Галина Милоградская: Предатель. Побег из клетки

Глава 1

Яна

– И что ты предлагаешь сделать с этой бумажкой? Подтереться? – Голос Тимура звенит насмешкой. Я вжимаю голову в плечи, как будто он стоит напротив, а не находится в нескольких километрах.

– Что хочешь, Тимур. Если у тебя кончилась туалетная бумага, можешь воспользоваться этой. Суть не поменяется: я развожусь с тобой.

Знал бы кто-то, как сложно просто произнести эту фразу! В горле комок, ладони ледяные и мокрые. Меня трясёт, а ведь это только начало. Широкая ладонь ложится на плечо, в зелёных глазах напротив понимание. Киваю Антону, давая понять, что в порядке, хотя это ни разу не так.

– Думаешь, я тебя отпущу?

Всё. Он сказал самое главное, то, о чём я с самого начала сказала адвокату: бессмысленно пытаться вырваться. Тимур никогда меня не отпустит. Не сейчас, когда его избирательная кампания строится на образе примерного семьянина.

– Я не твоя собственность. И я уйду.

– Не надейся, – отвечает он и сбрасывает звонок. Перед глазами плывёт. Я никогда не считала себя сильной. Есть множество людей, чьей волей я восхищаюсь. Мной не восхищаются даже собственные дети. Когда жизнь превратилась в череду кошмаров, где я свернула не туда?

– Рабство давно отменили, – тихо говорит Антон. Усмехаюсь: я не в рабстве у Тимура, я для него вещь, которую достают из шкафа, вытирают пыль и ставят перед всеми, когда необходимо. Наивно решила, что смогу уйти, как уходят обычные люди, но…

– Ян, – Антон поворачивает меня и сжимает плечи. – Это просто развод. Поверь, и не такие бывали. Всё получится.

– Он не простит, – шепчу пересохшими губами.

– Отступать поздно, – говорит Антон. – Ты уже подала документы в суд. Отзовёшь иск?

Обхватываю себя руками. Я уже изменила жизнь, мне нельзя отступать. Развод будет, хочет Тимур этого, или нет.

***

Несколько месяцев назад

Организовать день рождения на несколько сотен гостей не так сложно, как кажется. Особенно, когда делаешь это не первый год. Я просматриваю меню, согласовываю цветы с флористами, выслушиваю жалобы дизайнера, который, оказывается, именно с этим флористом в состоянии холодной войны. К вечеру постоянно гудит голова, и без таблеток сложно заснуть, но это хлопоты для меня в радость. День рождения Тимура для меня всегда событие, неважно – пышный юбилей или простой семейный праздник. Всё должно быть идеально. Всё будет идеально, ведь иначе никак. Если я что-то и умею делать, так это быть идеальной женой. Тимур часто так и говорит:

– Ты у меня золото, самая большая драгоценность. За что ни берёшься, всё выходит идеально.

Иногда от этого слова сводит зубы. Когда лежу одна, в темноте, в пустой постели, а Тимур в очередной раз пропадает на важной встрече. Или на экстренном собрании. Или на созвоне с дальневосточными клиентами… На любом мероприятии, с которого возвращаются, окутанные едва заметным шлейфом дорогих женских духов. Нет, он уважает меня достаточно, чтобы не афишировать измены, но мне и не нужны подтверждения и доказательства. Я тоже себя уважаю, и туда не лезу.

Перед свадьбой свекровь сразу сказала:

– Будь готова. Характер у Тимура тяжёлый, весь в отца. Он делает только то, что хочет, и берёт то, что хочет. В этом секрет их успеха. Хочешь быть рядом – терпи. Всё терпи.

Я тогда не поняла, что значит это «всё». Тимур любил, я же видела! Кажется, он и сейчас любит, только по-своему. Так, как умеет. Но пришло время, и ему стало скучно, такое тоже бывает. Я поняла. Я стерпела, промолчала, когда услышала его разговор с другой женщиной. Знаю – потом были ещё. С годами поняла: ему нравится новое. Девушки приходят и уходят, я остаюсь. Пока это в стороне, пока меня не касается, я остаюсь рядом, потому что до сих пор люблю.

В Тимура сложно не влюбиться. У него яркая, хищная красота. Завораживает. Смуглая кожа, высокие скулы, тёмно-зелёные, переходящие в карий, глаза. И улыбка человека, знающего себе цену. Мы познакомились на моём третьем курсе, он к тому времени уже вернулся из Москвы с красным дипломом и сразу пошёл работать в фирму отца. Ухаживал красиво, все девчонки завидовали. Никто бы не устоял, я тоже быстро сдалась.

