Для того чтобы установить действительно глубокую и полноценную связь с другим человеком, нам необходимо общаться на эмоциональном уровне. Наши эмоции связывают нас с эмоциями другого человека. Мы устанавливаем связь и понимаем друг друга. Однако понять, что чувствует другой человек, мы способны лишь в том случае, если понимаем собственные чувства. Мы обретем проницательность после того, как научимся разбираться в собственных чувствах и узнаем, как они ощущаются в теле. Теперь мы знаем себя и можем поделиться этими знаниями с другим человеком. Сочувствие – способность использовать собственный эмоциональный опыт для понимания того, что переживают другие. Сочувствуя, мы можем общаться с другими на эмоциональном уровне. Однако для достижения подлинной близости мы должны использовать эмпатию. Эмпатия предполагает не только понимание того, какие чувства испытывает другой человек, но и их переживание. Если мы способны испытывать чувства, которыми делится с нами другой человек, то получаем возможность установить настолько тесный контакт, что наши партнеры будут осознавать: их слышат и понимают. Этот тип связи позволяет нам ощущать себя в безопасности при обсуждении наших слабых сторон, а также укрепляет отношения.

Привязанность – это процесс, продолжающийся всю жизнь. Мы начинаем стремиться к близости сразу после рождения. Мы привязываемся к матери, тело которой только что покинули. Мы часто проявляем это стремление, требуя грудь и просясь на руки в течение первых девяти-двенадцати месяцев жизни. Затем, научившись ходить, в буквальном смысле отходим от матери к другим людям, которые раскрывают нам свои объятия. Этот процесс представляет собой психологическую модель формирования привязанности и связи с другими. Если человек, к которому мы направляемся, протягивает руки нам навстречу, мы продолжаем двигаться в его сторону. Но если он от нас закрывается, мы переключаем внимание на того, кто демонстрирует желание с нами сблизиться. Эта закономерность сохраняется до конца нашей жизни.

Описанный процесс типичен для здоровой привязанности. Мы учимся развивать отношения привязанности с другими, находя схожие интересы, проводя время вместе, узнавая друг о друге, делясь эмоциями и становясь ближе. Чем чаще мы повторяем этот цикл, тем глубже он закрепляется в нашем мозге и становится привычкой. Мы начинаем общаться с другими, не задумываясь об этих шагах. Благодаря процессу подкрепления мозг продолжает повторять цикл. Нам больше не нужно напоминать себе об этом. Формируется привычка.

Нейробиология привязанности

Наш мозг классифицирует и систематизирует информацию об окружающем мире с помощью пяти органов чувств. Мы видим, слышим, обоняем, осязаем или пробуем на вкус, создавая при этом воспоминания. Затем эти воспоминания классифицируются и сохраняются в мозге. Травма тоже переживается и запоминается именно таким образом. Флешбэки и травматические воспоминания чаще всего инициируются органами чувств. Человек может услышать или увидеть нечто такое, что напомнит ему о травмирующем событии, может ощутить вкус или запах, вызывающий травмирующее воспоминание. Вовлечение органов чувств в психологическую травму – причина того, почему большинство навыков преодоления травмы и методов заземления при флешбэках также задействуют органы чувств. Например, распространенные копинг-стратегии включают прикосновение к предмету, нюхание одеколона или жевание мяты. Вовлечение пяти органов чувств – логичная стратегия, поскольку именно эти органы участвовали в кодировании травмы и запуске данных воспоминаний.

Давайте еще лучше разберемся в том, как работает механизм привязанности. Получая опыт (положительный или отрицательный), наши органы чувств создают воспоминание, которое передается в мозг для категоризации и хранения. Затем мозг создает нейронные связи с этим воспоминанием, которые укрепляются каждый раз, когда происходит подобное событие. Чем чаще оживает воспоминание, тем крепче становятся проводящие пути в мозге. Важно помнить, что травма привязанности по-разному влияет на детей и взрослых. У взрослых ментальные структуры уже сформированы. Если возникает травма привязанности, информация о ней направляется по тому пути, которому она лучше всего соответствует. Эти нейронные связи, возможно, придется немного скорректировать или изменить, но их основополагающая структура останется неизменной.

