Интересно, кто таков? На столичного чиновника не похож, но и не пресса, этих Костюченко отваживал быстро. Может, ученый? Только какой-то странный ученый, молчаливый слишком, обычно эта братия болтает без умолку да вопросами сыплет. Мутный тип. Интуиция подсказывала, что таких, как он, лучше обходить за версту, но просьбу полковника приходилось выполнять.

А «мутный тип», не останавливаясь, просочился через турникет, пересек холл и вышел на крыльцо здания. Гончар следовал за ним, борясь с назревающим желанием послать молчуна подальше. Вот куда он сейчас идет?

Впрочем, тот уже никуда не шел – остановился на площадке с колоннами прямо под вывеской «Управление “Восточного Периметра”».

– Где здесь можно спокойно поговорить?

Вопрос застал Олега врасплох.

– Есть такое место, – хмыкнул он и размашисто зашагал к фургончику с надписью «Хот-доги и бургеры» на краю площади.

Гончар не оборачивался – был уверен, что незнакомец следует за ним. Взял бургер с двойной порцией сыра, американо и подошел к скамейке, показывая, что вот оно, то самое место, и никуда отсюда он не уйдет. Возле скамейки в ожидании подачки суетились голуби, на них задумчиво взирал с постамента гранитный Ленин.

«Мутный тип» ничем не выказал недовольство, купил стаканчик эспрессо и пристроился рядом. Кроме них желающих подкрепиться на свежем воздухе не нашлось – холодно, да и рано еще для обеда.

– В последние десять дней в мире произошли события, которые нас тревожат, – с ходу начал незнакомец. Бумажный стаканчик он держал в руках, но дегустировать кофе не собирался. – Через два дня после вашего возвращения из Зоны в Калифорнийском заливе около города Лос-Мочис произошло землетрясение. В тот же день на Чарлстон в Южной Каролине обрушился ураган. Ураганы на Атлантическом побережье не редкость, но не ранней весной.

Олег сделал большой глоток. Прерывать собеседника он не собирался. Молча рассматривал визави. Возраст оценил под пятьдесят, рост – низким, телосложение – хлипким, внешность – заурядной. Разве что выделялись глаза – небольшие, близко посаженные, очень цепкие и умные. Еще взгляд цеплялся за слегка оттопыренные уши.

– Через пару дней в Нигерии в городе Кано произошел крупный теракт. Ответственность взяла на себя исламистская группировка «Боко Харам». В тот же день в Африке в Бужумбуре началась серьезная заваруха между хуту и тутти…

– И что тут тревожного, дорогой товарищ-господин-не-хочу-представиться? – не вытерпел Олег.

– Можете называть меня Порфирий Петрович, – разрешил незнакомец.

Олег удивленно поднял брови. Для себя он уже решил, что мужик из какого-нибудь диковинного отдела ФСБ или иной спецслужбы. Ну а кто? Явно же не оперативник и не штабной. Эксперт какой-нибудь. Только зачем экспертам клички?

– Серьезно? Ваши родители так любили Достоевского или у вас в конторе погоняла как у сталкеров? – усмехнулся Олег. – А насчет Африки – ничего удивительного. Сколько себя помню, столько там воюют, да и наводнения – далеко не редкость. И вообще, вы вроде хотели поговорить о Зоне, так какое отношение имеет к ней вся эта география?

– Самое прямое, – поджав губы, заметил Порфирий Петрович. На «погоняло» он, похоже, обиделся. – Если провести ось через центры Забайкальской и Фолклендской Зон, то точки земной поверхности, где происходят напряженные события, будут находиться на равном расстоянии от обоих центров, то есть на условном экваторе, а все катастрофы начались через день после вашего возвращения и продолжаются поныне. Мы думаем…

– Что во всем виновата Аномалия, – закончил за Порфирия Петровича Гончар.

– Да, именно так. – Ехидства в голосе Олега он не заметил. – Мы считаем, некие повторяющиеся процессы в Аномалии вызывают напряжение в определенных точках земной поверхности. Первая пульсация вызвала напряжение в тех точках, которые я назвал, во время следующих добавились другие области. Так, в Хьюстоне произошел взрыв на химпредприятии, были жертвы. На Мадагаскар обрушилось цунами, в австралийском Брисбене произошло сильное наводнение. Дальше – хуже. В Индийском океане возник остров, зато другой остров…

– И за всеми этими бедами стоит Аномалия. – Олег даже не пытался скрыть скепсис в голосе.

