Даже я не удержалась от снисходительной улыбки. Мирале откровенно хмыкнул.

– Ваше высочество, после того как ваш старший брат усмирил кочевников и обезопасил сухопутные торговые пути на запад, белым сетуайским фарфором никого не удивить. Может быть, у вас есть что-то еще?

На скулах принца заходили желваки. И еще вопрос, от чего: от намека, что ставка никчемна, или от упоминания Хашима – старшего принца, королевского первенца, прославленного воина, который наверняка станет одним из величайших правителей Сенавии.

Если, конечно, не сгинет в одной из бесконечных битв, в которых предпочитает проводить жизнь.

– Ладно, – напряженно ответил Элай. – Поставлю Погибель Драконов. Это достаточно ценный приз?

В зале наступила гробовая тишина. Как будто что-то почувствовав, музыканты в саду прервали мелодию. Среди гостей пораженно охнули, и одинокий звук прогремел громче раската грома.

Аштар Погибель Драконов был живой легендой. Мало кто поднимался так высоко – и падал так низко. Этот дроу не родился аристократом, но возглавлял армию темных эльфов и побеждал первого принца Сенавии чаще, чем любой другой полководец. Он оказался в плену не потому, что над ним одержали победу, а по глупой случайности – его корабль разбился в шторм, и почти бездыханное тело прибило к сенавийскому берегу вместе с обломками.

Это случилось около года назад. Первый принц отвел на пленнике душу, подвергнув пыткам и унижениям, а потом выбросил, как надоевшую игрушку, – отдал брату в качестве раба. Элай похвастался им какое-то время, заставляя прислуживать ему за столом, и, похоже, тоже устал от этого, когда игрушка перестала удивлять гостей. Наша провинция Тайез, в конце концов, была скромных размеров, хоть и считалась процветающей благодаря близости моря.

Я сглотнула и нервно потерла руки. Аштар давно выдал все секреты, которыми владел, его провели по всем крупным площадям Сенавии в доказательство, что никто не может противостоять драконам. На родину дроу не вернется – ему там сразу перережут глотку за предательство. Цели, которых хотела достичь королевская семья, так или иначе выполнены. В игрушке пропал смысл. И все же просто так поставить генерала темных эльфов на кон в ладжине…

– Принимаю ваши ставки, – самодовольно объявил Мирале. – Начинаем?

Перетасовать карты доверили мне, как единственной женщине среди участников. Я послушно разложила дощечки, не пытаясь ничего подтасовать – если у Мирале «счастливая рука», это не поможет, а если меня поймают на мошенничестве, это будет стоить дороже вечера в неприятной компании.

Элай хмыкнул, увидев, какой знак будет определять ход нашей игры.

– Дом звезд. Забавное совпадение. У дроу это священный символ – они делаются слабыми под лучами солнца, а звездный свет наполняет их силой. Вы знали?

– Нет, ваше высочество, – льстиво ответил Мирале. – Вы подлинный светоч знаний. Нам следует сделать ваше изображение священным символом – ваши мудрость и интеллект делают нас сильнее.

Тот ухмыльнулся, не заметив сарказма. Сенавия воевала с дроу уже демонову прорву лет. Только малые дети могли не слышать об особенностях их расы.

Первый кон прошел ровно. Все набирали или меняли карты, никто не захотел их открыть или повысить ставки. О преждевременном выходе из игры тем более речи не шло.

На втором коне Мирале заерзал сразу, как только к нему пришли новые дощечки. Старику не терпелось закончить игру – видимо, сработала «счастливая рука» и комбинация собралась хорошая. Принц тоже приободрился и оскалился, как будто судьба улыбнулась и ему.

Я задумчиво посмотрела в свои карты.

Дерьмо.

В общем-то, в этом не было ничего удивительного. Если Элай под конец вечера использовал какой-нибудь хитрый трюк, то я оставалась единственным честным игроком в этой игре. А это могло привести только к одному закономерному результату – проигрышу.

