– Да, так и подумала, – вздохнула Элионора. – Боюсь, тут нужна предыстория. Пока могу разве что сказать, что у нас вышло недопонимание, а со временем оно углубилось. Теперь нам во что бы то ни стало надо помириться. Но Симон всегда был злопамятным. Далеко не лучшая его черта. – Она лукаво улыбнулась. – И раз уж речь зашла про солнце, пора бы нам доставить тебя домой.

«Домой!» – подумала Альма. Назад в реальность. Она совсем об этом забыла.

– Который час? – спросила она.

– Четверть шестого.

– ЧЕТВЕРТЬ ШЕСТОГО? – Альма вскочила с песка. – Он будет дома через пять минут!

Альма никогда не возвращалась домой позже Симона. Если она сегодня придёт позже без правдоподобного объяснения, он что-то заподозрит. Сможет ли Альма солгать о том, где была?

– Да не переживай ты. Пять минут – это прорва времени, – сказала Элионора. Она поднялась вслед за Альмой, взяла её за руку и щёлкнула.

Пляж застыл. Волны, которые ещё мгновение назад накатывали на песок, замерли.

– Поможешь прибраться?

Вещи собирали молча. Альма старалась делать всё побыстрее. Симон не выходил у неё из головы, полностью поверить в остановку времени ещё не получалось. Надо скорее добраться домой!

– Готова? – Элионора поправила причёску, а затем протянула Альме руку.

И вот они уже летели: Альма уцепилась за Элионору, а та – за луч. Вскоре ноги их коснулись тропы всего в нескольких метрах от аллеи Эвельсёй. Элионора нажала на кнопку карманных часов и довольно кивнула.

– Полно времени. Только четверть шестого. Ещё встретимся на этой неделе. То же время, то же место.

В животе у Альмы заурчало. Элионора положила ей руки на плечи.

– И не говори никому об этом: ни обо мне, ни о том, что я рассказала. Даёшь слово?

– Честное слово.

Элионора щёлкнула, и улица проснулась. После тишины, возникшей, когда замедлилось время, звуки показались Альме неожиданно громкими: ветер, листва, автомобиль вдалеке.

Элионора сунула ей в руку пригоршню имбирных пилюль, и Альма разом закинула их в рот. Она уже приготовилась к тому, что её снова скрутит тошнота, в животе и правда побурлило, но это быстро прошло.

– У тебя всё ещё пять минут. Увидимся через неделю.

Альма помахала и небольшими шажками начала спускаться с тропы. Спустя короткое время она вышла на дорогу и побежала по тротуару со всех сил. Назвать пять минут прорвой времени – это очень оптимистично, – думала Альма, – ей ни за что было не успеть.

Сломя голову она неслась по подъездной дорожке – гравий даже вылетел из-под её ног и угодил в дверь. Когда та закрылась за Альмой, она остановилась и перевела дыхание. Потом разулась и поставила туфли на обычное место на обувной полке. И тут услышала, как по дорожке подъезжает машина. Симон!

Альма взбежала по лестнице и заскочила в комнату. Но не успела она войти, как что-то большое и тяжёлое навалилось на неё сбоку, сбив с ног.

– Бёрре! – воскликнула она и рассмеялась.

Бёрре победно стоял над ней, поставив лапы на грудь девочки.

– Бё-ё-ёрре, – снова произнесла она, но её негромкий призыв не вразумил ретивого пса.

Наконец она смогла упереться ногами в пол и столкнуть с себя собаку.

– Альма?

В дверях стоял Симон.

– Что я говорил тебе много раз? – Симон упёр руку в бок. С пола он казался особенно высоким и строгим. – Пока делаешь домашние задания, ему в комнату нельзя! Всё ясно?

– Да, – ответила Альма. – Извини.

– Садись за стол. Ужин в восемь. Бёрре! А ты со мной.

Когда дверь за Симоном закрылась, Альма так и осталась сидеть на полу, уставившись в стену. Она почувствовала, что дрожит.

Неужели всё, что она сегодня услышала, правда? И про неё тоже правда? Могла ли Альма Френг, которая до смерти боялась высоты, летать? Ловцы солнца… Она посмотрела на руки и соединила кончики пальцев. Но ведь она почувствовала время и на самом деле летела высоко над землёй на солнечном луче. Как бы нереально это ни звучало, она знала, что ей это не привиделось. Всё было правдой!

