– Кому такой псих нужен, я тебя умоляю, – отвечаю уколом на укол в самое сердце. Ему-то едва ли больно, а вот мне стоит представить его с другой, как внутри все взрывается, словно туда бомбу сбросили. Знаю, что это вредная привычка по типу курения или алкоголизма, но ничего с собой поделать не могу. Ревную, как сумасшедшая.

– Я сказал покорми меня, пока я сам не откусил от тебя хороший такой кусок, – хватает меня, приподнимает за ягодицы.

– Так ты есть хочешь или пощупать?

– Я всё хочу.

– Ладно, пойдём тебя покормлю, так и быть.

Пока Шамиль жадно поглощает стейк, приготовлен лично мною с любовью, я выжидательно взираю на него.

– Ты во мне сейчас дыру протрёшь.

– О, ты можешь говорить, когда ешь! Класс! Тогда расскажи мне об Алине.

Шам вздыхает, мотает головой.

– Алина Пятницкая, девятнадцать, а вернее почти двадцать лет. Выпускница детдома, в котором частенько светился твой папаша. Поставлял туда продукты, одежду и другую помощь. Кто бы мог подумать, что Король филантроп, – усмехнулся. – Или это он так от налоговой увиливал?

– Прежде, чем поливать моего отца вонючей жидкостью, вспомни свои косяки и сравни вас двоих, – зло отвечаю я, заступаясь за отца.

– Не бушуй, Королевна. Я же любя. Все знают, как сильно я люблю своего тестя.

Вздыхаю на сей раз я.

– Что ещё ты узнал?

– В восемнадцать лет твою юную мачеху выставили за дверь детского дома. Дали комнату в общаге. Насчёт общаги я тоже узнал – гиблое место. Алкаши, нарики и прочие отбросы. Через месяц красавица Алина Пятницкая съехала на квартиру в центре столицы. Прикинь, какой карьерный рост? Наверное, умеет хорошо отсасывать. Да и видок вроде ничего.

– Перестань! Это не смешно! Ты говоришь о незнакомой девушке, – опять злюсь на него я. Ну разве можно судить людей по внешности? Тем более, она уже как бы и не чужая мне… – Ладно, что дальше там?

– Ну что дальше. Видел я твоего отца. Он приезжал к ней, как стемнело. Пробыл там всю ночь. Под утро вышел, сел в свою машину и уехал.

– Так… Понятно, – я не помню, чтобы после гибели матери отец ночевал вне дома. Значит, всё действительно серьёзно. – А родители? У неё есть какие-нибудь родственники?

– Её подкинули под дверь приюта с открыткой на которой было написано имя. Фамилию ей дали работники приюта, так как нашли девчонку в пятницу. Ни родных, ни близких, никого.

Я отчего-то приуныла. Надо же… Я рожденная с золотой ложкой во рту, а она бедняжка, не имеющая ничего, кроме покровительства Короля. И зачем мне понадобилось лезть куда не просили. Отец сам не дурак, знает о ней больше, чем я.

– Ладно. Хватит. Спасибо, что всё узнал. Мне было это важно.

– И что? – Шамиль приподнимает одну бровь. – Всё? Слежку прекратить?

– Прекрати. Я изначально не должна была лезть в их личную жизнь. Они взрослые люди…

– Твоему отцу исполнилось сорок девять лет. Она может его папой называть.

– Ну и что? Это их дело.

– Как скажешь, – произносит равнодушно Шамиль, бросая в рот последний кусочек стейка. – А ты ничего так готовишь.

– Я же Королева.

– Да. Моя Королева, – ловит меня за руку, тянет к себе на колени. – Мой тебе совет, приглядывай за этой соплюхой. Если не хочешь свадьбы и скоропостижной кончины Короля. Говорю, как человек, которого изначально интересовали в тебе только бабки.

– Вот как? И что, меня убить собираешься?

– А смысл. Бабки-то не у тебя, а у Короля. Заметь, женился я не на нём, а на тебе. Это о многом говорит, – усмехается дуралей.

– О, да. Это действительно о многом говорит.

За окном просыпается утро, поют птички, которым, кажется, побоку осенний холод. Я кормлю Амаль, а Шамиль раздевается и падает на кровать. Пока дочь ест, он засыпает.

Уложив малышку спать, заглядываю в комнату Эльдара. Тот тоже спит. И я тихонько прокрадываюсь назад в нашу спальню и залезаю к горячему, как калорифер, Шамилю. Он сонно ворчит, что я лезу к нему, как медведь в берлогу, но мои руки от себя не убирает, позволяет обнять себя.

