Виктор налил себе в чашку кофе, и забрав ее со стола, обернулся ко мне. Я встретилась с серым взглядом, который гневно смотрел на меня, и вызывал ненависть и отвращение.

Разве бывает такое, чтобы от одного взгляда?

– Говорите зачем позвали, у меня не так много времени.

Его лицо исказила ухмылка, и Островский двинулся в мою сторону. Я напряглась, выпрямила спину и встретила его с гордо поднятым подбородком. Он подошел очень близко, практически впритык ко мне. В нос тут же ударил дурманящий аромат его парфюма с нотками нарцисса, бергамота и дуба.

Господи, какой же вкусный запах.

Захотелось прикрыть глаза, чтобы полностью послушать его запах, но я сдержалась и крепко сжала кулаки, ногтями впиваясь в нежную кожу.

– Куда‐то торопишься, ягодка?

Я едва не вспыхнула от его обращения, превратившись в переспевший помидор. Что он себе позволяет? Я что одна из его подстилок, чтобы он так ко мне обращался?

– Вам не кажется, что…

– Я же сказал тебе снять обувь. Разве ты не услышала меня? ― четко произнес он, совершенно не повысив голоса.

– Я ненадолго в этом доме.

– Это решать буду я.

Его взгляд потемнел, стал острее, но при этом на лице блуждала легкая улыбка. Он забавлялся?

– Кто вы вообще такой? Кто вам дал право разговаривать со мной в таком тоне?

Но вместо того, чтобы ответить мне, Виктор присел на корточки, отставил на пол чашку и осторожно коснулся моих щиколоток. Я хотела оттолкнуть его, отпихнуть ногой, но Виктор неожиданно крепко перехватил меня за лодыжку одной рукой, а второй принялся развязывать шнурок.

– Не сопротивляйся. Тебе все равно никуда не деться.

– Что вы делаете?

– Снимаю с тебя обувь. Я смотрю ты решила немного побыть строптивой. Я позволю тебе это.

Он медленно стянул сначала с пятки, а потом и вовсе полностью снял обувь с одной ноги. Отставил в сторону и проделал маневр со вторым кедом, но ногу отпускать не торопился. Послабил захват и медленно двинулся вверх, поглаживая кожу.

Мне захотелось огреть его, но к моему сожалению под рукой ничего не было.

Островский двинулся дальше, дошел до колена и подняв голову, посмотрел мне в глаза.

– Твой отец отдал тебя мне, ― произнес он хриплым голосом, а у меня внутри все пошатнулось.

Любая другая от такого голоса лужице растеклась около ног мужчины. А мне захотелось наконец‐то узнать, что черт возьми происходит! Зачем я здесь, почему меня трогает этот мерзкий человек и что за нелепые вещи он говорит.

– Я не вещь…

Не знаю как, но в следующую секунду он потянул меня за ногу, и я буквально упала на спину, оказавшись прижатая сильным тяжелым телом к полу. При падении боли я не почувствовала, но это последнее, что меня интересовало в данную минуту.

Куда страшнее было от того, что Виктор прижимал меня к полу, и при этом центр тяжести перенеся на локоть, который находился чуть ниже моей головы.

Не знаю почему, но самого мужчину я не боялась. Отчего‐то была уверена, что он не причинит мне вреда. Но это не обязательно так. Может в нем скрытые замашки маньяка.

– Мягкая, идеальная ягодка. Словно создана для меня.

– Вы больной. Отпустите меня, иначе я закричу.

Правда толку от моего крика? Это же крепость! Здесь нет никого, кроме нас двоих. Даже охрана электронная!

– Тебе это не поможет. Не старайся. И не бойся меня. Я не причиню тебе вреда.

– Серьезно? Вы без моего согласия заманили меня к себе в дом, навалились на мое тело и говорите…

– Тссс, ― он прижал указательный палец к моим губам, и тут же бросил на них взгляд, ― не кричи. И обращайся ко мне на ты.

– Можно подумать это что‐то изменит.

Островский улыбнулся, надавил пальцем сильнее и склонившись, прошептал на ухо:

– Твое спокойствие позволит нам скорее расставить точки над «і». Поговорим?

– После того, как ты отпустишь меня.

Действительно, фамильярничать в таком положении достаточно глупо.

