– Детка, это был не самый умный поступок, – дразнит он улыбаясь.

Такие люди, как он, испытывают наслаждение от мучений, насыщая свою темную и невероятно садистскую сущность.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы потянуть за ползунок молнии на кармане. Давай же, Эль.

Почувствовав приятный холод металла, я вытягиваю руку вперед и наставляю на него свой револьвер.

Та-дам, подонок!

У меня около пяти патронов, и все, что мне нужно сделать, – это повернуть барабан и нажать на спусковой крючок.

Но он даже… не дергается. Ему все равно, что я могу подстрелить его?

Мои руки начинают дрожать сильнее, когда медленная ухмылка приподнимает уголки его губ.

– Пистолет? Ты флиртуешь со мной?

Я шумно выдыхаю, и мне моментально становится слишком жарко. Что он только что сказал, черт возьми?

В его глазах появляется странный блеск, делающий его взгляд ярче и чудовищнее.

– Мой очаровательный ангел хочет поиграть?

Он приближается, тихо, плавно и очень пугающе. Мне приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. Я ненавижу то, какой он высокий, хотя я всегда была немного выше среднего роста.

– Сделаешь шаг, и клянусь, я выстрелю.

Он вытягивает руку и сгибает пальцы на манер пистолета.

– Я тоже.

Мое лицо пылает.

– Ты… ты психопат.

– Социопат, если быть точным. Который хочет поцеловать тебя.

Я втягиваю тяжелый воздух, мой пульс учащается, когда его взгляд перемещается от моего лба к бровям, пробегая по ресницам и касаясь губ. Это, черт побери, совсем не то, что вы ожидаете услышать от гребаного серийного убийцы.

– Ты удивительная, Элеонор, – его тихий голос почти парализует. – Такая невозможно красивая. И хрупкая. Совершенная.

Я словно погружаюсь в транс. Это какая-то извращенная версия манипуляций? Я никогда не ощущала такого жара, такого раздражающего чувства, сжимающего все мои внутренности.

Он делает еще один шаг вперед, заставляя меня напрячься. На самом деле, если подумать, хищники всегда были одарены невероятной красотой, чтобы заманивать своих жертв в свое логово. У моего преследователя внушительный рост, слишком широкие плечи и дьявольская улыбка. Даже в маске я могу назвать его привлекательным.

То, что он красив, не значит, что он не хочет тебя убить, Эль.

Я ухожу в сторону, чувствуя, как жар ползет на мою шею и грудь. Я не могу считать монстра привлекательным. Это ненормально.

– Не… не подходи.

– Мм, ты сказала, подойти ближе? Мне кажется, что ты слишком торопишь события, детка.

Мою грудь сдавливает от наглости этого ужасного человека.

Я делаю шаг назад.

Он – шаг вперед.

Мы играем в кошки-мышки, и, твою мать, ему это нравится.

– Ты знаешь, что твоя кожа чертовски розовая прямо сейчас? Не искушай меня облизать ее.

Я игнорирую его слова и, вздернув подбородок, произношу как можно увереннее:

– Я знаю около ста способов, как избежать наказания за убийство.

– А я знаю около тысячи способов, как его совершить, – он наклоняет голову, маниакально улыбаясь и пожирая меня взглядом. – Мой очаровательный ангел, ну разве мы не идеальная пара?

Мои губы приоткрываются.

Черт меня побери, да что с ним не так?

– Чего ты хочешь?

Я держу пистолет наготове, целясь в то место, где у нормальных людей должно быть сердце. Один выстрел может окажется смертельным, но он точно даст мне фору.

– Я же уже говорил, маленькая мышка. Я хочу тебя. Но прежде чем мы перейдем к основному блюду, я должен получить некоторую компенсацию за неприятную встречу с полицией, которая обидела мое хрупкое эго. Я чертовски разочарован. Как ты могла не прийти на наше первое свидание?

Мой шаг назад.

Его шаг вперед.

Под моими подошвами хрустит ветка, и я вздрагиваю от резкого звука, находясь на пределе своих психических возможностей. Его темные глаза светятся чистым садизмом, когда подонок замечает мой испуг.