Глава 7

ГЛАВА 7

– Ужин у любимого тестя. Какое счастье, – ворчит Шам, заворачивая во двор Короля.

Несмотря на его шуточки, я вижу, как Шамиль напряжён. Не любят они друг друга.

Нас встречает отец, проводит в дом. Стол уже накрыт, домработница раскладывает столовые приборы, а Алина ей помогает. Красивая худышка с безумно большими и красивыми глазами. Она поднимает на нас взгляд и тут же его опускает, выравнивает спину.

Король подходит к ней, обнимает за талию.

– Мы с Алиной ждали тебя, Лера. Нужно поговорить. И с тобой в том числе, – это он уже Шамилю. – Ещё раз я узнаю, что ты следил за Алиной, там ты и останешься. Навеки.

– Пап, это я его заставила! – спешу оправдаться, чтобы избежать ссоры.

– Ну и зачем ты это сделала? Моих слов тебе недостаточно? Или я похож на сопливого идиота, которого может обмануть двадцатилетняя девчонка? Что за шпионские страсти?

Я вздыхаю, виновато смотрю на отца.

– Ну прости, пап. Я просто хотела знать об Алине как можно больше.

– Вы могли бы спросить… – подаёт голос Алина, и мне становится стыдно. – Хотя моя история не очень увлекательная, как вы уже знаете.

Она снова опускает взгляд, кажется, вот-вот расплачется. Эх, Грешник. Наследил. Или не особо прятался.

– Прости нас, Алина. Мы просто переживаем за моего отца. И ты, пап, извини. На Шама не злись. Это всё было моей идеей.

– Да я даже не сомневался! – хмыкает отец, но уже спокойнее, беззлобно.

– А что собственно не так? Ты с ранней юности всех моих парней гонял, – лучшая защита – это нападение. И я нападаю, но по ухмылке Короля понимаю, что зря.

– Ладно, забыли. За стол все, – приглашает отец и мы рассаживаемся.

Алина садится рядом с Королём, не отрывается от него ни на минуту. То ли нас с Шамилем боится, то ли чувствует себя здесь некомфортно. По той же причине.

Мы пьём шампанское, начинаем с алкоголя и легких закусок. Поначалу разговор идёт вяленько и только Шам чувствует себя, как обычно. Алина молчит, ковыряется ножом в своей тарелке.

Король с нежностью поглядывает на неё, обнимает за худые плечи.

– Я тут одно решение принял, – начинает отец, посматривает на Алину. Та краснеет, смачивает губы шампанским. – Мы с Алиной женимся. Через пару месяцев. Я считаю, что уже пора для неё и ещё не поздно для меня.

Я улыбаюсь. Вполне искренне. Видеть счастливым отца – моя мечта.

– Это серьёзный шаг. Поздравляю вас, – улыбаюсь Алине, и та отвечает мне тем же.

– Я хотела бы сказать… – начинает она. – Чтобы вы не думали, что я какая-то охотница за деньгами. Я люблю Игната. И больше мне от него ничего не нужно.

Я окидываю её взглядом. Красивое, но скромное платье, из золота одно колечко на безымянном пальце. Уверена, Король задарил её украшениями, но она не кичится этим и не обвешивается цацками, как цыганская лошадь. Нет в ней гордыни и алчности. И это хорошо.

По лицу Алины видно, что она не играет и не притворяется, как и по её глазам. Как она смотрит на Короля… Я бы хотела, чтобы Шамиль смотрел на меня так же. Но имеем, что имеем.

– Свадьбу пышную планируете? – допытываюсь я.

– Не особо. Будут только близкие и партнёры по бизнесу, – отвечает папа.

– Ясно. Мы входим в число близких? – шучу я, всё так же поглядывая на Алину. Она уже розовая, как помидор. Нет, это невозможно сыграть. Она хорошая девочка.

– Если не будете следить за нами, – на полном серьёзе отвечает Король. Не любит он, когда за ним шпионят, что поделать. А мне вот было до посинения интересно, что за птица эта Алина. Я подозревала её в нехороших делах и рада, что ошиблась.

А если даже не ошиблась, то Король сам разберётся. Он не маленький мальчик.

– Я буду рада вас видеть на свадьбе, – Алина улыбается мне, неловко ёрзает на стуле.

