Ирина Давыдова: Дочь моей подруги

Пролог

– Наташ, ты просишь меня о нереальном. Ты же знаешь, что я…

– Подожди, Глеб, выслушай меня… – Наташа закашлялась, тут же прикрывая глаза и тяжело дыша от новых спазмов, одолевающих ее каждые полчаса.

Боли стали мучать ее еще сильнее. Проклятая опухоль, проявившая себя слишком поздно. И даже деньги, которые мы можем выложить на лечение, не помогут спасти эту прекрасную женщину. Болезнь не спрашивает, она убивает.

– Выслушай, пока я еще могу говорить. Ты знаешь, что моя дочь очень ранимая девочка, и она сама не справится с бизнесом. Ей нужен помощник.

Я зло сцепил зубы, до сих пор отказываясь принимать реальность.

– Во все временя в бизнесе было много недоброжелателей, и, если хоть один сунет нос к Варе, девочка сломается. Глеб, я в завещании прописала, что делами она может заняться в двадцать пять лет. Я прошу тебя, своего друга, будь этот год с ней рядом. Подготовь ее, поднатаскай.

– Наташ, может, ты не будешь спешить себя хоронить?

– Я не спешу, это моя реальность, Глеб. Не бросай ее, хотя бы первое время. Ты же знаешь, что у нас никого кроме тебя нет.

Наташа снова закашлялась, а я, на миг прикрыв глаза, постарался выдохнуть. Каждый визит к Сафиной отзывался болью в душе. Дружим мы уже много лет, и женщина была для меня больше, чем подругой. Я считал ее своей сестрой. Мы всегда друг друга поддерживали и были рядом в любой ситуации. И смотреть, как болезнь отнимает ее жизнь, для меня оказалось слишком сложным. Мне было страшно представить, что сейчас чувствует ее дочь.

– Ты хочешь, чтобы я забрал ее в свой дом. Наташ, ты понимаешь, о чем просишь?

– Понимаю. И может, я специально тебя об этом прошу? Откуда мне знать, какой мужчина будет в ее жизни? А если ты согласишься забрать ее к себе, я умру с этой мыслью спокойно. Буду знать, что моя дочь в надежных руках.

– Это невозможно. Я для нее наихудший вариант. Извини, но я видел твою дочь, и сдерживала меня от нее всегда только ты.

– Хэх, джентльмен хренов, – хмыкнула она, снова и снова прикрывая глаза, – забери ее, Глеб. Исполни мое… последнее жела… ние…

Я резко обернулся и бросился к ней, обратив внимание, что Сафина прикрыла глаза и замолчала.

– Наташа, Наташа! Твою мать!

Я выбежал из палаты в поисках врача, понимая, что тот уже может и не понадобиться…

– Наташ…

– Она умерла, – услышал заключение врача через минуту и медленно опустился в кресло рядом с кроватью, на которой лежала моя подруга.

Умерла. Ее сердце остановилось. Слишком рано.

– Сообщите дочери, только очень осторожно.

Я кивнул и, подняв голову, посмотрел на Наташу. По щеке покатилась слеза. Боль, которая заставляет плакать даже мужчину.

– Я защищу ее, Наташ. Даже если защищать придется от самого себя.

Глава 1

– Мамуль, привет. Кажется, твоя дочь скоро станет секретарем компании Миронова Е.С.

Я только что пришла с собеседования, где мне сообщили, что перезвонят через час с ответом. Но чувствую, что я уже получила эту работу, покорив главного своими знаниями.

– Боюсь, малышка, тебе придется отказаться от этой должности.

– Мам… – возмутилась я, присаживаясь на диван в ее кабинете.

– Достаточно того, что я позволила тебе учиться на менеджменте.

– Это прекрасная профессия, ты знаешь, как она мне нравится. И я не понимаю, почему ты против того, чтобы я работала секретарем?

Мама всегда мечтала, чтобы я стала финансистом и помогала ей с бизнесом, но вот мне не по душе все эти цифры, и в свое время я уговорила ее позволить поступить на менеджмент. Только вот теперь она не хотела, чтобы я начинала свой карьерный путь с секретаря, да еще и не у нее в компании.

– Я не для того тебя растила, чтобы ты пахала на чужого дядьку.

– А так я буду пахать на тебя?

Мама вздохнула и взяла со стола чашку, принесенную ее личным секретарем.

