Как подсказывает интуиция, с йогой я соприкоснулся неспроста – и задолго до того, как она стала моим предназначением. Какова вероятность, что, будь ты на моем месте, тоже бы занялся йогой, а не кроссфитом или шахматами?

В свои студенческие годы я испытывал к этой практике неоднозначные чувства – скептицизм перемешался с искренним любопытством и интересом.

Регулярно занимаясь спортом, я считал себя здоровым и выносливым человеком: любил посещать бассейн три раза в неделю, плавая по несколько километров, ходил на пробежки и играл в футбол. Радовался, что такой сильный, – ровно до тех пор, пока не посетил занятие по йоге. Там стало понятно, насколько я не владею своим телом. Первые предложенные мне асаны были простейшие: сделай одну ногу опорной, подними вторую, держи баланс – но движение давалось так сложно, что все тело дрожало, а пот тек градом.

Стало ясно, что речь идет не про физическую силу, а про равновесие, самообладание, концентрацию, которых у меня нет. «Зацепило». Пришел туда еще раз, и еще, и еще… В итоге то, что начиналось как вызов самому себе, превратилось в любовь на всю жизнь. Ты спросишь, почему так получилось?

В первую очередь – очень повезло с учителем по йоге, который познакомил меня не только с практикой, но и с философией, ценностями, духовным путем. Он был способен заряжать и вдохновлять других, придерживался стандартов нравственности, обучал работе с внутренней энергией и сознанием. Безграничная благодарность ему за то, что йога стала для меня намного большим, чем просто асаны, и заняла важное место в моей жизни. Уже тогда наступило осознание, что все эти материи для меня гораздо интереснее юриспруденции.

Вегетарианство не сразу «шло комплектом» к увлечению йогой, хотя оно и соответствовало ее философии. Вначале я очень даже охотно ел мясо, просто со временем стал замечать, какая ужасная слабость одолевает весь организм после занятий. Просто необходимо было лечь на часик-два поспать. Краткий отдых не помогал: я проводил остаток дня помятым и разбитым, абсолютно без желания делая домашнее задание. Девушка, с которой я тогда встречался, сказала мне: «Энергия очень сильно завязана на том, что и как ты ешь. Попробуй изменить питание, просто в качестве эксперимента».

Силы были совсем на исходе, и я подумал: «А что терять? Просто в течение недели не поем мяса».

Достаточно быстро тяжесть и сонливость пропали, затем и весь день начал проходить более бодро, энергично и продуктивно. Мне это было необходимо, т. к. я сильно нагружал себя и физически (занимался спортом), и умственно (изучал три языка – английский, испанский, японский). На новом питании самочувствие однозначно улучшилось, поэтому эксперимент легко перешел в привычку.

Потом я узнал про сыроедение, благодаря которому за несколько месяцев сильно скинул вес. Однако при этом сила не потерялась – я внимательно отслеживал свои спортивные результаты, и некоторые показатели даже выросли. Тело стало более поджарым, упругим, уходило то, что мне раньше казалось мышцами. Четко ощущалось, что вместе с изменением питания организм действительно преобразился на клеточном уровне.

Представляешь, с тех пор и до сегодняшнего дня в моей тарелке не появлялось мясо – почти 15 лет прошли под знаком вегетарианства. Люди срываются, корят себя, что у них нет силы воли, – но в этом случае отказ от мяса прошел так, как будто я им и вовсе не питался.

Дисциплина должна быть основана на мудрости, а не на силе воли.

На распутье

Можно сказать, что к окончанию учебы в вузе я «сидел на двух стульях»: душа подпитывалась и отдыхала в йоге, изучении эзотерической литературы – но нацеленность на хороший заработок, модные вещи и роскошную жизнь (в будущем) тоже никуда не делась.

Невозможно по-настоящему отказаться от материального, не попробовав его, иначе это просто подавление своих желаний, которое ничем хорошим обычно не заканчивается. Решив пойти на компромисс, я сказал себе: «Игорь, раз тебе все это нужно, поработай полгода, накопи денег, а потом поедешь в Индию и будешь там серьезно изучать йогу, оно того стоит». Внутренний голос и интуиция хором твердили: «Разреши себе эту крайность, проживи ее, а потом пойдешь в другую сторону».