Мозг ребенка еще не полностью развит. Дети не обладают обширной нейронной сетью, на основе которой можно выстроить эти структуры. Каждое их переживание – это уникальное явление, кирпичик в фундаменте, с высоты которого они оценивают будущие события. Следовательно, оно оказывает на детей большее влияние. Проводящие пути, проложенные в мозге ребенка, формируют основу того, кем он станет, основу его личности и способа взаимодействия с другими. Именно по этой причине на этапе раннего развития фигура первичной привязанности играет ключевую роль, а ранние детские травмы могут быть слишком разрушительными (Barker, 2010). Сталкиваясь с пренебрежительным отношением, дети испытывают недостаток сенсорной стимуляции. Подвергаясь насилию, малыши страдают от непереносимой сенсорной стимуляции. Если же насилие перемежается пренебрежением, детям, с одной стороны, не хватает определенных сенсорных переживаний. С другой стороны, дети чувствуют себя подавленными другими физическими ощущениями. Это сбивает с толку и может привести к дезорганизации личности.

Если опыт первой привязанности ребенка негативен и негативные проводящие пути подкрепляются снова и снова, то они могут глубоко укорениться в детском мозге. Мы проводим много лет с нашей фигурой первичной привязанности (обычно с родителем), поэтому с годами эти нейронные связи укрепляются. Став взрослым и пытаясь сблизиться с другими людьми, ребенок часто застревает в «колее» этих проводящих путей, поскольку у него уже сформировался стиль привязанности. Однако мозг – удивительное, гибкое и изменчивое чудо. Человек способен проложить новый путь, нам вовсе не обязательно прозябать в старой «колее». Создать новые нейронные связи в мозге можно, но с возрастом на это приходится тратить больше усилий. Первые проводящие пути создавались годами. Потребуются аналогичные усилия, чтобы их изменить.

В этом процессе помогает осознанность, предполагающая внимание к тому, что происходит здесь и сейчас. Это восприятие настоящего во всей его полноте. Формирование новых, здоровых отношений или окружение себя людьми, поддерживающими здоровые отношения, способно положительно влиять на изменение вашего мозга: вы становитесь похожими на окружающих вас людей. Чем больше у вас позитивных переживаний и чем в большем количестве здоровых взаимодействий вы участвуете, тем больше информации вы предоставляете своему мозгу. При посредничестве наших пяти органов чувств мы вводим эту новую адаптивную информацию в наш мозг для категоризации и обработки. Это, в свою очередь, помогает создать новые проводящие пути. Новая колея, подкрепленная постоянно повторяющимся опытом, будет со временем углубляться и в конечном итоге станет глубже, чем старая. Так сформируется новая норма нашего отношения к другим людям. Мы в состоянии выбраться из старой негативной «колеи»!

Теория привязанности

Теория привязанности была разработана в 1969 году Джоном Боулби для объяснения того, как люди формируют связи и развивают межличностные отношения. Его теория включает психологические, эволюционные и этологические принципы. Он предположил, что в младенчестве дети учатся привязываться к взрослым, восприимчивым и отзывчивым по отношению к их физическим и эмоциональным потребностям. Позже в детстве ребенок использует своих родителей или фигуры первичной привязанности в качестве надежного фундамента для изучения других отношений и последующего возвращения (Bretherton & Munholland, 1999). Отношения первичной привязанности перерастают в модели, которые ребенок будет использовать в качестве шаблона связи («внутренней рабочей модели») в будущих взаимодействиях. Модель служит призмой, сквозь которую мы смотрим на мир, других людей и самих себя. С помощью этого шаблона мы осмысливаем наш мир.

