Так, болтая, мы достигли окраины и направились по улочкам в сторону дома тетки Иры. Пройдя мимо, мне показали со стороны, в каком домике они живут, – вполне мило. Мы наконец дошли до фазенды, где жили те, кто серьезно оскорбил и обидел девушек. Я решил сначала посмотреть на них, прикинуть, чего ждать, после чего можно и к Сому идти. Парни были на территории участка, несмотря на утро и возможность искупаться. Кто-то из них загорал, а один на циновке вообще сидя медитировал.

– Вот они, бей их, бей, – подталкивая в спину, шептала Лара.

– Вот эти?! – в моем тоне было ясно слышно сомнение.

– Они-они. Аванс получил? Получил, иди и бей.

– Ага, только я сначала с ними поговорю, потому как чем больше я на них смотрю, тем более понимаю, что наврали вы мне с три короба, а я уши развесил. Стойте тут, я на участок к ним зайду, познакомлюсь. Если наврали, неделю сидеть не сможете, выпорю.

Такой вывод я сделал на основе наблюдения за тройкой молодых парней старше меня года на три-четыре. Все трое имели отличную спортивную форму, развитую рельефную мускулатуру, и я готов поклясться, что они являлись профессиональными спортсменами. Спьяну девчат кадрили? Три раза ха, сто процентов с ними инструктор, значит, постоянный режим и контроль. Но все же нужно пообщаться.

Отойдя от девчат, я пару раз стукнул в калитку, привлекая к себе внимание, и, приоткрыв ее, наполовину пройдя на территорию участка, громко спросил:

– Можно?

– Проходи, коли не шутишь, – услышал я ответ от открытой двери беленого известкой дома.

Там стоял мужчина лет тридцати пяти на вид, в шортах и майке, но в переднике. Судя по поварешке в руке и переднику, он занимался приготовлением обеда, завтрак, вроде как, уже прошел. Судя по мускулатуре, он тоже был профессиональным спортсменом. Сто процентов, боксер.

– Доброго утра. Познакомиться с вами зашел. Я тут с девчатами-соседками любофф кручу, а они пожаловались, что вы им проходу не даете, пьяные пристаете, чуть до изнасилования не дошло. Решил с вами поговорить, так сказать, по-мужски, – ударил я кулаком о раскрытую ладонь. – А подошел – увидел спортсменов, причем, явно соблюдающих режим. Наврали?

Спортсмены слушали меня, все шире улыбаясь, некоторые с трудом подавляли смешки. Инструктор, едва заметно улыбаясь, уточнил:

– Говоря о девчатах, вы, молодой человек, имели в виду двух девушек, что проживают через три дома от нас? Одна светленькая, повыше, другая темненькая, пониже. Так?

– Они самые.

– Молодой человек, поговорите с ними. Их навязчивое внимание к моим воспитанникам изрядно мешает нам отдыхать и заниматься своими делами. Изнасилование, действительно, чуть не произошло, но Михаил чудом смог вырваться и убежать. Бить девушек у него рука не поднялась. Тем более у всех моих воспитанников есть девушки, которые ждут их дома.

Мельком обернувшись, – врушки уже успели убежать, – я кивнул, вздохнув:

– Похоже, они хотели отомстить не только вам… Хорошо, я поговорю. Если что, займу их так, что им будет не до вас.

– Благодарю, – кивнул тот.

Осмотревшись, я прикинул кое-что и спросил:

– Секция бокса?

– Именно так.

– Я так и понял, меня только смутил один из ваших учеников, который медитирует, но я не пойму, в каком направлении йоги. Карма-йога или бхакти-йога?

– Вы разбираетесь в этом? – искренне удивился тот. – Я-то прожил год в Индии, получил бесценный опыт, а у вас он откуда?

– Мне часто встречаются хорошие люди, – уклончиво ответил я. – Да и занимался я физическим развитием, а не аспектом душевного и духовного развития, мокши. Кстати, вы ведь преподаете своему ученику мокши? Плохо контролирует себя на ринге?

– Именно так, – брови инструктора еще больше поднялись. – Молодой человек, у меня появилось острое желание с вами побеседовать на разные темы. Никогда еще не встречал юношу, столь искушенного в разных темах.

