Соня прекрасно понимала, что сейчас не место и не время возрождать былую романтику, но её мысли буксовали на месте, а чувства уже давно улетели вперёд, вслед за Малининым, танцевали жгучей страстью и взрывались фонтанчиками ярких эмоций. Она не хотела ни о чём думать, слишком больно было без Егора и слишком хорошо было сейчас, чтобы отказываться от этой встречи. Когда Софья открыла глаза, она поняла, что одна и за окнами уже занялось холодное утро, огонь опал пеплом в камине, вчерашний вечер прошёл, и теперь останется только сожаление, по крайней мере, так было всегда.

– Привет, – в комнату вместе с клубом стылого воздуха забежал Малинин, свалил наколотые дрова и, стянув через голову надетый прямо на голое тело свитер, нырнул под одеяло.

– Егор, – счастливо завизжала Софья, пытаясь увернуться от его ледяных объятий.

Странное мятущееся радостью утро полностью растворило Софью в своём медленном течении, она просто плыла в медовом тепле происходящего и отбрасывала любую мысль о том, что будет дальше. Эта неожиданная любовь, вспыхнувшая на сухостое отрешённости и неверия, была сродни северному сиянию и сейчас переливалась всеми красками.

– Теперь я точно заслужил, чтобы ты рассказала, зачем приехала. Или это был хитрый план? – целуя плечо Сони, спросил Егор.

– Хитрый план увидеть тебя? – подняла брови Софья.

– Ну да.

– Хотелось бы мне, чтобы это было так, – устраиваясь поудобнее, проговорила она и после некоторого молчания добавила: – Перед тем как мы уехали из Карельска, ко мне пришёл Дохлый, – она усмехнулась. – «Дерьмовар», как ты его называл. Он передал мне документы и сказал, что мне они пригодятся. Там не очень упорядоченные записи, но я, разбирая их, поняла, что мне нужно приехать сюда и, может быть, тогда начнёт вырисовываться что-то вроде решения этой сложной задачи.

– Очень общее описание, – сказал Малинин и поморщился от звонка телефона. – Извини, день сегодня рабочий, хотя я бы с удовольствием никого, кроме тебя, не видел и не слышал.

Егор потянулся к мобильному, выслушал с постным лицом собеседника и, повесив трубку, посмотрел на Софью.

– Ехать нужно.

– Сейчас соберусь, – Софья привстала, но Егор задержал её.

– Оставайся, – прошептал он ей на ухо.

– Но я же тоже сюда не отдыхать приехала, – укладываясь обратно на подушку, сказала Соня. – И переодеться мне нужно. И мне нужно в клинику на последнюю процедуру.

– Хорошо, – глядя ей в глаза, проговорил Егор. – Сейчас я тебя отвезу в гостиницу, ты соберёшь свои вещи, переоденешься, погрузим их в мою машину, и я подброшу тебя до больнички, потом смотаюсь по своим делам и заберу тебя. Как тебе план?

– Чудесный, – вздохнула Соня и, немного подумав, вдруг спросила: – Егор, почему ты тогда уехал? Я же знаю, что между нами было настоящее.

– Между нами и сейчас настоящее, – целуя её, сказал Егор. – Если бы я тогда не улетел, – Малинин крепко обнял Софью, – то пострадали бы хорошие люди. У меня не было выбора. Но сейчас мы можем всё исправить и начать заново. Я больше не могу без тебя, я не хочу ходить вокруг да около, я просто хочу быть с тобой.

– Я тоже, – Софья поразилась, как легко ей дались эти слова, без вечно изматывающего душу внутреннего противоречия.

Малинин отстранился от неё, посмотрел на дрожащие капельки слёз на ресницах любимой и вдруг оглушительно рассмеялся.

– Ты чего? – Софья немного опешила от такой перемены в настроении Егора.

– Нужно было уехать на край земли, чтобы наконец мы с тобой остались вдвоём и нам никто не мешал. И я тебе скажу, что теперь я благодарен этой ссылке.

– Сослали? – удивилась Соня.

– Неужели ты думаешь, что я добровольно сюда перебрался? – улыбнулся Малинин. – Поехали, а то мне через час уже нужно встретиться с Кадарием.

Оставив Софью у крыльца больницы, Малинин лихо вывернул на центральную улицу, промчался по дороге, ведущей за город, и припарковался возле магазинчика на выезде. Затем, выйдя из машины, полковник пешком добрался до небольшого пирса, где были привязаны рыбацкие лодки.

