Отца не стало полтора года назад. Тромб. Спустя полгода после его смерти у мамы появился мужчина. К сожалению пьющий. И мама тоже стала составлять ему компанию. Я к тому времени давно жила отдельно и повлиять как–то на спаивание мамы не могла. Мои просьбы выгнать Семена мама игнорировала. Я хотела ее забрать к себе. Она ни в какую.

Уговоры, разговоры, лечение дают кратковременный эффект. Уверена, пока Семен живет с мамой, она так и будет пить, а он присосался к матери, как клещ. Кровопийца!

Чувствую себя беспомощной.

– Ты работаешь? – стираю со щек мокрые дорожки.

– В магазин фасовщицей взяли. Два через два. Зарплата маленькая… – жалостливо.

А раньше мама работала на перчаточной фабрике бухгалтером. Была почетным и уважаемым работником. Уволили.

– А Семен?

– Да… так… – отмахивается.

В последний раз Семен работал на автомойке. Недолго. Это было… месяцев шесть назад.

Денег я даю им мало, ссылаясь на ипотеку. Знаю, что пропьют. Сама плачу коммуналку, покупаю продукты, навожу матери красоту, когда приезжаю. Она красивая женщина, молодая еще, но гробит себя образом жизни.

– Так что, доча, насчет денежек… – заискивающе.

– После зарплаты переведу, мам. Сейчас потратилась на платье и подарок для Ксюхи. Она замуж выходит.

Противно, что приходится врать родной матери. Но моя ложь во благо. Деньги у меня есть, дам им – пропьют. Поэтому – так.

– Второй раз уже замуж! – камень в мой огород. – А ты чего?

Представляю, как познакомлю Азанова с моей семьей. И как засверкают его пятки.

Я работаю в салоне красоты и ежедневно обслуживаю от пяти до десяти женщин разного возраста. Многие охотно рассказывают о своих детях. Никому не нравится невестка, у которой пьющие родители. Боятся за наследственность.

– Ладно, мам, – делаю вид, что вопроса не было, – рада была тебя слышать. Мне пора, у Ксюши сегодня девичник, мне надо собираться.

Отбиваю звонок, не давая матери сказать что–либо в ответ.

На сердце тяжесть.

Я хочу своему малышу нормальную бабушку!

Я хочу себе трезвую мать!

Но как изменить родительницу – я не знаю!

От грустных мыслей отвлекает сообщение – Ксюшка скинула адрес сауны.

Собираю с собой вещи. Она говорила, там шикарный бассейн, значит нужен купальник. У меня есть классный – черный, открытый. Я в нем секси. Скоро придется его убрать в шкаф подальше за ненадобностью.

К половине пятого вызываю такси.

И уже сидя в машине получаю еще одно сообщение от подруги.

3. Юля

К половине пятого вызываю такси. И уже сидя в машине получаю еще одно сообщение от подруги:

«Сегодня будет девичник+мальчишник. У наших мужчин что–то не срослось, будем все вместе. Зато будет весело».

Черт!

И Азанов там будет?

Как же без него, он лучший друг Вадима и Александра.

Не ехать?

Еще не поздно попросить развернуться.

Но зачем бежать от неизбежного?

Не обязательно говорить Азанову именно сегодня, что у нас с ним будет ребенок.

После одной единственной совместной ночи. В Ксюхином доме. На ее новом диване.

Буду вести себя так, будто ничего не случилось.

Присмотрюсь к Жене.

С первого взгляда он мне понравился, а со второго впечатление может развеяться. Может быть, ему и знать не надо, что папашей станет. Он насколько красив, настолько и легкомысленный.

Я же в первую очередь для себя рожать буду. Как Ксюха Дашку. Крестница у меня чудесная девочка, я о такой же мечтала.

Испытываю легкий мандраж, когда такси привозит меня к указанному адресу. И приличный колотун под ребрами, когда вхожу внутрь заведения.

– Наконец–то! – встречает меня Ксюшка. Она уже в легком халатике, под которым, подозреваю, купальник. – Тебя только ждем. А ты чего такая? – всматривается в мое лицо.

Тканевая маска и массаж улучшили цвет кожи, но подругу не проведешь. Сразу замечает, что что–то не так.

– Матери звонила, – не глядя на нее, ищу куда пристроить сумку и переодеться.