– Боюсь, сейчас не могу, – мельком посмотрев на часы, ответил я. – У меня через несколько часов назначена встреча с Муслимом Магомаевым в Сочи. Если только вечером, после возвращения, конечно, если не задержусь в городе. Если что, я остановился в лагере дикарей-автолюбителей. Он тут в километре. Спросите Макса-гитариста, там все меня знают.

– Что ж, хорошо, буду иметь в виду, – ошарашенно пробормотал инструктор. – Меня Олегом Игоревичем зовут. Братский.

– Максим Ларин. Воспитанник Энского детдома города Москвы. Будете в наших краях, заходите, – все же оставив за собой последнее слово, я покинул территорию участка.

Погрозив кулаком явно разочарованным девчатам, они выглядывали из-за соседского забора, направился в сторону лагеря. Я уже договорился с одним автолюбителем, что тот подбросит меня до Сочи. Я ему карбюратор подкрутил, еще немного доделал, отчего машина должна была летать. Вот и посмотрим, заодно испытаем. Я этот способ вычитал в журнале «Юный техник» за 1988 год. Нашел стопку этих журналов в нашей библиотеке и прочитал все. Запомнил этот номер, особенно про кустарную доработку двигателя, и вот решил применить на практике. Интересно же. После доработки, а запчасти собирали всем лагерем, каждому было интересно, нужно было испытать машину. Закончили мы доработку вчера вечером, мотор запускали, работал нормально, хотя Сергей, хозяин «москвича», говорил, что работать он стал немного по-другому. Сыто урчать начал, как он выразился.

Добравшись до лагеря, я подошел к палатке, у которой стоял темно-зеленый «четыреста восьмой», но хозяев не обнаружил.

– Максим, они купаться час назад ушли, – сообщила соседка, которая на костре готовила обед. Время одиннадцатый час, пора уже. Хм, а я даже не завтракал. Ладно, еще успею.

Сбежав где по каменистому, а где по песчаному косогору на пляж, я осмотрелся и, обнаружив две курчавые головы, покачивающиеся на волнах, громко свистнул. Все повернулись в мою сторону, а этим хоть бы хны. Пришлось три раза повторить, пока не досвистелся. Вот одна осталась на месте, перевернувшись на спину и выставив титьки третьего размера, а вторая широким брассом поплыла к берегу.

– Что, время уже? – улыбаясь, спросил Сергей, осторожно ступая по гальке, выходя на берег.

– Ага. Время-время, ай-лю-лю.

– С нами Антон Павлович едет. Хочет посмотреть, что получилось. Сам знаешь, он на СТО работает, понимает. Поглядим, что ты навертел.

– Да он и так во время работы крутился, под руку лез, – возмутился я, не желая слушать бурчание этого сорокалетнего мужика. – Будет ворчать, я ему снова ключом по лбу заеду, для симметрии, будет две шишки, как два рога.

Дождался, пока Сергей оботрется полотенцем и, одевшись, станет за мной подниматься на кручу к лагерю, затем я сбегал к себе, чтобы взять все, что необходимо, и уже ждал у машины. Антон Павлович был тут же. Задерживаться мы не стали, сели в раскаленную под жарким августовским солнцем машину, – у Сергея не было тента, чтобы накрыть ее, да и у многих не было, у половины, считай, – и с открытыми окнами покинули лагерь. Поехали через Адлер на противоположную сторону, чтобы выбраться на дорогу к Сочи.

Пока ехали через Адлер, Сергей все слушал мотор, восхищаясь:

– Как звучит! Ах, как звучит.

– Все, дорога, давай, втопи педаль, – велел сидевший рядом с водителем Антон Павлович. Я, как тот шейх, устроился на заднем сиденье со всеми удобствами.

Мотор действительно работал немного по-другому, но машина все рвалась и рвалась вперед. Когда стрелка дошла до ста километров в час, я немного забеспокоился. Не за машину – дорога тут не сказать, чтобы ровная, а лететь с обрыва вниз мне как-то совсем не хотелось. Однако эти гонщики умудрились разогнаться до ста тридцати, и уверен, смогли бы и больше, только вот дорога не позволяла, был бы прямой участок… В общем, как надо мной ни издевались, но все же наконец показались окраины Сочи. Там меня довезли до центра, высадили и погнали обратно. Ожидать я не просил, на автобусе вернусь. Надеюсь, движок мы не загубили, я говорил, что нагрузку он не выдержит, но водитель все жал и жал на педаль газа, Шумахер недоделанный.

