– Владимир, – улыбнулся я. – Приятно познакомиться.

– Мне тоже, мне тоже – очень приятно! – Горчаков потряс мою конечность с такой силой, будто всерьез планировал оторвать. – Прошу, проходите сюда, Валерий. Думаю, нам с Аленой уже есть что вам рассказать.

Похоже, к моему приезду действительно готовились – как ни странно. На экране ноутбука, стоявшего на лабораторном столе по соседству с местным оборудованием, я разглядел уже знакомое изображение – кадр из того самого видео с уличной камеры, которое я еще перед Новым годом демонстрировал Гагарину.

– Должен сказать, данных для анализа все-таки маловато. – Горчаков схватил меня под локоть и потащил чуть ли не силой. – Однако кое-что я могу предположить уже сейчас. И, смею утверждать, Виктор, едва ли ошибусь в своих предположениях!

Его светлость доктор физических наук определенно не блистал манерами и не предложил мне ни чаю, ни даже присесть. Впрочем, устраиваться все равно было некуда – единственное кресло пряталось за столом, а работать здесь, похоже, и вовсе предпочитали исключительно стоя. К тому же Горчаков в очередной раз перепутал мое имя, что вполне могло означать высшую степень пренебрежения или…

Нет, скорее все же самую обычную рассеянность. Работа поглощала старика настолько, что люди и прочие отвлекающие факторы для него уже давно превратились во внешние раздражители. Наверное, он в глубине души отчаянно желал избавиться от меня как можно скорее – поэтому и перешел сразу к делу, миновав все ненужные расшаркивания.

Ну и славно.

– Полагаю, это вы уже видели. – Горчаков чуть отодвинулся, подпуская меня ближе к ноутбуку. – Определенно похоже на удар сверху атакующим элементом – чем-то вроде Свечки. Однако ее мощность составила порядка…

– Мы с его сиятельством Сергеем Юрьевичем, – я на всякий случай скосился на Алену, – предполагаем работу нескольких высокоранговых Одаренных.

– Да, мне эта мысль тоже приходила в голову. Как самая, пожалуй, очевидная, – улыбнулся Горчаков. – Но посмотрите, Виталий, какой тут ровный поток!

Лично я видел на экране только столбик, упирающийся в пока еще целую крышу логова «красноперых», но на всякий случай кивнул. И уже приготовился выслушать прорву неизвестных научных терминов, однако его светлость доктор забывал только мое имя. А вот то, что говорит с первокурсником военного вуза, похоже, все-таки помнил.

И излагал свои мысли, надо сказать, весьма увлекательно.

– Позвольте мне пояснить. Контур элемента, который мы можем наблюдать на видеозаписи, фактически представляет собой прямые линии, – продолжил Горчаков, бесцеремонно ткнув сухим узловатым пальцем в экран ноутбука. – Никаких неровностей, которые могли бы однозначно указать на разные источники энергии. А значит, речь идет или об абсолютно резонансных частотах…

– Или о том, что источник все-таки один! – нетерпеливо встряла Алена. – Константин Михайлович, вы ведь не потеряли график?

– Я?.. Нет, нет, конечно же. – Горчаков тут же принялся рыться в кипе бумаг, лежавшей на лабораторном столе. – Он должен быть где-то здесь… Господи, куда же я его засунул?

При всех своих талантах, аккуратностью его светлость доктор явно не отличался. Видимо, его гений ничуть не нуждался в порядке и привык повелевать хаосом на всех уровнях, и подобные бестолковые поиски нужных документов случались по несколько раз на дню. Алена терпеливо подождала примерно полминуты и только потом, закатив глаза, вздохнула:

– Каждый раз так… Вы позволите, Владимир?

Не успел я даже кивнуть, как она шагнула вперед и, вдруг оказавшись совсем рядом, жестом фокусника вытащила откуда-то у меня из-под локтя небольшой листок миллиметровой бумаги.

– О! Вот же он! – радостно воскликнул Горчаков. – Скажите, Василий, – что вы здесь видите?