Виктор улыбнулся, убрал палец с моих губ, и быстро поднявшись, потянул меня на себя. Я, вставая, постаралась ни коим образом не задеть его. Хотелось держаться подальше от человека, который ничего хорошего мне не сулил.

– Присядь. Может быть кофе?

– Может быть я домой пойду?

Он повел головой, и подняв с пола чашку, демонстративно сделал глоток из нее.

– Мы с твоим отцом заключили контракт. Теперь ты моя невеста, ― наконец‐то заговорил он, только слова его были не такими уж и успокаивающими.

Меня будто под дых ударили, и я опустилась в кресло, чувствуя, как ноги предательски задрожали.

– О чем ты говоришь? Какой контракт? У меня учеба, и парень…

– Парень? ― резко перебил он, сверкнув в меня недовольным взглядом, и тут же продолжил: ― Который ни разу к тебе не прикоснулся. Или ты хочешь сказать, что нарушила обещание, данное отцу?

– Нет, ― едва заметно покачала головой, заламывая пальцы и не зная, как унять свою дрожь.

– Вот и отлично, девочка, ― он присел рядом на корточках, и схватив меня за подбородок, заставил посмотреть в его глаза: ― потому что теперь ты принадлежишь мне. Ты, и твое тело.

– Не трогай меня, ― прорычала я, отшвырнув его руку, но на мужчину мой жест подействовал в иной степени.

Виктор поднялся и схватил меня за шею, заставляя посмотреть в его глаза, наполненные черной яростью.

– Мне всегда казалось, что ты покорная девочка будешь. Уж очень спокойная и нежная. А на деле оказалась строптивая.

– Ты хотел, чтобы я тебе в рот заглядывала, в тот момент, когда пытаешься принудить меня?

– Нет, малышка, ты ошибаешься. Я тебя ни к чему не принуждаю. Ты сама придешь в мою постель.

– Я не вещь, которой можно распоряжаться, как заблагорассудится двум обнаглевшим бизнесменам. Даже если один из них мой отец. Что за бред? Почему я должна становиться твоей невестой?

– Потому что я так захотел. И будь добра, не повышай голос, чтобы и я не злился.

– Я не выйду за тебя замуж. Да я даже не знаю толком чем ты занимаешься. Почему я должна ложиться с тобой в одну постель? Что за бред?

– Это не бред. А причину своей участи узнай лучше у отца.

Меня начинала доставать вся эта ситуация, и я, поднявшись с дивана пошла к выходу.

– Знай, если ты откажешься, твой отец пострадает.

Я резко развернулась и уставилась на него испуганным взглядом. Что говорит этот идиот? Как он смеет угрожать? За что? И в чем провинился мой папа?

– Я собираюсь выслушать отца. Он не мог вот так отдать меня какому‐то наглому, напыщенному индюку.

– Ты правда так считаешь?

Я прищурилась, показывая, что несовсем понимаю его вопрос.

– Есть вещи, ягодка, которые могут привести человека даже к самым необдуманным поступкам. У Дмитрия Семеновича было время подумать, и он сделал свой выбор. Ты моя, и, возможно, я даже захочу, чтобы ты родила нам ребенка.

– Никогда этого не будет. Услышал меня? Никогда!

Я развернулась и быстрым шагом прошла к выходу. Нажала на ручку, но дверь не поддалась.

Я едва не зарычала от злости, запрокинув голову назад и притопнув ногой.

– Открой немедленно!

– Далеко собралась босиком? ― услышала позади себя бархатный голос, отчего мои груди потяжелели и потребовали срочного освобождения от жесткой ткани бюстгалтера.

Ладно, ткань не была жесткой, но почему стало так не комфортно?

Я медленно развернулась и посмотрела в глаза Островского, который явно забавлялся происходящей ситуацией.

– Мне нужна моя обувь.

– Забирай. У тебя явно не мой размерчик. Хотя, смотря для чего.

Что? Пошлые шуточки?

– Ладно, ― хмыкнула я, и быстрым шагом прошла в гостиную, схватила свои кеды и только собралась вернуться в прихожую и попросить открыть дверь, когда меня резко перехватили.

Я ойкнула и оказалась перекинута через мужское плечо.

– Ты что творишь, ненормальный? Пусти меня!

