Майя по-прежнему бродила по комнатам, разглядывала безделушки, иногда брала что-то в руки и ставила на место. Складывалось впечатление, будто она сама толком не знает, что ищет! Кошка… Но что за кошка? Статуэтка или что-то иное? Кошка может быть нарисованной, вышитой, вытканной, да хоть вязаной! Подобного добра в доме хоть отбавляй…

Я же извелся: самому мне искать было неудобно – многие двери заперты, и открыть я их не мог. Из комнат меня гоняли, чтобы не путался под ногами и не пачкал ковры. Оставалось только таскаться по пятам за Майей и, пока она разглядывала очередную безделушку, быстро обнюхивать все вокруг. Увы, пока таинственным камнем и не пахло.

Попадались вещи с магическим душком, не всегда хорошим: такие я старался запомнить, чтобы потом сообщить куда следует, а то наследник может и доиграться. Я же нюхач: только чувствую определенный фон, но понять, чем именно может быть опасна вещь, не могу. Попробуй с ходу определить, какой ущерб несведущему владельцу может нанести хрустальный череп, окаменевший бивень мамонта (или кто там водился в дальних краях в незапамятные времена) с непонятными узорами, деревянная куколка с двумя лицами, непонятного назначения бронзовый горшок с жутковатой чеканкой на стенках, резной моржовый… нет, этого я даже не думал! Или еще какая-нибудь штучка-дрючка, в которой обывателю даже в голову не придет заподозрить некие необычные свойства.

Подобные вещицы попадали в Британию из колоний, и меня нередко отправляли именно на такие расследования. Церковь чары не одобряла, так что говорить о таких «игрушках» у богатых господ было не принято, однако же это ничуть не мешало означенным господам втихомолку пользоваться услугами тех же сейфовиков. (А некоторые джентльмены вообще на суккубов подсаживаются! Сам я их не видел, но слышал, что в некоторых клубах… Хотя об этом в другой раз.)

Наконец подошло время пить чай, и наследники устремились к столу – подкрепить подорванные изысканиями силы и похвастаться добычей.

Находок оказалось негусто: кое-какие побрякушки и грубоватые статуэтки у девушек («Примерно четырнадцатый век!» – прокомментировал Дэниел с видом знатока), да тяжеленный золотой подсвечник у хозяйственного Эндрю.

Дом был завален всякой всячиной, но поди разбери, что из этого ценное, а что всего лишь безделушки. Тем более что подделками мистер Уоррен тоже не брезговал.

Учитывая запрет привлекать кого-либо к вывозу сокровищ, наследники не знали, что бы такое прихватить – компактное и дорогое.

Я покачал головой. Хитер был Генри Уоррен, жаль, что не довелось свести знакомство…

Кое-кто из гостей, кажется, вообразил, будто находится в музее. Во всяком случае, Лили упросила Дэниела (который оказался студентом-искусствоведом и более-менее разбирался в живописи) провести для нее экскурсию по картинной галерее. За ними увязалась и Фиона, пробормотав что-то об истории семьи.

Громкое название «галерея» носил длинный коридор, по стенам которого были безо всякой системы развешены десятки картин, а закрытые столики буквально ломились от миниатюр и всякого художественного барахла.

Старший Бейнс к чаю не спустился, продолжая рыскать по дому, а вот Дэниел сидел с такой таинственной улыбкой, что Тоби потормошил его:

– Братец, что это ты такой загадочный? Неужели ты сегодня лидируешь в нашей поисковой партии?

– Возможно, – кивнул тот. Из-за длинных рук и ног он казался сущим подростком, о чем явно знал и отчаянно старался казаться старше, с каковой целью отрастил усы. Надо ли говорить, что смотрелся он при этом на редкость забавно? (Даже я не отращиваю усы, хотя намного старше Дэниела, но по иной причине – я рыжий, и выглядит это кошмарно.) – Если я прав, и это подлинник Оулдриджа, то я, можно сказать, обеспечил себе безбедное существование.

И он продемонстрировал небольшую гравюру. Что на ней изображено, я толком не разобрал: то ли кто-то кого-то пытал, то ли предавался любовным утехам. Так или иначе, толпа зрителей наличествовала. Словом, это был образчик той разновидности изобразительного искусства, о которой принято говорить либо хорошо, либо ничего. В первом случае вы прослывете знатоком искусств (особенно если углядите в нагромождении фигур некий особый смысл или, прости господи, аллегорию), а во втором – сойдете за умного.

