Стоило мне подумать о том, чтобы завладеть разумом самого крупного из демонов-охранников, дежуривших подле нашего помоста, и попытаться ранить отца с помощью вооруженной до зубов марионетки, как неожиданно погас свет.

Тьма Аваддона бешеным штормом накинулась на подсвечники и хрустальные люстры. Личные стражники во главе с моей «намеченной целью» ринулись к Люциферу для защиты, но Повелитель Смерти не планировал нападать.

Всплеск мрака, как прилив, поглотивший берег, отступил быстро, показав недовольство Аваддона теми, кто подпитывал меня вожделением к его супруге.

На последней мысли клетки обожгло ядом ревности.

Пока демоны испуганно отступали к стене, а в ложе придворных вскочившая на ноги свита усаживалась обратно, все резко пошло наперекосяк.

За спиной Адель распахнулись теневые крылья, как у мотылька, подлетевшего близко к пламени. Только вот уничтожающим очагом выступал мой отец, схвативший ее за подбородок и насильно удерживающий возле себя. Он что-то зло ей объяснял, впиваясь ногтями в нежную кожу.

Приподнявшись с трона, я хотел поспешить вниз, чтобы самолично сломать посмевшие причинить ей боль руки, но Адель меня опередила, и я опустился обратно.

Она со всей силы толкнула Люцифера в грудь двумя руками, но перед этим сделала то, отчего у меня заледенела кровь. Крутанувшись, Адди высвободилась из стальной хватки и, потянувшись к скуле Люцифера, бесстрашно сорвала с него маску.

Золотое украшение, скрывающее уродство отца, с лязгом поскакало по полу. Большинство гостей разом понеслись к выходу, стремясь немедля покинуть зал, в котором накалялись смертельные страсти.

Люцифер ухмылялся, закрывая ладонью оскверненную Бездной Тьмы часть лица. Адель тяжело дышала, ее пышная грудь, поднимаясь, задерживалась на самой высокой точке, будто она боялась, что следующий выдох может стать последним.

Аваддон рванул с королевского подиума, наплевав на оклик Лилит, однако застыл в шаге от ступенек, когда отец заговорил:

– Вы так же бесстрашны, как и очаровательны, Адель Грей. Неудивительно, что мой сын возжелал такое сокровище.

Люцифер не назвал ни имени, ни титула, но интуиция подсказывала, что он сделал это намеренно, намекнув на мою увлеченность Адель.

Не дожидаясь реакции Адди на комплимент, Повелитель Ада отнял руку от лица. Подстегнув тем самым всеобщий переполох и крики малодушных дам.

Адель отшатнулась, как от удара, но, сделав всего два шага, замерла. Отец стоял к нам спиной, поэтому ни я, ни Аваддон с Лилит не могли увидеть его обезображенную часть. Однако я знал, что с ужасом созерцала любимая, чувствовал, как трепещет бабочкой ее сердце.

Адель нельзя было назвать мнительной. В прошлом ей пришлось через многое пройти в карательном отряде Елены, да и месяц жизни в Аду сделал ее не такой восприимчивой к опустошающему страху. Но даже я, Повелитель Похоти, однажды увидев полностью лик отца, ненадолго растерялся, что уж говорить о молодой девушке.

Адди прижала ладонь к губам, сдерживая рвущийся наружу крик, но продолжила взирать на Люцифера с высоко поднятой головой.

Гордость за Паучка снизила градус злости на происходящее.

Обезображенная пороками половина лица Люцифера напоминала разлагающийся труп: из впалой глазницы выползали черви, серая кожа висела ошметками, оголяя кости, а скрытая маской часть рта напоминала дыру с гниющими желтыми зубами.

Внешность отца поистине ужасала, наглядно передавая его историю рожденного на Небесах и падшего в Ад. Демоническая отметина, насколько было известно, заканчивалась чуть ниже шеи, но за высоким воротом плаща не было видно обнаженных мышц и поперечных жил.

В отведенной для наших свит ложе что-то глухо рухнуло на пол. Нутро подсказало, что бедняжка Клара не совладала с увиденным.

