– Ну и что теперь, закроем ее и уйдем? – теряется Илюхин.

– Ага, как же! Что бы эта дура окно разбила, и Егору имущество попортила? Потом еще не досчитается чего, с нее станется.

– Вы нормальные вообще?! Я здесь и вас прекрасно слышу! – не понимаю, как реагировать на это безумие. Но им, кажется, плевать.

– Может, в ванной закрыть? – предлагает Вадим, кивая в сторону еще одной двери.

– Отлично! Рядом с унитазом ей самое место, – ехидно ухмыляется Злата. – Вот, держи, как знала, что пригодятся, – протягивает Илюхину наручники.

Господи, а они-то у нее откуда? И точно больная на всю голову.

– Пристегивай к батарее. Пускай посидит, одумается.

Этот план мне точно не по душе. Кажется, Вадиму тоже. Но выслужиться перед первой стервой универа для него дело чести. Глубоко вздохнув, парень смеряет меня взглядом недоделанного маньяка, и начинает наступать.

Я пытаюсь отвлечь их внимание, целюсь в Злату первой попавшейся под руку вещью, кажется, каким-то кубком, она вовремя уклоняется, и он ударяется в стену. Следом идет второй. Так, отбиваясь, успеваю добраться до двери, но не открыть ее. Илюхин прижимает меня всей своей массой к дверному полотну, выворачивая и без того ободранную руку, после чего на запястье защелкивается наручник.

– Попалась!

– А за эти кубки еще и от Егора получишь, – скалится гадина, заталкивая меня в просторную ванную с совмещенным санузлом.

Я сопротивляюсь насколько хватает сил. Только их двое, и они оказываются сильнее. Подходящая батарея находится сразу, к ней меня и пристегивают. А потом уходят, выключив за собой свет. Как ни в чем не бывало, переговариваются о своем, шутят, словно не живого человека тут насильно оставили, а так, заходили руки помыть.

По щекам от обиды катятся слезы. Вот за что они так со мной? Что я им сделала?

Дом полон гостей, вечеринка идет полным ходом, и только я сижу здесь прикованная, словно в чем-то провинилась.

Дергаю рукой, но куда там? Я скорее кости себе переломаю, чем сумею хотя бы погнуть эту чертову трубу. По привычке тянусь рукой к карману, но вспоминаю, что смартфон разбит и остался в сумке.

Кое-как дотягиваюсь до умывальника, и промываю ранки на ладони, после чего делаю пару глотков воды.

Вкусная, как в деревне из родника. Наверняка, у них здесь и вода из обычного крана идет уже фильтрованная.

Время тянется невыносимо медленно. Вот уже и слезы закончились. Доносящиеся до моего слуха звуки постепенно затихают, только ничего не происходит. Кажется, обо мне просто забыли. А в спальню хозяина дома, Егора Ветрова, как и говорил Вадим, действительно никто не заходит.

Устав терзаться бесконечными ожиданиями, подтягиваю разбитые колени к груди, и опускаю на них тяжелую голову. От нечего делать стягиваю резинку с косы и распускаю волосы, перебирая длинные пряди.

«Надо же, я застряла в его спальне», – глупо улыбаюсь собственным мыслям. И пусть в своих мечтах я совсем не так все это представляла, да и Егор все еще не в курсе моего существования. И все-таки я здесь! Разве это не удивительно?

Глава 2
Родовое гнездо

Егор

– Если хочешь, могу остаться. Не знаю, что с тобой происходит, но ты весь день не в своей тарелке, – толкает в плечо подпивший Илюхин и сам покачивается, потому что едва стоит на ногах.

Что-что, а в проницательности ему не откажешь. Наверное, за это и ценю. Только пить Вадиму нельзя от слова совсем. Пока трезвый, вроде, нормальный мужик, но в таком свинячьем состоянии нафига он мне сдался? Тоже мне, группа поддержки. И так на душе хреново, не хватало еще с ним возиться.

– Вали уже давай, бро. Я в норме, правда. Только устал от всей этой шумихи, – от одной Никоновой, присосавшейся ко мне напоследок, будто пиявка, чего стоило избавиться. Но Вадиму знать об этом не обязательно, он уже давно неровно дышит в ее сторону, да все безрезультатно. – Завтра клининг вызову, все уберут, отмоют. А с тобой вечером в клубе пересечемся. Лады?

