Единственное, даже если выберусь из спальни, из самого дома всё равно не сбегу, там наверняка серьёзная дверь и такой же замок, но мне и не надо! Если найду свою сумку и телефон, Кириллу и его прихвостням придётся несладко: я свяжусь не только с полицией и женихом, но и во всех моих соцсетях опубликую пост с криком о помощи! Подробно расскажу об аварии, о похищении, кто меня держит и приблизительно где. Подписчиков у меня достаточно, уверена, начнётся шумиха. После этого какие бы высокие чины ни ходили у Кирилла в друзьях, соответствующий орган будет вынужден дать разрешение на обыск его дома.

Дождавшись ночи, а точнее говоря, половины двенадцатого, я приступила к миссии под кодовым названием: «Найти телефон». С замком справилась быстро. Правда, сломала его, но это мелочи. Когда открыла дверь и вставила замок обратно, внешне он выглядел исправным, так что любой мимо проходящий вряд ли заметит что-то неладное.

Далее меня ждала самая сложная часть – обыскать все три этажа дома и при этом не нарваться на Кирилла и Глеба. С одной стороны, мне повезло, все коридоры освещались нижней подсветкой и ориентироваться было легко, с другой, если кто-нибудь вывернет из-за угла, спрятаться, просто прижавшись к стене, не получится.

Чтобы нечаянно не сунуть свой нос в спальню Кирилла или того же Глеба, решила начать поиски с первого этажа, где, скорее всего, нет личных комнат. Осмотрела гостиную, кухню и столовую, но даже не открывала шкафы. Нет, мою сумку не оставили бы до такой степени на виду.

Обнаружив за кухней лестницу, ведущую вниз, я спустилась и попала в хозяйственный блок. Нашла там прачечную, кладовку и техническую комнату, но ничего, что было бы мне интересно. Поднявшись обратно, направилась в противоположный конец дома, где наткнулась на истинное сокровище – кабинет.

На мой взгляд, именно в кабинете может быть спрятана моя сумка. Это не место общего пользования, и в то же время не спальня, куда незачем чужое тащить.

На свой страх и риск включила свет и начала обыск. Действовала осторожно, но быстро. А ещё я плевалась: у Кирилла везде всё было до противного чисто и аккуратно. Вот если выдвинуть ящик моего рабочего стола, то сразу видно, что им пользуется живой человек, где-то загнулся кончик листа, где-то поверх маленького блокнота лежит большой, а у Кирилла документ к документу, папка к папке, всё как будто по линеечке выверено и расставлено по размерам и цветам.

Услышав в коридоре голоса, пригнулась, замерла и мысленно повторяла как мантру: «Проходите мимо, проходите мимо…».

Увы и ах, вселенная меня не услышала. Голоса приближались. Тогда выключила свет и рванула к единственному месту, где можно было спрятаться – к шкафу. Если открыть его правую дверцу, между верхней и нижней полками есть достаточно просторное место для одежды, и оно почти пустое, кроме одного пиджака, там больше ничего не весело. Туда я и запрыгнула.

Всё, плохо, очень плохо и даже ещё хуже, в кабинет вошли Кирилл и Глеб.

Мало того что сижу в тесном шкафу, согнувшись в три погибели, так ещё и дверцу до конца не успела закрыть, она приоткрыта на добрых двадцать – двадцать пять сантиметров. Это само по себе катастрофа, но отнюдь не самая большая проблема. Мне кажется, в комнате свет вновь загорелся до того, как я успела спрятаться, так что нельзя исключать, что тот, кто из мужчин вошёл первым, мог заметить, как я нырнула в шкаф.

Затаилась, практически не дышу и надеюсь на лучшее.

Пока вроде всё хорошо, мужчины обсуждают, что на каком-то объекте нужно срочно усилить охрану. Тоже мне нашли время, вообще-то, на дворе уже ночь. Трудоголики хреновы. Шли бы лучше спать, недаром же говорят, утро вечера мудренее.

Но хоть я не засветилась и то хлеб, видимо, всё-таки успела вовремя спрятаться.

Стоило мне только порадоваться, как в приоткрытую щель шкафа просунулся здоровенный кулак. Судя по размеру, то была рука не Кирилла, а Глеба. Вытаращив глаза, я уже приготовилась к полному разоблачению и переезду в подвал, как вдруг кулак исчез, дверца шкафа бесшумно и плотно закрылась, а мужчины как ни в чём не бывало продолжили разговор.

