– Медвежонок? – переспросил я. – Какого чёрта?

Её улыбка стала хищной, глаза приятно сверкнули.

– Раз я зефирка, ты будешь медвежонок. Мило, правда? Идеальная пара.

Я выругался себе под нос. Эта девушка снова меня переиграла.

– Никаких прозвищ для меня, – проворчал я.

– Как скажешь, булочка.

– Джина…

– Не скучай, мармеладка, я быстро.

– Господи Иисусе…

Она удалялась, идя спиной к раздевалкам, выглядя чертовски довольной собой, и я хотел сократить расстояние и снова её поцеловать. Но я выдохнул, сдержался. Не перед её тренером. Тренеры как священники – примут мой порыв за богохульство.

– Не испытывай меня, мисс Совершенство.

– О-о-о, какой большой и хмурый серый волк, – Джина клацнула зубами, будто укусила меня или хотела съесть.

Я сделал шаг в её сторону, но с громким смехом, который эхом разнёсся по спортивному залу, она исчезла за пластиковой дверью. Когда я обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на помещение, все пялились на меня.

Прекрасно сработано, Джина Бруно.

Я ненавидел внимание.

***

Мой телефон завибрировал в кармане, когда я вышел на залитую неоновым светом улицу, ожидая Джину. Вытащив его, я увидел сообщение с незнакомого номера.

Неизвестный абонент: Сколько денег ты хочешь, чтобы оставить мою дочь в покое? Мы договорились тогда, договоримся и сейчас. Жду ответа в течение двадцати четырех часов, Ноа. Ты знаешь, чем это может закончиться. И Джина уже начинает это чувствовать.

Челюсти сжались. Отец Джины никогда не испытывал ко мне теплых чувств. Да и к кому бы то ни было, если это не касалось денег. Чертов ублюдок.

"Тогда".

Это проклятое слово преследовало меня, словно эхо в пустом каньоне.

"Тогда".

Но тогда я не был тем, кто я сейчас.

Лос-анджелесский смог, окрашенный золотым закатом, окутывал город, когда двери гимнастического центра наконец распахнулись и я убрал телефон обратно в карман брюк. Джина, как обычно, опаздывала – вместо обещанных пяти минут прошло почти полчаса, и мое терпение начало иссякать. Но когда она появилась, ее улыбка была такой ослепительной, что я не мог долго злиться.

Я демонстративно взял Джину за руку, и меня поразило, насколько естественно это выглядело. Ее маленькая, хрупкая ладонь чувствовалась сильной в моей, словно так и должно быть: я и Джина, гуляющие рука об руку по улицам Города Ангелов.

Мы свернули за угол, но не успели сделать следующий шаг, как нас тут же окружила толпа репортеров, словно они выросли из-под земли.

Вспышки камер обрушились на нас и вопросы летели, так, что я едва успевал за ними:

– Джина, так это правда, что ты и Ноа – пара?

– Ноа, как долго вы встречаетесь?

– Это любовь или просто рекламный трюк?

– Как вы прокомментируете реакцию родителей вашей девушки?

– Джина, почему твоя сестра обвинила тебя в том, что ты флиртовала с ее парнем?

– Правда ли, что ты попала в олимпийскую сборную благодаря деньгам твоей семьи?

– Ноа, когда ты планируешь вернуться на ринг?

– Ты решил использовать дисквалификацию, чтобы уделить время личной жизни?

Я был ошеломлен. Еще мгновение назад здесь никого не было, а теперь нас окружала стая папарацци, их лица исказились в гримасе алчности. Я взглянул на Джину и увидел, что она тоже растеряна, словно олень, попавший в свет фар.

– Эй, все в порядке? – прошептал я, стараясь, чтобы никто не услышал. В конечно итоге, я ожидал, что нас где-нибудь настигнут фотографы.

– Да, просто… неожиданно, – ответила она, опустив взгляд к своим ярким кроссовкам, ее голос дрожал.

Я сжал наши руки сильнее, пытаясь придать ей уверенности.

– Я разберусь, – пообещал я и повернулся к репортерам, мой голос был твердым, как сталь. – Ребята, по одному, пожалуйста. У нас нет комментариев по поводу наших личных отношений.