– Все локации находятся на одной линии, причем некоторые из этих природных явлений взаимоисключаемы, – быстро возразил Порфирий Петрович, – они никак не могли возникнуть одновременно.

Но Олег только фыркнул:

– Восемнадцать лет никаких «явлений» не возникало, а тут вдруг Аномалия решила проявить характер?

Хотя, может, и решила. Что вообще известно об этой чертовой штуковине?

Аномалия – огромная, больше человеческого роста капля или нечто, похожее на висящую в воздухе каплю – была обнаружена в забайкальской тайге восемнадцать лет назад. Штуковина с ходу выдержала натиск ученых, показав себя при этом редкой недотрогой. Приблизиться к ней не смог никто, получилось только у одной девушки по имени Анита из научной экспедиции «Меркурия».

Гончар и сам испытал на себе воздействие Аномалии в августе прошлого года, когда, не сдержав любопытство, попытался подойти к артефакту. Чистая, прозрачная капля, парящая в пространстве, внутри женское тело в желтом защитном костюме. Казалось, тело висит в воздухе. Желание подойти ближе оказалось сильнее чувства опасности. Олег переступил белую линию – головная боль ощущалась вполне терпимой. Еще несколько шагов до следующей линии. И вот тут Аномалия взялась за него всерьез – невыносимо сдавило виски, в глазах потемнело, казалось, боль скрутила тело, не позволяя приблизиться ни на миллиметр.

Тогда никто не понял, почему Аномалия приняла Аниту и отвергла всех остальных. Правда открылась всего десять дней назад после рассказа Шамана. Оказалось, Аниту выбрал он – тогда еще никакой не Шаман, а простой стажер секретного научно-исследовательского института Антон Шахманов. Институт изучал Черный Шар – артефакт явно внеземного происхождения, а лаборатория, в которой трудился Антон, занималась «бубликом» – некрупным, размером с ладонь, объектом, который лежал на постаменте рядом с Шаром. Собственно, Аномалия и появилась после того, как Антон активировал «бублик» каплей своей крови. А Зона возникла, когда Анита вошла в Аномалию.

Но при чем тут все эти цунами и взрывы за десять тысяч километров от Забайкалья?!

Порфирий Петрович продолжал бубнить о нарастающей угрозе. Олег не слушал. Над головой синело весеннее небо, на площади в поисках крошек тусовались голуби, навстречу шли симпатичные девушки – все разговоры о страшном выглядели нелепостью. Какие еще катаклизмы в Америке? Какая война в Африке? И сама Зона отсюда, из центра Читы, казалась всего лишь сказкой. Страшной сказкой.

Голубое здание с белыми колоннами Управления «Восточного Периметра» ничем не напоминало о жестокой и непонятной Зоне. Многие жители Читы до сих пор полагали, что внутри размещается Управление Забайкальской железной дороги. И светло-желтое здание, занявшее рядом с площадью целый квартал и принадлежащее военным, тоже выглядело на редкость мирно, хотя там разместилось специальное подразделение на случай агрессии Зоны. Даже Олегу Зона сейчас казалась чем-то нереальным, сродни рассказам Лавкрафта, хотя он вернулся оттуда всего десять дней назад. А все слова мутного Порфирия Петровича – глупость, бред выжившего из ума фээсбэшника, или кем там он является. Аномалия у них во всем виновата! Как она может воздействовать на события в Калифорнийском заливе, на Мадагаскаре, в Австралии?.. Чушь все это. Чушь и паранойя.

Гончар развернул бургер и, сжав булку в руке, приготовился откусить.

– Черт!

Из края бургера на куртку брызнул соус.

Порфирий Петрович глубокомысленно покивал:

– Вот так это и происходит.

Олег зло взглянул на него: нашел повод для смеха! Однако Порфирий Петрович был вполне серьезен.

