Почему он так враждебно настроен? Принял меня за кого-нибудь другого? Подумаешь, тёзки с похожей внешностью – после говорящих цветов и волшебных перемещений между мирами такое совпадение кажется сущей мелочью.

Потерев зачесавшийся нос, я поёжилась, вспомнив его колючий взгляд. Нет уж, от греха подальше буду обходить его стороной. Мало ли что взбредёт в голову этому невыносимому нахалу?

Веки наливались свинцом, но какая-то настырная мысль всё зудела и зудела. Так-так, если он взламывал замок… зачем? Ведь до этого спокойно разгуливал по залу и… и…

Додумать не вышло – сон накрыл меня мягким пуховым одеялом.

А разбудил громкий, многоголосый гомон… и раздавался он не за окном.

Глава 10

Прислушавшись, я поняла, что звуки доносятся из зала на первом этаже.

Но там же всего четыре живых цветка! Откуда взялись ещё?

И вообще, я запирала дверь, а рядом ставила ведро! Неужто уснула так крепко, что не услышала его звон?

Подскочив с места, я помчалась вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. То, что я увидела, заставило меня замереть с открытым ртом.

Все цветы, находившиеся в стазисе, ожили!

Чайные розочки-близняшки, бегонии, капризные орхидеи, каланхоэ и многие другие! Они радостно переговаривались друг с другом, приветливо помахивая листьями и покачивая пузатыми бутонами.

Однако при моём появлении, все дружно повернули головки в мою сторону и хором воскликнули:

– С добрым утром, хозяюшка!

– А… ага, – ошарашенно кивнула я и растерянно заморгала, пытаясь осознать происходящее.

Я и с четырьмя не знаю, что делать, а тут их штук тридцать, не меньше. На полу, полках и в стареньких плетёных кашпо. И все хлопают глазками, ждут чего-то.

– А вы как… – начала я, но проглотила окончание фразы, услышав знакомую трещотку – в зал откуда-то снарядом влетела взъерошенная Изабелла, сжимая в клюве увесистую золотую монету.

– Глазам не верю, – охнула пернатая, выплюнув монету на стол. Та с дребезжанием закрутилась на ребре и с громким шлепком упала набок, явив моему взору портрет какого-то важного бородача. – Вот уж точно родная кровь! Кажется, нам пора открываться, причём уже сегодня!

Открываться?

– Как это вообще могло произойти? Я же не чувствую в себе никаких изменений! – прошептала я, как только ко мне вернулся дар речи.

– Магия, она такая, – глубокомысленно заметила сорока, погрозив болтунам-растениям пером, как пальцем, и те мигом убавили громкость. – Как первая ночь на новом месте?

Сделав глубокий вдох, я рассказала про ночные события, не утаивая ничего от сороки:

– … а потом захлопнул дверь прямо перед носом! Кстати, здесь есть кто-нибудь, кто может сменить замки? Желательно такие, чтобы от чужого прикосновения виновника било током. Или как у вас тут магия работает.

Изабелла проглотила смешок, готовый вот-вот сорваться с её клюва, и на вопрос ответила вопросом:

– Есть хочешь?

Очень, – смущённо кивнула, прижав ладонь к урчащему животу. – Но про замки надо обязательно…

– Тогда марш приводить себя в порядок! – бесцеремонно перебив, скомандовала сорока. – И надень что-нибудь, прикрывающее коленки. Глэдис была пониже тебя ростом, хотя фигура у неё была хоть куда. А я пока раздобуду завтрак и всё-всё тебе расскажу – и про лавку, и про соседей! Терпение, моя дорогая, будет воз-наг-раж-де-но!

Умывшись и заплетя косу, я надела строгое лиловое платье, которое доходило почти до щиколоток. Когда вернулась в зал, наговорившиеся цветочки с наслаждением расправляли листья, а Изабелла уже вовсю расклёвывала узелок на каком-то свёртке. Я поспешила ей помочь, и тут же в нос ударили соблазнительные ароматы ветчины, сыра, а также свежей выпечки.

Желудок снова предательски заурчал, и я, не теряя времени, соорудила несколько аппетитных бутербродов.