– Хотите правду, Люцифер? Вы трус, ведь за вашей мощной магией скрывается слабость души, поэтому вы не смогли противостоять греху. Зачем бороться или что-то доказывать, когда можно взять желаемое силой? – Адель махнула рукой на Лилит, недвусмысленно намекнув, что, выкрав ее с Неба, Люцифер заменил супругу пресмыкающимися демонессами, даже не попробовав завоевать ее расположение. – Всегда проще держать зверя на привязи, чем научить есть с рук. – Адель порывисто развернулась, давая понять, что представление окончено, и уверенно зашагала к двери.

Подставлять врагу спину после нелицеприятных речей – опасно и глупо, но Паучок явно не думала головой, за нее сейчас говорило охваченное эмоциями сердце.

Все вокруг затихли.

Адди на краткий миг коснулась взволнованным взглядом сидевшей на полу Клару. Придерживая ее за плечи, Луиза обмахивала фрейлину кружевным веером, помогая прийти в себя после обморока. Клара что-то буркнула, и Адель ринулась дальше, наполняя возникшую тишину стуком каблуков.

Люцифер недвижимо смотрел вслед надменно удаляющейся принцессе Абракса.

Вдоволь «насладившись» развернувшимися событиями, Аваддон спустился с пьедестала и поспешил в центр зала.

Адель не заметила несущегося к ней на всех парах Повелителя Смерти и, схватившись за ручку, выплыла в коридор.

– Пусть идет, – обыденно заключил отец и изогнул губы в широкой улыбке, придержав прошедшего мимо Аваддона за локоть. Показавшийся из уголка его безобразного рта червяк перелез в дыру под скулой. – Женщины такие впечатлительные…

От последних слов внутри все словно покрылось инеем. Зная отца не первый век, я мог поклясться, что он вряд ли делился с Адель рецептом рагу, только если там не присутствовала ее кровь.

Аваддон раздраженно стряхнул руку Люцифера и, поиграв желваками, вернулся на трон, быстро сообразив, что, если вздумает перечить, Адель может пострадать.

Вместе с Адди зал покинули и последние манеры Повелителя Ада. Отряхнув плащ от невидимой пыли, он указательным пальцем поманил к себе темноволосую любовницу, трусливо показавшуюся из-за полыхающей спинки трона Лилит.

Жалкое зрелище!

Мать облегченно выдохнула, обрадовавшись, что участь «игрушки» обошла ее стороной, и развернулась ко мне.

В ее голубых глазах застыл проблеск беспокойства, и я вдруг ощутил, как неприятно ноют кончики пальцев. Борясь с жизненно важным рвением обезопасить Адель от таившихся в замке ловушек и монстров, я ногтями рвал обивку на подлокотнике трона.

Пока отец не заметил моего беспокойства, я расслабил руки. Лилит наклонилась ближе и вдруг предложила:

– Пойдем прогуляемся, Дей.

Ее красивый певучий голос наполнил душу теплом, напоминая о «доме». Я мог бы веками оставаться на землях людей, меня мало что держало в Аду, кроме матери, ставшей для меня всем: опорой, другом, той, с кем можно поговорить о наболевшем и не бояться осуждения.

– Люциферу вряд ли придется по вкусу такая идея.

– Он не станет перечить, не сейчас.

Лилит незаметно указала пальцем на повисшую на шее Люцифера демонессу. Она жадно целовала полусгнившие синие губы, облизывая проступающую кость, а отец нагло лапал ее грудь и бедра.

Едва не поперхнувшись в кулак, я кивнул. Глубокий вдох приглушил тошноту вместе со звоном витавшего вокруг порока, и я, поправив лацканы, последовал за Лилит к ступенькам.

Уходя, мать сверкнула в сторону братьев предостерегающим взглядом, как бы говоря: «Оставайтесь на местах и следите за Люцифером». Дождавшись, пока Аваддон и Астарот подмигнут ей, Лилит взяла меня за руку и повела вниз.

Безусловно, от вездесущего внимания Люцифера не ускользнула наша попытка бегства, хоть мы и шли вдоль стены, в обход собравшихся вокруг него танцующих или предающихся страсти демонов.

Внезапно меня пронзила волна силы Повелителя Ада, и сотня колючих мурашек забегала по спине, а на плечи точно легла вся тяжесть мира. Отец таким образом возвестил о недовольстве нашим решением покинуть праздник в разгар танцев. Тело Лилит засветилось белым ореолом, и я зажмурился на секунду, чтобы не ослепнуть. Свет вступил в борьбу с Бездной Тьмы, ответно демонстрируя, что желание прогуляться принадлежит ей и она не собирается менять планы.