Разумеется, я не была такой дурой, чтобы в самом деле не иметь ничего, что могло бы переломить ход игры в мою пользу. Вопрос был лишь в том, действительно ли мне это так нужно? Не лучше ли проиграть – и сдаться уже наконец принцу или вытерпеть липкие приставания и потные ладони плешивого торговца шелком?

– Открываем? – пританцовывая на месте, предложил Мирале.

Элай первым раскрыл карты. Золотые глаза блеснули в сумраке.

– Верхушка Дома солнца! Ну, лорд Мирале, есть вам что этому противопоставить?

Тот на миг погрустнел и тут же злорадно осклабился, выкладывая дощечки.

– Все стихии. Когда партией верховодит ночь, они сильнее Дома солнца.

Элай побледнел и откинулся назад, не отрывая взгляда от карт.

Идиот. Должен был давно догадаться, что магию «счастливой руки» никакие трюки не переборют. Только более мощная магия.

Обо мне все забыли. Меня редко видели за игорными столами, и я не славилась пристрастием или успехами вообще хоть в какой-то из игр. Да и чего ожидать от женщины?

Я сложила свою дощечки в одну стопку, накрыла их ладонью, зажмурилась и задержала дыхание, словно боялась их показать. Отчасти так оно и было. Заклинание могло сработать, а могло и не сработать.

Выдохнув, я раскрыла карты. Оба – и принц, и торговец шелком – бросили туда снисходительные взгляды и оцепенели. Среди зрителей раздались удивленные оханья.

– Это же Дом луны, да? – уточнила я, хлопая ресницами. – Вся верхушка. А он при звездах главный, да?

– Да, – ошеломленно подтвердил Элай.

Я восторженно улыбнулась.

– Так это значит, я победила, да?

Глава 2

У магии всегда есть цена.

Неучи верят, что колдовство – это обычный талант, вроде умения играть на ситаре или сочинять стихи, а маги рассказывают страшные истории о цене дара только затем, чтобы спровадить конкурентов. А так-то, конечно, колдовские умения может освоить каждый – хватило бы упорства и нашелся бы учитель.

Это враньё.

Каждое заклинание забирает то, что тебе дорого. Хорошая новость в том, что ты сам можешь назначить, что именно. Плохая – в том, что люди редко способны понять, сколько на самом деле готовы вынести потерь и выдержать боли.

Поэтому настоящих магов в мире так мало – большинство погибает на этапе постижения азов. Лишь некоторые вовремя соображают, что даже у наемников с их опасной работой больше шансов дожить до старости.

Поэтому хороший маг зачастую ещё и хороший торговец. Нам прекрасно знакома истинная стоимость вещей.

И поэтому же я беспробудно проспала всю дорогу домой. Забралась в паланкин – и очнулась уже в своей кровати, когда жаркое летнее солнце вовсю светило в окно. Наверное, слуги, уже сталкивавшиеся с таким моим состоянием, вытащили меня из паланкина и отнесли в постель.

Это была моя цена. Высшие силы знали, насколько мне важен постоянный контроль.

На самом деле нам, людям, еще повезло. У нас не было столько ограничений на магию, как у тех рас, у которых она изначально текла по венам. Возьми светлого эльфа, закинь в пустыню с запасом воды и еды – и он погибнет уже через сутки, потому что рядом нет деревьев, из которых он может черпать силу. Северные оборотни в полнолуние теряют разум и становятся настолько кровожадны, что способны перегрызть глотки собственной семье, а утром, увидев, что натворили, накладывают на себя руки. Что за счастье так жить?

Только у драконов я не знала ни одной слабости. Да и не хотела знать. Все, кто пытался докопаться до правды, очень уж быстро исчезали.

Кисло подумав об этом, я перевернулась на другой бок, чтобы в лицо не било солнце. Причиной дурных мыслей, несомненно, была усталость, в свою очередь, вызванная одним простеньким ночным заклинанием. Голова болела, в глаза будто насыпали песка. По моему опыту, такое состояние продержится еще пару часов и потом бесследно растает.

В дверь постучали. Я не ответила, но та все равно приотворилась.

– Госпожа Мелевин, простите, – донесся робкий голос управляющего. – Я услышал, что вы проснулись, и осмелился вас потревожить. Здесь дело, которое требует вашего вмешательства.

