– Что там у вас за страсти-мордасти? У нас вся клиника к окнам прилипла, включая пациентов. Ставки делали, будут вертолёты или нет. Ты почему трубку не брала? Я же волновался!

Тимофей работал доктором в частной клинике, окнами выходящей в общий двор бизнес-центра, принадлежавшего компании Рыбакова. В одной секции этого бизнес-центра располагался офис самой компании, в том числе Галина «прелесть», другая секция полностью сдавалась в аренду разным фирмам и фирмочкам, в третьей секции располагался коворкинг и кафе, а четвёртую арендовала частная медицинская клиника. Во дворе на общей парковке Галя с Тимофеем в своё время и познакомились.

– Тём, я трубку не брала, потому что телефоны у всех отобрали, а ещё я жутко устала. Может перенесём? – Галя с трудом ворочала языком, ей нестерпимо хотелось свернуться калачиком и заснуть прямо вот тут на месте. Да уж дрищеватые с подкреплением всем вампирам вампиры, не чета Рыбакову.

– Ни в коем случае! Я, что ли, зря мыл шею и полировал инструменты? – возмутился Тёма. – Вон, и цветы купил! Хочешь, сяду за руль?

– Нет!!! – испуганно пискнула Галя.

Машина тоже числилась у неё как «моя прелесть». Эта «прелесть», как и её кабинет, тоже не отличалась большими габаритами, что в городе Санкт-Петербурге битком забитом автомобилями, являлось скорее преимуществом, чем недостатком. Но кто же в здравом уме пустит кого-то за руль своей «прелести»? Пусть даже этот кто-то и водит автомобиль не хуже самой Гали и является для неё самой не совсем посторонним человеком. Тем более, что кредит за «прелесть» ещё окончательно не выплачен, а в полисах Осаго и Каско в перечне лиц, имеющих право управлять этой «прелестью», никакого такого Тимофея Белова не числится. И вообще, если Тимофей как-то испортит её «прелесть», она ему этого точно не простит, и тогда ей придётся с ним расстаться, а этого бы ей никак не хотелось. Тимофей, в отличие от массы других интересантов, встреченных Галей на жизненном пути, остроумен и интересен, и имеет все шансы со временем стать её очередной «прелестью».

– Значит, к тебе, – Тимофей не стал спорить. – Будем тебя лечить. В доктора играть.

– Ты на работе ещё не наигрался? – Галя поняла, что избавиться от Тёмы не удастся, и действительно, он прав, надо ехать к ней, а там уже главное принять горизонтальное положение, и пусть он играет, во что захочет. Она завела двигатель и вырулила с парковки.

– Нет, конечно, не наигрался! Как можно? Игра в доктора – это о-о-о-чень увлекательная игра, но к сожаленью мои пациенты совсем на тебя не похожи. Всё какие-то толстые, неказистые и старые, да к тому же, что самое неприятное, больные.

«Действительно, какие пациенты ещё могут быть у гастроэнтеролога»?! – подумала Галя.

– Представляю, если б все они были молодые, здоровые и прекрасные, – сказала она со вздохом.

– И обязательно женщины, – добавил Тёма, – это очень важный аспект.

– Как тебя только в доктора пустили? – проворчала Галя.

– Я учился долго, а потом опять, и ещё, и снова. Вот! Пока не выучился, – Тимофей развёл руками, – потом тренировался, даже с ножичком. Только представь! Я очень грамотный доктор, – с умным видом доложил он.

– С ножичком тренировался?! И ты хочешь, чтобы я после этого стала с тобой в доктора играть. – Галя возмущённо фыркнула.

– Не хочешь в доктора, можем в шофёра, но ты меня за руль не пускаешь. Придётся в сантехника. В сантехника тоже интересно. У тебя, наверняка, где-нибудь кран капает.

– Ничего у меня нигде не капает!

– Вот мы и проверим.

Когда Галя открыла дверь в собственную квартиру, которая тоже, как вы, наверное, уже догадались, числилась у неё в списке «прелестей», Тимофей сунул ей в руки цветы и пакеты, крякнул, почесал затылок и сказал:

– Здрасьте, хозяйка! Поступил сигнал, что вы заливаете соседей, я должен проверить исправность вашего сантехнического оборудования.

