И мгновение спустя едва не пожалела об этом. Потому что пока я решалась, Анхарет вдруг едва заметно нахмурился и, наклонив голову… принюхался к моим волосам?.. Я не успела понять, какое выражение мелькнуло у него на лице, как он резко отпустил меня и, отойдя в сторону, отвернулся. Обретя внезапную свободу, я едва не упала на землю и ощутила до безумия сильное желание как следует выругаться.

– Сперва заглянем на рынок, дорога будет длинной, – соизволил сообщить мне новоиспечённый проводник.

Моего участия тут, правда, не потребовалось. За то недолгое время, пока я его не видела, Анхарет как-то успел обзавестись дорожной сумкой, деньгами и даже парой мечей на спину.

Как-то… Долго гадать не надо, попросту обобрал мёртвые тела. Меня замутило, когда я вспомнила сцену на постоялом дворе.

Мужчина, не обращая на меня ни малейшего внимания, и вновь, ещё тщательнее спрятав внешность под отрезом чёрной ткани, перемещался от шатра к шатру, переговариваясь с местными на непонятном наречии. Вроде некоторые слова понятны, а смысл ускользает. Я пыталась прислушаться, затем просто махнула рукой и принялась бесцельно смотреть по сторонам. Адреналин потихоньку начинал спадать, и я вспомнила, что так толком и не отдохнула. Вернее, почувствовала, постепенно впадая в прежнее усталое отупение.

И резко очнулась, когда в меня прилетел какой-то свёрток, едва успев подставить руки, чтобы он не упал на землю.

– Голову накрой.

Свёрток оказался здоровенным платком, белым и плотным, но из какой-то прохладной ткани. Я порадовалась предусмотрительности Анхарета и, накинув обновку на свои волосы, обнаружила, что импровизированный рынок мы успели миновать, и теперь топаем через улицы с постепенно редеющими зданиями. Но вскоре и они остались позади.

И вот теперь мы шаг за шагом снова шли вперёд. И снова эта пустошь.

Ночью-то понятно, что не разглядишь ничего, но при свете солнца я начала понимать, почему её называют мёртвой. Сверху небо, вокруг бескрайняя бурая желтизна. Ни травинки, ни листочка, только изредка встречаются длинные побеги колючек и, ещё реже, сухие стволы деревьев. И так долго-долго.

Из разнообразия разве что иногда встреченные холмы, на которые сперва приходилось взбираться, а потом спускаться вниз. Холме на третьем я впервые подумала, что тот ученик мага был не так уж и плох, и стоило бы остаться в форте. А на пятом, что и Барзош – премилый город с очень удобными постоялыми дворами.

Карабкаясь на шестой, я окончательно пала духом, и не сразу заметила, что однообразный пейзаж внезапно стал чуточку интереснее. Внизу перед нами раскинулось небольшое зеленоватое пятно из росших вокруг крошечного водоёма кустов и нескольких деревьев. Коричневатой воды там было едва ли по щиколотку, но с каждым шагом вниз я ощущала, как меняется воздух, становясь более сырым и менее жарким. Не сильно, чуть-чуть, но это была настолько долгожданная перемена, что, дойдя до водоёма, я остановилась рядом с ним, просто наблюдая и глубоко дыша. А когда наконец опомнилась и обернулась, увидела, что Анхарет уже успел откуда-то достать и соорудить неподалёку что-то вроде палатки.

– Отдохни.

Я, едва не всхлипнув от счастья, подошла к поставленному на подпорку полотнищу, и сразу ощутила запах. Даже, пожалуй, адскую вонь. Нет, пахло неплохо, цитрусами, мятой и чем-то, похожим на лаванду, но с такой силой, что глаза слезились.

– Что это?!

Поскольку я закрыла лицо рукавом, догадаться, что я имею в виду, было несложно. В глазах мужчины вновь заиграли весёлые огоньки. Что, с учётом его чувства юмора, скорее пугало.

– Запах отпугивает… всех, кто обычно заползает внутрь. Они любят низины и влажность.

Я внезапно вспомнила, сколь разнообразна и интересна фауна в подобных жарких странах. И почти, почти порадовалась тому, что я не одна.

