Сергей Зверев: Ледяной захват

© Зверев С. И., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Глава 1

Мало кто из ныне живущих на планете людей может сказать, что его работа и его жизнь – это практически одно и то же. Обычно принято отделять мух от котлет, а работу от повседневной жизни. Да и вообще работа – это необходимость, которая в конечном результате должна обеспечивать существование в социуме. А уж каким будет это существование – комфортным и безбедным или на грани дефолта, когда постоянно пребываешь в долгах как в шелках, зависит от работоспособности человека.

Впрочем, все эти нюансы никак не относились к Виктору Малюкову, а потому он о таких нюансах никогда и не задумывался. Его образ жизни был работой, а работа была образом жизни. И такое сочетание его не просто устраивало, а даже нравилось ему. В свои тридцать пять он был холост и бездетен, что в принципе тоже его устраивало. Семью в последние годы ему заменяли два ластоногих друга – тюлени Зося и Беляш, с которыми Виктор проводил все свое рабочее и свободное время. И делал он это с большим удовольствием, мало заботясь о своем комфорте и не задумываясь о будущем. Его вполне удовлетворяли и его постоянное малогабаритное жилище на территории экспериментального полигона на мысе Тоня, и меню в столовой, в которой он питался три раза в день, и отсутствие выходных. Ну, вот куда бы он себя в эти выходные дел?

У большинства коллег Виктора были семьи и какие-то интересы помимо работы. По выходным они уезжали в Мурманск и жили там своими неинтересными и скучными, по мнению Малюкова, жизнями. Виктор знал, что некоторые его коллеги считают его чокнутым. Повернутым на работе. Но не станешь ведь всем и каждому объяснять, что общение с тюленями для Виктора не работа, а образ жизни. Такая же потребность, как для некоторых сходить в кино, или послушать музыку, или выпить пива после работы. Пиво он не любил, к фильмам тоже относился равнодушно. А насчет музыки… Виктор был совсем даже не против музыки и тоже слушал ее в часы, когда оставался один на один с собой и со своими мыслями. Слушал в основном классику, или джаз, или регги^[1], иногда, под настроение, мог послушать и фолк^[2].

Виктор Малюков не воспринимал свое общение и тренировку с Беляшом и Зосей как обязанность. Уже десять лет он работал инструктором при лаборатории морских млекопитающих в Мурманском биологическом институте. Поначалу он, как и многие, отделял работу от остальной своей жизни. У него даже была девушка, которая, наверное, мечтала выйти за него замуж. Но вот только Виктор все не решался сделать ей предложение. Не потому, что не любил ее или сомневался в любви девушки, а потому, что по характеру он был такой вот нерешительный. А потом в его жизни появились два маленьких беляка – щенки тюленей. В тот год он вместе с еще двумя инструкторами был включен в специальную экспериментальную программу. Их институту предложили разработать новую методику обучения ластоногих, направленную на выполнение диверсионных работ под водой.

Виктор сам выбрал на лежке двух малышей. Они лежали рядом, занесенные снегом, прижавшись друг к другу, и отчего-то даже не пытались убежать, когда он к ним приблизился. Словно знали, для какой важной миссии они будут отобраны, и ждали этого момента. Правда, один из них (потом выяснилось, что это был Беляш) попытался укусить Виктора, когда он протянул руку, чтобы взять на руки того тюлененка, что поменьше. Но эта реакция нисколько не помешала в дальнейшем наладить Малюкову тесный контакт с парочкой. Малыши оказались не просто талантливы, а просто-таки гениальны, и поддавались дрессуре так легко и непринужденно, что все в лаборатории только диву давались.

– Повезло тебе, Малюков, с подопечными, – завистливо говорили ему коллеги. – С такими умниками и самый неопытный инструктор бы справился.