– Она опять?..

Ксюха одна из немногих, кто в курсе.

– Угу. Денег просила. Я не дала. А сейчас думаю – вдруг им и правда есть нечего?

– А пить есть на что? – хмурится Ксюха. – Не вини себя, Юля, ты ни в чем не виновата. Это ее выбор как жить.

– Ты права. Это ее выбор. Ладно, не будем об этом, у вас же праздник. Как там мои богатыри поживают? – прикладываю ладошку к животику Ковалевой. Он еще плоский. И пока еще не верится, что там два карапуза растут. Им чуть меньше двух месяцев.

– Богатыри заявили, что им не нравится овсянка на завтрак. Потребовали селедку.

А мой малыш забраковал кофе, но согласился на ломтики сыра – хочу поделиться, но в последний момент прикусываю язык.

Потом. Все потом. Не нужно вешать свои проблемы на счастливую Ксению. Пусть наслаждается девичником.

Язык чешется спросить тут ли Азанов. Но показывать излишний интерес к этой персоне не стоит. Ксюха проницательная, сразу все поймет.

Переодеваюсь в купальник, шлепки.

Ковалева–будущая–Брянцева проходится по моей фигуре одобрительным взглядом.

– Учти, Жданова, Брянцев и Ольшевский заняты.

– Не ревнуй, – смеюсь, – они не в моем вкусе.

И это правда!

Идем в зал, где все.

И сразу схлестываемся взглядами с Азановым. Он за длинным деревянным столом, заваленным едой и напитками. Подносит ко рту рюмку с янтарной жидкостью и словно забывает что надо с ней делать. Вытаращил на меня глаза.

Фигура у меня стройная и красивая от мамы. И лицом я похожа на нее в молодости.

Взгляд у него – насквозь!

Легким кивком головы здороваюсь с Женей, но сердце в этот момент, крутанувшись, падает куда–то в пятки.

Он моргает в ответ.

Вот таким немым диалогом поздоровались.

– Всем привет! – машу вдруг ставшей слабой рукой, обводя взглядом остальных.

Наташа, Вадим, Саша, Женя.

Как Ксюша и говорила – нас всего шестеро. Самые близкие.

Мужчины сидят по одну сторона стола, девушки – по другую. Мы с Женей напротив друг друга.

Стараюсь больше не встречаться с ним взглядом. Это сложно. Так и манит залипнуть.

Рассматриваю интерьер.

Здесь вообще очень уютно. Большой, даже огромный зал, поделенный на зоны: бассейн с голубой водой, танцевальная зона, мини–кухня и длинный деревянный стол. Отдельно душевая, санузел и сама сауна из темного непрозрачного жаропрочного стекла. Одна стена – окна в пол с выходом на террасу. Можно плавать в бассейне и любоваться красивым видом в любое время года. Еще есть лестница на второй этаж. Все отделано деревом, пахнет хвоей. А еще очень влажно.

От вина отказываюсь, сославшись на то, что девочки не пьют, а мне не хочется пить одной. И в сауну по этой же причине не иду тоже.

Старательно избегаю смотреть на Азанова. Не только в лицо ему, где идеальна каждая черточка, а двухдневная щетина ему безумно идет, но даже на руки, усыпанные темными волосками от локтя до запястья, и длинные пальцы, потому что тело мое их слишком хорошо помнит и волнуется как тогда.

Но взгляд Евгения прожигающий, липкий, похотливый и уже несколько хмельной на себе чувствую.

Остро реагирую на голос, смех – он такой же красивый, как и его обладатель, вызывает сладкую вибрацию где–то в солнечном сплетении. Хочется слушать только его, я даже несколько раз растерялась, когда друзья обращались ко мне, а я тупо их не слышала…

Не удивлюсь, если меня сегодня все пятеро примут за чокнутую.

Опрокинув в себя по рюмочке, мужчины уходят париться. Выдыхаю, понимая, насколько сильно я была напряжена присутствием отца моего будущего ребенка.

Наташа и Ксюша завели разговор о питании во время беременности. Мне хочется их послушать как более опытных, но мыслями утекаю к Азанову. Он ведет себя…

Как будто между нами ничего не было, мы просто знакомые. Шутит, балагурит, подкалывает своих почти женатых друзей. Никак не показывает, что мы когда–то были близки. Может быть, и правда забыл?