Интересно, что это своеобразное внутреннее пророчество сбылось, хоть и не в точности: проработал я не полгода, а целых семь лет, и вместо йоги в Индии случились ретриты в Таиланде, но в целом маятник все равно качнулся туда-обратно, от одной крайности в другую.

На самом деле я очень рад, что все сложилось именно так. Очень здоровое чувство для молодого мужчины – «могу зарабатывать, пригласить девушку в романтическую поездку, купить машину». Как ни крути, но эмоции от вождения BMW, подаренной родителями и купленной самостоятельно, совершенно разные!

Уже на финишной прямой, перед дипломом, я тщательно подошел к вопросу будущего трудоустройства. Проанализировал рынок, выяснив, что не все юридические фирмы одинаково хороши. Особенно меня привлекали западные компании, их филиалы в России – там была самая престижная работа: крупные сделки, международная корпоративная культура, зарплаты гораздо выше, чаще всего – в валюте.

В такие фирмы, как это ни удивительно, брали людей без опыта, но из вузов уровня МГИМО, МГУ и Высшей школы экономики. Приглашали самых талантливых студентов, обучая их «с нуля» специфике деятельности компании. Некоторые мои одногруппники пошли работать в МИД, и у меня тоже была возможность построить карьеру дипломатического сотрудника. Платили там 20 000–25 000 (рублей, естественно), и надо было вписаться в систему сразу надолго. Первые пару лет протирать штаны в высотке на Смоленской, а потом, может быть, тебя отправят в какую-нибудь страну Африки на годик… Мне это казалось совершенно неинтересным. Какие 20 000 рублей? Я хотел все и сразу.

Одна из западных компаний с филиалом в России приняла меня на работу – казалось бы, потрясающий подарок судьбы. Мне, новичку, сразу начали платить в долларах – в рублях тысяч 200, наверное, по тому курсу, – и это на время завершения учебы в институте. После – повысили, по-моему, до 300 тысяч, и потом повышали каждый год.

С одной стороны, я был просто в восторге, с другой – в глаза быстро начали бросаться определенные странности.

Например, я до сих пор не забыл первый рабочий день. У фирмы был шикарный двухэтажный офис со своей террасой, точно в американском фильме, плюс собственный шеф-повар: каждый день – королевское меню с красной рыбой, деликатесами, сырами, салатами. У мальчика, который до сих пор жил в общежитии и приехал на метро в заношенных до дыр штанишках, поскольку новые купить еще было не на что, от соприкосновения с этим изобилием, конечно, началась эйфория.

И вот представь себе общую картину: лето, классная погода, уличная терраса… Я набрал тарелку вкусной еды и направился к другим ребятам, старше меня года на три-четыре, в надежде завязать разговор – но внезапно заметил, что на них «нет лица». Они не улыбались, у них были потухшие глаза и замученные, серые физиономии. «Вы чего, посмотрите по сторонам, какая красота, как вкусно кормят, как нам повезло», – думал я, но другие работники этой радости точно не разделяли. Почему?

Мне реально казалось, что ради большой зарплаты и роскошных условий можно многое вытерпеть – и нагрузку, и то, что работа не соответствует мечтам, отнимает энергию, но не наполняет.

Жизнь показала, насколько я ошибался, очень быстро. Получив свои первые рабочие задания, выйдя в скверик в районе Павелецкой, я сел на скамейку и… практически расплакался. Настигло осознание, что я по собственной воле вписался в очень непростую историю, меня ждут сложные и унылые обязанности – всерьез и надолго.

Прислушался ли я к голосу интуиции? И да, и нет. Скорее, опять попытался заключить некий договор: «Игорь, соберись, давай. Помни, в перспективе у нас йога в Индии. Или поезжай в Латинскую Америку, давно же хотел». Мы с девушкой оба были романтиками и постоянно обсуждали, как было бы классно включиться в какой-нибудь волонтерский проект – спасать черепашек или изучать культуру аборигенов. Все это казалось безумно интересным, но требовало денег.