– А я буду рада видеть вас счастливыми, – поднимаю за них бокал, чокаемся. Кроме Шама. Он не пьёт и почти не ест. Думает о чём-то своём. Он часто вот так проваливается в свои мысли и я к этому уже привыкла.

– А детей тоже планируете? – срывается с моих губ нахальный вопрос.

– Да. Очень хотим, – отвечает Алёна, в очередной раз поглядывая на Короля.

– Всё у нас будет, – подтверждает отец и переводит взгляд на Шамиля. – Ну а ты что? Очухался уже? Работать можешь?

– Могу, – отвечает тот, глядя Королю в глаза.

– Отлично. Жду тебя с понедельника.

Я глубоко вдыхаю. Неужели они научились говорить? Вот невидаль какая.

– Хорошо. Буду с утра в понедельник, – отвечает Шам, а я, глядя на этих двоих, улыбаюсь. Всё же мне удалось помирить их.

Глава 8

ГЛАВА 8

– И запомни! Никаких колкостей и сарказма. Отец этого не любит. В общем, постарайся вести себя, как чужой человек. Ты просто охранник. Ни больше, ни меньше.

– И что, напоминать ему, что я потрахиваю его дочь тоже нельзя?

– Шамиль, ты невыносим, – вздыхаю я, а он нагло так ухмыляется.

– За это ты меня и любишь, – пригвоздив меня ко входной двери, целует в губы. Жадно и голодно посасывает нижнюю, грубовато прикусывает верхнюю.

– Оставь меня в покое и проваливай, – с невыносимым трудом отталкиваю его от себя, пока мы не перешли в горизонтальную плоскость. Отец не любит, когда работники опаздывают. А с Шамом ему вообще непросто будет. Им обоим.

– Ладно. Отец семейства идёт на работу. Не вызывать стриптизёров, не бухать с подружками и не изменять мне.

– Иди уже, дурила, – выталкиваю его за дверь и тут же её захлопываю, чтобы не позвать его обратно. А то точно опоздает.

Прислоняюсь к стене, силюсь избавиться от дискомфорта внизу живота. Нельзя так целоваться. За такое в тюрьму надо сажать.

*****

– Ну что, прибыл? – Король смотрит на него исподлобья, сидя в своём удобном кресле. Обстановочка в кабинете что надо. Не вычурно, но шикарно.

Шамиль всегда ненавидел таких богачей. Это началось ещё с Хаджиевых, когда Саид-старший, проведя тест ДНК, всё же принял его, как недосына и дал самую черную работу при среднем сыночке Валиде.

Как же Шамиль их всех ненавидел. Как мечтал однажды пролить их кровь и увидеть в глазах старшего Саида ту боль, которую он видел в зеркале всё детство.

Да, он соврал своей Королеве, что почти ничего не помнит. Он помнит намного больше, чем хотелось бы.

В детстве было очень больно, очень обидно. Очень страшно. Он помнит, как это. Только давно разучился это всё чувствовать. И хорошо. Его называют психом, больным, маньячилой и чокнутым недоделком. А ему это, как дар свыше. Потому что больше не больно, не страшно, не хочется плакать и прятаться в маленькой квартирке от разъяренной матери, которой не заплатил очередной клиент. Таких, к слову, было до хрена. Некоторые били её, тушили об неё сигареты, связывали и ставили на колени, засовывая свои обрубки ей в рот. Шамиль видел всё в щелочки в дверях или просто подслушивал, как её бьют.

И ненавидел. Ненавидел своего отца, который от него отказался. А мать… Мать, не смотря ни на что, он любил. И мечтал, как вырастет, перебьет всех уродов, которые ходили к её матери. А ещё, заработает много денег и отдаст ей, чтобы она больше ни в чём не нуждалась. Чтобы её больше не унижали и не называли грязной потаскухой.

Пауза затянулась. Король прокашлялся, а Шамиль вернулся из воспоминаний.

– А почему тебя называют Грешником? – спросил с усмешкой Королёв.

– Потому что не праведник.

– Ну это я уже знаю. Значит так. Я возьму тебя в штат своих безопасников, которые следуют за мной на протяжении дня. Вечером можешь отправляться домой, к жене и детям. И это единственная поблажка с моей стороны. Только ради дочери, которая за тебя просила и внуков, которым нужен отец. Пусть даже такой.

– Мне не нужны поблажки. А со своей семьёй я сам всё порешаю.