Валентин Иванович хотел еще что-то сказать, но в кабинет, широко распахнув дверь, вломились те самые будущие чемпионы. Вдвоем в сопровождении тренера.

Тот, кого все звали Ромом, запрокинув голову, держал около носа полотенце, пропитанное кровью. Егор смотрел на меня, трогая пальцами разбитую губу.

– Иваныч… давай, сделай что-нибудь. Лед давай, много льда и… приведи его в форму. Нам еще не хватало перед боем кровопотери. Восстанавливаться потом долго, а я говорил вам… я запрещал шататься по клубам, по вечеринкам и по девкам. У вас режим! У вас строгий, мать его, режим, который вы должны соблюдать! Ну я вам устрою, ну я вам покажу…

Тренер махнул рукой, смачно выматерился и ушел, хлопнув дверью.

Забавно тут у них. Весело.

Валентин Иванович засуетился, усаживая Романа на кушетку. А я просто стояла и смотрела, переводя взгляд с одного парня на другого в каком-то ступоре.

– Давай-давай, Рязанова, шевелись. Выполняй свои обязанности, ты устроена на работу, делай дело. Оказывай первую помощь, сопли вытирать тебя научили.

Быстро сняла куртку, закатала рукава кофты, включив воду в кране, помыла руки с мылом, насухо вытерла, благо нашла полотенце. Открыла холодильник, достала лед. По пути взяла из кучи салфетки и, остановившись около парня, который, запрокинув голову, смотрел на меня через опущенные ресницы, начала убирать с его носа полотенце.

Роман позволил мне это сделать, опустил руку, а я, приложив лед к переносице, начала его рассматривать. Волосы немного светлее, чем у Егора, русые брови, пушистые ресницы, глаза цвета темного янтаря, с мелкими вкраплениями, легкая щетина.

Его лицо и подбородок были в крови, на мощной шее, блестящей от пота, пульсировала вена, Валентин Иванович что-то искал рядом, отчитывая парней. К нам подошел Егор, присев на кушетку, начал меня изучать.

– Смотри, Ром, какая красивая цыпочка, она теперь нас будет лечить. И что бы ни случилось, мы сразу будем бежать к ней. Может, витаминки давать будет и сопли вытирать, как говорит Иваныч, – голос хриплый, низкий с издевкой, от близости парней нарастал внутренний мандраж.

– А еще я могу клизму поставить. Не хочешь? Говорят, это полезно, очищает организм. Я вам рекомендую, как будущим чемпионам.

Даже не знаю, как это вырвалось из моего рта. Но я совсем не стушевалась рядом с ними. К тому же в этой же комнате находился взрослый мужчина. Валентин Иванович, услышав меня, крякнул, сдержав смешок.

Меня не смущало прикосновение колен Романа к моим бедрам. Меня не смущало то, что я пальцами задеваю его лицо. И то, что в непосредственной близости находится его недавний соперник. А Егор, сжав челюсти плотнее, придвинулся ближе, убирал мои выбившиеся волосы с лица, заправляя их за ухо.

– Дерзкая, да? Ну ладно, мы любим дерзких, а еще рыжих. Да, Ром?

Данилов ничего не ответил, не кивнул и не пожал плечами. А у меня по спине пробежал холодок, превращаясь где-то на затылке в теплый комок, который постоянно увеличивался, становился все горячее, спускаясь вниз по груди к животу.

Странные были парни. И я странно на них реагировала. Такого не может быть. Потому что давно уже такого не было. Никогда не было.

Я всегда шарахалась от них, боялась. Не дай бог, кто-то ко мне прикоснется или зажмет в углу, сразу накрывала паника. А здесь, с ними двумя, я была абсолютно спокойна. Не считая того, что мое сердце бешено билось, выламывало ребра из груди. Вновь втянула воздух через нос, пытаясь успокоиться.

– Красивая, да. И дерзкая, но ничего, у нас и не такие куклы бывали.

Эти слова вновь резанули по нервам острой бритвой.

Куклы?

Произнесено было насмешливо, нарочно, чтобы задеть. Я дернулась в сторону, Роман меня удержал на месте, убирая лед с переносицы, оттесняя Егора в сторону.

– Гор, отвали. Не пугай ее. А то сбежит.

