Саша Найт: В постели отчима

Глава 1.

Яна.

Весна, тридцатое марта, прохладный вечер воскресенья. Родной Новосибирск заметает мокрым снегом. Зима никак не хочет уходить, даже несмотря на конец месяца.

Не думала я, что приеду сюда в ближайшие годы. Мне пришлось отказаться от главной мечты своей жизни, чтобы вернуться домой. А их у меня было всего-то две за почти девятнадцать лет!

В детстве завидовала птицам – они умели летать, подниматься высоко над землёй и видеть красоты этого мира. Но сейчас птицы могли бы позавидовать мне, ведь я парила куда выше них.

Я шла к своей цели упорно. Авиация – у нас семейное. Дедуля был известным лётчиком-испытателем. Потом летал на гражданских рейсах, в итоге перед пенсией работал инструктором в лётном центре. Бабуля работала авиадиспетчером, одна из немногих женщин в те времена. Отец хотел стать лётчиком-истребителем, но не сложилось. Папа отучился на пилота и недолго летал на грузовых рейсах, пока их самолёт не потерпел крушение. Мать же пошла немного по другому пути, выучившись на фельдшера и устроившись в медицинскую команду аэропорта, чтобы помогать врачу проверять пилотов и остальной лётный персонал перед рейсом. Вот и я грезила небом и самолётами с самого детства. Мечтала летать и увидеть мир.

Закончив девятый класс в пятнадцать, я поступила в колледж по программе туризма и сервиса. Заочно, просто чтобы иметь потом диплом. Зубрила английский язык целыми днями. Работала, где только могла, чтобы накопить на курсы и обучение. Сначала в гардеробной ближайшего к дому кинотеатра по вечерам, где брали сотрудников в моём возрасте. После официанткой в «Шоколаднице». А через три года после окончания колледжа, поступила в местную школу стюардесс. Пару месяцев обучалась в ней, а как только стукнуло восемнадцать, прошла собеседование в небольшой авиакомпании. Летала на самых скучных регулярных разворотных рейсах, грезя о длительных и международных. Через два месяца меня пригласили работать на чартерных, и я переехала в Москву. Жила на съёмной квартире с ещё тремя девочками, с которыми мы почти и не виделись из-за разных графиков. Впервые побывала в Турции, Египте, на Кипре. Через полгода – у бортпроводников всё быстро происходит, если упорно трудиться, – удалось встать в расписание на рейсы в Доминикану, Дубай и Шри-Ланку. Но мне хотелось большего, поэтому, когда месяц назад я познакомилась с рекрутером из агентства по подбору стюардесс в зарубежные авиакомпании, сразу поняла – это тот самый шанс!

Собеседование прошла с первого раза. Так сильно грезила авиакомпанией в ОАЭ. И почти успела заключить трёхгодовой контракт, даже несмотря на то, что предпочтение они отдают тем, кому больше двадцати одного. Должна была улетать, но бабушка, которая меня вырастила, попала в больницу с сердечной недостаточностью.

И вот, я в Новосибирске. Стою с двумя тяжеленными чемоданами, у двери незнакомой квартиры на территории закрытого микрорайона «Европейский берег», на улице Владимира Заровного. Дверь распахивается, и удивлённая мама, которую я не видела года два, осматривает меня с ног до головы, запахивая шёлковый, слишком какой-то вульгарный, бордовый халатик:

– Яна? Ты как здесь оказалась?

– Шутишь? Как тебе только в голову взбрело сдать нашу с бабушкой квартиру неизвестно кому, даже не предупредив меня?!

– Не надо устраивать сцену в коридоре, соседи услышат. Заходи давай.

Она ещё о соседях беспокоится, надо же! Я зла, очень зла. Но чемоданы в квартиру затаскиваю и останавливаюсь в коридоре, складывая руки на груди. Мать смотрит на меня недовольно, языком цокает. Чёрт её дери. Совести у неё как не было, так и нет.

– Не ожидала, что ты приедешь в Новосибирск, Янка. Могла позвонить.

– Не думала, что мне потребуется предупреждать тебя, мам, – таким же ворчливым тоном отвечаю я. – Представь себе, каково было моё удивление, когда я вернулась к себе домой, отперла дверь ключом, а на пороге меня встретили незнакомые люди! И я звонила тебе, раз десять звонила! Когда стучалась в запертую дверь уже твоей квартиры. Как ты могла так поступить?!