– Блядь, – резко бормочет он, переводя взгляд на мои губы. Я задерживаю дыхание, когда его шаги становятся шире. – Стой на месте, Элеонор, пока я не решил, что хочу трахнуть тебя сегодня. Это будет очень грязно и очень грубо – с твоей кровью на моем члене. Вероятно, после этого ты не сможешь ходить, и я буду вынужден нести тебя на руках.

Мои губы дрожат, пока я инстинктивно делаю несколько шагов назад, с ужасом наблюдая, как напрягаются его мышцы.

– Не надо, – умоляю я.

По моим щекам безостановочно катятся слезы, пока монстр напротив меня медленно закрывает глаза и шепчет:

– Твой нежный голос. Теперь моя любимая доза.

Его голос ударяет мне прямо в голову. Однако прежде чем я успеваю собраться и сказать хоть слово, он с ужасающей скоростью оказывается рядом, хватает меня за горло и вжимает в дерево. Я задыхаюсь куда сильнее, чем от долгого, изнурительного бега.

Сначала в легкие врывается табачный аромат с примесью тяжелого парфюма. Затем мой взгляд упирается в кадык, который дергается, когда я шумно выдыхаю.

А потом я окончательно схожу с ума. Потому что его чертовы пальцы… они медленно расстегивают мою куртку и скользят по обнаженным ключицам, вызывая дрожь, которая вибрирует по всей моей коже.

– Почему от тебя пахнет персиками?

Он погружает пальцы в мои темные волосы, затем отводит их в сторону и открывает ухо со слуховым аппаратом. Я дергаюсь, когда его начинают осторожно вытаскивать.

– Шшш, – шепчет он мрачно. – Я лишь хочу получить настоящую тебя, без этой пластмассы.

Мой голос тихий, дрожащий и… приводящий его в восторг, судя по вновь возникшей полуулыбке:

– Но я не буду слышать.

Он наклоняется, чужие губы касаются раковины моего уха и целуют так невесомо, что рыдания прорываются из моей груди с невероятной силой.

Я упираюсь ладонями в твердые мышцы, и когда он вынимает другой слуховой аппарат, мои пальцы намертво вцепляются в ткань его толстовки.

– Разве ты меня не слышишь? – его хриплый голос доносится до меня, как из-под толщи воды. Вероятно, он говорит громко и отчетливо – прямо возле моего уха, поэтому его слова остаются различимыми. – Отвечай, Элеонор.

Я киваю и крепко зажмуриваюсь, когда медленные поцелуи, словно бабочки, начинают гореть на коже. Господи… почему моя голова так кружится?

– Используй слова. Ты меня слышишь?

Его поцелуй…

Мой украденный вдох…

И так по кругу…

– Да, – шепчу я, не различая собственного голоса. – Откуда ты знаешь мое имя?

– Это глупый вопрос, мышка. Вернемся к персикам. Почему я чувствую этот охренительно сладкий запах?

Его грубые слова действуют на меня не так, как я того ожидаю. Я…

Даже не думай об этом.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но сила, с которой он захватывает мое пространство, заставляет меня оставаться неподвижной, в состоянии повышенной готовности.

Выживание. Вот на что это похоже.

Монстра в маске не заботит тот факт, что я все еще крепко держу свой пистолет. Прикусив до боли губу, я сдвигаю руку таким образом, что дуло упирается ему в живот.

Его губы изгибаются в безумной усмешке, а блеск в глазах разгорается сильнее. Я никогда не видела такого темного, пристального взгляда, напоминающего черное дно океана, готового утянуть тебя на самое дно.

Я сжимаю зубы, даже когда его дыхание щекочет мою кожу, и страх поедает меня заживо.

– Ты неправильно целишься, ангел, – его голос похож на зловещую колыбельную. А затем он крепко хватает меня за запястье и направляет пистолет на свой висок. – Если ты выстрелишь сюда, то я умру почти сразу. Если сюда… – Гребаный сталкер перемещает дуло левее своего сердца, моя кожа покрывается мурашками от его холодных пальцев. – То я буду умирать долго и мучительно.

Он немного сдвигает пистолет, подушечка большого пальца нежно гладит тонкую кожу моего запястья. Господи. Мое сердце пропускает удар, и я раскрываю губы, делая глубокий вдох.