Мы почти десять лет женаты, за эти годы он ни разу не оскорбил и не повысил голос. Он замечательный муж, всем на зависть. Только я себе больше не завидую. Разучилась. Чувство, что в клетке, появилось давно, но только сейчас прутья начинают сдавливать грудь. Может, всё дело в Ане, с которой познакомились недавно. Смотрю на то, как она приходит в себя после предательства мужа, и понимаю, что тоже могла бы так… Только зачем? Куда идти? От кого бежать? Всё чаще приходит новая, жуткая мысль: а отпустят ли?

Я смотрю на Тимура, замечая то, что влюблённый взгляд не видел: жёсткость, переходящую в жестокость, когда речь заходит о делах. Бескомпромиссность, когда надо идти к цели. Раздражение, если что-то не получается так, как надо именно ему. Всегда закрывала глаза на это, ведь он – мужчина. Даже втайне гордилась, а теперь боюсь.

– Ян, ты тут?

Тимур находит меня в оранжерее, куда сбежала от суеты. Во влажном воздухе пахнет цветами: распустились тюльпаны и нарциссы. За окнами холодно, ещё лежит снег, а тут уже весна. Оранжерея – единственное место в доме, где я всё делаю своими руками. Моё место силы.

– Тут, – откликаюсь и встаю с шезлонга. Тимур подходит быстро, полы пиджака развеваются. От него пахнет свежестью, сегодня только ею. Целует в лоб, трётся носом о нос, улыбается.

– Устала? Лежала бы. Я же сам пришёл, а не звал к себе.

Самой себе не могу объяснить, почему постоянно подскакиваю навстречу. Почему не показываю, что правда устаю. Утыкаюсь лбом в его плечо, выдыхаю. Он обнимает обеими руками, тянет:

– Ну, ты чего? После праздника поедем в Сочи на несколько дней. Марика уже заказала нам билеты. Мальчишки с няней посидят. Завтра день отстоять, да ночь продержаться, потом выдохнешь.

Он всегда так: решает проблемы до того, как они у нас случаются. И то, что мне надо отдохнуть, заметил. Обнимаю в ответ, выдыхаю. Да, только пережить завтрашний день…

Гостей много, но нам не привыкать. Тимур сверкает улыбкой, принимает поздравления. Я отхожу на второй план, и радуюсь этому.

– Как ты это терпишь? – тихо говорит Максим, мой старший брат. Тут только он и Аня – глоток свежего воздуха, остальное пропитано духами, деньгами и ложью.

– Что именно? – изображаю удивление, хотя отлично понимаю. Нормально терплю. Это ведь не сразу началось. Сперва мы выходили «в свет», где были только друзья. Потом стали появляться партнёры. Потом друзья вдруг стали «не те и не про то», а партнёры превратились в безликую толпу, которую при случае надо развлекать.

– Ох, Янка, как мне иногда хочется схватить тебя в охапку и унести отсюда, куда глаза глядят!

– И куда ты меня понесёшь, спаситель? – хмыкаю, беру бокал с подноса. – Поселишь среди своих котов и енотов?

– Знаешь, они – компания гораздо лучше, чем это сборище. Я только ради тебя приехал, ненавижу эту показуху.

– Да ладно тебе, – весело взмахиваю бокалом, – зато шампанское вкусное.

– Не могу не согласиться.

Оставив Максима и пустой бокал, решаю освежиться – душно. Хочется несколько минут побыть в тишине, и единственное место, где точно не встретишь гостей – моя оранжерея. Она находится слишком далеко и скрыта ото всех глаз. Тихо прикрываю за собой дверь, иду к шезлонгу под пышной монстерой, когда слышу низкий, с придыханием, голос Тимура. Ледяной озноб проходит по телу. Я верю своим ушам, отлично верю. Не верю только, что он это делает в нашем доме. Здесь.

Не знаю, зачем надо это видеть. Особый сорт мазохизма, не иначе. Я прохожу дальше и вижу, что на этот шезлонг больше никогда не лягу. Сожгу его, потому что Тимур лежит на нём, брюки спущены до колен, девушка в кричащем красном платье, задранном до талии – сверху. Ракурс отличный, вижу всё в мельчайших подробностях. Его член в розовом презервативе, её, распахнутую. Тошнота подкатывает к горлу. Пячусь, всё ещё стараясь не шуметь, пока не упираюсь в дверь. Вываливаюсь из оранжереи, пошатываясь. Наверх, в спальню, закрыться, прижать руки ко рту, тоненько завыть.