Верилось, что накопления в размере полумиллиона позволят осуществить мечту. Самые наивные мысли за всю мою жизнь!

Спустя несколько месяцев я в самом деле накопил 500 000 рублей, но мы с девушкой ни-ку-да не поехали, ни в какие волонтерские проекты. Так я впервые соприкоснулся с природой человеческого ума, который играет с нами в игру «мало». Ему всегда недостаточно. Словно какой-то голос из подсознания подбивал: «Послушай, парень, все неплохо идет, так быстро ты накопил полмиллиона, а теперь представь: еще немного поработаешь – получишь свой первый миллион! Сможешь уехать не на три месяца, а на целых полгода!»

Спустя некоторое время тот же голос иронизировал: «Камон, ну что за глупости, ну какие черепашки – они каждый год рождаются, умирают, это все суета. А ты всегда будешь жить на окраине Москвы, за Третьим кольцом? Может быть, пришло время перебраться поближе к центру? Вспомни, как ходил по этим улицам и мечтал жить где-нибудь на Садовом. Есть шанс, давай!» Дальше – больше: «Парень, ты всегда будешь пешеходом? Может, уже пришло время купить машину? Ты этого достоин, вкалываешь, значит, заслужил».

Вот так я и провел в одной фирме семь лет (!), хотя уже на второй рабочий день плакал в сквере, понимая, что работа мне не нравится.

Наблюдая за коллегами, я отметил, что и они тоже давно подсели на игру «мало», причем неважно, кто и сколько уже зарабатывал. Выиграть в нее нереально – по крайней мере, я не знаком с теми, у кого это получилось. Сотрудники старше меня лет на 10–15 получали вплоть до 1 000 000 $ в год. И, казалось бы, на таком уровне благополучия разве еще есть что-то, о чем можно мечтать? Но если присмотреться, становилось понятно, что даже долларовые миллионеры живут в этой парадигме недостатка, внутреннем нищебродстве. Неважно, что у тебя есть и чего нет – важно, как ты себя чувствуешь.

Каждый на что-то копит, к чему-то стремится и одновременно обесценивает то, что уже есть.

Я не замечал рядом счастливых людей. Меня окружали состоятельные и внешне успешные – все они хорошо зарабатывали, одевались, путешествовали, ездили на дорогих машинах… но сияющих глаз у них не было.

Проработав год или два, я сам уже начал проводить собеседования среди студентов на позицию стажера. Самым горьким стало осознание, что у меня появилось точно такое же выражение лица, как у тех, кого я увидел в свой первый рабочий день. Душное, тухлое, унылое. Не было ни энтузиазма, ни энергии: только задача продержаться очередные восемь-десять часов.

Знаешь, что еще оказалось для меня маркером безнадежно севшей «внутренней батарейки»? Легкое падение в различные аддикции (зависимости) – и я сейчас не о чем-то криминальном. Возьмем вполне безобидную вещь: чашку кофе. Коллега за соседним столом постоянно говорила: «Утро начинается с кофе» – и пила его в огромных количествах, благо в офисе стояли современные кофемашины. Пока я был стажером, такая привычка казалась мне дикостью: а как же ЗОЖ, здоровое питание? Кофеин плохо влияет на нервную систему!

Ты, наверное, уже догадался, что произошло дальше. Мое безрадостное утро тоже стало начинаться с кофе – сначала с одного стакана, потом – с двух… Вначале я делал одинарный эспрессо, потом – двойной. Стал по дороге в офис заезжать в «Кофеманию».

Напитками все не ограничилось. Я начал курить – безо всякой особой причины, лишь для того, чтобы убить время и заполнить пустоту в душе.

Когда не хватает счастья, ты всегда пытаешься это чем-либо заглушить.

Даже отпуск не являлся отдыхом – нет, он еще больше привязывал к работе. В корпоративном мире он становился испытанием на соответствие социальному статусу. Ты должен был поехать в люксовый пятизвездочный отель, провести время так, чтобы окружение тебя одобрило.