Вот такие мысли и бродили у меня в голове, пока я бегал в деревню, занимался покупками и возвращался. В лагере, проверив, не был ли тут кто, однако секретки оставались нетронутыми, убрал продукты частично в погребок, частично в рюкзак. Был первый час, уже обед, времени на прогулку к цивилизации было много потрачено. Поэтому, налив в котелок воды, разжег костер, последняя оберточная бумага, оставленная после куртки, ушла на растопку, я повесил котелок, и пока вода нагревалась, начал чистить картошку. Сегодня у меня будет уха. Пока не приготовил, но поверьте, ум отъешь, как будет вкусно. Начистив картошки, я направился вниз к лодке. Спустил ее на воду, остался в одних трусах и рубахе. Сплавал к рифу-клыку, забрал две рыбины, бросил на дно лодки, вернувшись, стал чистить. Лодку я снова отнес подальше от берега. В этот раз повезло, обе рыбы с икрой. Почистив и нарезав, ополоснул их, все так же, как и в прошлый раз. Вернувшись наверх, – вода уже бурлила в котелке, потихоньку выкипая, – снова ополоснул рыбу, но пресной водой, бросил вместе с картошкой в воду. Добавил лук, на этот раз нарезал, так вкуснее, посолил и чуть-чуть поперчил. После этого закрыл крышкой, пусть томится.

Пока уха доходила, я приготовил стол. Нарезал свежего хлеба – купил полкаравая ржаного и три лепешки. Последние пока отложил, уху лучше с ржаным хлебом есть. Меня в прошлый отдых на море в лагере автодикарей научили правильно готовить уху и ее есть. Действительно, испробовав всякие способы, я теперь знал, как лучше и вкуснее.

Потом, налив половником полную миску ухи, пока чайник доходил над костром, отнес миску на стол и, взяв в одну руку хлеб, вдохнув аромат горячей обжигающей ухи, посыпал сверху свежим укропом. М-м-м, объедение. Дальше осторожно, дуя на ложку, я приступил к обеду. Думаете, не съел всю уху в миске? Ага, щаз-з, еще и за добавкой ходил. Причем саму рыбу я выловил, и она у меня на отдельной тарелке лежала, ее тоже поел. Но не всю. Уха оставалась, полкотелка, на потом оставил.

После чая с сухарями я совсем разомлел. Если так дальше пойдет, я явно прибавлю в весе, но меня это не особо беспокоило, у меня растущий организм, тем более на природе нахожусь. Не удержатся калории. Котелок я убрал в тень, туда же чайник, делать пока нечего, да и лень, самая сиеста, поэтому забравшись в палатку, достал из рюкзака свой радиоприемник. Тот самый, что привез из прошлой поездки на море, и стал крутить его в руках, рассматривая. Те вещи, что после приезда спрятал в камере хранения на железнодорожном вокзале, я чуть позже перевез в гараж. Так вот, батарейки я для него свежие купил, несколько комплектов. Да вот беда, уронил я приемник, и тот отказывался работать. Вскрыть бы его да посмотреть, но постоянно не было времени, а когда было, тупо лень заниматься было. Сейчас же почему нет?

Сходил к мотоциклу, там под сиденьем в бардачке был в кожаном чехле набор инструментов, и вернувшись в палатку, развязал завязки и раскатал рулон. В каждом кожаном кармашке лежал какой-то свой инструмент. Мне нужна была отвертка. Тут их было три, большая и маленькая простые, а также одна крестообразная. Достав маленькую простую, я стал отвинчивать шурупы. Вскрыв заднюю крышку, убрал ее в сторону, отложить подальше не получалось, провода от батарей на крышке не давали. Найти повреждение оказалось не проблема, один из тех самых проводов и отошел. Правда, припаять оторванный проводок было нечем. Но хоть попробовал, вставив батарейки, прижал его пальцем и включил приемник, крутя пальцами свободной руки ручку настройки. После шипения поймав «Маяк», я довольно улыбнулся. Работает. В принципе, повреждение пустяковое, сейчас придумаем, как припаять.