Спать хотелось невыносимо, и, твёрдо приказав себе привыкать, я приподняла край полотнища. Внутри места было столько, что захоти я вытянуть ноги – и возникли бы проблемы.

– А… ты?

– Посторожу.

Я подозрительно посмотрела в сторону спутника. Он не смотрел на меня вовсе, расслабленно созерцая пейзаж. Пожав плечами, я, насколько могла ловко, заползла в палатку и, невзирая на запах, тяжёлый день и смутное будущее, отключилась, едва успев свернуться в клубок.

Глава 11

Проснулась я, как ни странно, сама. И сквозь плотную ткань моего убежища явно было видно, что сейчас всё ещё светло. Или уже светло?..

Высунув нос наружу, я решила, что, наверное, "всё ещё" – солнце стояло не так высоко, и хорошенько прожаренная за день земля только-только начинала остывать. Я вылезла наружу и чуть не застонала, потягиваясь и разминая затёкшее тело и гудящие мышцы. Сейчас бы в ванной полежать… А ещё лучше с пару-тройку дней отдохнуть на любимом диване.

Ладно, чего нет, того нет. А куда подевался…

Я покрутила головой в разные стороны и, наконец найдя драгоценную потерю, резко проснулась. Анхарет отдыхал в тенёчке под одним из деревьев. Левую ладонь он поднял к груди, лениво крутя кистью в разные стороны. А по его руке так же спокойно перебирал лапами здоровенный скорпион.

Я отвернулась и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, в очередной раз борясь с желанием пригнуться и по-тихому начать пятиться. И продолжать это делать до тех пор, пока опять не окажусь в городе. Затем вновь посмотрела в сторону дерева.

Опасная тварь выглядела абсолютно довольной жизнью. Насчёт скорпиона не знаю.

Когда я подошла ближе, мужчина поднял руку, давая паукообразному перебраться с его пальцев на ствол и затеряться в листве наверху. То ли наобщались, то ли у него всё-таки были зачатки совести, но приближаться к дереву я на всякий случай не рискнула. И к кустам. Мало ли кто там ещё живёт!

Анхорет кивнул мне на небольшое почти потухшее кострище, незамеченное мной раньше из-за столько эффектного окончания отдыха. На распорке из веток над ним висел какой-то освежёванный, выпотрошенный и хорошо прожаренный зверёк. Присмотревшись, я поняла, что не весь, а его честная половина.

Вспомнив, я быстро метнулась за своей сумкой и, вытащив из неё запрятанные лепёшки, в свою очередь, протянула их своему спутнику. Он лишь насмешливо дёрнул углом рта и отрицательно покачал головой. Но посмотрел, как мне показалось, с одобрением.

Пока я вгрызалась в до жути костлявое и сухое мясо, с ужасом прикидывая, как и обо что потом буду отмывать руки, Анхарет споро свернул палатку в компактный свёрток. Что интересно, вонять она сразу перестала, и я очень заинтересовалась этим феноменом. Но задавать вопросы не рискнула.

Как и набирать воду в лагуне. Напившись после еды и кое-как обтерев руки сорванной травой, я с тревогой посмотрела на ополовиненную флягу и, с сомнением, на коричневатую жижу "водоёма". Вполне вероятно, что если я к ней приложусь, проблемы у меня будут похуже, чем обезвоживание. Но лучше хоть что-то, чем жалеть об упущенном, когда воды не останется совсем…

Я растерянно оглянулась на мужчину, но он уже успел собраться, засыпать костёр и теперь демонстративно стоял вполоборота, дожидаясь, пока я наконец буду готова продолжать путь.

Ладно, если он позаботился о еде для меня и отдыхе, наверное, не бросит помирать от жажды… Я сунула флягу обратно в сумку, к оставленным на будущее лепёшкам, и поспешила за ним.

Мы топали через пустошь, солнце потихоньку клонилось к закату, всё шло своим чередом. Монотонным, скучным и изматывающим.

– Как ты попала в этот мир?

От неожиданности я едва не споткнулась. Вопрос был задан вполне миролюбиво и обыденно, пожалуй, это был первый раз, когда Анхарет вот так просто что-то у меня спросил.

А во-вторых показывал, что он прекрасно понял и запомнил всё то, что я тогда несла в темнице.

– А что?

