Куртка мне действительно понравилась. Черная, из натуральной кожи, с высоким стоячим воротником, который застегивался, что позволяло предохранить шею от сильного ветра. Достаточно длинная, фактически до ягодиц. Самое то, что нужно. Про пять карманов, включая один внутренний, и говорить не стоит.

– Сорок пять рублей, – чуть запнувшись, сказала продавщица.

Меня цена удивила, не намного выше государственной, похоже, мне просто скидывают лежалый товар. Но мне же лучше. Вручив продавщице четыре червонца и пятерку, я дождался, когда она упакует мне куртку в сверток, перевязав бечевкой, и со всеми покупками вышел из магазина. Вот так оно и происходит.

Вернулся на том же автобусе, в смысле номер я его запомнил. С «Явой» и вещами все было в порядке, как стояли сиротливо на парковке, так и стоят. Вот только приближаться к мотоциклу я не спешил. У кафе стоял гаишный «Урал». Надо подождать, пока менты не уберутся. А то у кафе окна большие, обзорные, увидят, что подросток к мотоциклу подходит и уезжает. Пусть свалят сначала. Оставаться на остановке я не стал, а нагло с вещами прошел как раз в то самое кафе. Гаишник был один, в форме с погонами капитана. Он сидел и ужинал. Время вечернее уже, шестой час.

Устроившись за свободным столиком, посетителей очень мало было, всего шестеро, я оставил вещи и прошел к раздаче. Сперва меню на сегодня изучил, а потом и заказ сделал. Если капитан тут ужинает, значит, вполне съедобно. Подносов почему-то не было, пришлось несколько раз с тарелками побегать и стаканом. Взял суп-лапшу, на второе макароны с котлеткой и подливой, чай, ну и сладкий пирожок к нему. Два кусочка хлеба еще. Вот и все. В принципе, я не особо голоден был, всего два часа назад в городе поел, но можно и поесть неторопливо.

Пока я ужинал, капитан закончил и, поблагодарив раздатчицу, вышел. Снаружи, взревев, затарахтел мощный мотоциклетный мотор, и после включения передачи стал удаляться. Я боком к окну сидел, что позволяло мне видеть «Яву», так что отъезд гаишника видел. Кстати, он от города поехал, как бы не встретиться. Закончив с ужином, я стал медленно цедить чай вприкуску с булочкой. В это время к кафе свернул автобус, и из него крупной стайкой в кафе прошла группа пассажиров. А вот я заторопился. Дело в том, что я собирался подождать в кафе, пока не стемнеет, воспользоваться темнотой и уехать, но тут автобус загородил мотоцикл, так что из окон кафе и гостиницы он теперь не виден. Жаль, конечно, я хотел письмо Братскому написать, пользуясь возможностью, но, похоже, придется все это перенести на потом.

Выскользнув наружу, я прошел к мотоциклу, быстро вскрыл пакет, запихав оберточную бумагу в коляску, пойдет на растопку, и, надев куртку, стал застегивать ремешок шлема. Дальше повесил рюкзак за спину, запустил мотор и, покинув парковку, поехал по дороге в сторону Ростова. Гаишника я действительно увидел через три километра на развилке, только он занят был, салон у водителя «Победы» проверял и на меня не обратил внимания, поэтому и ехал я дальше спокойно. Километров семьдесят держал, пользуясь дневным светом, а вот как стемнело, сбросил до пятидесяти. Потом остановка на дозаправку, и так всю ночь в седле.

До Ростова-на-Дону я не доехал, не успел, километров сто пятьдесят осталось. Встал на дневку в роще, она находилась в полукилометре от дороги, там и выспался. Когда проснулся, то покушав, занялся письмами, все равно делать нечего. Сидя на своем складном стульчике, используя как столешницу жесткий чехол аккордеона, я и заполнял один листок ученической тетради за другим. Все, что помню по предателям, ну и как будет развиваться Союз с тысяча девятьсот семидесятого года до тысяча девятьсот семьдесят пятого. Кадровые перестановки и остальное. Многим политическим деятелям давал краткую биографию с датами смерти. Брежнева и всего его окружения тоже. Что от Европы и США ждать. В общем, тетрадь полностью была заполнена. Пришлось складывать ее пополам, чтобы в конверт ушла. Сами конверты я покупал с клейкой полосой, а то некоторые приходилось намазывать клеем самому, так что заклеив, сверяясь с записью Братского, поставил на конверте адрес и почтовый индекс. На самой тетради и на конверте поставил цифру – единицу, причем на тетради жирно написал, еще и в кружок поместил.

Как стемнело, я поехал дальше. Проезжая небольшой поселок, подъехал к закрытому зданию почты и бросил конверт в ящик, сразу же покинув населенный пункт. Первая птичка с информацией ушла.

Дальше я добирался до Ростова, пока тот не встал у меня на пути. На въезде, пользуясь тем, что ночь, нагло заехал на заправку, залил топливо в бак и заполнил пустую канистру, уплатив за горючее. Полусонный кассир мне и слова не сказал, тем более я даже шлем не снимал. Объехав город, направился к Краснодару. Вот в его окрестностях и встал лагерем, на склоне небольшой сопки. Тут кустарник был, он меня скрывал, и ручей тек, значит, свежая вода рядом имелась.