– О, у нас сегодня день художника! – засмеялся Дэйв. – Я тоже обнаружил кое-что любопытное… Представляете, шарим мы с Бэйби в библиотеке. Ну, как во всех этих романах: в библиотеке непременно должна найтись книжка, потянув за которую, вы откроете потайную секцию или вовсе попадете в другую комнату.

Тоби при упоминании Бэйби заметно помрачнел. Кхм, кажется, между этой парочкой пробежала не кошка, а целый бенгальский тигр. Хотя Дэйв больше походил на ирландского сеттера, чем на кого-то из семейства кошачьих.

– Так вот, я беру книги одну за другой, но ничего не происходит, – со вкусом продолжал Дэйв, прихлебывая чай. Надо отдать ему должное, артистизма у него было хоть отбавляй. – Бэйби их на всякий случай перелистывает. Ну мало ли, между страницами спрятана карта, записка с шифром или даже купюра, а может, редкая марка завалилась или письмо от знаменитости… Но опять-таки – ни-че-го! И тут я хватаюсь за Библию… – он сделал выразительную паузу, чтобы все могли оценить драматизм момента, – благоговейно пытаюсь снять ее с полки, но у меня не получается. Дергаю сильнее и… вуаля! Открывается тайник!

– Мы, такие, переглядываемся, – дополнила Бэйби, – и сталкиваемся лбами. Потому что жутко интересно, что там внутри.

– Родными будете, – хмыкнул Джон, обычно хранивший молчание.

– Суеверие, – отмахнулся Дэйв. – А внутри лежала книжка с картинками. Вот эта.

Он показал небольшой потрепанный томик.

– Должен сказать, дядя был большой затейник, – добавил он.

– Ой, да, – согласилась Бэйби.

– О, сюнга! – почему-то обрадовался Дэниел. – Интересно, каким веком она датируется?

Дэйв хмыкнул.

– И это все, что тебя интересует?

– Позволь посмотреть, – попросил Тоби, заглянул в книжку и вдруг залился краской. – Гм… Главное, девушкам не показывай.

– Почему это? – возмутилась Хелен. – Что там может быть такого?

– Да ладно, – усмехнулась Бэйби. – Я вот видела, и ничего.

– Ты? – с непонятной интонацией произнес Тоби, и она нахмурилась.

– А правда, – неожиданно поддержала Лили, – нам тоже любопытно!

И девушки окружили Дэйва, даже Фиона с Эстер присоединились. Он явно наслаждался всеобщим вниманием и с искушенным видом комментировал рисунки.

– Кузина Майя, а ты не составишь нам компанию? – полюбопытствовал Дэйв, листая страницы и поглядывая на розовеющих девиц и смущенных юношей.

– Нет, благодарю, – невозмутимо ответила она, попивая чай. – Что, спрашивается, есть в этой вашей сюнга, чего нет в «Камасутре»?

Я фыркнул от неожиданности: откуда бы приличной барышне знать о подобных… гм… произведениях?

– Очень продвинутая молодая леди, – сделал ей комплимент Дэйв. – Бэйби, хоть и американка, и то сказала, что подобного не видела!

– Сомнительная похвала, – проворчал Тоби, но девушка словно не услышала.

– Мистер Маккинби, такие миниатюры можно увидеть на любом барельефе любого храма страны, в которой я выросла, – сказала Майя и, чуть вытянув шею, тоже заглянула в книжку. – Хотя ниппонцы тоже большие затейники, не могу отрицать очевидного… Дадите полистать сборник на сон грядущий, когда все ознакомятся с этой редкостью?

– С удовольствием, – откашлявшись, ответил он.

Неизвестно, куда завел бы их этот разговор, но Фиона вдруг наивно спросила:

– А это что?

– Нефритовый жезл, – быстро ответил Дэниел, отодвигая сестру подальше.

– А это?

– Пещера наслаждений. Фиона, тебе еще рано смотреть такие картинки!

– Какие картинки? – громыхнул старший мистер Бейнс. Пол под его шагами сотрясался, будто явилась статуя Командора.