Я вздохнула, облизнула пересохшие губы, потерла веки и села в кровати.

– Что случилось, Кидат?

Немолодой приземистый мужчина скользнул в комнату. Как и все сенавийцы, он был смугл и когда-то черноволос – сейчас от буйных смоляных кудрей осталась пара седых пучков на круглой голове. Кидат служил еще моим родителям и за долгие годы зарекомендовал себя как отличный хозяйственник и верный, разумный слуга, который не станет беспокоить господ без причины.

Он откинул москитную сетку из воздушного льна, чтобы она не мешала мне встать с постели, и сам поднес мягкие домашние туфли, хотя этим могли бы заняться и слуги попроще рангом. Кидат всегда старался загрузить себя любой, даже самой мелкой работой, если находился в замешательстве.

– Около часа назад пришли посланники его высочества Элая вей-Амрана. Они привели темного эльфа на цепи. Сообщили, что это ваш новый раб и вы его… выиграли?

Последнее слово Кидат произнес с неуверенной интонацией, с опаской глядя на меня.

«Самой не верится», – хотела бы сказать я, но, конечно же, промолчала. Главе рода не подобает признаваться в том, что он растерян. Так меня учил отец.

– Да, выиграла в ладжин, – кивнула я. – Принц и лорд Мирале пытались торговать мной, как племенной коровой. Я хотела напомнить им, что не всеми аристократами можно вертеть, как вздумается.

– Вы совершенно правы, госпожа, – согласился Кидат, поклонившись. – Нельзя давать себя в обиду, особенно человеку с вашим высоким статусом.

– А еще, – неохотно добавила я, – кажется, мы все трое немного перебрали вина перед этой игрой.

Управляющий слегка улыбнулся. Это была ложь, но она многое объяснит простым людям вроде Кидата. Например, мое отвратительное состояние, действительно похожее на похмелье, и некоторые решения, которые со стороны могут показаться странными.

– Распоряжусь, чтобы вам принесли подходящий для этого случае завтрак и побольше холодного шербета. Он вас освежит. Но… госпожа, что делать с этим… рабом? Посланники принца бросили его у крыльца и ушли. Я впустил его, он с тех пор так и сидит у входной двери, как пес, и не шевелится. И молчит. Может, он не говорит по-нашенски?

– Я разберусь. Приведи его в зал, пусть ждет там.

К счастью, Кидат после этого скрылся, и я с облегчением рухнула обратно в кровать, разглядывая расписанный фресками потолок. Голова ныла так, что перед глазами всё плыло – не рассмотреть ни одно изображение, хотя я и знала их наизусть во всех деталях.

Очень «подходящее» состояние для того, чтобы вести беседы с падшим генералом. Почему-то мне казалось, что Элай не захочет расстаться с игрушкой, будет тянуть до последнего и у меня будет возможность подготовиться к встрече с живой легендой.

Я снова потерла веки. Под ними вспыхнули звезды.

Ладно, Мелевин. Пора брать себя в руки. Ты сбежала из обители магов, не окончив обучение, и скрыла это ото всех. Заняла место главы рода, хотя всю твою семью вырезали, и уже не первый год ведешь тайную игру с сенавийской аристократией, пытаясь выяснить, кто виновен в смерти почти всех твоих родных. Ввязываясь в это, ты знала, что легко не будет, и все же сделала это. Неужели разговор с рабом – такая сложная задача? Ты справишься.

И, стиснув зубы, я рывком встала с кровати.

Глава 3

Сенавийские аристократы обычно ели в зале приемов – главном зале поместья или особняка, одновременно выслушивая просителей и решая разнообразные дела. Считалось, что это показывает, насколько сильно аристократ занят работой. Как по мне, это было простым неуважением к зависящим от тебя людям, которые ждут твоего слова, пока ты жуешь.

Хорошо, что в этот раз я не изменила своей привычке и позавтракала у себя в спальне. При виде темного эльфа кусок не лез в горло, и даже глоток лимонного шербета колом встал в глотке.