Как только «москвич» отъехал, – все же пятой скорости на трассе не хватает, – я так и сказал. В принципе, при максимальной скорости в сто двадцать километров в час разогнаться в сто тридцать, да еще на неровной трассе, это постараться надо. Я-то думал, мощность двигателя процентов на пять скакнет, а тут явно больше. Интересно, какой стал расход? Так вот, как только машина отъехала, порыкивая мотором, я осмотрелся и спросил у ближайшего пацана, что ждал свой маршрутный автобус, ну, или троллейбус, судя по проводам на столбах:

– Не знаешь, где Магомаев остановился?

– Я его видел, – тут же похвастался тот. – Он из машины вышел и в гостиницу зашел. Волосы у него черные и белая рубашка…

Ответ меня не удивил, весь город знал, когда тот прибудет, так что мальчишки точно должны были выпасать его. Посмотрев на здание, на которое тот указывал, поинтересовался у довольного подростка, тот был на пару лет младше меня:

– Не выходил еще?

– Нет, я бы видел. Отсюда хорошо видно, а у меня с собой бинокль. У отца незаметно взял, он у меня военный моряк.

– Понятно, – кивнул я и направился ко входу в гостиницу.

За мной наблюдали не один десяток любопытных глаз, с интересом провожая взглядами. Я был одет вполне нарядно, не забыл повязать пионерский галстук. В общем, в чистенькой и свежей одежде, как с картинки. Локтем к боку прижимал тетрадь, больше при мне, на первый взгляд, ничего не было.

– Куды? – заступил дорогу привратник у дверей.

– Не понял, – я с искренним удивлением посмотрел на него. – Это что, вы меня в свой отель не пускаете? Да вы знаете, кто мой отец?! Первый секретарь горкома. Или вы не знаете в лицо своих постояльцев?

– Проходите, – уступив дорогу, тот открыл дверь.

Вот не думал, что получится через парадные двери проскочить. Я планировал попробовать таким наскоком, а потом через черный вход, а тут раз, и пропустили. Все планы мне поломали, я даже немного растерялся. Как-то не рассчитывал, что удастся пройти через парадный вход. На миг замер за дверями, осматривая роскошный, и что немаловажно, прохладный холл, прикидывая свои дельнейшие шаги и, мысленно махнув рукой на лопнувший основной план, решил импровизировать.

С ленцой подойдя к стойке портье, я положил на столешницу тетрадь и сказал администратору:

– Здравствуйте. У меня назначена встреча с товарищем Магомаевым.

– Простите. Мне об этом ничего не известно.

– Странно. Мы договаривались встретиться в гостинице сегодня в обед. Может, позабыл? Напомните Муслиму Магометовичу, что пришел Максим Ларин, воспитанник детского дома из Москвы, тут нахожусь в детском санатории. Я ему свои песни привез, он их хотел посмотреть, изучить. Хочу подарить ему две штуки. Очень хорошие, хитами станут.

Меня всегда поражала наивность людей, проживающих в этом времени. Вот если обычного советского обывателя закинуть к нам в будущее, он не выживет, никаких шансов. Доверчивые очень. Понимаю, что пользоваться этой доверчивостью не очень хорошо, но иногда, как сейчас происходило, когда это необходимо, я пользовался без сомнений.

Позвонив в номер певца, администратор, извинившись за беспокойство, сообщил обо мне и несколько секунд слушал, что говорят с той стороны линии, неуверенно добавив, что я, мол, принес рукописи с песнями. После этого еще немного послушал и, снова извинившись за беспокойство, положил трубку на аппарат, посмотрел на меня. Сам я, имея беспечный вид, был сжат, что та тугая пружина.

– Ну что, вспомнил? – спросил я.

– Нет, не вспомнил, но пожелал пообщаться. Андрей, проводи юношу.