По указанию Суворова его заместитель инженер-подполковник Ф.П. Де Волан разрабатывает новый план строительства севастопольских укреплений. Причём стоимость их резко снижена с 6 миллионов до 231 752 рублей.

Согласно этому проекту намечалось строительство пяти береговых фортов с ярусами и казематами, имевшими в горже сухой ров. Их планировалось построить на мысах, выступающих в Севастопольскую бухту. Это были «северный форт» – Константиновский – в форме неправильного шестиугольника с каменными одеждами и напротив, на южной стороне, «южный форт» – Александровский – в виде круглой каменной башни. Дальше, на северной стороне, на мысу за Константиновской батареей, ещё одна похожая на последнюю, батарея с земляной горжей. Напротив, на западном мысу, у входа в Артиллерийскую бухту – открытая двухъярусная батарея с бастионным фронтом в горже.

Между Артиллерийской и Южной бухтами на мысу предполагалось построить форт «Николай», на котором планировалось сосредоточить морские запасные и пороховые магазины, морской и крепостной арсеналы.

Кроме этих береговых укреплений, авторы проекта доказывали необходимость строительства усиленных сухопутных фортов на возвышенных местах южной и северной сторон Севастопольской бухты. Это были южный форт «Екатерина» в тылу батареи «Николай» и северный форт «Елизавета» в тылу форта «Константин» на Северной стороне.

На вооружение всех перечисленных укреплений предполагалось поставить 270 орудий, в том числе на береговые батареи – 152 орудия, а на сухопутные – 118.

По приказу Суворова предварительные работы в крепости были начаты в апреле 1793 г., ещё до Высочайшего утверждения.

Ко времени смерти Екатерины (1796 г.) в Севастополе было построено 8 береговых батарей: Константиновская, Александровская, Николаевская, Павловская, а также батареи № 1, 2, 4 и 5, расположенные на мысах тех же названий. Это были земляные временные укрепления, большей частью открытые, состоящие из двух или трёх фасов, изломанных по направлению берега. Батареи № 2 и № 3 на северном берегу и Николаевская батарея на южном берегу были в виде редутов.

На возвышении за Константиновской батареей находилось довольно обширное земляное укрепление неправильной формы для охраны батарей «Константин» и № 1.

К строительству сухопутных фортов на северной и южной сторонах бухты не приступали.

По данным последнего отчёта Экспедиции строения южных крепостей, на все постройки и работы, начиная с 1792 г., было израсходовано 1 534 046 руб. 27 коп.

10 января 1797 г., согласно указу императора Павла I, Экспедиция строения южных крепостей России была упразднена. Вскоре строительные работы в Севастопольской крепости были приостановлены, а затем прекращены вовсе, инженера же Де Волана уволили со службы.

Стоит отметить, что Де Волан прозорливо предусматривал построить береговые батареи во всех крупных бухтах рядом с Севастополем, до Балаклавы включительно, дабы исключить использование этих бухт неприятелем. Увы, мнение фортификатора было проигнорировано, за что Россия жестоко поплатилась в ходе Крымской войны.

Павла бесило всё, что было создано его матерью. Как-то Павел патетически спросил Попова, бывшего секретаря Потёмкина: как «исправить всё зло, свершенное одноглазым»? «Отдать Крым туркам!» – быстро нашёлся Попов.

По зрелому размышлению Павел отдавать Крым не стал, но специальным указом переименовал Севастополь в Ахтиар. Увы, в ночь на 12 марта 1801 г. Павла Петровича «хватил апоплексический удар». По этому случаю уже к полудню следующего дня в петербургских лавках исчезло шампанское, а вечером горожане устроили иллюминацию. В Ахтиаре же был двойной праздник – по случаю «удара» и в связи с возвращением славного имени Севастополь.

Глава 2. Становление города и порта

29 февраля 1820 г. последовал долгожданный указ императора Александра I, данный Сенату: «Об открытии Севастопольского порта для купеческих судов и лодок, приходящих с товарами из портов Чёрного и Азовского морей; об очищении тех товаров в карантинах и об учреждении таможенного надзора».