Я видел… да, пожалуй, ничего особенного. Никаких осей координат на бледно-голубой сетке не имелось, а сам по себе чуть заваленный вправо «горб» графика мог означать что угодно. От не вполне нормального распределения до какого-нибудь куска синусоиды. Но изображать недалекого солдафона и падать в глазах Алены ниже плинтуса отчаянно не хотелось, так что я отобрал у нее листок и даже попытался сделать умное лицо.

– Это… некая зависимость, – осторожно начал я, – довольно ровная, хотя…

– Именно так, друг мой. – Горчаков выхватил у меня график и принялся водить по нему пальцем. – Абсолютно ровная! Вечером двадцать третьего октября – в тот самый день, когда неизвестные атаковали Пажеский корпус, – я проводил эксперимент. Здесь, в лаборатории. Тогда и получился этот странный сигнал.

– Так, значит, это распечатка с?..

– С осциллографа, – подсказала Алена. – Когда Сергей попросил меня помочь вам в расследовании, я сразу подумала, что это может быть как-то связано с ударом на видео.

– Сам бы я никогда до такого не додумался. И лишь благодаря моей ученице у нас теперь есть версия. – Горчаков осторожно положил листок на клавиатуру ноутбука. – Мы полагаем, что прибор мог уловить выброс энергии – и выдать вот такой график.

Я молча кивнул. На точное объяснение моих познаний физики определенно не хватало, однако в общих чертах вывод казался верным. Что бы тогда ни разнесло бальный зал в Пажеском, мощность была колоссальная. Неудивительно, что чувствительный прибор поймал «выхлоп» элемента даже с почти трех десятков километров.

– Как вы совершенно верно заметили, Валерий, кривая абсолютно ровная. Хотя осциллограф такого класса точности отметил бы даже самое незначительное биение. – Горчаков принялся щелкать мышкой, и изображение на экране увеличилось примерно вдвое. – Но нет – ничего подобного. Даже если мы возьмем другой масштаб, график, можно сказать, не изменится.

– И что это означает? – уточнил я.

– В сущности, пока лишь то, что я едва ли ошибся в предположениях. Видите ли, Василий, мне в свое время приходилось изучать совместную работу нескольких Одаренных. Не таких сильных, конечно же, но ранг здесь едва ли имеет значение. При желании мы с вами и Аленой даже могли бы провести небольшой эксперимент. – Горчаков мечтательно заулыбался, но тут же взял себя в руки. – Но делать этого здесь, конечно же, не следует. Тем более что результат мне и так известен.

– Если бы мы втроем – вы, я и Константин Михайлович – попытались ударить… да хоть какой-нибудь Свечкой по одной и той же цели, – Алена, похоже, заметила мой недоумевающий взгляд и тут же принялась объяснять, – то три синхронно выпущенных элемента фактически слились бы в один – увеличенной мощности. Но тогда прибор бы зарегистрировал биение. Какой-нибудь небольшой пик на графике или смещение. Или…

– Полагаю, Алена хочет сказать, что Дар – это почти как почерк, – подхватил Горчаков. – И даже при одинаковом количестве израсходованной энергии каждый из нас не утратил бы какие-то личные особенности родовой силы. Разумеется, будь у нас возможность как следует потренироваться, мы, без сомнения, смогли бы сработать вместе куда ровнее и эффективнее. Однако даже у профессиональных Одаренных боевиков резонанс никогда не бывает абсолютным. И картину, подобную этой, не выдали бы ни двое близких знакомых, ни уж тем более трое и больше. Все равно на графике остались бы следы расхождений.

Горчаков вытащил из нагрудного кармана карандаш и пририсовал идеально-ровной линии на листке несколько крохотных острых пиков.

– Иными словами, с точки зрения науки речь в любом случае идет о нескольких элементах, наложенных друг на друга, но никак не об одном.

– А значит, по Пажескому сработал один источник, – пояснила Алена. – Кто-то или что-то, обладающее запредельной даже для первого ранга мощностью.

Увлекшись разглядыванием очередного графика на экране ноутбука, она сначала изящно растолкала нас с Горчаковым, а потом и вовсе единолично завладела «мышкой», разве что не прижимаясь спиной к моей груди. На этот раз от нее пахло чем-то совсем легким, цветочным. Не будоражащим, как тогда, в доме у Гагарина-старшего, но все равно…

– Вот, видите? – Алена несколько раз прокрутила колесиком, демонстрируя еще несколько изображений. – Стандартная картина для работы боевых троек – и везде есть пики!

