– Насколько я понял, у них те же проблемы. Нет?

– Такие же, только они похоронки на мужей получили. Я – нет. 10-го мая 1945-го года пропал без вести, вышел из госпиталя в городе Печь, в часть не прибыл. Война же кончилась! До сорок шестого у меня никого не было, хотя на постое стояли летчики из ЗАПа. Пять лет никого не было, я Николая ждала. Потом поняла, что жду напрасно. А тут вместо ЗАПа устроили переучку. Миша, он обходительный такой был. А меня уже просто трясло, я же пять лет без мужика. Говорил, что любит, что женится. Женат он был. Уехал к ней. Потом замполита поселили, Волочкова. Он и сейчас здесь. С ним мы дружили, но не более того. Потом к нему Валя приехала, с ней тоже дружим. А переучка началась, трое подряд, все молодые. Все «сергеи». Красавцы, слов нет! И один за другим. Все здесь лежат. Тебя, Андрюша, привел Прохоров, учти, сам он на «МиГах» не летает. Там что-то не так, двигатели взрываются. Машка Завьялова с инженером вашим спит, живет он у нее. Она говорит, что смертники вы все. Ты этого, видимо, совсем не знаешь. Я же хотела тебе все отдать, а ты меня не взял.

– Марина, давай не будем об этом. Эти все дела решаются на трезвую голову. Иначе: «не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки». Слышала такое?

– Слышать – слышала. Я что, не красивая?

– Красивая. Если что-то получится, то получится, но, без водки. Пойми меня правильно.

– Я тебя поняла. Вот именно такой мужик мне и нужен. Я – нашла, то, что я хотела.

Ну что ты с ней сделаешь? Только то самое. Она раззадорила себя этими мыслями, у нее все получилось почти мгновенно. И у меня появилась подружка. Кстати, «моего визави» это тоже коснулось: тело-то его! Заговорил!

Сон прервал голос дежурного по СКП: «Боевая тревога! Дежурному звену – взлет!». Шлемофон, лежавший на бедрах, схвачен двумя руками, «косичка» с «папой» СПУ привычно брошена на правое плечо, краги в руку и бегом! Выскочив из «комнаты отдыха», имевшей отдельный выход, «последний старшина-летчик» побежал к стоянке. «Звена», как такового, не было. В комнате должны были находиться четыре летчика, но никого не было. Технари уже запустили двигатели четырем машинам, но от СКП бежал только один летчик. Его машина стояла второй в ряду. Доклад техника, правая дверь «Кинг кобры» открыта. Левая рука привычно отклоняет заглушку на борту, помогающую забраться на дорожку на плоскости. Затем старшина исполнил «Пируэт»: в «кобру» садятся задом, а затем вбрасывают в кабину ноги, при этом левая нога должна быть выше правой, чтобы перебросить её через вал винта. Вот полковые шутники и прозвали это движение «пируэтом». Следом за ним на крыло впрыгивает Кузьма, техник. Он помогает набросить ремни парашюта, и подает плечевые справа. Три щелчка на замке парашюта, затем поясной. Плечевые просто наброшены. Щелчок «пап-мамой», поворот ручки подачи кислорода, левая рука прижимает маску ко рту, и старшина «закусывает удила», проверяя поступление кислорода. Правая рука возвращает кран на место. Эта же рука вверх до плеча, пальцы показывают знак «Закрывай». Кузьма откинул щеколду, и помог закрыть дверь, но не спрыгнул, как обычно, а стоит, держась за форточку. Наклонился куда-то к хвосту, затем сунул записку старшине и спрыгнул с крыла. Старшина прочел писульку: дежурный написал только позывной «сурка», так что, у командира полка небольшой запой, задание придется выполнять одному.

– Я – первый, добро на взлет!

– Первый, взлетайте!

Дежурное звено еще со времен войны, ставилось так, чтобы взлетать с места. Старшина подал руками сигнал убрать колодки, Кузьма нырнул под крыло и вынырнул с противоположного борта с двумя тросиками в правой руке, на которых болтались два упора. Прибавлен газ до полного, отданы тормоза, и «кобра» побежала по полю. Отрыв, рукоять уборки в верхнее положение. Планшет на коленку и слушаем задание: Курс 195, эшелон 120, следовать к Славянке. От Славянки вправо к Хасанскому. По данным перехвата, из Бусана вылетело два борта. Следуют в квадрат 02-34. Как поняли, приём?

– Понял, ноль два тридцать четыре. Опять «Мэрид леди» летит.

– Ноль-ноль-ноль. – передал дежурный, приказывая замолчать.