– Это кто пугает? Я никого не пугаю. Мне, между прочим, тоже нужна помощь. У меня губа разбита.

– Присядьте, пожалуйста, на стул и ждите своей очереди, я закончу и займусь вами.

– Как многообещающе звучит. Хорошо. Я подожду, но недолго.

Терехов демонстративно уселся на стул, вытянув ноги, скрестив руки на груди. Я посмотрела ему в лицо, понимая, что да, он тоже нуждается в помощи медика. Губа была разбита, уже распухла, кровь засохла. Работы было достаточно, и я уже не могла сбежать.

Назад пути не было. Я не могла отказаться от этой работы, к тому же не такие они страшные, как стараются казаться.

Или я себя обманываю?

Сердце все никак не унималось, близость парней пугала, но я не могла дать страху надо мной власть.

Глава 9

– Черт!

Остановилась около проходной спортивного комплекса и сжала кулаки, топнув ногой. Охранник на меня вопросительно посмотрел, окинув взглядом с ног до головы. А мне хотелось показать ему язык или средний палец.

Черт. Как я могла забыть сумку с конспектами Журавлевой?

Эта коза меня прибьет, если я не верну их ей завтра. Конечно, можно было забрать сумку утром, никуда она не денется из кабинета. Но там у меня ключ от комнаты, личные вещи, кошелек.

– Да как так-то, а? – поморщившись, сказала вслух, смотря на охранника, а он моргнул.

Я очень стремительно убегала оттуда, проведя час компании двух боксеров с огромным, раздутым эго, а у одного оно было просто гигантским. Но хорошо, что с нами был еще Валентин Иванович, который хоть периодически уходил и приходил, но создавал ощущение некой безопасности.

Я обработала парням все их ссадины, раны, наклеила пару лейкопластырей, а они все не уходили, продолжая сверлить взглядами. Тот, что молчаливый, и кого звали Романом, только смотрел. А вот этот наглый придурок Гор, будущий чемпион, чтоб он лопнул, не упускал возможности, чтобы не отвесить какую-нибудь колкость.

А еще не покидало стойкое ощущение, что я их голоса уже слышала. А может быть, и нет. Вообще, у меня хорошая память, но в свете последних событий, и так как я не помню девяносто девять процентов из той ночи, которая произошла три недели назад, стоит задуматься, что со мной не все в порядке.

Да со мной всегда не все в порядке. Кого я обманываю?

Развернулась, ничего не сказав охраннику, который лишь покачал головой и улыбнулся, оставалось только покрутить пальцем у виска, и все всем бы стало ясно, что все женщины – дурочки, быстро пошла в сторону медицинского кабинета. Моя сумка была именно там, но, когда я дернула дверь за ручку, она оказалась закрытой.

– Черт, – процедила сквозь зубы и почесала затылок, оглядываясь по сторонам, словно Валентин Иванович сейчас возникнет рядом.

В поисках мужчины пришлось идти в сторону зала для тренировок. Приоткрыла дверь, заглянула туда, было тихо. Хотя помещение очень большое, не факт, что в углу никого нет. Вокруг полумрак, вдоль стены висят снаряды.

– Эй, Валентин Иванович, вы здесь? Это Юля, я забыла в кабинете сумку. Можно мне ключи?

На всякий случай громко спросила, подождала ответа десять секунд, но никто не отозвался. Естественно, что ему здесь делать? Придется идти искать дальше. Или просить ключи у противного охранника, чтобы он пошел, сам открыл, и я взяла сумку. Ведь мне их не дадут.

Ступая дальше по коридору, поняла, что там еще несколько дверей, но без табличек, неизвестно, что за ними было. Заглянула в одну, там оказался хозяйственный блок, было темно, пахло порошком, в углу были навалены швабры и ведра.

Еще одна дверь была закрыта, а вот следующая, когда я ее дернула на себя, оказалась открытой, в нос ударил мужской запах: пота, смешанного с гелем для душа, влажный, пропитанный паром.

Раздевалка и душевые. Бинго, замечательно, Рязанова, ты пришла точно по адресу.

Беги, беги отсюда как можно дальше! Но когда я слушала свой внутренний голос?

В раздевалке со встроенными рядами металлических шкафчиков и скамеек было пусто. Сделала несколько шагов вперед, оглядываясь по сторонам.