Для объяснения человеческой привязанности Боулби (1969) использовал этологический термин «импринтинг». Птенец учится соответствующему поведению у старшей птицы (часто матери), а затем ищет аналогичные характеристики, начиная спариваться. Точно так же мозг маленького ребенка повторяет, будто «впечатывает» в себя модели реакции родителей на определенные стимулы. Дети рано усваивают модели поведения и характеристики, которые затем, во взрослой жизни, ищут в других. Эти усвоенные модели поведения и черты характера либо помогут молодому человеку сформировать надежный тип привязанности, либо причинят вред, поскольку послужат развитию дисфункциональных и нездоровых стилей привязанности. Привязанность и поиск связи носят инстинктивный характер. Этому не учат.

Центральное место в теории привязанности занимает представление о том, что здоровая привязанность способствует социальному и эмоциональному развитию личности, а дисфункциональная привязанность мешает ему. Например, Гарри Харлоу в 1958 году провел эксперимент, продемонстрировавший, что детеныши обезьян с большей вероятностью прижимаются и привязываются к суррогатной матерчатой «матери», даже если та их не кормит, чем к проволочной «матери», которая их кормит. Физическое прикосновение, в котором детеныши находили комфорт и ощущение близости, влияло на их приоритеты, поскольку они ставили комфорт выше еды. Исследование Харлоу подтверждает роль, которую ощущение безопасности и близости играет в развитии отношений привязанности. Потребность в любви так же сильна, как и потребность в пище.

Позже было проведено исследование с участием усыновленных детей из Румынии. Результаты дают надежду и повод для оптимизма: выяснилось, что дезадаптивные стили привязанности можно изменить, а моделям надежной привязанности можно обучить даже тех, кто пережил самые глубокие травмы (Rutter & O’Connor, 2004). В частности, в работе Раттера и его коллег изучалось влияние здоровой привязанности на детей, которые провели первые несколько лет жизни в специализированных учреждениях и испытывали глубокую и всеобъемлющую депривацию. Даже у большинства детей, усыновленных в относительно более позднем возрасте, не наблюдались нарушения привязанности после помещения в здоровую среду для воспитания.

У тех, кто пережил травму привязанности, есть надежда построить прочные и здоровые отношения. Психотерапия фокусируется на развитии терапевтических отношений с клиентом, изучении нарушений привязанности и их влияния на способность клиента выстраивать отношения с другими. А затем – на исправлении этих дисфункциональных моделей с тем, чтобы клиент получил возможность сформировать надежную привязанность. Эта терапия основана на исследованиях и использует научные знания, чтобы помочь клиентам выстраивать здоровые отношения. Представители других школ и направлений психотерапии могут включать принципы теории привязанности в свои методы и интервенции.

Проведенные исследования подтверждают, что здоровая привязанность важна, а также то, что люди способны испытывать надежную привязанность даже после тяжелой травмы. Нужно также учитывать, что социальные нормы меняются и влияют на привязанность. Это постоянная тема для исследований. Следует лучше понимать, к каким последствиям приводит помещение младенцев в специальные учреждения. Важно разобраться, как влияет уменьшение количества времени, проводимого с матерями или другими фигурами первичной привязанности, а также выяснить, к чему ведет раннее знакомство ребенка с электронными устройствами. Все это поможет нам, как обществу, сделать правильный выбор в общении с нашими детьми и обучении их здоровым отношениям. За несколько десятилетий произошло много изменений. Расширились программы обучения работников по уходу за детьми, где особое внимание уделяется привязанности. Увеличилось время, в течение которого младенцев держат на руках, а не в кроватках. Родителей просвещают в отношении того, насколько важно отдавать предпочтение занятиям, формирующим и укрепляющим привязанность. Это лишь некоторые изменения. Исследования необходимо продолжать, поскольку в ближайшие десятилетия теория привязанности будет меняться.