Сперва я решил нагреть на костре кончик отвертки, чтобы прижать проводок к остаткам припоя и тот бы остался на месте, но я решил поступить по-другому. Достал из рюкзака одну из свечей, спичками разжег ее и начал накаливать тот самый кончик провода. Когда остатки припоя на нем, пованивая, задрожали, готовые вот-вот скатиться вниз, аккуратно прижал провод к месту отрыва. Сам кончик впаялся, и после того как я подул на него, остужая, остался на месте. Вот и все дела. Конечно, это не совсем надежно, но ронять его я больше не планировал, а так главное работает. Потушив свечку и завинтив шурупы на задней крышке, я стал подкручивать ручку настройки, ловя волну. Из Турции доносились свои передачи, надо же, в прошлый раз я так чисто их не ловил, но, послушав заунывную музыку и новости на неизвестном мне языке, вернулся на наши каналы. Как раз пела Пьеха. Так что, оставив на этой волне, слушая музыку, я стал собирать инструменты и другие вещи, возвращая их на места. В этом я жуткий педант. При видимой расхлябанности, я не любил, когда мои вещи лежат не на месте. Бесило это. Все мои вещи всегда лежать должны там, где я их оставил, чтобы не мучиться с поисками.

Прибравшись, заглянул на кухню. Уха заметно остыла, бок у котелка стал теплым, и я убрал его в мой погребок, где была прохлада. Не стоит оставлять блюдо на жаре, хоть и в тени. После этого я почти полтора часа купался, а потом ловил рыбку. В этот раз косяка не было, как и колбасы для приманки. Поймал четыре кефали и камбалу. Убрал все в ловушку. Кстати, интересная история там со мной случилась. Когда подплыл к рифу, то побросав свежевыловленную рыбу в ловушку, обнаружил, что одна кефаль не самого большого размера плавает вверх брюхом. Это уже не свежачок. Я ее взял, безвольную, и выкинул. Так она махнула хвостом и ушла на глубину под мою ругань. Больше я на такую хитрость не попадусь. Вполне возможно, от удара о воду пришла в себя, но все равно, проверять теперь буду.

После ужина – таки доел уху вместе с остатками рыбы – я стал собираться, подготовил мотоцикл, проверил его. Что с собой брать, тоже приготовил. Пузатый конверт с обеими тетрадями взять не забыл, адрес Братского я уже написал. Наконец, прибравшись в лагере, оставив охранки, еще засветло поехал к тропинке, что вела к трассе. По ней только днем можно пытаться проехать, ночью смертельно опасно. Подъехав к тому месту, где был оползень, который чуть не увлек меня вниз, в расселину, я заглушил мотор и, скинув куртку и шлем, достав лопатку, пошел скидывать излишек камней, подготавливая себе вполне проходимую тропинку. Почти сорок минут с шумом обрушивал вниз камни и гравий, пока не расчистил проезд. Вообще, серьезных валунов тут не было, справился. Даже успел перегнать через это место свою «Яву» до наступления темноты. А вот на трассу выехал, когда уже совсем стемнело и, следуя за световым пятном фары, покатил в сторону Сочи. Проехал через Адлер, чуть не заплутав среди улочек в потемках, а потом и на трассу к Сочи выбрался. Тут недалеко, минут за пятнадцать доехал. Покрутившись по освещенным улочкам и счастливо избежав встречи с гаишниками, хотя и видел их один раз на посту на трассе, другой раз уже на улице Сочи, добрался до закрытой почты одного из районов города.

Проехав мимо почты, я свернул за угол и, припарковавшись, заглушил мотор. Быстро скинул с себя куртку и шлем, убирая их в коляску, накинул чехол, забрал ключи и легкой неспешной походкой отдыхающего подростка направился к почте. Уже подходя к ящику, держа плотный конверт в руке, покосился на двух прогуливающихся милиционеров, которые только что вывернули из-за угла, – видимо, патруль, – и бросил конверт в ящик. В тот, что справа от дверей почты. С каждой стороны по ящику висело. Оба сотрудника милиции прошли мимо, а я отошел в сторону. На углу стояла телефонная будка и, закрывшись в ней, я снял трубку телефона. Бросив монетку, дождался, когда ответит телефонистка коммутатора.

– Сообщите номер телефона и код города, куда хотите позвонить, – произнесла она.

– Город Москва, позвонить хочу на номер дежурного Центрального управления КГБ СССР по Москве и Московской области.

– Мальчик, ты действительно хочешь туда позвонить? – удивилась та.

– Вы обязаны это сделать.

– Но я не знаю номер.

– Не смешите меня, у вас должен быть журнал с номерами таких организаций. Если нет, звоните в Московскую справочную и не тяните время. Вопрос жизни и смерти. Все зависит от вас.