Вняв предостережению, Люцифер недовольно сморщил лоб, но отвернулся, а вместе с его вниманием ослабло и давление древней магии.

Такое быстрое смирение насторожило. Повелитель Ада обожал игры на выживание и неоднократно это доказывал. Вспомнив об этом, я инстинктивно коснулся своего кольца из оникса, почувствовав подушечкой пальца легкий разряд, и распахнул глаза.

Мы беспрепятственно миновали остаток пути к выходу из зала. В замке Люцифера царила непроглядная ночь: только редкие факелы освещали коридоры и тоннели-лабиринты. От беспокойной мысли, что Адель бродит по колыбели мирового зла одна, захотелось незамедлительно броситься на ее поиски.

Еще никогда я не испытывал столь непреодолимой тяги защитить кого-то.

Почувствовав бьющуюся во мне нервозность, Лилит успокаивающе погладила меня по запястью.

– Не переживай, Дей. С принцессой Абракса ничего не случится.

Мать вытянула свободную руку, и в ее раскрытой ладони образовался небольшой шар, окруженный белым свечением. Она дунула на сгусток света, и разгоняющая темноту сфера поплыла в глубь замка.

– Я позабочусь об этом.

Лилит скупо улыбнулась, а я скривился. Она так ловко разгадала таившиеся в душе тревоги, что стало немного боязно.

– Нам действительно нужно поговорить, дорогой. И лучше это сделать без свидетелей.

Мама покосилась на стоявших в коридоре стражников, и я повел ее в стеклянную оранжерею, находившуюся в противоположном крыле от тронного зала.

Чтобы никто не поведал Люциферу о нашем маленьком совещании и не уличил в сговоре, я пленил разум всех, кому не повезло попасться на пути.

После возвращения в Ад моя сила вновь превратилась в бездонный океан. Так что я с легкостью мог изменить воспоминания всех гостей замка, кроме Люцифера. Отец был единственным, кто умел противостоять магии Принцев, да и над разумом Аваддона я мог властвовать всего мгновения.

Досадно, не так ли?

Апогей всего дерьма, я бы сказал!

Пройдя мимо обеденной, мы завернули за угол и столкнулись с парочкой заблудших придворных, которые по моему мысленному приказу застыли на месте. Нехотя улыбнувшись обретенному могуществу, которое больше не причиняло боли и не опустошало тело, а только внушало уверенность, я пропустил Лилит в оранжерею.

Этот прекрасный оазис в преисподней принадлежал матери. Здесь сквозь убийственный грех пробивалась жизнь, точно одинокая звезда через тучи, ведущая путника в ночи.

Несмотря на то что все растения в саду были увековечены в золоте, из фонтана через центр оранжереи тек небольшой звонкий ручеек, оживляющий пространство. Стеклянные стены выходили на Оманкс, но ручеек не был похож на проклятую водную артерию. В нем плавали мелкие рыбки, а над прозрачной поверхностью порхали созданные магией Лилит светлячки.

Мать предложила мне занять скамью под застывшей во времени сакурой. Приглушенное свечение ее кожи отражалось от золотых растений, отчего радужный перелив завладевал оранжереей.

Я еще несколько веков назад подметил, что ее магия тесно связана с настроением. Когда Лилит расслаблена и спокойна, она излучает тусклые всполохи и белые блики, а когда рассержена, то исходящее от нее свечение становится обжигающим как для глаз, так и для тела.

Протиснувшись между тонкими, но крепкими, как железо, ветвями, я опустился на предложенное место. Однако Лилит не стала садиться рядом, а побрела к ручейку. Вытащив небольшой сверток из кармана платья, она потрясла им над водой, высыпав крошки.

Разноцветные рыбки высунули головы, ожидая, пока лакомство коснется воды, после чего со всплеском принялись есть угощение. Задумчиво покачивая ногой, я наблюдал за кругами, оставленными рыбками. После успокаивающих слов матери беспокойство за Адель немного угасло, но это не мешало мне нервно теребить волосы на затылке.