– Лады, – жмет руку и наконец залезает в такси, хоть до последнего, дебилоид, рвался за руль, словно мало тачек до этого спьяну разбил.

Осветив фарами внутренний двор, машина разворачивается и отъезжает.

«Ну вот и все. Последнего спровадил», – выдыхаю с облегчением.

На улице хорошо, тихо. Только с озера доносится редкое кваканье лягушек и хоровое пение сверчков, которые снова завели свою тоскливую ночную пластинку.

Уже собираюсь уходить, как Илюхин на полном ходу высовывается из окна и орет во всю глотку, словно это что-то важное. Только отъехал он уже прилично, и я его почти не слышу, выхватываю обрывки фраз.

– Я ж тебе там это… Подарок оставил… Совсем забыл!

– Хорошо, спасибо! – машу ему вслед рукой, лишь бы этот дурень из окна не вывалился. И Вадим подобно улитке втягивает свою короткостриженую голову обратно в салон.

Плевать я хотел на подарки. Мне их сегодня целую гору надарили. Я улыбался, благодарил, только распаковывать нет никакого желания.

Отец вон тоже без подарка не оставил, дом на меня отписал. С самого утра прислал своего прилизанного адвоката с бумагами. Осчастливил, блин! А чтобы просто позвонить и поздравить с днем рождения, или приехать и обнять сына, как это делают в других семьях…

Нет, наша семья никогда и не была нормальной. Сперва, еще ребенком, меня бросила мать, укатив в закат с очередным любовником. А потом и отец, быстро нашедший ей замену, все чаще оставлял меня на попечение бесчисленных нянек. Где сейчас он сам? В Лондоне, или в Ницце – кто ж его знает? Он мне об этом не докладывает. А звонит и приезжает с каждым годом все реже, словно и не было у него никакого сына.

Сколько себя помню, из шкуры вон лез, лишь бы толику его одобрения заслужить: сначала победы на спортивных соревнованиях, потом призовые места на школьных олимпиадах. Только видать, разочаровался мой батя в отцовстве. Или во мне? Потому что других детей со своими новыми пассиями, которые с годами становятся все моложе, так отчего-то и не заводит.

Счет в банке, тачки, теперь еще и этот огромный пустой дом. Наготове директорское кресло в его фирме, которое отойдет ко мне сразу после получения диплома. Считай, откупился. Ну а что, мне теперь двадцать два, давно взрослый мальчик. По мнению отца, в его присутствии в моей жизни я больше не нуждаюсь.

Может, он и прав. Только отчего тогда на душе так паршиво, что хочется волком выть? Что это за чувство такое поганое, от которого никуда не деться?

Специально эту вечерину закатил. Думал, буду среди друзей и все пройдет. Целый день отрывался на полную. Девок не сосчитать, которые висли сегодня на моей шее, и любая из них по щелчку пальцев готова была запрыгнуть в постель.

Но нет же, не помогло, даже на сотую долю не отпустило, стало только хуже! Словно все не то. И не хочу я никого из них, из этих кукол штампованных. Уже вон и Илюхин, прокурорский сынок, с которым нас отцы свели и за одну парту с первого класса посадили, и тот бесит неимоверно.

– Дом, милый дом, – со злостью пинаю пивную банку, брошенную кем-то прямо посреди гостиной, и та с гулким звуком врезается в стену, выплескивая остатки содержимого.

Нет, какой это дом? Дом там, где тебя хоть кто-то ждет и любит. А это – склеп, мой личный, фамильный… Чертово родовое гнездо.

– Собаку что ли завести? Может, хоть с ней здесь не будет так одиноко, – само собой срывается с губ, и меня будто простреливает.

Вот оно, то самое слово, которого я отчаянно избегал, боясь произнести вслух. Одиноко, мать его! Несмотря на всех этих людей вокруг и их привычные фальшивые улыбки, мне до жути одиноко, так, что внутренности выворачивает.

Поднимаюсь на второй этаж в свою спальню и сразу замечаю скомканное покрывало на постели. Злость приливной волной подступает к горлу.

Предупреждал же, чтобы сюда никто не совался! Совсем страх потеряли.