– Кто ж знал, что ты приедешь? – она выгибает бровь. – Бабушка в больнице минимум на месяц, а доверенность была на меня. Ты пока ещё не собственник. Вот и сдала. Деньги не лишние.

– Спасибо, что не продала! Сдала, чтобы оплачивать себе вот эту дорогущую квартирку? – я обвинительно тычу в маму пальцем. – Надеюсь, бабушка не в курсе, а то её кондратий хватит!

– Эта квартира не моя, Ян. Моего мужчины. А бабушке я пока не сказала.

Всё понятно. Опять новый мужчина, очередная гонка за удачным замужеством. Эту картину я наблюдала всё своё детство, после смерти отца. Мужчин мать меняла часто, когда отношения заходили в тупик. Только я успевала привыкнуть к одному, тут же появлялся новый. Некоторые были хорошими и относились ко мне с добротой. Но большинству её ухажёров малолетний ребёнок мешал. Хорошо, я большую часть времени жила с бабушкой и дедом, иначе могла с лёгкостью оказаться в детском доме.

Лидия Савельевна Колесникова, родила меня в семнадцать лет. Все в семье знали, что не желай она удержать ребёнком отца, вряд ли бы я появилась на свет. Папе было восемнадцать, и с разрешения родителей они поженились. Не знаю, любил ли он маму или ему пришлось вступить в брак из-за её беременности. Он погиб, когда мне было пять и я почти не помню его. Лет до восьми я была уверена, что мама мне совсем не мама, а старшая сестра. Бабушка стала мне мамой, а дедушка отцом.

Мать забирала меня к себе только тогда, когда ей встречался мужчина, любящий детей. Просила звать «мамулей» и проявляла редкую нежность. Как только на горизонте появлялся тот, кому чужой ребёнок был нужен как пятая спица в колеснице, меня возвращали к бабуле. Дочь за борт, а мама в пляс. Печально, но я привыкла. Тогда она просила говорить, что я её младшая сестра и звать Лидой.

Один задержался дольше всех. Своих детей иметь не мог, но хотел, и казалось, что души во мне не чаял. Мать тогда была счастлива, просила называть его папой. Я даже поверила, что у меня наконец-то будет семья, как у всех одноклассников. Всё изменилось, когда мне исполнилось тринадцать и мужчина мамы стал проявлять ко мне повышенное внимание. Мать, всё же не умалишённая, сразу поняла, в чём дело и выгнала его взашей. Вот только больше она никогда не знакомила меня со своими ухажёрами и почти не навещала.

– И где прикажешь мне жить? В нашей с бабушкой квартире чужие люди. Другого дома у меня нет, – уже спокойнее говорю я, понимая, что от ссоры толку не будет.

– Ты не погостить? – удивляется мать. – Решила вернуться насовсем? Я думала, ты улетела в Дубай работать.

– Пока не выздоровеет бабушка, и пока ей будет требоваться уход, я останусь в городе, – вздыхаю. – Ладно, тогда дай мне ключи от своей квартиры. Поживу там, пока ты не решишь вопрос с жильцами.

– Тут такое дело… – мама отводит взгляд в сторону, подолы халата теребит. – Свою однушку я тоже сдала. Сразу, как сюда переехала.

– Твою ж… Мама! – негодую я. – Ты издеваешься, да?

Она молчит. Вижу, что ей неудобно. Вот только мне от этого не легче. Родная мать оставила меня без крыши над головой. Зато сама живёт припеваючи в огромной элитной квартире. Стоп! И как я сразу не подумала?

– Значит, поживу здесь, – заявляю. – Думаю, это простимулирует тебя поскорее разобраться со своей оплошностью.

– Невозможно! – отшатывается она. – Я тут не одна живу! А он не знает о тебе. И как я всё это объясню?

– Это не мои проблемы.

– И когда ты стала такой дерзкой, Яна?

– Когда выросла, мам.

– И всё равно, ты не можешь остаться здесь! У тебя же есть этот твой друг детства, как его… Вот у него и остановись на недельку-другую.