– М-м-м, вкуснотища, – простонала я, кусая свежую, ещё тёплую сдобу с сочной ветчиной. – Расскажи всё, что знаешь, мне уже не терпится приступить к работе.

“И отвлечься от тоски по дому”, – додумало за меня подсознание.

Изабелла, довольно поклёвывая крошки, начала свой рассказ:

– Знаешь, хоть я и была помощницей Глэдис – таких обычно называют фамильярами, но даже я не знала, как именно она оживляет цветы. Говорила, что не имеет права раскрыть этот секрет, но её последовательница обязательно поймёт, как это делается.

Я с любопытством подалась вперёд, забыв про недоеденный бутерброд:

– А что ещё ты знаешь про магию?

– Магией владеют не все, – важно произнесла сорока, встопорщив перья. – Те немногие, кто обладает даром, с детства и до глубокой старости штудируют заклинания. А в качестве орудия используют собственные пальцы, чтобы направлять в нужное русло потоки. Есть, конечно, пара исключений, но мы скорее всего в их число не входим.

– Ой, я вчера столько руками намахалась, может, сама и не заметила, как оживила, – улыбнулась, окрылённая хорошим предчувствием.

У меня есть магия, и это главное. А как ей пользоваться – научимся! Времени ещё полно.

– Но даже те, у кого нет магии, могут пользоваться её плодами через артефакты, – продолжила Изабелла. – Одни помогают отстирывать вещи, другие – в готовке. Вот поставишь на греющую пластину кастрюлю, и она сама будет поддерживать нужную температуру.

"Совсем как бытовая техника в моём мире", – подумала я, восхищённо качая головой.

– Сначала надо привести в порядок зал, – деловито заявила сорока. – А потом обойти соседей. Они уже догадались, что в лавке кто-то хозяйничает, но люди простые, магией не владеют. Побаиваются совать нос – Глэдис была очень строгая в этом плане, с соседями дружила, но не позволяла им любопытствовать почём зря.

– А в чём именно заключается работа в лавке? – спросила я, машинально скатывая шарик из мякиша.

Но не успела Изабелла раскрыть клюв, как снаружи послышались быстрые шаги, а затем резкий стук в дверь и сердитый голос мистера Харта:

– Камелия, это ни в какие рамки! Верни немедленно!

Глава 11

Я тут же поперхнулась и с подозрением уставилась на хлеб с ветчиной на кремово-бежевой ткани свёртка. В голове мелькнула смутная догадка, и я медленно перевела взгляд на Изабеллу.

Сорока-воровка, насвистывая какой-то незамысловатый мотивчик, невинно прохаживалась по столу, будто и не замечая моего пристального внимания.

– Скажи, пожалуйста… – начала было я, но слова потонули в ещё одном громком стуке, от которого задребезжали стёкла в окнах.

– Я знаю, что ты здесь! Не трать своё и моё время! – прогремел голос мистера Харта.

– Я не одета! – торопливо воскликнула, желая оттянуть разговор с соседом, и отложила недоеденный бутерброд к остаткам хлеба.

– Изабелла, – прошептала я, наклонившись к сороке, – где, говоришь, ты раздобыла завтрак?

Птица картинно развела крыльями, как бы пожимая плечами, и вдруг встрепенулась:

– Ой, там горшок сейчас упадёт!

Хитрюга молниеносно перепорхнула через весь зал и юркнула за кактус.

– Осторожно, – тут же заворчал цветок, – не помни колючки.

– Камелия Эйверс! – рявкнул Райзен. – Это последнее предупреждение!

Эйверс?

Я тут же просияла и слегка расслабилась. Он меня точно с кем-то перепутал!

Так уж и быть, открою ему дверь и доходчиво объясню, что он ошибается. Но сначала слегка проучу за ночную выходку.

– Иду! – глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и неторопливо подошла к двери. Прислонившись боком к прохладному дереву, я постаралась придать голосу максимальную безмятежность:

– Доброго утра, мистер Харт. Что-то случилось?

– Открой дверь! – в его голосе звенела сталь.

Я прикрыла глаза, вспоминая, как ночью его дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Губы сами собой растянулись в ироничной улыбке:

– Мне и так неплохо. А судя по вашим навыкам взломщика, замки для вас – не помеха. – Я слегка наклонила голову, хотя он не мог этого видеть. – Или же вас тянет на правонарушения только по ночам?