Но репортеры не унимались, они продолжали задавать вопросы, словно стая голодных волков, пытающихся вырвать кусок мяса. Мои слова тонули в хоре вопросов и криков. Папарацци напирали, их лица были искажены азартом. Я почувствовал, как адреналин закипает в моей крови, и мне захотелось растолкать их всех, проложить себе путь силой.

Но я сдержался, стараясь усмирить дикого зверя внутри меня. Я знал, что любой мой импульсивный шаг будет использован против меня, как это всегда и бывало, будто на мне было чёртово проклятие, преследующее героя трагедии. Раньше мне было плевать, но теперь девушка рядом со мной была моей ответственностью.

– Джина, Ноа, посмотрите сюда! – крикнул один из фотографов, и вспышка, словно молния, ослепила меня. Я инстинктивно прикрыл глаза, пытаясь защититься от этого шквала света, и почувствовал, как Джина прижалась ко мне. Её тело было напряжено.

Проклятье.

Когда вспышки утихли, я открыл глаза и увидел, что папарацци отступили, оставив нам узкий проход. Я заметил, как Джина начала нервничать, её дыхание стало прерывистым, и понял, что пора уходить.

– Извините, нам нужно идти, – я вновь обратился к толпе людей с камерами, которые хотел разбить об их головы. Опять заставил себя сдержаться. Вновь взял Джину за руку, и повёл её за собой. Репортёры преследовали нас, но я не обращал на них внимания. Я знал, что завтра наши фотографии будут на первых страницах всех таблоидов, и что слухи о нашем “романе” будут только усиливаться.

"Как ты и хотел, чёрт возьми, Ноа", – промелькнуло у меня в голове, но сейчас мне было всё равно. Я хотел только одного – увести Джину подальше от этой суеты, от этого змеиного клубка папарацци, и защитить её.

Я подвел нас к моему черному внедорожнику, припаркованному в конце квартала. Открыл дверь, помог Джине забраться внутрь, затем обошел машину и сел за руль.

Когда я повернул ключ и выехал на дорогу, я бросил взгляд на девушку. Она откинулась на сиденье, глаза закрыты, грудь тяжело вздымалась с каждым вдохом, словно она пыталась сбежать от той реальности, в которой мы оказались.

Нужно положить этому конец. Моя репутация не стоит того, чтобы портить Джине жизнь. Даже несмотря на то, как сильно я хотел, чтобы она осталась.

Почему я не мог быть честным с самого начала, вместо того, чтобы устраивать этот ад для нас обоих?

Потому что ты идиот, Ноа.

Я отогнал эти мысли.

– Ты в порядке? – тихо спросил я.

Джина открыла глаза и посмотрела на меня.

– Да, – ее голос был едва слышен. – Просто… это было неожиданно.

– Они всегда появляются из ниоткуда, – пожал я плечами, стараясь казаться спокойнее, чем был на самом деле. – Это Лос-Анджелес, детка.

Она кивнула и отвернулась, глядя в окно. Я заметил, как дрожат ее плечи, и понял, что она плачет.

Я протянул руку и положил ее на плечо. Знакомые мурашки побежали от ладони и покрыли все мое тело.

– Все будет хорошо, – сказал я. – Мы справимся, я не дам тебя в обиду, Джи.

Я знал, что только близкие люди называли ее так, но это прозвище вырвалось само собой. Я просто надеялся, что она не пошлет меня. И Джина либо не заметила, либо не придала этому значения, повернулась ко мне и улыбнулась, но ее улыбка была грустной.

– Я знаю, – вздохнула девушка. – Просто… это сложнее, чем я думала.

Я сжал ее плечо, пытаясь передать ей свою поддержку.

– Мы вместе, – я нежно провел ладонью по ее руке, предплечью и вернулся обратно. – Мы справимся с этим вместе.

Она едва заметно кивнула, отвернувшись, и я увидел, как слезы катятся по её щекам, оставляя мокрые дорожки на её идеально гладкой коже. Волна ярости поднялась в моей груди, когда я вспомнил назойливые вопросы репортёров. Мы поговорим об её проклятой семье, но не сейчас. Сейчас она нуждалась во мне, в моей защите, в моём тепле.