– Его зовут Женя. И это исключено. Он живёт не один. Не переживай, – фыркаю я, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. – Я чаще буду в рейсах, чем дома, пока бабуля в больнице. Но спать мне где-то тоже нужно.

– Повторяю, я живу с мужчиной! Ты, надеюсь, в достойную авиакомпанию устроилась?

– В достойную.

– В какую конкретно? – почему-то напрягается мама.

– А это имеет значение?

– Если в базирующуюся здесь, то койку в общежитии выделяют.

– Просто блеск! Мне идти в общежитие, когда есть квартира, в которой я прожила почти всю свою жизнь? Ну уж нет, мам. Тем более стюардессам с местной пропиской места в общежитии не выделяют, – ощущение, что это я тут взрослая, которая пытается объяснить почти на пальцах ребёнку банальные вещи. – Не буду я с твоим мужиком пересекаться, меня вообще на ночные рейсы ставят.

– Ночные? – думает с минуту. – Ладно, я согласна. Но с одним условием…

Я вскидываю руку вверх, останавливая её. Условия мне знакомы с детства. Выслушивать снова нет желания. Раньше я старалась понять мать, ведь ей сейчас всего тридцать шесть, и она молода. А потом просто устала от её закидонов.

– Помню. Называть тебя по имени и врать, что я твоя младшая сестра. Нет проблем.

– Тогда пойдём, комнату покажу, – мама заметно расслабляется. – У нас там, правда, неиспользуемая детская, но не в зале ж тебя класть? И да, Ян. Когда он будет дома, прошу вести себя тише.

Глава 2.

Яна.

«Вести себя тише» – значит быть незаметной. Не отсвечивать. Не мешать.

Такие правила были и раньше, но теперь, мать как будто переживает сильнее. Словно до сих пор винит меня за тот случай пять лет назад. Даже сейчас, когда я распаковываю вещи в узенький шкафчик, пристально наблюдает и тут же критикует пижамные шортики. Тогда на мне тоже были шорты, но будто бы в них было дело! Мне было тринадцать, я ещё в куклы играла, да и совсем худющей и нескладной была, чтобы каким-то образом додуматься «соблазнять» её мужчину. Но Лидия Колесникова до сих пор негласно винила меня. И это было крайне обидно.

Настолько, что эта обида шла со мной бок и бок через годы. Она шла и с матерью.

Но какими бы ни были наши отношения с ней, я в любом случае буду рада, если у неё наконец-то появился хороший, любящий мужчина.

За полчаса в течение которых разбираю вещи, я маму ни о чём не спрашиваю, кроме местоположения бабулиного любимого попугая. Знаю – проявлю интерес к личной жизни, она может надумать лишнего. Зато она отчего-то становится очень заинтересованной моей работой, чего раньше за мамой не наблюдалось. Наверное, из-за обиды ухожу от ответа. Можно было и поинтересоваться жизнью собственной дочери раньше. По-детски, но мне всё равно.

Хоть мать и сообщает, что несмотря на выходной день, её избранника сегодня дома не будет, я всё же решаю встретиться с другом. Потом времени может не хватить.

Прекрасно помню, как быть новенькой в авиакомпании. На свой первый рейс я прибыла сильно заранее. После брифинга с бригадой, сразу пошли в самолёт. Свой первый борт тоже забыть сложно. У меня был «Туполев 214», и я была в восторге! Хоть и достаточно старенькая модель судна, всё же первый самолёт, что поднял меня в небо, как бортпроводницу. Тогда я стояла, улыбаясь и здороваясь, встречая своих первых пассажиров. А ещё чуть не сошла с ума, когда закончились места для ручной клади на полках. Спасибо старшим коллегам, показавшим мне, как «играть в тетрис», освобождая на полках место. Полёт из Новосибирска в Челябинск длился чуть больше двух часов, а затем была часовая стоянка и ещё столько же обратно домой. Первый пилот, когда всё пассажиры вышли, поздравил меня, как новенькую, с успешно завершённым рейсом и пожелал удачи по громкой связи. Было безумно приятно.

Меня тогда прикрепили к наставнице, что первый месяц вводила в курс дел. Мне повезло: все коллеги оказались отзывчивыми и дружелюбными, оказывали поддержку.