Он посмотрел через плечо Дэйва и медленно начал багроветь. Видимо, на глаза ему попалась вовсе уж непристойная гравюра с двумя-тремя самураями и томной барышней в кимоно, каковая барышня пребывает в совершенно невероятной позиции относительно кавалеров. Да-да, я тоже видел такие картинки.

– Чтобы мои дочери!.. Разглядывали картинки с язычниками?! Да еще и содомитами?! – взревел Бейнс.

Ну, ему не повезло сильнее, чем я полагал. Очевидно, он увидел картинку с… гм… нетрадиционной парой. Ниппонцы, насколько мне известно, относятся к этому совершенно спокойно, да и наша лондонская богема, мягко говоря, не гнушается подобным. Во всяком случае, Дэйв вовсе не выглядел смущенным.

– Мерзость и разврат! – брызгал слюной Бейнс. Его и без того красное лицо сделалось свекольным.

Девушки кинулись врассыпную, а Дэйв вскочил и поспешил отступить.

– Папа, перестань, у тебя снова сделается плохо с сердцем! – увещевала его Эстер, но тщетно.

– Отдайте немедленно, испорченный мальчишка! – Бейнс попытался выхватить книгу у Дэйва, но тот отскочил.

Дальнейшее напоминало сражение взбешенного быка с опытным тореро. Как они не перевернули стол, ума не приложу! Но, должно быть, ярость придавала Бейнсу сил, так что он настиг Маккинби и отобрал книгу.

– Вот где место этой дряни! – прогремел он и швырнул томик в камин, после чего удалился с видом победителя.

Дэйв поправил лацканы пиджака, за которые хватал его Бейнс, тяжело вздохнул и сказал:

– Вот что значит не видеть ничего дальше собственного носа.

С этими словами он вынул из-за пазухи книжку и вручил ее Майе, добавив:

– Я обещал. Только не забудь вернуть.

– Благодарю, – кивнула она, положила томик рядом с чашкой и взяла еще тост.

– Как ты это провернул, черт побери? – поинтересовался Эндрю. Обычно он держался обособленно от других членов семьи, но эта стычка разбила лед.

– Ловкость рук и ничего более, – улыбнулся Дэйв.

– А что тогда горит в камине? – с любопытством спросила Фиона, радуясь тому, что гроза миновала.

– Псалтырь, – коротко ответил он, и я мысленно ему поаплодировал.

Бэйби хихикнула и предложила:

– А может, вечером потанцуем? Я видела тут радиолу, настроим ее и…

– Отличная идея, – поддержал Дэйв.

– Это как-то нехорошо… Дядю недавно похоронили, а мы… – начала было Фиона, но Бэйби не дала ей договорить:

– Он посмотрит и порадуется, что мы не сидим унылые, а веселимся. Он, похоже, был дяденька с юмором!

Вот с этим я был совершенно согласен!

Глава 6

Договорившись о танцевальном вечере, все разошлись немного передохнуть. Я тоже ушел с Майей – она прилегла ненадолго, разглядывая ниппонские гравюры. Я тоже полюбопытствовал, проморгался и, ей-ей, покраснел бы, если бы мог. Кажется, Генри Уоррен раздобыл крайне редкое издание. Мне такое даже в голову не пришло бы…

После обеда обещали танцы. Кажется, кого-то предложение Бэйби смутило, но только не Майю. На ее родине не принято было годами кутаться в траурные одежды и хоронить себя заживо в четырех стенах. Вот шагнуть следом за супругом в погребальный костер – это другое дело, это достойный поступок, говорили женщины, но так уже мало кто поступал.

Разумеется, покойного оплакивали (часто нанимали плакальщиц, чтобы все видели, как о нем горюют), приносили дары к его смертному одру, ну а после огненного погребения начинался пир, на котором вспоминали только самое лучшее об усопшем и старались побольше смеяться, чтобы дух видел – его помнят и желают ему радости в новом воплощении…

Одним словом, Майя не видела ничего предосудительного в танцевальном вечере в доме Уоррена. Танцевать она умела, да это ведь и не прием у консула, а семейная вечеринка! Нужно было только придумать, как бы одеться, чтобы не шокировать чопорных британцев. Впрочем, тут же подумала она, тот же Дэйв далеко не чопорен, да и кое-кто еще притворяется, к тому же не слишком успешно.