– Ну, заходите, раз такое дело, – обречённо сказала Галя и скинула туфли.

Проверка исправности сантехнического оборудования началась на кухне, потом перетекла в ванную комнату и завершилась в душе. Галя положительно оценила старания сантехника, пришла в себя и даже проголодалась. Следует отметить, что в процессе помощи человеку, пострадавшему от нападения энергетических вампиров, секс играет очень важную роль наряду с крепким сном и усиленным питанием. Тут выяснилось, что у сантехника оказались с собой пельмени, и не простые, а с названием «элитные», которые он предусмотрительно перед проверкой сантехнического оборудования запихал в морозилку.

– Еда, безусловно, не самая полезная, – сообщил он, кидая пельмени в кипящую воду, – но и не самая вредная. Всё зависит от начинки.

– Надеюсь, в «элитные» мышей не подложили, – высказала предположение Галя.

– За эти деньги мыши в пельменях должны быть непременно категории «А»! Ведь эти пельмени не просто «элитные», но и самые дорогие, что были в нашем универсаме. Сестра-хозяйка для меня брала, а она плохого не посоветует.

– Господин сантехник, откуда же у вас в Жилкомсервисе сестра-хозяйка? – поинтересовалась Галя.

– Так я по совместительству пластический хирург. Краны, знаете ли, завинчу, и айда дамочкам бородавки резать, потом на клининге помещений ещё подрабатываю. У некоторых, я вам скажу, после ужина такой свинарник организуется, что приходится уборщика вызывать. И вот он я!

У Тёмы было множество достоинств, но главное, с ним Гале никогда не было скучно.

«Элитные» пельмени, и правда, оказались вкусными, Галя мысленно поблагодарила сестру-хозяйку и переместилась в кровать, так как глаза её слипались. Уборщик ещё некоторое время гремел кастрюлями на кухне, потом переместился следом, и хозяйке пришлось с ним расплатиться уже за произведённую уборку, о чём она ни разу не пожалела и после чего провалилась в крепкий сон. Она не слышала, как уборщик, он же сантехник, он же доктор с ножичком убрался восвояси. Галя терпеть не могла в своей любимой маленькой кроватке чужих рук и ног, локтей и коленей, поэтому её отношения с Тёмой, длившиеся уже больше года, никогда не переходили от свиданий в следующую стадию, а именно, в совместное проживание. А зачем, спрашивается? У Гали своя отдельная «прелесть» со всеми удобствами, у Тёмы своя. Они получают удовольствие от встреч. Ну и к чему это портить?

Проснувшись от привычного звонка будильника, Галя вспомнила вчерашнее происшествие, громил в масках, дрищеватых с белесыми глазами и задумалась, что ей делать дальше. Конечно, если б Тёма вчера её не отвлёк, она наверняка вечером отбивалась бы от звонков испуганных сотрудников, сама волновалась бы от неизвестности и в результате не спала бы всю ночь. Тут она и обнаружила, что на её смартфоне, вчера видимо на автопилоте поставленным ею на подзарядку, полностью выключен звук. Скорее всего это какой-то из дрищеватых вчера такое учинил, чтоб смартфоны в мусорке не трезвонили. Галя увидела непринятые звонки от сотрудниц, но перезванивать не стала. Ну, что она им может сказать, когда сама ничего не знает? Она ж не Рыбаков, это ему наверняка что-то предъявили, когда из-за угла на него выпрыгнули. Генеральный директор, он же собственник, сами понимаете, за всё в ответе. Но и сама она звонить Рыбакову тоже не стала, остереглась. Вдруг что? Вдруг он арестован, сидит в узилище, а какой-нибудь дрищеватый с его айфоном в обнимку ждёт, кто из подельников первым позвонит? С точки зрения любого господина или товарища в погонах финансовый директор вполне себе может подельником оказаться. Они ж думают, что люди собственный бизнес организуют исключительно для того, чтобы денег украсть, причём, что особенно интересно, украсть в первую очередь у самих себя. А как это сделать без помощи грамотного финансового директора? Нет, без финдиректора никак не обойтись, он же лучше всех всё знает про «мухлёж» и «шахер-махер». Главный бухгалтер тоже вполне себе подозрительная специальность, можно сказать, дипломированный подельник!