– Но если ты выстрелишь сюда, Элеонор, то у тебя будет фора, чтобы убежать от меня. – Он отстраняется, поднимает мой подбородок пальцами и медленно произносит одними губами: – Стреляй, мой ангел.

Меня всю трясет. Мое печальное состояние также усугубляет его улыбка и пальцы, поглаживающие точку пульса на моей руке.

Соберись, Эль.

– Я знаю, как пользоваться оружием, – отвечаю я уверенно.

В одно мгновение он поднимает меня, и я давлюсь вдохом, когда его твердая эрекция прижимается к низу моего живота. Мне приходится оплести его бедра ногами и вцепиться в плечи для равновесия, но больше все меня пугает тот факт, что я чувствую то, что не должна.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику и скапливается между ног. Мое лицо пылает от смущения, страха, стыда и возбуждения.

Господи, мне угрожали ножом и преследовали, и впервые в своей жизни я возбуждена.

Я.

«Хорошая девочка Элеонор», «Сломанная фригидная девушка Элеонор», «Никогда не смотревшая порно Элеонор».

Я знала, что мой разум болен, но у меня не было ни одной мысли о том, что все может пойти не так, и я почувствую влечение к гребаному психопату.

Я действительно ненормальная.

Обе руки сжимают мои ягодицы, и он вжимается в меня сильнее, вызывая новую вспышку удовольствия. Черт… это…

– Ты умеешь пользоваться оружием, – бормочет он мне на ухо, и я задыхаюсь от его пугающего и чертовски притягательного запаха. – Пожалуй, это самое сексуальное, что я когда-либо слышал.

Из меня вырываются задушенные звуки, когда он отстраняется, а затем прижимается снова. Я чувствую его губы на своей шее, и прежде чем я успеваю осознать происходящее, меня пронзает боль от сильного укуса и мокрого движения его языка.

Дерьмо… он укусил меня.

Он укусил меня, а потом облизал, как какое-то гребаное животное.

Мне снова приходится читать по губам, чтобы распознать его слова.

– Стреляй.

– Что?..

– Стреляй, Элеонор. Как думаешь, где окажется мой член, если ты этого не сделаешь? Ты хочешь повторить момент нашего сближения, когда мой член кончил на твои губы? Или ему стоит познакомиться с твоей мокрой киской?

Мне хотелось бы, чтобы все это было игрой, но в его пустых глазах нет ни капли мягкости.

Моя шея нагревается, а пульс зашкаливает от ледяной паники, когда я ощущаю, что он сжимает меня крепче. На моих бедрах наверняка останутся отметины от его пальцев, укус на шее и невидимые шрамы от его губ.

– Ты сумасшедший? – мой голос дрожит.

Больше нет улыбки. Даже его карие глаза стали практически черными.

Он разочарованно вздыхает.

– Мы же уже определились с этим, ангел. Да, да и еще раз – да. Я могу перейти к своему десерту или ты меня порадуешь?

Мне приходится приложить всю силу, чтобы вдавить дуло в его грудь и хоть немного отстранить его от себя.

– Пожалуйста… прекрати.

– Пожалуйста?.. Ты имела в виду: пожалуйста, трахни меня?

– Я не хочу в тебя стрелять, – я чувствую, как мой разум расщепляется, пока я рассматриваю маску черепа с пустыми прорезями для его глаз.

– Я тоже не хочу получить пулю. Значит мы выбираем второй вариант?

Несмотря на сопротивление, он с легкостью наклоняется к моей шее и дарит новый поцелуй.

– Поставь меня на ноги.

– Не хочу. Тебе не нравятся мои объятия?

И еще одно легкое касание – прямо в ямку рядом с ключицами.

– Не… трогай меня. Зачем ты это делаешь?

Я едва сосредотачиваюсь на его губах, поэтому он дублирует слова, говоря в самое ухо, а затем возвращает мне слуховой аппарат:

– Я хочу получить ответы, маленькая мышка.

– Какие ответы? Господи, я отвечу на все, что ты захочешь.

– Почему ты ненавидишь себя, Элеонор?

Я прикусываю губу и закрываю глаза.

– Это неправда.