И, конечно же, я не придумал ничего лучше, чем отвезти её в единственное место, где нас точно не достанут папарацци, и где нас встретят хорошо, не задавая лишних вопросов.

Во второй раз за этот вечер я протянул руку через консоль и переплел наши пальцы. Джина не отдернула свою руку, наоборот, её прохладная рука сжала мою в ответ, и я едва сдержался, чтобы не прижать её тыльную сторону к своим губам, не согреть её своим дыханием. Всю дорогу я напоминал себе, что наши отношения – всего лишь игра, фарс, сделка. Но каждый раз, когда я смотрел на её профиль, освещенный тусклым светом приборной панели, я чувствовал, как что-то внутри меня протестует против этой лжи.

Что-то, что я держал внутри себя годами.

Глава 8

Джина

– Ни за что на свете я не переступлю порог этого дома! – выпалила я, заблокировав двери абсурдно огромного внедорожника, оставив Ноа снаружи.

– Если ты сейчас же не вытащишь свою упрямую задницу на эту подъездную дорожку, – прорычал он сквозь узкую щель окна, – я вызову подкрепление похуже, чем отряд SWAT.

Я упрямо вскинула подбородок, пытаясь выглядеть грозно, хотя, уверена, выглядела как побитая собака, после того как прорыдала всю дорогу из-за этих надоедливых папарацци. Когда мои родители успели дать пресс-релиз, черт возьми? Зачем им это? Боже, я совсем их не знала и на что они способны.

– Джина, вылезай.

– Или что? Ты вызовешь полицию? – усмехнулась я. Почему-то эти перепалки с Ноа всегда меня бодрили. – Дерзай, я не сдвинусь с этого места, даже если на меня будет лететь метеорит.

Ноа прищурился, затем дернул ручку своего бэтмобиля, будто она волшебным образом могла открыть запертую дверь. Мы смотрели друг другу в глаза, наверное, целую минуту, но вместо того, чтобы сдаться, Ноа расплылся в широкой, даже пугающей, улыбке и ткнул в меня пальцем.

– Ты сама напросилась, черт возьми.

Он вытащил телефон из кармана и быстро что-то напечатал. Он вызывает службу спасения? Полицию? Серьезно?

И словно по команде дверь небольшого дома распахнулась, и на пороге появилась очень знакомая мне женщина.

– Ноа! Джина! – воскликнула она, спускаясь по трем ступенькам каменной дорожки босиком. Мой взгляд метнулся к замку зажигания, но я уверена, что было уже поздно угонять машину моего фальшивого бойфренда. – Ужин почти остыл, у вас что, заклинило замок?

– Лучше бы это был метеорит, – пробормотала я себе под нос. А затем натянула самую милую улыбку, отстегнула ремень безопасности, стараясь не смотреть на самодовольное лицо Ноа, и открыла чертову дверь.

– Здравствуйте, миссис Пратт, очень рада вас видеть, – поздоровалась я с мамой Ноа, которая уже заключила меня в объятия.

Вирджиния схватила меня за руку, с той же властной хваткой, что и у её сына, и потащила меня в дом, который когда-то был для меня соседским. По пути она что-то бормотала о том, какая я бледная и худая. Но эта женщина, казалось, вела диалог сама с собой, потому что, как только слова о худобе сорвались с её губ, она виновато улыбнулась мне и сказала: "Вероятно, это фигура всех профессиональных гимнасток". Ноа молча следовал за нами, словно охраняя меня, чтобы я не вырвалась, как преступница, и не скрылась в ночи.

Честно говоря, мне очень хотелось бежать со всех ног.

Я не так уж много общалась с семьёй Ноа, но мы были знакомы, поэтому, когда я переступила порог дома, у нас не случилось неловкого знакомства, а Юджин, отчим Ноа, тепло поприветствовал меня и улыбнулся.

– Этот здоровяк всегда появляется вовремя, – сказал он, демонстрируя противень с чем-то очень ароматным. Корица и ваниль смешивались с запахом печёных яблок. – Надеюсь, тебе, Джина, достанутся несколько кусочков яблочного пирога, но мой совет: лучше ничего из выпечки не кради из тарелки этого парня.

Я хихикнула и, приподняв бровь, посмотрела на сужающиеся глаза моего ненастоящего парня.