За дверью повисла звенящая тишина. Я почти физически ощущала, как мистер Харт сжимает и разжимает кулаки, пытаясь совладать с гневом.

Краем глаза я заметила, как Изабелла осторожно выглядывает из-за кактуса и показывает мне оттопыренное длинное перо, на манер большого пальца.

Цветы в горшках дружно зашелестели листьями, явно поддерживая мою маленькую месть. Скромница-ромашка, покачивая головкой, тихонько пискнула:

– Так его! Пусть знает!

Кактус недовольно заворчал, поправляя колючки:

– Доиграетесь вы! Он же просто возьмёт и выломает дверь. И будем мы всё спать на сквозняке.

Мне же казалось, что я слышу, как Райзен Харт за дверью скрипит зубами. Решив, что урок этикета достаточно затянулся, я повернула ключ в замке и распахнула дверь, лучезарно улыбаясь:

– Мистер Харт, не подскажете, где здесь поблизости книжный магазинчик? Я в Рэйнграде совсем недавно, ещё не ориентируюсь.

Красивое, но уж больно сердитое лицо, на мгновение застыло, а брови удивлённо поползли вверх. Похоже, он не ожидал такого поворота.

– Через квартал, минут пятнадцать пешком, – машинально ответил он, всё ещё пытаясь осмыслить неожиданный вопрос.

– О, чудесно! – я расплылась в ещё более широкой улыбке. – Рекомендую вам прогуляться и приобрести книгу по этикету. Знаете ли, любой визит к соседям принято начинать с приветствия. Например, с пожелания доброго утра.

Пристальный взгляд серых глаз скользнул через моё плечо и остановился на столе, где лежали злополучный свёрток и монета.

– Не знаю, где ты раздобыла эту птицу, но она оставила меня без завтрака и покусилась на сокровищницу дракона. В Адалории это запрещено законом.

Похоже, моя колкость попала в цель, раз он сменил голос с раздражённого на относительно спокойный.

– Драконья сокровищница? – удивилась его попытке свести всё в шутку. – Это вы так кошелёк свой называете или тайник? А может, у вас и в самом деле вместо подвала настоящая пещера, где на полу лежит гора золота, а на ней храпит большая чешуйчатая махина?

Сорока за моей спиной прыснула со смеху вместе с цветами, а я продолжила:

– Ладно, шутки шутками, но если Изабелла действительно что-то взяла без спроса, я, конечно же, всё верну и принесу свои искрен…

Я осеклась на полуслове. Взгляд Райзена неуловимо изменился, став глубже и темнее, словно грозовое небо перед бурей.

Мужчина внимательно всматривался в моё лицо, отчего сердце предательски забилось чаще, будто на его месте показались первые лепестки из сложенного бутона.

Мистер Харт подался вперёд, сокращая расстояние между нами, и тихо произнёс:

– Я ошибся. Ты не Мелия. Но тогда кто?

Глава 12

Райзен Харт

Последние три месяца превратились для меня в один нескончаемый кошмар. Стоило только переехать из столицы в этот богом забытый южный городок, чтобы зализать раны и привести в порядок мысли, как Камелия ворвалась в мою жизнь подобно урагану.

Добровольно отрёкся от высокого поста в ближайшем кругу доверенных короля. Оставил всё, ради чего работал и годами ставил на кон свою жизнь. И ради чего? Лишь бы вырвать сердце из груди. Научиться дышать без неё.

Какая жестокая насмешка судьбы.

До хруста сжимая челюсти, я тщетно пытался подавить рвущиеся наружу воспоминания. Её глаза, полные притворной любви, вспыхнули в памяти как раскалённые угли. Слишко отчётливо я помнил это мгновение истины – как нежность сменилась ненавистью.

А затем отчаянными рыданиями, когда она, растрёпанная и жалкая, стояла передо мной на коленях и молила сохранить ей жизнь.

– Зен, прошу! – эхом отдавались в голове её горькие рыдания, от которых до сих пор сводило внутренности. Тогда я проявил слабость – отпустил.

Лишь приказав никогда больше не появляться на моём пути.