Глава 8
Аренда пишущих машинок Хомлунга

Альме казалось, что неделя никогда не тянулась так медленно. Жизнь на Эвельсёе текла даже скучнее обычного, хотя раньше Альма бы не поверила, что такое возможно. Хуже всего было отсиживать большую перемену на деревянной скамейке. Альма тоскливо наблюдала за ребятами, которые болтали и смеялись, секретничали и играли в мяч. Они будто не успевали наговориться за большую перемену и каждый день звонок на урок встречали с досадой. «Поразительно!» – думала Альма, которая от скуки уже начала считать вдохи, чтобы время хоть как-то шло.

И сами уроки как будто стали тянуться дольше. Здесь о Габриэлле Грубель говорили даже больше, чем в её прошлой школе. Ежу понятно, что фрёкен Крилле была её горячей сторонницей.

– Никогда ещё решения не принимали так оперативно, а население так не процветало, как при Габриэлле Грубель, – без устали повторяла учительница. – Она выше политических разногласий и прочей возни, поэтому и добивается, чтобы дело делалось!

За этим обычно следовали дифирамбы строительству новых дорог и их влиянию на торговлю.

Однажды во время особенно длинной речи о премьер-министре минутная стрелка двигалась так медленно, что Альма подумала, не может ли и фрёкен Крилле замедлять время.

Когда в среду прозвенел последний звонок с урока, Альме казалось, что у неё всё тело чешется от волнения. Что Элионора скажет сегодня? Куда они отправятся? Что бы бабушка ни задумала, скорее всего, подняться придётся выше, чем Альме хотелось бы. Альма глубоко вздохнула и попробовала представить себя летящей по воздуху, как супергерой. Но каждый раз в своём воображении она падала с высоты так, что костей не соберёшь.

Весь путь до озера Альма едва ли не бежала. Так что к Навальванну она добралась запыхавшейся и вспотевшей.

Элионора выглядела в точности как неделю назад. Не будь её одежда свежевыглаженной, Альма бы решила, что она даже не переодевалась. Единственное отличие заключалось в том, что в этот раз на голове у неё красовался платок, туго завязанный на шее.

– Здравствуй! Сегодня отправимся чуть дальше. Готова?

Альма кивнула, и Элионора взяла её за руку. Щелчок – и вот они уже поднялись над землёй. Вскоре они уже свободно парили, а луч тянул их всё выше в голубое небо. Альма вцепилась Элионоре в руку и старалась сосредоточиться на дыхании: вдох носом, выдох ртом. Страх не должен завладеть ею.

На этот раз они полетели в противоположную сторону, и вскоре Альма увидела Центральный перекрёсток и каштаны аллеи Эвельсёй. Вон там её дом и причал, к которому приставал паром. Они пролетели весь остров, и теперь внизу плескалась вода. Постепенно Альма стала по чуть-чуть расслабляться. Она подняла взгляд к горизонту. Перед ними раскинулись десятки островов. С высоты они напоминали россыпь гальки в окружении воды. А дальше простирался Стольбю. Альма могла различить верхушки высоких стеклянных зданий, блестевших на солнце.

Элионора курс не меняла, и вскоре они уже двигались навстречу исполинским небоскрёбам, один выше и краше другого. Элионора держалась одной из улиц, запруженной машинами, автобусами и велосипедами. На пешеходном переходе было полно людей. У одних – пакеты с продуктами, у других – дипломат, кто-то с чемоданом. Но никто из них не двигался. Или это Альма с Элионорой двигались слишком быстро? Да, дело было в них.

Они пролетели дальше по улице. Свернули на поперечную. Люди внизу будто оцепенели прямо посреди разговоров, собака замерла в лае. Они вдруг резко свернули налево и влетели в узкий переулок, замедлились, и Альма плюхнулась на тротуар за секунду до того, как впечататься в кирпичную стену в конце тупика. Элионора грациозно приземлилась рядом и несколько мгновений стояла молча. Альма по привычке пыталась уловить взглядом хоть какое-нибудь движение, услышать звук, но ничего не получалось. Бабушка выдохнула, опустила плечи и щёлкнула.

Воздух тупика моментально наполнился гулким шумом автомобилей и мотоциклов, голосами людей и лаем собак.