– Привет. Новости по Айнане есть? – Егор помахал Кадарию. – И что за секреты такие, раз уж нельзя по телефону сказать?

– Здравствуй, Егор Николаевич, – вытирая руки от чёрных полос моторного масла, проскрипел голосом Кадарий, – с тобой тут встретиться хотят. Ищут тебя.

– Кто? – Малинин удивлённо поднял брови. – Я вроде не прячусь.

– Отец Айнаны. Он просит приехать тебя.

– Кадарий Сэлэмэнович, я тебя искренне уважаю, но, во-первых, ты мог мне это по телефону сказать, во-вторых, он может сам прийти, да и не только прийти, а ещё и подключится к поискам. Я сегодня с раннего утра всех, кто отозвался помочь, обзвонил, никто не видел ни Айнану, ни лодку.

– Он к тебе не пойдёт, – Кадарий покачал головой. – Он просто не может.

– Я к нему тоже не пойду, – развёл руками Егор. – Значит, на этом и остановимся. Если у него есть какая-то ценная информация, то я его жду, если просто поплакать – это не ко мне.

– Егор, ты не шуми сильно. Отец Айнаны очень… – егерь задумался. – Влиятельный человек. Он живёт в своём поселении и оттуда совсем не выезжает, но если уж он приехал, то значит это важно.

– А, ну тогда, конечно, – саркастически заметил Малинин. – Погоди, я только ботинки начищу и рубашку выглажу, а то негоже к уважаемому человеку мятым приходить.

– Егор, – взволнованным голосом сказал Кадарий, и первый раз за время их знакомства обратился к полковнику по имени, – я много раз делал, что ты просил, сделай, как я прошу. Айнана всё-таки жена моего племянника. А отец её очень влиятельный человек, он для очень многих больших людей, которые из самых разных сфер, хранит их секреты. И всякие вещи их хранит. Никто не знает где, один он тропы знает. Он шаман.

– Господи, – Егор раздражённо всплеснул руками, – какие тропы, какие секреты? Что ты мне голову морочишь?

– Ты пойми, на детей и жену ему всё равно, он общается только с тем ребёнком, который пойдёт по его следам. Но если кто-то берёт его добро, а дочь – это добро, то он не может быть безучастным. Я прошу тебя, встреться с ним, пожалуйста. Вам у меня в сторожке надо встретиться. Он ждёт тебя.

– Так если он такой влиятельный, то какого ляда он не подключит все свои связи, дочь искать?! – гаркнул Малинин. – А то Егор Николаевич уже пупок надорвал в одиночку работать.

– Ты ему скажи что нужно, он всё организует.

– Ох, Кадарий Сэлэмэнович, пользуешься ты моей добротой. Ладно, сейчас смотаюсь. Легче сделать, чем объяснить, почему нет, – проворчал Малинин, настроение которого сегодня особенно располагало к хорошим поступкам, несмотря на вчерашнюю страшную находку и исчезновение Айнаны.

Теперь в его жизни снова случилась Софья, и ему даже казалось, что она стала немножко другая, более цельная, и уже не ходила, как раньше, с какой-то странной отрешённостью во взгляде, хотя снаружи всегда казалось собранной. Егор счастливо вздохнул. Посмотрел на морщинистое от набежавших ребристых облаков небо и, прыгнув в машину, набрал номер Софьи. Пока он ждал её ответа, подумал, что ещё никогда не пробовал счастье на вкус вот так, как сегодня. Прошлые отношения с женой сейчас казались плоскими, одномерными с пригорелой горчинкой, и Малинин точно знал, что в его браке того, что он чувствовал сейчас, точно не было.

– Да, Егор, ты уже приехал? – отозвалась Софья.

– Нет, нужно быстро в ещё одно место заскочить, – Малинин поймал себя на мысли, что ему хорошо просто от звука голоса Сони. – Ты, как освободишься, подожди меня в том кафе, где мы с тобой встретились. Хорошо?

– Ага, дождусь, – ответила Софья и, рассмеявшись, добавила: – Если меня официантка не запрёт в кладовку от ревности.

