать новые книги. Да только где у меня такие деньги… Стипендии явно не хватит, а я надеялась перестать доить бедную мать и постараться как-то вписаться в свой скромный бюджет…

Мужик на удивление не отвечает. С его стороны сейчас вообще тишина… Непонимающе поднимаю на него глаза и опять зависаю от страха.

Потому что он теперь нагло рассматривает меня, ухмыляясь и совершенно не обращая внимания на бибикающие автомобили сзади. Наглый тяжелый мужской взгляд вальяжно стекает от груди, затянутой черной водолазкой, до тонкой талии и ниже. Останавливается на точеных коленках. Ноги, оказывается, у меня очень красивые. За сегодня я уже успела получить пару комплиментов от парней с курса… Про Иваново не зря шутят, что у нас «город невест». На весь мой класс в двадцать пять человек был только один парень, и ему в женском изобилии явно было не до комплиментов мне.

– А ты, киска, осознаешь, какими могут быть последствия за то, что ты сейчас мне так дерзко пиздишь?

Глава 3

За последние два месяца я уже освоилась в диком темпе московской жизни, приспособилась к интенсивному учебному процессу и даже обзавелась подружками.

Самой закадычной стала Катька Власова, которая училась в моем потоке и была родом из Рязани. После переезда в Москву в ее жизни сразу начались тусовки, клубы и гулянки до утра. Меня эта сторона московской жизни не интересовала от слова «совсем» я жила учебой. Но в институте мы с ней держались вместе и в целом очень хорошо сошлись как соседки по парте.

Я сразу начала прилежно учиться и старалась держаться в стороне от соблазнов Москвы. Не высовывалась, не выделялась, не обостряла. Пожалуй, та жуткая история на переходе у общаги первого сентября – самое громкое и шокирующее мое потрясение.

До сих пор задаюсь вопросом, как так получилось, что мне удалось отделаться от того мужика легким испугом? Он словно сосканировал в моих глазах страх и все-таки решил отпустить. Сам, добровольно. Хоть и понятно было, что от такого можно ждать всего, что угодно.

У нас в институте таких было пруд пруди. Кавказцы вообще составляли отдельную касту. Всегда самоуверенные, держащиеся в стороне, очень богатые. Вот уж среди кого и правда не было простых мальчиков – они бы сюда попросту не попали. Зато были очень-очень влиятельные мажоры, не знающие отказа. Вернее, влиятельными были их отцы, а они лишь наслаждались благами жизни, которые давало их происхождение…

– Вот от кого нужно держаться подальше, – вещала Катька. – Даже с моим аферизмом я сдерживаюсь, хотя, признаться, ой как хочется замутить с каким-нибудь загорелым горячим Магой…

– Почему Магой? – усмехалась я.

– Потому что они все сплошь Маги. Ну, Мага – в смысле Магомед. Это они так сокращенно себя называют. Только, блин, это себе дороже, Рад. Две недели с ним потусишь – он потом тебя полжизни прессовать будет, если увидит рядом с другим. И не потому, что нужна, потому что они все немного тронутые на собственничестве. Относятся к девушкам как к вещи, а к русским – тем более. Короче, лучше я потушу с каким-нибудь лайтовым Иваном и буду представлять на его месте Магу…

Сперва подруга и правда держалась заданного плана. И правда «втрескала» в себя милого и доброго Ивана. Но чудовищнее всего то, что и Мага тоже появился… Вот только роковые последствия для судьбы ее встреча имела не для нее, а для меня. И звали эти последствия не Мага.

Мужчину, которому будет суждено перевернуть мою жизнь, будут звать Анзор или Хищник, как называли его друзья. Анзор Гаджиев. Мой кошмар. Мой палач. Мой рай и ад.

И кто бы знал 1 сентября, что случайная неприятная встреча на светофоре возле общаги обернется тем, чем она обернулась…

Глава 4

Двадцатое октября – это второй день того сумасшедшего года, который я буду помнить в мельчайших подробностях вплоть до звуков, запахов, эмоций, спектр которых мог бы сравниваться с контрастом температур на северном полюсе и тропическом экваторе…

Осень в этом году была теплой и затянувшейся. У мамы день рождения двадцатого октября, потому я всегда отчетливо помню, что в этот день обычно выпадает первый снег. А сейчас даже желтая листва крепко держалась за деревья, словно не желая опадать и уступать дорогу зиме.

Пахло прелостью, которая почему-то дурманила голову. От прохладной влажности волосы завивались, как их не выпрямляй, а тушь оставляла легкую темную поволоку под глазами, которая сильно старит и делает взгляд уставшим в старости, а в юном возрасте, наоборот, придает лицу томную загадочность.

Занятия начинались со второй пары, и потому мы с Катькой решили прошмыгнуть за продуктами в соседний супермаркет, заодно и кофе взять. Разгрузились, похватали рюкзачки, пошли в сторону университета.

Неприятные присвистывания и шепотки услышали сразу, как только поравнялись с компашкой кавказцев в кожаных куртках и длинной щетиной на лице, праздно шатающихся снаружи «на центре». Очевидно, на занятия они не спешили, а просто впустую проводили время, как, впрочем, делали постоянно.

Такие часто могли что-то сказать в спину или присвистнуть, но обычно это все равно было в рамках приличия или не так чтобы сильно громко, а сегодня…