Он шлепнул меня по заднице и потащил куда‐то наверх. Мой внутренний мир перевернулся и под кожу забрались липкие щупальца страха. Что он собирается со мной делать? Зачем тащит меня наверх? Почему удерживает силой?

Через минуту меня перевернули, ставя на ноги и придерживая, чтобы я не упала от резкой качели. В голове закружилось и я схватилась за мужские руки, пытаясь удержать равновесие и не шлепнуться на пол.

Вот было бы интересно, если я головой ударилась о комод или кровать.

– Только посмей меня тронуть, ― произнесла я, и ногтями впилась в его кожу.

А руки какие твердые.

Господи, что со мной происходит?

– Я тебя уже трогал и даже шлепал по заднице. Если ты не заметила, сообщаю.

– Я не об этом!

– Посиди в комнате, подумай. И может быть к ночи я тебя выпущу.

– Что? ― мои глаза округлились от шока, что он собирается закрыть меня в комнате. ― Я что, безвольная кукла.

– Нет, просто тебе нужно подумать, как себя вести дальше. Или ты что думала, я стану тебя насиловать что ли? ― его брови взметнулись вверх от удивления, и он медленно покачал головой. ― Глупая девочка. Я таким не увлекаюсь. Но запомни, годами ждать не буду. Отдыхай.

И он закрыл дверь ровно в тот момент, когда я оказалась около нее и принялась тарабанить ладонями по дубовой поверхности.

– Никогда этого не будет! Запомни, Островский! Никогда.

Еще раз двинула по двери только уже кулаком и тут же запищала от боли.

Неожиданно в комнату ворвался Виктор, перехватил мою руку и вводя меня в шок, поцеловал ушибленную часть ладони.

– С вами все в порядке? ― снова перешла на вы, глазея на него, как на идиота.

Он тут же поднял голову, отпустил руку и вышел из комнаты, закрывая дверь на замок.

Что это было?

– Позову на ужин, ― услышала приглушенный голос и вздохнула.

Я ничего не понимаю. Хочу к Пашке, хочу к маме, хочу знать, что моя жизнь по‐прежнему принадлежит мне, а не Островскому.

Но от чего душа чувствует совсем другое?

Медленно прошла к окну и отметила, что этаж был хоть и второй, но выбраться из окна не предоставлялось возможным. Прыгать? Это вряд ли. А того, на что я могла бы встать и осторожно спуститься, здесь не было.

Чего уж! Решетки бы на окна поставил, чтобы я и мысли о побеге не допустила.

Злясь на мужчину, резко дернула штору, отчего та сорвалась с петель и упала на пол, лужицей у моих ног. Еще бы потоптаться, да воспитание не позволяет.

Поправив подол платья, я уселась на край огромной кровати, и уткнувшись подбородком в раскрытую ладонь, громко вздохнула. То, что мне физического вреда не причинят, я была уверена. А вот за душевное состояние отвечать не могла. Нервы уже шалят. А что будет дальше?

Что я там говорила, когда приехала в гости к Островскому? Что это крепость? Да нет, это скорее тюрьма! Хотя и красивая.

Глава 2

– Слушаю.

– Виктор Степанович, мне доложили, что Вера у тебя. Как она?

Я улыбнулся, отставляя от себя пустую чашку.

– Ты печешься о ее чести, Дмитрий Семенович? ― устало развалился в кресле, разминая шею.

– Виктор, ты же не стал…

– Боишься? А ты чем думал, когда дочь ко мне отправлял?

– А у меня был выбор?

Хотелось мне ответить ему, что выбор есть всегда, но это было бы слишком скучно.

Вообще, Матвеева я знаю много лет, но то, что он окажется настолько слабым я предугадать не мог. Честно признаться, думал придется с ним пободаться. А он на тебе и согласись подписать контракт на его дочь.

Черт! Мне даже немного обидно за девочку. Не хотел бы, чтобы с моим ребенком поступили так же. Я бы жрал землю, но уберег свое чадо от опасного мужчины. А Матвеев так быстро сдался.

В голове всплыл образ сына, и я крепко сжал кулак свободной руки.

За него любого готов порвать.

– Дмитрий Семенович, ты мне звонишь убедиться все ли нормально с твоей дочерью, или еще есть какие‐то вопросы?