Вообще, что я здесь делаю?

Надо просто пойти, спросить у охранника, где этот Валентин Иванович? Пусть он ему позвонит, или, в конце концов, самой позвонить коменданту, чтобы она позвонила Валентину Ивановичу. Потому что наверняка у них какие-то связи, может, даже интимные, и это не мое дело.

Но я, словно кем-то гонимая, толкаемая в спину бесом, начала двигаться вперед, понимая, что там кто-то есть. Где-то дальше шумела вода и было движение.

Что я делаю? Там явно мужчина, и не факт, что нужный мне.

Сглотнув, пошла дальше, оттянув ворот толстовки, потому что становилось жарко, а я была одета. Не дойдя до душевой, из проема которой валил пар, бросила взгляд на лавочку около открытых шкафчиков. Обратила внимание, что там лежали мужские вещи: нижнее белье, шорты, черное полотенце.

Внутри лежали другие вещи: телефон, часы, бейсболка, висела куртка. Шкафчик напротив тоже был открыт, практически с тем же набором вещей, только другого цвета.

Да что такое я делаю? Уходить надо отсюда, здесь нет Валентина Ивановича.

Но я реально не знаю, что со мной происходило. Я могла окликнуть тех, кто был здесь, позвать, могла громко постучать, но я ничего этого не сделала. Потому что я уже знала, кто там, кто находится в душевой.

Но я все равно шла, судорожно облизывая сухие губы, как будто если я не увижу их, то не смогу дальше жить или заснуть. Расскажи я все это братьям, они дали бы мне подзатыльник, оба наорали бы на меня, заставили бы сидеть дома или ходить в их сопровождении.

Но их рядом нет, поэтому я совершаю глупость за глупостью, а потом за нее расплачиваюсь. Взять хотя бы этот поход в клуб.

Ой, Вероника, пошли, ой, как будет весело, ой, это самая крутая вечеринка. Чего я ожидала? Зачем я себя так вела? Ведь я совершенно не такая, мне не нужны эти вечеринки. Но я так стремилась быть нормальной, влиться в эту толпу, даже платье это короткое надела, а потом поплатилась за свою глупость.

Размышляя таким образом, я дошла до проема душевого отсека, заглянула чуть левее. В клубах пара, опершись о стену двумя руками, стоял мужчина. По его спине стекала вода. Высокий, мускулистый, кажется, что он был напряжен, потому что под его загорелой кожей играли мышцы.

Широкая спина, узкая талия, крепкие ягодицы, мощные бедра. Я никогда раньше не видела вблизи голых мужчин, мои братья не считаются, они, конечно, расхаживали передо мной в полотенцах, обернутых вокруг бедер, или в боксерах. Но чтобы вот так за кем-то подглядывать, за тем, кто совсем недавно поднимал мне нервы и выбешивал, такого не было.

Взгляд остановился на татуировке, которая начиналась от шеи и заканчивалась на середине спины, вдоль позвоночника. Это был кинжал, пронзающий насквозь сердце. Но не такое, как обычно рисуют на День Святого Валентина, а настоящее, человеческое сердце, с клапанами, аортами. Оно словно билось, потому что мужчина шевелился, а кожа двигалась, создавая ощущение натуральности.

На нем было полно других татуировок, но с такого расстояния их было не разглядеть, а вот эта привлекла мое внимание, еще была какая-то надпись под сердцем, но прочесть было трудно. Я даже прекратила дышать, наблюдая за ним, понимая, что по спине моей течет пот, мне было очень жарко.

Парень замер, чуть склонил голову. Надо было уходить, он мог меня увидеть, но я даже не могла сделать шаг назад. А потом он медленно повернулся в мою сторону и посмотрел в глаза.

Это был Гор, наглец-похабник и та еще пиявка, которая портила мне нервы. Он улыбнулся краешками губ, медленно прикрыл глаза и снова открыл.

– Бух!

Я подскочила на ровном месте, развернулась и уперлась во что-то твердое и влажное. Коснулась руками, отшатнулась, чуть не потеряв равновесие, но меня удержали на месте, прижимая сильными руками.

Подняла глаза, это был Ром.

По его лицу стекала с волос вода, на виске была ссадина с лейкопластырем, губы приоткрыты, он ничего не говорил, только смотрел и прижимал к себе.