Мимолетный взгляд на кубки, расставленные в идеальном порядке, – славную аллею моих спортивных побед, только подливает масла в огонь. Кого я обманываю? Отцу всегда было на меня плевать, сколько бы я ни старался. Ровно с тех самых пор, как мать вышла за двери этого дома, и меня для него будто не стало.

– Да пошли вы все! – одним резким движением скидываю содержимое полки на пол, следом летят медали за плавание.

Все пустое. Вся моя жизнь никчемная и пустая, будто ориентиры потерял, если они вообще когда-то у меня были.

Растираю ладонями лицо и стягиваю футболку. Сначала в душ, а потом спать. Может, завтра в голове прояснится и это дрянное состояние наконец отступит?

Включаю свет в ванной и захожу внутрь, попутно расстегивая ширинку на джинсах.

«Твою же…» – вздрагиваю от неожиданности.

– Ты кто такая? – присаживаюсь на корточки возле сонной перепуганной девчонки.

Чистое лицо, закусанные губы, ни грамма косметики. Выразительные голубые глаза смотрят, не моргая от ужаса, словно не меня, а приведение увидела.

– Лера.

Разорванной юбкой девчонка пытается прикрыть разбитые колени, стыдится. Но все мое внимание привлекают ее волосы, целый каскад светлых волос, волнами обрамляющий девичью спину и худенькие плечи. Густые, пшеничные, к которым так и хочется протянуть руку, прикоснуться, пропустить пряди между пальцев.

– И как ты сюда попала, Лера?

– Я… Я не сама. Вот, – произносит чуть ли не заикаясь, и дергает второй рукой, прикованной к радиатору наручниками.

«Вот же сволочи!» – тут же складывается в моей голове правильная картинка.

– Кто это сделал? – невольно рычу, чем еще больше ее пугаю.

– Никонова и…

– Илюхин? – заканчиваю я за нее, потому что сама малышка отчего-то не горит желанием выдавать своих мучителей.

– Сиди здесь, я сейчас, – дергаюсь к двери, но тут же оглядываюсь.

– Куда ж я денусь? Сижу, – неловко улыбается моя нежданная гостья, и я ловлю себя на том, что мне приятна ее улыбка, уставшая, ироничная, но такая искренняя и живая.

Вот сколько она уже так сидит в заточении? Два часа? Пять? Больше? Не об этом ли подарке ты вспомнил в последний момент, а, Вадим? И как только рука поднялась? Чертов садист.

С острым желанием набить лучшему другу морду спускаюсь в гараж, чтобы найти подходящие инструменты. Естественно, ключа от этих наручников Злата мне в подарок нигде не оставила. Ничего, она по заслугам тоже получит. Вряд ли сам Илюхин до такого додумался, без нее точно не обошлось.

«Им это с рук не сойдет, я об этом позабочусь», – созревает в моей голове нехитрый план, готовый к исполнению. Осталось уладить одну небольшую деталь с самой Лерой.

* * *

– Ну, Лера, рассказывай, как ты здесь оказалась? – отвлекаю девчонку разговорами, пока вожусь с чертовыми наручниками. Уже и видос на ютубе посмотрел, с какой стороны к ним подобраться, только навыков в подобных вопросах у меня не имеется, как и уверенности, что обойдется без вызова спецов.

– Я доставку привезла. Сегодня мой первый рабочий день, – неловко улыбается, а ее щеки заливаются румянцем. Вдруг понимаю, что уже и забыл, как это бывает. Девчонки из моего окружения яркие, надменные, уверенные в себе, у таких вся жизнь на десять шагов вперед просчитана. Знают стервы, чего хотят, и зубами вгрызаются. Какие там стеснения? А эта… Она будто хрупкий цветок из другого мира, неиспорченная всем этим дерьмом. Хоть ее лицо и кажется мне отчего-то знакомым.

– А Никонову откуда знаешь? Мы раньше случайно не пересекались?

– По универу, – опускает глаза в пол, словно там, в итальянской плитке, есть что-то занятное. – Мы же с ней на одном курсе учимся.

– Да ладно? – пользуясь положением рассматриваю девчонку в упор, скольжу взглядом по аккуратным чертам, часто вздымающейся груди, и длинным струящимся волосам, к которым так и тянет прикоснуться. Сейчас, поджав колени, она почти как русалка. – Я бы тебя запомнил.