– Доченька, пойми, ты все равно в будущем станешь владелицей нашей компании. И тебе уже нужно начинать вникать в дела.

– Не рановато? Мам, ты у меня молодая красивая женщина, и я точно не скоро встану за правление. Да и вообще… может, тебе для этого родить мальчика?

Ее глаза округлились, и мы, не сдержавшись, обе прыснули со смеху.

– Ну, дочь, ну умеешь ты повеселить.

– Шуточки за тридцать, мам. Но если честно, я серьезно. У тебя же есть этот Глеб Савин. Кажется, он твоего возраста, к тому же красивый. Почему бы не попробовать?

– Глеб мой друг, милая. И в его вкусе девушки помладше. Думаешь, я не видела, как он на тебя смотрит?

– Мам, – кажется, я покраснела и, втянув через нос воздух, схватилась за стакан с водой, – он для меня старый.

– Грубо, – хмыкнула она, подмигивая мне, – но по факту. Хотя знаешь, малышка, любви все возрасты покорны. В конце концов, ему не семьдесят и даже не пятьдесят.

– Скажешь тоже. И все же, почему бы тебе не подумать о наследнике?

– Ты и есть мой наследник – единственный, любимый и самый прекрасный. Так что даже не выдумывай. И кстати, я не против думать о внуке! Несмотря на то, что мне всего лишь сорок два.

– Не начинай.

– В девственницах ходить тоже не хорошо, Варя. Хотя бы для здоровья.

– Мам, я не девственница, а тащить в постель кого попало не в моем стиле.

Мама как‐то странно прищурилась и хитро улыбнулась, тут же пряча улыбку за чашкой с кофе. Надеюсь, она не в курсе…

– Я знаю, милая, что ты бережешь себя для единственного. Уж не понимаю, в кого ты такая.

– Не в тебя ли? – теперь прищурилась я, а в ответ мама показала мне язык.

– У меня была куча любовников. Ты же знаешь, они на меня как на мед.

– Это потому что ты у меня очень красивая!

– Возможно, но деньги играют огромную роль. Вон взять Артема. Думаешь, он со мной по любви?

Я скривила губы, показывая маме, что думаю о ее нынешнем любовнике.

– Его вообще терпеть не могу. Он вьется вокруг тебя, как уж, так и мечтая урвать кусок побольше. Мам, я надеюсь, ты не поведешься на это?

Мама улыбнулась и медленно покачала головой.

– Почему ты так не думаешь о Глебе?

– Сравнила. У Глеба свой бизнес, и ему нафиг не надо тебя охмурять.

– Ты права. Но не переживай, я в своем уме, чтобы не отдавать никакой процент бизнеса Артему. Мне кажется, он слишком скользкий.

– Но в сексе хорош, я так понимаю. Ох и мама.

– Прости, дочь, вот такая я у тебя.

Я поднялась с дивана и, обойдя стол, обняла маму за плечи.

– Самая лучшая ты у меня, мамуль. И я выйду на работу, если мне позвонят с положительным ответом.

– Ну вот как так? Почему не я?

– Потому что я хочу сама, мам. Ты же знаешь, как для меня важно достичь чего‐то самой.

В дверь постучали, а в следующую секунду в кабинет заглянул мамин друг. Глеб Савин. Красивый высокий мужчина крепкого телосложения. Такие, как он нравятся девушкам, и те грезят о них даже во снах. Темноволосый, слегка густые брови, между которых давно образовалась морщинка, прямой нос без горбинок и переломов. Мой взгляд опустился на немного пухлые губы и колючую щетину, которую он никогда не сбривает. Откуда я знаю, что она колючая? Мне так кажется.

Мужчина прошел по кабинету, одарив меня хмурым взглядом, и тут же улыбнулся маме.

– Привет. Не отвлек вас? – как ему удается быть таким хмурым, но с таким приятным голосом с легкой хрипотцой?

– Нет, конечно. Мы разговаривали о тебе и о нашем общем ребенке.

У Савина глаза округлились до неприличных размеров, отчего я хохотнула, тут же прикрыв рот ладошкой. Правда, своим смехом привлекла к себе его внимание.

– Надеюсь, речь не о Варе?

– Да ну вас, – отмахнулась я и прошла по кабинету к выходу, – я домой, а вы тут развлекайтесь.

– Варя, я сказала свое мнение насчет твоего желания работать на чужого дядьку.