Не поняла? А что это такое сейчас произошло?!

Сказать, что я в шоке – ничего не сказать. Глеб однозначно видел меня, но вместо того, чтобы вытащить из укрытия за волосёнки, помог мне, плотно закрыв дверцу шкафа. Видимо, он и правда добряк, как говорил.

– Как там Александра, ты ей привёз вещи? – спросил Кирилл у помощника, переключаясь с рабочего вопроса на меня.

– Конечно, привёз, ещё несколько часов назад. Всё спокойно. Сидит в комнате. Когда к ней заходил, она принимала душ.

– Кто за ней завтра приглядывает?

– Завтра Костян, послезавтра Андрюха, потом опять я.

– Передай парням, чтобы девчонку не обижали. Если что-нибудь натворит, без самоуправства, сразу звонить мне, а я уже сам решу, что с ней делать. И вот ещё что, мне из-за Александры пришлось всех домашних работников отправить в отпуск, поэтому срочно найди им временную замену. Двух-трёх человек. Одного на кухню, другие чтобы следили за домом. Сам понимаешь, люди должны быть проверенные…

Кирилл ещё что-то говорил, Глеб ему отвечал, но я уже не слушала их разговор: у меня появилась огромная, просто здоровенная проблема – полка подо мной хрустнула.

Обхватила обеими руками перекладину для плечиков и подтягиваюсь вверх, как на турнике, пытаюсь снизить давление на полку, но в то же время боюсь переусердствовать, чтобы штангу с корнем не выдрать.

Положение хуже – сложно придумать. Сердечный ритм зашкаливает, от перенапряжения мышц всё тело трясётся, эта сволочь полка подо мной всё больше и больше шатается, а мужчины, похоже, уходить из кабинета вообще не собираются.

Заплакать бы да тоже нельзя – услышат же твою мать…

Почувствовав, как левый угол полки, что ближе к стене, откровенно проваливается, попыталась исправить ситуацию, усилив нагрузку на перекладину – и это привело к плачевному результату.

Перекладина не выдержала и вместе со мной полетела вниз, как следствие полка треснула, и вся наша «весёлая компания» грохнулась – шумно, громко с моим визгом и руганью.

– Здравствуй, подвал, – обречённо проворчала я, когда всё вокруг меня, наконец, замерло.

Даже не успела понять, цела я или нет, как дверь шкафа нараспашку открыли.

– Здравствуйте, – выпалила я, встретившись с разъярёнными глазами Кирилла.

– Объяснись! – рявкнул хозяин дома, спустя несколько секунд, когда к нему вернулся дар речи.

– Да вот, погулять вышла, – нервно хлопая ресницами, пропищала я. – Как видите, не очень удачно.

– Как ты вышла из комнаты, кто открыл дверь?

Хм, хороший вопрос. Действительно как?

– Никто не открывал, дверь была не заперта, – соврала я и, вытянув руку, попросила. – Помогите, пожалуйста, выбраться, сама я, похоже, не справлюсь.

Кирилл с недовольством оглядел мою неудобную позу, но вскоре всё же помог переместиться из шкафа на пол. Под пристальными взглядами раздражённых мужчин чувствовала себя крохотной, беззащитной и страшно боялась ссылки в подвал. Поэтому принялась с жаром и пылом оправдываться:

– Клянусь, дверь в комнату правда была не заперта. Я просто так, на всякий случай потянула за ручку, и дверь открылась. Ничего плохого не задумывала, просто хотела прогуляться по дому и осмотреться. Из профессионального интереса, я же дизайнер. Зашла в кабинет, он, кстати, у вас высший класс – функциональный и стильный, – ввернула я комплимент, потому как люди зачастую падки на лесть, но на Кирилла мои слова не произвели впечатления, поэтому продолжила. – Потом услышала в коридоре голоса, поняла, что в кабинет сейчас войдут и застанут меня. Испугалась, растерялась и спряталась. Если бы вы меня не заметили, я бы тихо вернулась в спальню. Честное слово! Я даже не думала о побеге, иначе бы вы меня застали не здесь, а возле входной двери или раскрытого окна первого этажа.

– Сдаётся мне, это ты забыл запереть дверь, – Кирилл с упрёком посмотрел на подчинённого. – Ты же последним у неё был.