Но Виктор не был неопытным инструктором. Он был блестящим тренером, и все это знали. Ему нередко, еще до включения в особую программу, давали на воспитание тюленят с непростым характером, и он буквально за несколько дней добивался неплохих результатов. Самое сложное в начале обучения – добиться, чтобы животные сами входили в клетку-переноску. Это нужно было для того, чтобы тюленей можно было спокойно перевозить на дальние расстояния для выполнения различных задач. Лахтаки,^[3] или морские зайцы, как еще называют арктических тюленей, весьма свободолюбивые животные, и нахождение взаперти для них было стрессом.

Силой заставлять тюленя что-то сделать – только мучить животное, которое по природе своей весьма пугливо и недоверчиво. Задабривать едой и тем самым закармливать животное, которое потом без подачки не станет ничего делать добровольно, тоже не выход. У Малюкова был свой, особый метод общения с подопечными. Он с ними дружил. Многие тренеры во время приучения к себе не любят долго плавать вместе с животными. Виктор же практически не вылезал из воды. Постепенно он становился для тюленей не просто человеком, отдающим определенные команды, которые они должны выполнять, а их партнером по играм и работе. Впрочем, момент, где заканчивалась игра и начиналась работа, был еще тот вопрос.

Беляш и Зося оказались братом и сестрой. Редко, но все же иногда арктические тюлени приносят двух щенков. Нередко в суровых условиях Севера из двух малышей выживает только один – более сильный и стойкий. В основном это были самцы. Возможно, что и Зосю ждала незавидная участь, и она бы замерзла на лежбище, оставленная в столь юном возрасте матерью. Но случилось так, что Беляш не бросил сестричку и оставался рядом с ней, пока их заносило снегом. Грел ее своим толстым боком. Помогло ей выжить и то, что Виктор Малюков обратил внимание именно на этих двух тюленят.

Честно сказать, Виктор и сам не ожидал, что так привяжется к своим подопечным. Мало ли у него до них было малышей, которых нужно было чему-то научить. Сейчас вообще многих тюленей приручают. Не только, чтобы потом передать их в цирки или в океанариумы, но и чтобы использовать для выполнения экономических задач. Например, чтобы найти утечку газа в трубопроводе или обнаружить на дне затопленный предмет, помочь водолазу с ремонтом подводных коммуникаций. В список возможностей ластоногих можно включить и спасение на воде утопающих, и поиск в море унесенных штормом судов и лодок, охрану объектов, а еще они прекрасно загоняют в сети рыбаков рыбу… Да мало ли найдется вариантов работы на воде и под водой, с которыми тюлень справится лучше человека!

Оборона страны, а вернее, охрана северных морских границ, и та может быть смело доверена лахтакам. В институте, в рамках новой программы, ластоногих обучали не только определять «свой-чужой» и реагировать атакой на приближение чужого аквалангиста, но и искать взрывоопасные предметы в водах акватории, в которой стоят боевые корабли.

Виктор и еще два инструктора готовили своих тюленей именно для таких целей. Но в какой-то момент Виктор решил пойти дальше и попробовать научить своих подопечных тому, что еще не пробовал никто – заставить Беляша и Зосю работать в паре, а не индивидуально. Базовую программу оба тюленя усвоили быстро, что освобождало им и Виктору целую кучу времени. И это время Виктор использовал для разработки своей новой методики. Он решил научить их минированию.

Малюков знал, что когда-то, еще в Первую мировую войну, дрессировщик Владимир Дуров подготовил два десятка тюленей для разминирования подводных мин. Животные отлично справлялись со своей задачей – находили мины и ставили над ними плавучие буйки, чтобы судно могло их обойти. Но все животные были отравлены неприятелем и так и не смогли принести реальную пользу российскому флоту. Но теперь-то никто не помешает Виктору осуществить задуманное. Вражеских шпионов в Мурманском экспериментальном полигоне отродясь не водилось. Все должно было получиться в лучшем виде. Тем более что и Зося, и Беляш были намного умнее обычных южных тюленей. Да и своих сородичей, что уж греха таить, обставляли в разы.