Он ничего не ответил и просто продолжил идти вперёд. И я не в первый раз поразилась тому, насколько потрясающе он умеет молчать. С разными оттенками, настроением, и в эту тишину затягивало как в воронку, она создавала вокруг себя целую ауру. Конкретно эта пауза была терпеливо-выжидающей.

Я вздохнула. И коротко пересказала обстоятельства моего неудачного обморока, стараясь не углубляться в нюансы, которые могут быть непонятны жителю этого мира. Зато постаралась как следует описать тех существ из пещеры.

– Знаешь, кто это мог быть? И что тогда случилось?

– Возможно.

Я чуть не подпрыгнула.

– Правда?! Возможно – это знаешь или нет? Можешь рассказать про них? Мне очень, очень нужно обратно!

– Зачем?

– То есть как, зачем? – опешила я. – Я там живу! Это прекрасный мир, мой дом, моё место там, а не здесь.

– Да уж, такой прекрасный, – ядовито хмыкнул Анхарет. – Что рождает полумёртвых людей. Даже по меркам здешних-то.

Глубина пренебрежения и к моей родине, и ко мне самой, уязвила меня до кончиков пальцев.

– С чего это вдруг полумёртвых? Чтобы ты знал, наш уровень развития лекарств и врачей такой, что людей лечат от большинства болезней! И живут они всяко дольше, чем в этой дыре, где о вирусах и бактериях деле понятия не имеют.

– Можно жить хоть сотни лет, но толку? – философски заметил мужчина. – Если дышишь вполгруди.

Теперь выпад определённо был направлен в мою сторону, и непонятно почему, но действительно сильно задел. Я в ответ всерьёз решила накрыситься.

– А полной грудью – это как? Делая всё, что хочешь и убивая всех, кто косо посмотрит?

– Как я?

– Как ты!

– Но ты совсем не такая?

Я понятия не имела, куда он клонит, потому что у меня-то совесть уж точно была чиста. И его издевательский тон лишь сильнее раздражал.

– Удивительно, да? – заметила я. – Существуют и другие, миролюбивые, спокойные и не грубые люди, которые сперва думают, а потом делают. И не причиняют другим боль просто потому что им так захотелось, и не впадают в ярость просто потому…

– Миролюбивые? – почти весело откликнулся Анхарет. – Такие, как ты?

– Да!

В ответ он резко шагнул ко мне и снова навис надо мной, почти касаясь меня. Но сейчас я была слишком зла, чтобы отступить, и лишь яростно впилась в него взглядом.

– Тогда скажи мне, доброе и думающее существо, – тихо поинтересовался он. – Почему огонь?

– Что?.. – растерялась я.

– Твоя магия. Она огненная. Не переменчивость воздушных, не проницательность ментальных… Даже не свет, хотя по твоему описанию – самое то. Магия неразрывно связана с духом, с глубинной сутью. И твой дух выбрал эту стихию, дикую и свободную, стихию ярости и бесконечной жажды.

Я открыла рот, чтобы отмести всё то, что он пытался мне навязать… как вдруг вспомнила ощущение, которое я испытала, когда пламя текло по моим рукам.

Свобода. Чистая сила. Смерть.

И я не могла забыть, как мне это понравилось.

Анхарет прекрасно заметил смену выражений на моём лице.

– Ты просто отрубаешь крокодилу хвост, заматываешь ему пасть, запираешь в клетке, и гордишься тем, что у тебя такой послушный кролик.

Я в бешенстве посмотрела на него, чувствуя, как мои руки сами собой сжимаются в кулаки, чем, кажется, развеселила его ещё больше.

– И не то чтобы я боялся, но ты даже ударить меня не сможешь. Тебе нужен повод, оправдание. Такое, чтобы ты смогла разрешить себе и не чувствовать потом вину. Я достаточно времени провёл с тобой, чтобы понять тебя.

У меня аж в глазах потемнело, как захотелось двинуть по этой самодовольной прищурившейся роже, просто чтобы полюбоваться на его удивление. Посмотрим, что бы он тогда себе там напонимал.

И, чтобы не поддаться соблазну, я резко обошла его и устремилась вперёд. Сжав зубы и поклявшись себе разговаривать с ним только в случае крайней нужды.

Тихий шорох сзади сообщил, что он преспокойно продолжил идти следом.

Тоже молча.