– Мам, я тоже сказала свое мнение насчет наследника. Советую как раз сейчас вам этим и заняться.

– Я не понял, вы что, меня женили?

– Нет, Глеб, прости, это мы шутим.

Я закатила глаза и, покачав головой, помахала ручкой.

– Глеб, ты бы мог отвезти Варю домой?

– Я на машине.

– У нее колесо пробито.

– Все в порядке, мам, – нахмурилась я, но она оказалась настойчивее.

– Не нервируй.

– Наташ, ты и вправду перегибаешь. Варя сама доберется. Правда, Варь?

Он посмотрел на меня с надеждой во взгляде, на что я улыбнулась и кивнула.

– Конечно, Глеб Александрович.

Мужчине не нравилось, когда я так обращалась к нему. А я не могла общаться с ним, как с другом. Боялась. Каждый раз дрожала рядом с ним и чувствовала себя глупой маленькой девочкой. Да он меня такой и считал. Вообще на его фоне я была серая и незаметная. А мне бы хотелось совсем другого. Например, из фантазий мамы. Но обнадеживать себя я не любила. Глупо думать, что на меня может посмотреть взрослый мужчина.

Я прикрыла за собой двери и выдохнула. Кажется, все то время, что Глеб находился рядом, я была напряжена, но это не удивительно. Один его голос заставлял мое сердце биться чаще.

Каждый раз, когда я встречала маминого друга, мне казалось, что мои эмоции он прочитает на лице. Они же очевидны, потому что стоило ему появиться в нашей квартире, и я краснела, как помидор, будь не ладен мой молочный цвет кожи. Глеб мне начал нравиться, когда мне исполнилось семнадцать. Мама уехала по работе в другой город, но попросила друга присмотреть за мной, и так случилось, что он остался ночевать в нашей квартире. Ох, как же мне тогда было не по себе. Я случайно увидела его в одних плавках, когда тот собирался принять душ. Задницу его я заценила, но вот уснуть не могла всю ночь. Постоянно перед глазами стояли округлые ягодицы, облаченные в темно‐синюю ткань. И мурашки не давали покоя моему телу. Тогда я впервые увидела практически голого мужчину. Конечно, в силу своего возраста призналась маме, боясь, что она меня за это не похвалит. Но она лишь улыбнулась, обняла меня и сообщила: «Привыкай, скоро они будут сами перед тобой раздеваться». Меня тогда смутили ее слова, но, по сути, она оказалась права. Только вот я, несмотря на свой возраст, так и не доверилась ни одному мужчине.

Мне не стыдно признаться, что я девственница. И пусть в моем комоде у кровати куча игрушек для взрослых, мастурбировать я хорошо научилась, но ни разу не проникала глубоко в себя. Возможно, это глупо, что я до сих пор ни с кем не спала, хотя на самом деле претендентов было достаточно, просто я ни разу ни в кого не влюблялась. Савин не в счет. Он для меня под запретом. Возраст и дружба с мамой играют огромную роль. Да и как я скажу взрослому мужчине, который старше меня на двадцать лет, о своих чувствах? Он посмеется и забудет, а я буду страдать? Нет уж, лучше любить буду молча. Может, когда‐то мои чувства пройдут? Мне бы этого очень хотелось.

Зайдя в квартиру, спиной откинулась на дверь и выдохнула. Ощущение, будто я целый день мешки разгружала, а на самом деле на меня так действовало присутствие Глеба. И главное, что я никуда не могу от него деться, ведь мама очень часто тусуется в его компании. А еще пару раз в неделю он бывает у нее в гостях, и именно тогда, когда мама зовет меня на ужин. Точно семейные посиделки. Тфу ты!

Устало вздохнув, оттолкнулась от двери и пошла принимать душ. Мне нужно немного охладиться, чтобы не сойти с ума от мыслей о Глебе. Да, стоило мне о нем подумать, как между ножек становилось мокро, пульсировало и мои набухшие складочки требовали мужского внимания. Но за его отсутствием я удовлетворяла себя пальцами или вакуумным вибратором, то и дело представляя перед собой лицо Савина.

Так я и собиралась поступить сейчас, решив прихватить с собой игрушку и вместе с ней принять контрастный душ, но меня отвлек звонок в двери.

– Надеюсь, это по работе, иначе я прибью того, кто посмел отвлечь меня от сладенького.