Задумано – сделано. Сначала Виктор решил никому ни о чем не говорить, и только когда его подопечные показали отличные результаты вначале по поиску мин, а затем и по их установке на вертикальной поверхности, он решился рассказать о своем эксперименте руководителю лаборатории и всего проекта – Авдееву Илье Григорьевичу и попросить разрешения продолжить эксперимент.

– Хм, Малюков, я, конечно же, ценю твой пламенный порыв и твои тренерские качества, – после недолгого задумчивого молчания ответил ему Авдеев. – Но что на это скажет наш директор? Ты же знаешь, что у нас нет лишних средств на расширение программы. Заказчики нынешнего проекта – военные. Они выделили нам определенный лимит на обучение и тренировки для закрепления определенных навыков животных. Мы не в силах растягивать эти деньги до бесконечности…

– Илья Григорьевич, я ведь и не прошу денег. Они мне не нужны. Я даже готов вложить свои средства в дальнейшее развитие умения Зоси и Беляша. Но вы ведь можете связаться с заказчиками, то есть с военными, и попросить их приехать и посмотреть на то, что умеют мои ребята. Мне нужно только, чтобы мне разрешили тренироваться с ними вне полигона. Это очень важно…

– Могу, – вздохнул Авдеев. – Но давай я сначала сам посмотрю, чему ты их обучил. Хорошо? И что тебя не устраивает на полигоне? – покосился он на Малюкова.

– Все устраивает, кроме одного, – улыбнулся Виктор. – Моим ребятам на нем тесно и до тошноты привычно. А мне хочется посмотреть, как они будут работать в незнакомой для них обстановке. Вы ведь понимаете, что не век им сидеть за сеткой. Работать они будут в разных местах. Вот и посмотрим, как они себя поведут в непривычных для них условиях.

– Сбегут на вольные хлеба, – проворчал Авдеев. – И накроется все наше предприятие.

– Не сбегут. Никто из тюленей еще не сбегал, и они не сбегут, – рассмеялся Виктор. – К тому же кроме моих тюленей в проекте есть еще четверо – Тима, Локки, Лежебока и Тара.

– Твои только три года в неволе, – заметил начальник и беззлобно проворчал: – И нам было заказано шесть тюленей, а не четыре.

Авдеев и сам всерьез не думал, что тюлени, оказавшись вне загона, захотят уплыть от инструктора – ни один из тюленей, воспитанных на полигоне при ММБИ^[4], не предпочел сомнительную свободу сытой жизни. Но зная ум и характер подопечных Малюкова, он не мог не опасаться нестандартного поведения лахтаков. Тем не менее, посмотрев на «шоу с минами» и оценив работу тюленей в паре, Илья Григорьевич задумался. Но ненадолго. Ему в голову пришла неплохая идея.

Эту идею он обстоятельно рассказал директору института Маркову, и тот тоже оценил все преимущества и выгоды, которые институт может получить от дальнейшего сотрудничества с Минобороны. Если военные заинтересуются экспериментом Виктора, то, возможно, их институту выделят дополнительные средства. А уж как ими распорядиться, они сообразят. Можно, например, в смету внести чуть большую сумму, чем ту, в которой реально будет нужда, а потом просто перекинуть ее на нужды лаборатории альгологии, которой вечно не хватает денег на изучение водорослей.

– Разрешить Малюкову отвозить тюленей и тренировать их вне полигона я, конечно же, могу. Но для этого нужно выделить ему специальный вертолет или катер, – заметил директор и поморщился. – А это лишние расходы. Ладно, свяжусь с Минобороны, а там видно будет, – немного подумав, решил он.

Через две недели из Москвы в институт прибыл представитель от военных, и Виктору, наконец, представилась возможность показать работу своих ластоногих. Полковник Красиков посмотрел и остался доволен. Но уже на выходе из кабинета Авдеева он поинтересовался:

– А вне территории полигона животные так же послушны, как и в загоне?