Альма поднялась и отряхнула джинсы.

– Куда пойдём?

– Скоро узнаешь.

Элионора поправила блузку, пригладила платок на голове, хотя её внешний вид и так был безупречным. И наконец, кивнула.

– Иди за мной. Пилюли от укачивания нужны?

Альма прислушалась к себе и довольно покачала головой. Тошноты не было.

Элионора свернула на широкую улицу и стала ловко лавировать в потоке людей. Альме приходилось сложнее: она уже привыкла к пустынным тротуарам Эвельсёя. Она то и дело в кого-то влетала и один раз даже получила сумкой в лицо.

И вдруг Альма потеряла Элионору из виду. Она остановилась, но нигде не видела бабушку. Толпа была такой плотной, что Альма и на метр перед собой не могла видеть. Она встала на носочки, но и это было безнадёжной затеей. Слишком широкая улица, слишком много народа. Надо во что бы то ни стало разыскать бабушку. Но как?

– Ай! – вскрикнула девочка, когда какой-то пакет с чем-то твёрдым и острым ткнулся ей в голень. Она споткнулась и почувствовала, как её вот-вот вытолкнут с тротуара. И вдруг кто-то схватил её за руку, втянув на него обратно.

– И как это понимать?! – Это была Элионора. – Я же сказала: иди за мной! Осмотром достопримечательностей займёшься в другой раз.

Альма собиралась было возразить, но замерла, увидев перед собой здание. Теперь они стояли подальше от дороги: чтобы их не снесло гомонящей толпой, пришлось притиснуться к самому зданию. Теперь Альма разглядела, что оно было выстроено из тёмно-красного кирпича. Но примечательно оно было не этим, а, как ни странно, размером. В отличие от всех прочих помпезных, грандиозных строений вокруг оно было всего-навсего одноэтажным. И настолько узким, что не хватило места для окон, видна была только сливавшаяся с кирпичом дверь. На двери, которую вряд ли кто-то замечал, висела табличка «Стучать ТОЛЬКО по договорённости».

Элионора осторожно постучала условным сигналом, который она отбивала на мотив какой-то песни.

Альма изучала причудливый дом. Должно быть, он был намного старше домов в округе. Рядом возвышалось громадное стеклянное здание с десятками этажей с бетонной боковой стеной, которое будто только и ждало, когда соседа снесут, а на его месте возведут очередной небоскрёб. «Вот же упрямец!» – подумала Альма, которой сразу приглянулся домик со старыми, поросшими мхом кирпичами.

Тут Альма услышала, как отпираются несколько засовов и открывается дверь. Она вздрогнула, когда в узком проёме показался глаз, переводивший взгляд с Элионоры на неё и обратно.

Внезапно дверь захлопнулась, послышался громкий скрип, и на этот раз она распахнулась уже полностью. Элионора повернулась к Альме и втянула её за собой в темноту. Альма перешагнула порог в тускло освещённую комнату, деревянный пол под ногами скрипнул. Постепенно глаза привыкли к полутьме. Стены узкой комнаты были сплошь заставлены стеллажами, на которых теснились самые разные модели одного и того же: пишущих машинок. Старых пишущих машинок всех цветов радуги и мыслимых форм. А в конце комнаты ютился стол с кассой.

– Это магазин? – поражённо спросила Альма. – Здесь продают машинки? Я думала, их больше не используют.

– Ты недалека от истины, – произнёс мужской голос.

Альма повернулась и увидела, как закрывается входная дверь, причём как будто сама собой. Но потом заметила у двери фигуру. Как выразился бы Симон, мужчина был в летах. Морщинки множеством бороздок залегли вокруг глаз, волосы поседели. Он подтолкнул дверь бедром и начал запирать все четыре засова на ней.

– К несчастью, вынужден разочаровать: это не магазин. Добро пожаловать, здесь у нас «Аренда пишущих машинок Хомлунга».

Он повернулся и зашагал к Альме с вытянутой рукой:

– Эрнт Хомлунг.

Альма пожала руку. Ладонь была маленькой и морщинистой, но рукопожатие оказалось крепким и уверенным.

– А ты, должно быть, Альма, я сразу догадался. Альма Фревелленг, – сказал он.

– Френг, – поправила Альма.

Эрнт недоумённо посмотрел на Элионору. Они обменялись знаками, которых девочка не поняла.