«Одно хорошо: в том углу связи с полком не будет! «Сурок» сейчас протрезвеет, и начнет права качать. Сколько это еще будет продолжаться – одному богу известно!» – подумал старшина, четвертый год подряд летающий ведомым командира полка. Лететь не так далеко, примерно 200 километров, полчаса на крейсерской. Маршрут знакомый, там разворачиваются американские разведчики, отслеживающие перемещения войск и грузов в Северной Корее. Пересекать границу нам запрещено, хотя за ней стоит дружественная армия. Американцы повадились начинать маршрут отсюда, чтобы проследить все поезда на перегоне от Хасана до Пхеньяна. У корейцев, вроде как, авиация есть. Им передали еще до войны с Японией, но опытных летчиков там практически нет. Они еще только учатся.

Ситуация сильно напоминает предвоенные 1940-1941 года, когда немцы из группы полковника Ровеля вели разведку западных округов СССР, а у нас не было высотных самолетов, могущих достать Ju-86 и Ju-88S, как по высоте, так и по скорости. «Kingcobra» совершенно свободно могла достать RB-29M или его собрата FB-29A. На машине, на которой летел старшина, стоял двигатель V-1710-93 с дополнительным свободным нагнетателем. Его высотность (без провалов по двум границам) была выше, а по скорости с ним не могли сравниться ни «Мустанг», ни «Спитфайр», во всяком случае в 1947-м году. С двумя «маленькими» «Но»: только на большой высоте и с незаполненными крыльевыми баками. Поэтому старшина сразу после взлета перевел расход «из крыльевых баков». Первые сто километров шел на высоте 6 000 метров, затем закрыл форточки, зажал их, герметизировав кабину и полез наверх, к самому потолку. Дежурный по СКП майор Маношин, штурман полка, молчал, несмотря на доклад о повороте на Хасан и изменение высотности. Константин Васильевич не пил, и не входил в «когорту» комполка. Будем надеяться на то, что не успеет «сурок» проснуться.

Набрав высоту по полученному приказу, несмотря на то, что до цели было еще достаточно далеко, старшина начал внимательно осматривать носовой сектор. Увы, целей не было видно! Неожиданная помощь пришла по радио.

– «Шестьсот сорок п-п-первый», каскад! – «Каскад» – это флотский авианаводчик.

– Слушаю, каскад.

– Убавляйся, им еще пятнадцать минут сюда ползти, покрутись.

– Понял.

Старшина вновь выложил на коленку планшет, поставил «кобру» на мелкий вираж, и начал считать на круглой логарифмической линейке. Затем перенес точку, отложив радиус средней скорости разведчиков за 15 минут. Изменил, уменьшил, крен, пошел по более пологой окружности.

– Каскад, я их вижу, уточните мою точку относительно нитки.

– Крутнись обратно и выходи на курс через 50 секунд.

– Вас понял.

Переложив машину, старшина смотрел на приборную доску сверху слева. Секундная стрелка лениво перескакивала с одного деления на другое.

– На курсе!

– Отлично, прибавляй, им две минуты до границы. Я сообщу.

Американцы были чуть ниже, а малый газ не давал инверсионного следа. Дымно-ледяные спутные струи двух разведчиков явно проступали на фоне сплошных облаков, характерных для здешнего раннего лета.

– Обрезай и принуждай к посадке! – дал команду авианаводчик.

Обычно этим маневром все и заканчивалось! Когда в хвост паре бомберов сваливается звено «кобр», то амеры, как только обнаруживали истребители, ложились на курс отхода. А в этом случае этого не произошло. У FB-29-10 – двенадцать огневых точек, управляемых как стрелками, так и командиром огневых установок. Увидев одиночный истребитель, с переворотом заходящий им в хвост, ведущий чуть сбросил ход, а ведомый слегка прибавил. Они пошли к крылу крыло, ощетинившись 24-мя крупнокалиберными браунингами. Курс они не меняли, шли по своему заданию. Еще на перевороте старшина понял, что сближаться нельзя, изрешетят. Он убрал обороты и перевел двигатель на нулевой шаг. Это категорически запрещалось, но играя шагом он добился того, что чуть провалился под разведчиков и после этого задрал нос на малом шаге. Почти завис на горке, прибавил обороты и шаг, уравнялся по скорости, и взглянул в открытую таблицу переговоров. Переключился на 16-й канал, и на ломаном английском объявил, что самолеты США, следующие курсом норд в районе озера Хасан, нарушили границу СССР и обязаны следовать на посадку. В ответ раздался хохот и длинная тирада на английском. Старшина переключил станцию и спросил авианаводчика:

– Что говорят?

– Смеются, говорят, что у тебя хотелка не выросла.

– Понял, до связи!