– Да… Кажется, теперь вижу.

Я чуть склонился, чтобы получше рассмотреть экран, и едва не ткнулся подбородком в хрупкое плечо, но Алена даже не подумала отодвинуться. И теперь мы стояли совсем близко, почти касаясь друг друга щеками. Я чувствовал тепло ее кожи, и это почему-то основательно сбивало с толку, прогоняя мысли о фундаментальной науке… или даже прикладной. В великосветском обществе такое сочли бы вопиющим нарушением этикета, но физфак жил по своим законам – похоже, здесь подобные мелочи вообще никого не волновали.

– Кхм… И что же это за… источник? – поинтересовался я, изо всех сил стараясь снова сосредоточиться на деле.

– Пока не знаю. К моему глубочайшему сожалению, Виталий, тут я не в силах вам помочь. – Горчаков развел руками. – Но одно скажу точно: если это человек – мне бы нисколько не хотелось повстречаться с ним с глазу на глаз… Попробуйте представить себе масштабы такого Дара!

Масштабы я представлял отлично – хотя бы потому, что собственными глазами видел не только записи с камеры, но и разрушения в Зимнем и здании Пажеского корпуса. Не то чтобы беседа с Горчаковым открыла так уж много тайн, но в одном он точно был прав: встречаться с тем, кто в одиночку выдал Свечку такой силы, определенно не стоило. Неизвестный Одаренный многократно перерос уровень первого ранга и без труда мог одолеть даже мастодонта вроде старшего Гагарина. А уж меня и вовсе раскатал бы в тонкий блин, не особо и стараясь.

Жутковато.

– Что ж… Вы очень мне помогли, Константин Михайлович, – вздохнул я. – Надеюсь, мы с Сергеем Юрьевичем и дальше можем рассчитывать на вашу…

– Разумеется, можете, Василий! – Горчаков снова принялся трясти мою руку. – Конечно, обращайтесь в любое время. Слышите – в любое!

Наверняка его светлость доктор смог бы рассказать о неизвестном источнике что-то еще, но сегодняшняя беседа, похоже, подошла к концу. И уже через несколько минут Алена без особой спешки провожала меня. Я без труда добрался бы к машине и сам, но она зачем-то вызвалась прогуляться хотя бы до выхода.

Против чего я, разумеется, ничуть не возражал.

– Полагаю, мне следует благодарить вас не меньше, чем самого Константина Михайловича, – проговорил я. – Наверняка было не так уж просто устроить нашу встречу.

– Проще, чем кажется. – Алена улыбнулась. И вдруг остановилась, вытягивая руку вперед. – Это… это ваши друзья?

Прямо на нас по узкому коридору шагали несколько человек.

Снаружи давно стемнело, и большинство студентов уже разошлись по домам или отправились в общежитие. Не то чтобы факультет после пар вымирал полностью – наверняка многие оставались в лабораториях чуть ли не до ночи, – однако местных Алена, пожалуй, узнала бы. А четверо рослых мужчин в джинсах и почти одинаковых коротких кожаных куртках определенно не слишком-то походили на служителей науки.

– О нет, никоим образом. – Я убрал руку за спину, нащупывая спрятанный за поясом пистолет. – Полагаю, вам эти господа тоже не знакомы.

Глава 3

Пожалуй, я даже понял, почему Алена решила, что вновь прибывшие – мои друзья. Уж очень внимательно они смотрели и слишком целенаправленно двигались в нашу сторону. Вот только пришли парни наверняка совсем не обниматься.

Я поднял Щит ровно за мгновение до того, как шагавшая впереди остальных фигура выдернула из-под куртки кургузый пистолет-пулемет с длинным магазином и открыла огонь. Пули замерли в воздухе, будто увязнув в густом сиропе, но по нам тут же заработали еще три ствола. Я выругался под нос и саданул Молотом. Не в полную силу, а примерно в треть, однако в ушах тут же зашумело, а во рту вдруг появился солоноватый привкус.