Днем я отсыпался, а под вечер заполнил Братскому вторую тетрадь, от тысяча девятьсот семьдесят пятого до тысяча девятьсот восьмидесятого года была информация по Союзу и кратко по миру. Указал все, что в стране творилось, а также за рубежом. Этот конверт я бросил в почтовый ящик какой-то пропыленной деревушки. Несмотря на ночь, я как-то понял, что она пропыленная. В общем, на этом конверте был цифра два, как и на тетради.

Проехав Сочи, я направился к Адлеру, его тоже пересек и уже на рассвете пятого дня путешествия, наконец, оказался на берегу моря. Отъехал от Адлера километров на десять, похоже, попав в Грузию, и стал искать место для лагеря. Мне нужно пустое, а главное красивое. В лагерь автодикарей заезжать не хотел, вопросов много будет. К сожалению, как я ни искал нормальный чистый и главное пустой пляж, так и не смог найти. Были, но несмотря на только начало курортного сезона, уже занятые. Пришлось вставать на дневку в невысоком хвойном леске в километре от побережья. Все же устал после дороги, да и спать сильно хотелось, вот и поставил палатку, натянул навес и, поужинав консервами, завалился спать. Душновато тут, солнце так и жарит. То, что я с ходу не нашел пляж, ничего страшного, еще будет возможность, как проснусь, так и займусь, главное, что я на море.

Проснулся почти в шесть вечера, хорошо я щеку придавил, обычно встаю куда раньше, а тут, видимо, расслабился. Вот и отоспался. Собрав сухих веточек, развел костерок и повесил над ним чайник. Пока вода закипала, приготовил немудреный завтрак и после него, собравшись, сложив вещи, надел рюкзак, выехал на трассу и поехал дальше. Я помню фильм «Три плюс два», и мне хотелось бы найти такой же пляж, главное с источником свежей воды, и чтобы никого рядом. Честно говоря, не нашел бы, но в одной грузинской деревушке, покупая хлеб, я спросил насчет таких пляжей. Мне с ходу назвали три, и песок белый-белый, и вода рядом. Родники. Правда, к двум на машине не проедешь, тропки узкие, только пешком, поэтому там в основном никто и не отдыхает, редко когда.

Я заторопился проверить, все же местные тут каждую тропку знают. Тот пляж, где можно проехать на машине, был занят, три авто и палатки стояли, дети бегали, и это только те, что я видел, не приближаясь. Развернувшись, поехал осматривать другие. Если на машине не проедешь, это не значит, что на мотоцикле нельзя. К сожалению, действительно ко второму пляжу на мотоцикле проехать я не смог, даже не узнал, пуст он или нет. А вот к третьему, как раз когда темнеть начало, с трудом, чуть не сполз в расселину вместе с кучей стронувшихся камней, но дав газу, проехал. Проскочил, можно сказать. Пляж был отличным, и никого вокруг.

На высоком берегу, осыпанном мелким песком, росли деревья, шесть штук, тут и устраивали лагерь отдыхающие до меня. По следам понял, тут же лучше и палатку поставить. Вот родник было далековато, подниматься выше нужно было, метров триста от лагеря. Сам я туда не ходил и не видел, от местных жителей узнал. Позже разведаю. Вниз от лагеря вели четыре удобные и оборудованные для спуска тропинки, но сам пляж был галечный, хотя зайти в воду можно было везде. Только правее в ста метрах виднелись камни, показывающиеся из воды, там волны разбивались о них, образуя пену.

Так как уже темнело, я загнал мотоцикл под деревья. Тут вроде почище было. Заглушив хорошо потрудившийся мотор, осмотрелся. Место для палатки я подобрал сразу. Поэтому сняв рюкзак и достав чехол с палаткой, занялся ее установкой. Тут и тень постоянная, и если что, ветерок обдувает, хорошо. Закончив с палаткой, вбив клинышки, натянул распорки, ну и часть к стволам деревьев привязал. Все, моя четырехместная платка стояла как влитая, над входом навес, входящий в комплект платки. Ей теперь и шквального ветра можно не опасаться. Уже окончательно стемнело, спать особо не хотелось, искать дрова тоже, поэтому решил испробовать походную плиту. Отошел за палатку, чтобы ветер не мешал, разжег таблетку сухого горючего, а ничего так пламя, приличное, и поставил чайник. Снова всухомятку буду есть, зато вместе с хлебом купил колбасу и сыр. Сейчас попробуем. Бутерброды получились просто объедение, после чего я разделся, бросил одежду на сиденье мотоцикла и залез в палатку. Завтра закончу с лагерем, а сейчас спа-а-ать.

Утром меня разбудил будильник, сам бы не проснулся. Специально его завел, чтобы снова сменить время сна с дня на ночь. Времени семь утра, заметно прохладненько, хотя народ в море и купался, поэтому быстро одевшись, я взял свое брезентовое складное ведро и побежал наверх, к роднику. Пробежка вверх по склону помогла, и взбодрился, и зарядка какая-никакая. Попробовал воду на вкус, вполне ничего, пить можно, хотя конечно, привкус непривычный, но со временем привыкну. Умывшись, ополоснув новенькое ведро, наполнив его, направился вниз к лагерю. Теперь возникала одна проблема, я не мог поставить ведро, оно сложится и вода выльется. Пришлось вешать его на ветку. Причем ветки высокие, едва дотянулся. Подумав, отрезал от мотка кусок веревки, привязал один конец к ветке, к другому самодельный крючок, вот на этот крючок ведро и повесил. На уровне груди получилось. Сам крючок был самодельный, одну из ложек согнул, больше ничего под руку не попалось.