Галя решила, что поедет на работу как ни в чём не бывало. Так сказать, с чистой совестью и немым вопросом в глазах: «а что случилось-то»?! Разумеется, без системного блока делать ей на работе совершенно нечего. Но этак можно дождаться обыска и непосредственно у себя в отдельной «прелести» со всеми удобствами. Ведь ежу понятно про удалённый доступ, который есть к серверу с базой данных непосредственно с её домашнего ноутбука. Джинсовый дрищеватый, небось, уже обнаружил, что на рабочем компьютере Гали никаких таких паролей и секреток нет, значит, заподозрил, что где-то есть какой-то съемный диск с выходом на подпольный сервер, где все эти подельники и осуществляют свои махинации для покражи собственных средств с целью увода их из-под налогообложения и складирования в тайных квартирах. Не зря костюмированный дрищеватый встрепенулся, когда Галя сказала про ключи от квартиры, где деньги лежат.

Галя стала собираться на работу. Сначала подумала надеть что попроще типа джинсов и толстовки, а потом вспомнила, что финансовый директор без дорогого костюма, это как доктор без стетоскопа, сантехник без вантуза и уборщик без швабры. Вдруг в офисе засада, а она без спецодежды? Такой финдиректор у органов вызовет дополнительные подозрения. Мол, прикидывается рядовой айтишницей, значит, точно врёт!

В офисе никакой засады не оказалось. Рыбаков сидел у себя в кабинете, а вовсе не в узилище. Он совещался с главбухом и охранными усищами. Значит, правильно Галя сделала, что заявилась в офис, а не стала звонить и кудахтать, ах, что случилось, ах, что же делать. Ведь и дураку ясно, что по телефону никто тебе ничего сообщать не будет, сами понимаете, что такое «нетелефонный разговор». Кроме того, начальство должно сплотиться между собой перед лицом трудностей. И если ты начальство, а не офисный планктон, то иди и сплачивайся. Ещё бы понять, что это за трудности, и грозит ли в результате этих трудностей всему сплочённому начальству в полном составе казённый дом? Или просто дело обойдётся бубновыми хлопотами?

– Заходите, – сказал Рыбаков, когда Галя осторожно заглянула к нему в кабинет.

Галя зашла и уселась с умным видом за переговорный стол вместе со всеми.

– Счета арестовали, – сообщила ей главбух. – Я вам звонила.

– Что тут поделаешь? – Галя пожала плечами. – Банки нынче уже не те, особо не поканючишь. У них со всех сторон финмониторинг и валютные комиссары в пыльных шлемах. Тут надо с другого конца заходить, и поскорее.

– Правильно. – Согласно кивнули усищи.

– А чего вменяют-то? – поинтересовалась Галя.

– Так никто пока не понял, – Рыбаков махнул рукой, – адвокат предполагает, что коммерция, тут вопрос в том, сразу заплатить или стоит побороться?

У Гали отлегло от сердца, значит, казённый дом отменяется, впереди исключительно бубновые хлопоты.

– Побороться обязательно надо, если не трепыхаться, они сядут на нас и поедут. А у нас, между прочим, всё чисто, не подкопаешься! – с гордостью сообщила Галя. – На каждый чих бумажка подложена.

– Всё равно им надо сдать чего-то. Это ж как налоговая, у них план, – проворчала главбух.

– Ну, вы сравнили. У налоговой план по штрафам, а у этих план по посадкам, – возразила Галя.

– Типун вам на язык! – Рыбаков испепелил Галю взглядом.

– Согласна, – Галя не стала спорить, – но заметьте, не я чего-то сдать предложила. Тем более, у нас даже административными правонарушениями близко не пахнет. Нечего нам предъявить. Абсолютный насинг! А что говорят наши люди? – поинтересовалась она у усищ, намекая, что регулярный занос в соответствующие органы, этим органам тоже не худо бы иногда отрабатывать.

Разумеется, занос этот оформлялся в виде спонсорской помощи для укрепления безопасности на районе. Уровень, конечно, не тот, что у матёрых правонарушителей, но в соответствии с потребностями. Чего ещё собственно требовать с белых и пушистых?

– Говорят, залётные, московские. – Усищи развели руками.