Когда-нибудь должна была начаться моя точка невозврата. Сейчас. Для меня она началась прямо сейчас.

Глава 2

Яна

Остаток вечера проходит в тумане, я почти его не помню. Не пыталась найти ту девушку, кажется, её не было в списках приглашённых. Я даже улыбалась, когда Тимур обнимал одной рукой, целовал в висок и хвастливо говорил, какая у него прекрасная жена. Как там? Идеальная, точно. Я ухожу первой, ссылаюсь на головную боль, но кому какая разница? Роль свою отыграла, могу быть свободна. Голова пульсирует, перед глазами плывёт. Голову в песок уже не спрячешь. Только сейчас понимаю, что надеялась, наивно и до последнего, что кажется. Не может он мне изменять, не станет пачкать нашу семью… Вцепившись в дверной косяк, сгибаюсь пополам. Едва успеваю сделать несколько шагов к унитазу – тошнит.

Отдышавшись, сползаю на пол, прислоняюсь к стене. Как заставить себя не думать о том, что увидела? Забыть, что не только изменил – притащил эту мерзость домой! Я ведь никогда за ним не следила, не лезла в телефон, не пыталась подловить. Верила во все оправдания, пусть нелепые, придуманные наспех. Так за что он тогда со мной так?!

Руки дрожат. Прижимаю ладони к лицу. Даже слёз нет. Что мне оплакивать? Собственную наивность? Веру в чудеса? Да нет этих чудес, и не было никогда. Была влюблённая дурочка. Она живёт ещё, трепыхается. С трудом встаю, раздеваюсь, включаю воду в душе. Вроде бы тёплая, тогда почему так холодно? Зубы трясутся, обхватываю себя руками. Стою долго, пока кожа на пальцах не сморщится. Потом в кровать, зарыться с головой в одеяло, отгородиться от утихающего шума праздника. Я должна быть там, внизу. Продолжать улыбаться, провожать гостей, проследить, чтобы с кейтеринговой фирмой расплатились до конца, встретить клининговую компанию, которая займётся уборкой… Голова раскалывается пополам. Знаю, всё это возьмёт на себя управляющая банкетом, хотя обычно я отпускаю её раньше. Пусть. Она деньги за это получает.

Тимур приходит спустя час. Всё это время я либо бездумно смотрю в телефон, на заставку из нашей новогодней фотосессии, либо в потолок. Не знаю, у кого чувства отмирают сразу, ведь от боли буквально не могу дышать. Надо поговорить с Тимуром. Надо ли с ним говорить?.. Если скажу, это станет правдой, и как прежде между нами уже не будет. Я правда готова всё потерять?

Когда Тимур выходит из душа и ложится рядом, застываю. Перед глазами его руки на чужой талии, и всё, что ниже. Мерзко. К горлу снова подкатывает желчь. До крови прикусываю щёку, когда он выдыхает в затылок, обнимает одной рукой и бормочет:

– Спасибо за замечательный праздник, любимая.

Жмурюсь до красных и белых точек, сдавленно шепчу:

– Тебе правда понравилось?

– Конечно, – хмыкает он и прижимается теснее. – А ещё спасибо за подарок. Я так и не выкупил его у тебя. Считай, что начну выкупать завтра.

Я подарила часы Breguet. Легко дарить такие подарки за чужой счёт. Говорят, часы – к разлуке, и надо обязательно заплатить символическую цену. Тимур рассмеялся, когда я это сказала, сразу надел. Выходит, это моя вина? Бред.

Тимур засыпает почти моментально. Его точно не беспокоит совесть. Я же засыпаю только на рассвете, так и не придя хоть к какому-нибудь решению. Мне бы смелость Ани, шагнувшей в новую жизнь без сомнений и страха. Узнала об измене, выгнала мужа. А ведь у неё долги, и дом пустой, и дочка с диагнозом… А у меня что? Правильно: ни-че-го. Пусто. Ни профессии, ни жилья, ни дохода. Всё, что есть – благотворительные фонды, несколько новых проектов, обещание помочь Максиму с его идеей о приюте для брошенных животных. У меня дела, которые по факту ничего из себя не представляют. Как и сама – пустое место.