Мне обидно. Хотелось бы какого–то внимания. Завуалированного намека на прошлое.

– Красивые дяденьки, – Ксюшка облизывается на мужчин, что, поигрывая мышцами, продефилировали мимо нас из сауны к бассейну. Распаренные жаром, влажные, расслабленные алкоголем.

Воображая себя секс–символами, красиво вошли в воду. По очереди. Саша. Вадим.

Азанов последний, только он сначала крутанулся на сто восемьдесят градусов, подмигнул нам, широко улыбнулся и, раскинув руки в стороны, упал в воду спиной, подняв фонтан брызг.

4. Юля

– Потрясающие красавчики, – согласилась с Ксюхой Наташа. Она залипла на Ольшевском.

– Мужики как мужики, – фыркнув, отворачиваюсь от бассейна. – Выпендрёжник, – бурчу себе под нос.

Девочки переглядываются. Звание чокнутой можно считать оправданным.

Пьем сок из высоких стаканов с трубочками. Пялимся на мужчин, что болтают о чем–то, стоя по пояс в воде. Девочки любуются открыто, я украдкой подглядываю за Азановым.

Вот он поднимает руку, запускает пальцы в мокрые волосы, прочесывает их назад.

Уф, как жарко! Обмахиваю лицо ладошкой.

Даже в таком простом жесте мышцы играют, по выпуклостям словно жемчужины стекают капли воды.

Красив мерзавец. Идеален. Сексуален.

Одно радует – мой ребенок будет с хорошей наследственностью.

Так, не надо на него пялиться, разглядывать, влюбляться. Если бы он хотел отношений – проявил бы внимание. А я тут – просто потому, что подружка невесты его друга. И он обязан меня терпеть, как и я его. Только из–за этого не горю желанием сообщать ему о своем положении.

У него вон – без меня женщин полно. Не беременных!

На столе лежит его телефон. Неосмотрительно (или специально?) оставил экраном вверх. И я, пока мы сидим с девочками, периодически скашиваю глаза на всплывающие окна. Светик, Котенок, Женечка N 2, Карина.

Пишут, пишут, пишут.

«Котик, а ты сегодня приедешь?»

«Я соскучилась»

«Женёк, позвони, я скучаю»

«А на мне сейчас ничего нет…»

И все в таком духе. И по второму кругу. Вот настырные!

Тьфу!

Они хоть знают о существовании друг друга?

Злюсь на себя. Угораздило же связаться с жиголо. Повелась на смазливое личико, харизму, обаяние, теперь вот, расхлебываю в одно лицо.

– Юль, а давай тебе Евгения сосватаем? – предложила вдруг Наташа.

Что за шутки? Придумала тоже. Заняться нечем?

– Пф–ф, этого бабника? – фыркаю для приличия, скосив глаза на будущую Ксюхину золовку. Она серьезно, что ли?

– Влюби его в себя, он на других смотреть не будет.

Не шутит. И это бесит.

– Горбатого могила исправит. И вообще, девочки, хватит о нем уже, – с раздражением отрезаю.

– Зря теряешься, Юля, – продолжает Наташа. – А то сделали бы не двойную свадьбу, а тройную. Смотри, еще есть время подкорректировать.

– Нет уж спасибо. Это вам нормальные мужики достались, а мне бабники не нужны, – ставлю точку в этом нелепом разговоре.

Надо было все–таки остаться дома. Меня эти эмоциональные качели выводят из себя. Порчу настроение себе, еще чуть–чуть – могу испортить другим, а это будет как минимум некрасиво. Ксюху я люблю и рада ее счастью. Она заслужила.

Наташа тянется к соленому огурцу.

– Господи, как вкусно, – жмурится от удовольствия, громко и с аппетитом хрумкая.

И я хочу!

– Очень вкусный посол. Надо рецептик взять, – беру огурчик тоже.

М–м, глаза сами закатываются от удовольствия. А тебе, малыш, нравится? Судя по ощущениям в желудке – нравится.

Ксюшка начала что–то подозревать, пытливо вглядывается мне в лицо. Делаю вид, что не замечаю.

– Вы так аппетитно едите, что мои тоже захотели, – она берет сразу два огурца.

– Ешь, ешь, тебе все в двойном размере надо, – хихикает Наташа и поднимается. – Пойду припудрю носик.