– Я ей поводов не давал, – серьёзно ответил Малинин, чтобы раз и навсегда пресечь эти разговоры. – Целую тебя, я уже подъехал на место, – торопливо сказал Егор и, остановив машину, стал подниматься к домику Кадария. – Есть тут кто? – громко проговорил он и остановился, наткнувшись на рослого молодого эвенка, с пробивающимся пухом вместо щетины, загораживающего спиной вход. – Дорообо, – на эвенкийский манер поздоровался Малинин и, поскольку это было единственное известное ему слово, перешёл на русский. – Мне сказали, что меня тут ждут, – нетерпеливо проговорил Егор, поняв, что юноша вряд ли может быть отцом Айнаны

В ответ из глубины дома послышался глухой возглас, детина подвинулся, и Малинин протиснулся в узкий проход. Егор в полутьме знакомого ему жилища глянул в сторону дымящегося на железе печки чайника, втянул крепкий аромат кофе, бегло оглядел невысокого, довольно современно одетого мужчину, споткнулся о его не по годам морщинистое и сильно обветренное лицо, и проговорил:

– Я Малинин. Что вы хотели?

– Здравствуйте, – медленно проговорил человек и указал рукой в сторону печи. – Кофе хотите? Пью его редко, у себя не могу, но этот вкус – моя слабость.

– Некогда мне кофе пить, – отрывисто сказал Егор. – Я вас слушаю.

– Присядьте, пожалуйста, – жестом пожилой мужчина пригласил Егора присесть рядом с собой. – Спасибо, что приехали, мне в посёлок заезжать нельзя.

Малинин сделал пару шагов, нарочито шумно подвинул стул и сел с выжидательным видом, давая понять, что ему с огромным трудом удалось выкроить время для этого визита.

– Айнана она глупая, она хочет идти по моим стопам, но не она продолжатель традиции, – цыкнул языком шаман. – Этот ребёнок ещё не родился, – покачал головой пожилой эвенк, – но Айнана подарила себя Тыкулкасу.

– Чего? Какой ребёнок? – покривился Малинин.

– Тыкулкас, в переводе с нашего языка, это злой. Наш посёлок это, – мужчина задумался, – как спокойная колыбель для сна, оно здесь живёт, спит, хранит свои силы. А мы стараемся сделать всё, чтобы оно проспало как можно дольше.

– Оно это кто? – шумно выдохнул Егор.

– Тыкулкас. Зло. Сила, – отдельными словами постарался объяснить шаман.

– Я наверное туповат, – покачал головой Егор, – чтобы понимать все эти ваши верования. Да и не хочу. Зачем вы меня позвали? Странно, вы говорите совершенно без акцента, – неожиданно для себя сказал Егор.

– У меня докторская степень по филологии, я окончил МГУ, но это к делу не относится, – он помотал головой. – Сейчас нужно найти Айнану, пока она других дел не натворила.

– В смысле других? – Малинина, параллельно блуждавшего в своих мыслях, зацепила последняя фраза, и он вернулся к разговору.

– Она Тыкулкасу подарки делает. Айнана хотела стать женой Тыкулкаса, а он женится, если невеста приведёт к нему четырнадцать дев, а пятнадцатой станет сама.

– Где-то я это уже слышал, – поджав губы, сказал Егор, и вдруг в голове ясно расцвёл смысл того, что ему хотел сказать этот человек. – То есть то, что мы нашли на берегу реки, это был первый подарок товарищу Тыкулкасу? И это сделала Айнана?

– Да, – покивал шаман. – Но раз девушка осталась жива, значит, он не принял её дар.

– Ага, то есть вы сейчас говорите о том, что ваша дочь похитила человека и пыталась его убить. Так? – уставившись на мужчину, переспросил Малинин.

– Именно так.

– Хорошо, а вы мне можете технически это объяснить? – резанул голосом Малинин. – Тем более, что в палатке с Айнаной спал её муж.

– Женщине несложно утомить мужчину, – уклончиво объяснил шаман.

– Допустим, – неприязненным тоном сказал Малинин, – Юргинай спал, как сурок… – он осёкся, чтобы не добавить «после случки». – Но я что-то не совсем понимаю, как она уговорила девушку прийти, чтобы та жертвой стала? К тому же и избушка вот эта вот, совсем недалеко, и Кадарий мог заметить их. Я уже не говорю про то, что ночью здесь хватает всяческой живности. Как она могла её сюда притащить?

– Я не знаю. Она просто верит, что Тыкулкас примет её подарки, – шаман провёл рукой по щербатой поверхности стола. – Но он не женится на моей дочери, он ждёт свою невесту, но она не из этих краёв.