– Вы сильно нажали на центр булки, и по периметру потек соус. Так и с Аномалией: кто-то сильно нажимает на центр Зоны.

– И кто это, по-вашему? – проворчал Олег, счищая салфеткой капли майонеза. – Вы сами-то, кстати, кто?

Вторую половину вопроса мутный Порфирий Петрович проигнорировал, а на первую ответил незнакомой фамилией.

– А это кто еще?

Вместо ответа Порфирий Петрович достал из внутреннего кармана прозрачный «файлик» с бумагами. С первой страницы на Олега смотрела фотография Лешки.

– Нашли виноватого, – фыркнул Олег. – Восемнадцать лет цунами в Мексике возникали сами по себе, а теперь их Аномалия вызывает?

Он начал заводиться. Ради чего полковник сорвал его из Булганска? Чтобы он теперь выслушивал подобные бредни?

– Аномалия – это инструмент, а целеполагание задает человек.

– Что? – Гончар удивился настолько, что забыл про бургер. – Вы хотите сказать, что Зону, все эти ловушки – это кто-то специально сделал?

– А вы так и не поняли, что произошло? – Порфирий Петрович ухитрился самодовольно потереть ладошки, не выпуская из рук кофе. – У вас было достаточно данных, да и десять дней на раздумья – не так уж и мало.

– Я не аналитик, я оперативник, – пробурчал Гончар. – Что мне данные? Если знаете, что там произошло, – говорите.

– Черный Шар исполняет желания. – Порфирий Петрович поставил стакан на скамейку и сцепил руки на коленях. – Для этого надо активировать Ключ, который вы называете «бубликом». И вот когда Антон Шахманов капнул кровью на Ключ, Шар исполнил его желание. А хотел Антон справедливости. Не для себя, для всего человечества. Ну, вы понимаете – преимущества советского воспитания, счастье для всех, пусть никто не уйдет обиженным. Вот это все, да-с. – В манере Порфирия Петровича внезапно прорезались интонации персонажа Достоевского. – Но беда в том, что власть – справедливую власть – Антон видел именно так: всемогущий правитель, который висит в недоступном для всех месте в 3D-очках, вершит суд, карает бесчестных, поощряет порядочных, в общем – чинит справедливость. Ничего не попишешь – недостатки советского образования, усугубленные откровениями девяностых. Но вот себя Антон считал недостойным быть правителем мира…

– Это тоже преимущества советского воспитания? – Олег не хотел признаваться даже себе, но слова Порфирия Петровича его зацепили, вот и пытался ерничать.

– А? Нет, просто неуверенность. Антон же тогда совсем молодой был. Вот он и решил поставить вместо себя кого-нибудь. И выбрал Аниту. «Славную девушку», как он назвал ее про себя. Действительно славную. А еще одинокую, напуганную, ничего не понимающую в том, что происходит с ней, да и вокруг тоже. Представьте себе – за полмира от привычного быта, в страшной Сибири, без любимого человека, вокруг армия, охранники… Собственно, Зону создала Анита – конечно же, не желая ничего подобного. Олег, вы же почти двадцать лет ходили по Зоне, неужели вы ни разу не почувствовали, что такое могло сотворить только подсознание несчастного и одинокого человека? Которому вовсе не нужно всемогущество, а хочется просто спрятаться ото всех?

– Не почувствовал, – буркнул Гончар, а сам подумал, что в эту теорию все укладывается – даже неработающее оружие и запрет на убийства.

– Странно. Почему-то никому не приходила в голову эта, в сущности, очень простая мысль. Да-с. А теперь Ключ активировал – как вы его зовете? – Лешка.

– И какая же цель у Лешки? – в голосе Гончара слышалась неприязнь.

Порфирий Петрович глубокомысленно поджал губы.

– Вот и я хотел бы знать. Рассчитывал, что вы поможете понять. Вы же с ним не один день провели вместе, тем более в нечеловеческих условиях, которые, как известно, сближают. В такой ситуации люди раскрываются. Да и вы достаточно опытный человек, должны разбираться в людях.

На лесть Гончар никогда не поддавался.

– В людях я, может, и разбираюсь, хотя…

Олег швырнул недоеденный бургер в урну – аппетит был испорчен.