– Ожидайте.

Ждать пришлось недолго, буквально через полминуты пошли гудки. На третьем трубку сняли.

– Дежурный Центрального управления КГБ СССР по Москве и Московской области капитан Жуков. Слушаю вас.

– Чем докажете?

– В смысле? – явно растерялись с той стороны.

– Чем докажите, что вы действительно дежурный, а не мошенник какой?

– Юноша, это вы нам звоните, а не мы вам.

– Ладно, проверку на честность вы, считай, прошли. У меня есть сообщение для офицера Братского Олега Игоревича. Только не знаю, какое у него звание и где служит, у вас или в ГРУ, предполагаю последнее. Я Максим Ларин. Думаю, вы обо мне слышали. Если нет, то это я стрелял в магазине музыкальных инструментов семь дней назад в Москве.

– Слышал по сводкам, – медленно проговорил дежурный. – Действительно такая информация проходила. Да, и некто Максим Ларин, воспитанник детского дома, сейчас разыскивается как пропавший без вести.

– А, ну это я. Значит вот что, Братский наверняка инициировал мои поиски, подняв всех. Как мы с ним там, в магазине и договаривались, я на его почту отправил четыре письма. Последнее положил в правый почтовый ящик отделения почты города Сочи на Восстания. Пришлите своих людей забрать. Конечно, письмо предназначается не вам, но я разрешаю вашим сотрудникам его вскрыть. То, что я сейчас скажу, это информация по вашей линии особо секретная, но я не хотел бы, чтобы ею владела только одна группа людей. Меня как источник информации могут ликвидировать, это одна из версий. Проще выдать информацию другим людям, подстраховавшись таким образом. Я поэтому и решил позвонить вам. В магазине при свидетелях, покупателях и одном продавце, именно в него я и стрелял, проверяя, рабочий пистолет или нет. Не люблю стукачей. Так вот, при свидетелях я сообщил Братскому, что пришел в шестьдесят девятый год из будущего, из две тысячи шестнадцатого года, причем достаточно убедительно подтвердил это. Братский мне поверил, это по глазам было видно. Потом я сбежал, и он, как видно, инициировал мои поиски. Я плохо знаю этого человека. Сказав ему, что в девяносто первом году Советский Союз развалится и преобразуется в Российскую Федерацию, демократическое образование, в которой я как раз и родился, возможно, я допустил ошибку, открывая эту информацию. Вполне возможно, этот сотрудник состоит во фракции тех, кто и развалил Союз. Хотя возможно, и нет. Повторюсь, я хочу подстраховаться. В трех письмах, отправленных по адресу, что он мне дал, запишите… Я отправил три письма, где четвертое, я вам уже сообщил. В этом письме ваши сотрудники найдут информацию о серийных маньяках и убийцах, которые действуют сейчас и еще не задержаны и будут действовать потом, хотя они сейчас еще дети, а некоторые и не родились. Там их биография, информация об их жертвах. Где захоронены, как убиты, во сколько и почему. Места встреч тоже. В списке, а там почти три десятка фамилий, два прочерка, даже в будущем неизвестно, кто убивал людей, их не нашли. Или умерли, или прекратили свою деятельность. Оба убийцы сейчас уже действуют, кто их следующие жертвы, написал, можете поймать на живца. Мне самому интересно, кто это… Я вас там не заговорил?

– Нет-нет, что вы, очень интересно.

– Ага. Это вы время тянете, давая время своим людям задержать меня. Вы уже наверняка выяснили через коммутатор, откуда я звоню. Древность у вас оборудование, в мое время сотрудники Федеральной службы безопасности уже минут десять бы стояли рядом, дожидаясь, когда я договорю. Ну или не дали бы этого сделать. Спутники на орбите контролируют каждого человека, шагу ступить нельзя, чтобы об этом не стало известно… Ладно, заговорился я. В общем, через две недели, с первого по второе июня, я снова позвоню на этот номер дежурного ровно в полночь. Надеюсь, к этому моменту Братского вы найдете. Говорить буду только с ним. Кстати, во втором письме описаны все предатели, которые работают в ГРУ и в вашей конторе, один из них генерал, другой, тот, что из ГРУ, через восемь лет это звание должен получить. Всего хорошего. Ах да, Брежнева убьют в восемьдесят втором. Вот теперь точно всего хорошего.