24 мая того же года старший флотский начальник контр-адмирал Ф.Т. Быченский доложил рапортом главному командиру Черноморского флота А.С. Грейгу о том, что «порт Севастопольский для принятия купеческих судов и лодок… в 9-й день сего мая месяца открыт… контора Севастпольского порта назначила для принятия приходящих купеческих судов и стояния оных Артиллерийскую бухту»^[21].

В 1822 г. население Севастополя составляло до 25 тыс. человек, из которых «число граждан купечества и мещанства включительно и отставных дворян, и разночинцев не более 500 человек». Город занимал вдоль западного берега Южной бухты пространство в длину на 700 саженей (1493,52 м), а в ширину на 400 саженей (853,44 м).

В Севастополе строились всё новые и новые храмы. Продолжали действовать две церкви, возведённые в XVIII веке. Это русская соборная Св. Чудотворца Николая и греческая Св. Апостолов Петра и Павла.

В конце 1810-х гг. расширяется адмиралтейство – главное предприятие Севастополя. Численность рабочих в нём возросла до 760 человек. Кроме двух эллингов, действовали специализированные мастерские.

28 февраля 1831 г. Николай I утвердил план строительства сухих доков в Севастополе.

Увы, строительство Севастополя обернулось страшной бедой для древнего Херсонеса. Дабы избежать обвинений в предвзятости, процитирую статью севастопольского археолога А.Ф. Степанова:

«Поражает воображение тот факт, что ещё совсем недавно по историческим масштабам Херсонеса – каких-то 200–250 лет назад, можно было увидеть Херсонес почти в целости – и даже восстановить его в том виде, в котором он пребывал в конечном периоде своей живой истории: до конца XIV – середины XV века. Триста пятьдесят лет Херсонес простоял покинутый и никому не нужный, пока на этих берегах, в 1783 г. не был заложен Севастополь.

За 205 лет до этого посол польский к хану крымскому, Мартин Броневский, побывав в Херсонесе, писал:

“Достойные удивления развалины очень явно свидетельствуют, что это был некогда великолепный, богатый и славный город греков, многолюдный и славный своею гаванью. Во всю ширину полуострова, от берега до другого, ещё и теперь возвышается высокая стена и башни многочисленные и большие из тёсаных огромных камней… Царский дворец, с огромными стенами, башнями и великолепными воротами… Этот город стоит пуст и необитаем и представляет одни развалины и опустошение. Дома лежат во прахе и сравнены с землёй. Большой греческий монастырь остался в городе, стены храма ещё стоят, но без кровли…”. Так же Броневский отмечает, что турки вывозят мраморные колонны.

Херсонесский мрамор потребовался не для украшательства ханского дворца в Бахчисарае, как можно было бы подумать. Он пошёл на татарские надгробия на кладбищах. Их и сейчас можно встретить на древних могилах.

Само собой, как раз “огромные тёсанные камни”, которые турки не повезли в Бахчисарай (далековато всё-таки, да ещё и по горам!), и служили главным строительным материалом для Севастополя: их не надо откалывать от скальной породы, не надо тесать – готовые блоки для фундаментов и стен.

Не исключено, что на руинах Херсонеса к моменту его разборки на нужды нового города сохранялись и многие части деревянных конструкций зданий. Так, например, сегодня в Балаклаве на остатках башен крепости Чембало можно увидеть деревянные балки, заложенные внутри и даже торчащие из стен. Похожее наблюдается и в Каламите – древней крепости в Инкермане.

Возраст стен и этих оставшихся в довольно приличном состоянии “деревяшек” – не меньше 300 лет, но не исключено, что они на пару столетий древнее. И при этом сохранились даже на открытом воздухе»^[22].

«Каков объём камня, обработанного древними греками и римлянами, и вывезенного из Херсонеса за 50 лет его планомерного разрушения? Оценки исследователей разнятся, но в любом случае этот объём сопоставим со знаменитой пирамидой Хеопса и, скорее всего, её превышает.