О-ё, получается, я опять ненароком подставила Глеба.

Глеб сначала возмущённо выпучил глаза на начальника, потом зло на меня посмотрел и выдал в итоге:

– Исключено. Я хорошо помню, как закрывал!

После заявления Глеба, разбирательство переместилось на третий этаж, непосредственно к месту преступления, а именно к двери моей комнаты. Кирилл несколько раз крутанул ручку замка, но защёлка упорно не выдвигалась. Ещё бы, мои же ручонки сломали механизм, причём основательно, не факт, что теперь получится отремонтировать.

В итоге замок был признан неисправным, а происшествие сочли своего рода несчастным случаем. Тем не менее я получила от Кирилла строгий выговор и обещание, если ещё хоть раз без разрешения высуну свой любопытный нос из комнаты, тут же без суда и следствия перееду в подвал. Глебу он велел немедленно заменить замок.

К счастью, Кирилл не остался следить за процессом ремонта, и когда Глеб обнаружил на замке то, чего там быть не должно, мы в комнате находились вдвоём.

– Всё-таки ты козявка, – проворчал здоровяк, пристально рассматривая детали снятого и разобранного замка. – А как ловко врала, будто она тут ни при чём. Сашка, чего уставилась и замерла? Поди-ка сюда, кое-что покажу.

Пока мужчина возился с дверью, я, несмотря на поздний час, изображала бурную деятельность, делая вид, как будто сортирую вещи, а в действительности просто перекладывала одежду из одной стопки в другую. Теперь же, нервно сглотнув, бросила на кровать тёплый свитер, подошла к Глебу и, глядя на замок в его руках самыми невинными и честными глазами, спросила:

– А что не так-то?

– И как только в тебя такую мелкую, вмещается столько наглости, – хмыкнул Глеб и ткнул своим могучим пальцем в деталь, которую я несколько часов назад усердно ковыряла отвёрткой, отчего на ней отчётливо видны глубокие многочисленные царапины. – С замком явно химичили, и эти следы тому доказательство. Лучше по-хорошему признавайся, твоих рук дело?

А вот фигушки, не признаюсь даже под пытками. Царапины есть – это факт, но кто их оставил – под вопросом. С поличным меня никто не ловил, а если не пойман, значит, не вор. Может, во время ремонта, кто-то из работников вместо нового замка врезал в дверь бракованный или бэушный. Нет-нет, я тут вообще ни при чём.

– Глеб, а это не ты, случайно, только что поцарапал замок? А? У меня из инструментов зубы и ногти, а у тебя их полный чемодан. Ковыряй сколько душе угодно, – подозрительно прищурившись, вместо защиты я перешла в наступление.

– А мне на кой такое творить, не подскажешь?! – возмутился здоровяк.

– Ну, как по мне, ты самый заинтересованный в этих царапинах человек. Ты последним ко мне заходил, значит, прохлопал ушами сломанный замок тоже ты. Выходит, перед начальством виноват, пусть и косвенно. А что делают виноватые, когда хотят оправдаться? Правильно, перекладывают вину на другого. Вот ты и наковырял эти царапины, чтобы предъявить их начальнику: мол, это не я невнимательный, а она, коза такая, всё-таки хотела сбежать.

Глеб надулся, покраснел и, кажется, вот-вот взорвётся от злости. И его можно понять: несправедливые обвинения – гадкая и обидная вещь. Но он сам виноват: какая работа, такие же и трудовые будни. Нечего людей похищать.

– Ишь ты, как ловко ситуацию повернула, к себе лицом, а ко мне жопой. Молодец, не пропадёшь, – заявил здоровяк. – А теперь слушай внимательно и запомни каждое слово. Передо мной можешь выступать с фокусами сколько угодна. Я не поморщусь и схаваю, но если выкинешь что-нибудь подобное с Кириллом Александровичем, сразу падай на пузо и скоренько ползи в ближайшую щель. Выбесишь его – пожалеешь. Так что лучше сиди тихо и не отсвечивай. Тем более сидеть всего месяц, не такой уж великий срок.

Пошли четвёртые сутки, как Уланов Кирилл Александрович незаконно и бессовестно лишил меня самого ценного в жизни – свободы. За это время я успела немного освоиться и сделать несколько выводов.