Практически весь исторический центр Севастополя был построен из херсонесских камней. Это – целый город, и не такой уж маленький, который был разрушен во время Первой Крымской войны, а потом восстановлен. С использованием того камня, что оставался на развалинах и того, что подвезли дополнительно – в том числе, опять из Херсонеса»^[23].

«Нельзя сказать, что власти не пытались предотвратить разрушение древностей Тавриды. Ещё в 1805 г. Александр I повелел оградить от расхищения памятники древностей на полуострове. В 1822 г. последовало новое повеление, относящееся конкретно к сохранению и сбережению “развалин Херсонеса, находившихся в ведении Севастопольского военного карантина”. Надзор за исполнением был возложен на таврического губернатора. Адмирал Грейг, посещая по обязанностям службы Севастополь, часто навещал руины Херсонеса. Он с прискорбием видел, что оставаясь без надлежащего надзора, они могли со временем совсем исчезнуть.

В 1825 г., во время посещения Александром I Севастополя, А.С. Грейг подал ему записку о сооружении памятника на месте крещения князя Владимира»^[24].

Как видим, со времён Александра I у царей и президентов пошла добрая традиция издавать указы о строжайшем сохранении археологических ценностей Херсонеса и одновременно возводить на гробницах Херсонеса и окружающей его хоре храмы и всевозможные другие капитальные строения.

В 1833 г. адмирал М.П. Лазарев был назначен главным командиром Черноморского флота и портов, военным губернатором Николаева и Севастополя. С его именем связана целая эпоха развития Севастополя.

В городе бурно развивалось судостроение. В 1832 г. в Севастополе построили корвет «Месемврия», в 1833 г. со стапелей сошли катера «Скорый» и «Быстрый», в 1836 г. – фрегат «Браилов», в 1838 г. – транспорт «Дон» и бриг «Аргонавт». А затем последовали ещё два десятка кораблей и судов.

К 1850 г., после завершения строительства сухих доков, первое пробное докование прошли корабль «Варшава» и фрегат «Браилов», через год состоялся ремонт фрегата «Месемврия». На мортоновом эллинге, запущенном в строй в 1845 г., впервые был отремонтирован один из военных транспортов.

Глава 3. Строительство Севастопольской крепости 1-го класса

В 1826 г. Севастопольской крепости присвоили 1-й класс.

План строительства сухопутных укреплений крепости 1831 г. был выполнен в лучшем случае на треть. Согласно записке генерал-адъютанта А.П. Хрущёва «История обороны Севастополя» (1889): «Для сухопутной обороны были следующие укрепления. На северной стороне слабое Северное укрепление с 37 орудиями, и, сверх того, с Волоховой башни десять орудий могли обстреливать с тыла в Константиновскую батарею. На южной стороне: бастион № 7—14 орудий, бастион № 6, насыпанный в течение лета, – 18 орудий, оборонительная казарма, где впоследствии возведен бастион № 5, – 11 орудий. Эти три укрепления соединены были каменною стенкою, где в разных местах находились 14 орудий. Далее слабый редут, известный впоследствии под названием редута Шварца, – 8 орудий, потом ничтожная земляная насыпь, послужившая основанием 4-му бастиону, – 30 орудий; бруствер на пересыпи – 14 орудий; батарея, где впоследствии построен 3-й бастион, – 18 орудий; Малахова башня – 5 орудий, и влево от нее, в разных местах – 18 орудий».

В 1807–1811 гг. на Северной стороне построили Северное укрепление, предназначенное для обороны с суши береговых батарей № 1 ÷ 3 (позже названных Константиновской, Нахимовской и Михайловской). Укрепления имели форму восьмиугольника со сторонами от 170 до 210 метров. На четырёх исходящих углах располагались небольшие бастионы для организации фланговой обороны с подземными каменными казематами для противоштурмовых орудий. Казематы предназначались обстрела рва.